Шарлотта, чье беспокойное тело пылало желанием, отражавшимся в ее глазах, шагнула вперед.
- Стоп! - взревел Дэр и метнулся за свою машину. - Стойте, где стоите, и хватит так смотреть на мою грудь, иначе я не смогу удержать себя в руках!
- Но я не хочу, чтобы вы держали себя в руках. Я хочу, чтобы вы повели себя неистово, в точности как ваш язык при поцелуях. Я никогда не думала, что язык может быть таким возбуждающим, но ваш именно такой. Мне нравится, как он танцует у меня во рту. Нравится, как он гладит, дразнит и ведет себя по-хозяйски. И я не могу перестать смотреть на вашу грудь, она мне тоже нравится. Я хочу к ней прикоснуться. И еще попробовать на вкус. Хотите, чтобы я ее попробовала?
Дэр глубоко прерывисто вдохнул и дрожащей рукой пригладил волосы.
- Господи, дай мне сил пережить эту ночь. Хватит думать о моем языке, о моей груди, о вашем жарком шелковистом рте, о том, как идеально ложатся ваши груди в мои ладони, о совершенном изгибе ваших бедер… Выслушайте меня. То, что я хочу вам сказать, чрезвычайно важно, и жизненно необходимо, чтобы вы меня поняли.
Шарлотта с трудом сморгнула разочарование - ну почему он не кинулся на нее и не овладел ею прямо тут, на месте? Хотя, если подумать, то плотские утехи на грязном полу вряд ли стали бы особенно приятным опытом.
- Очень хорошо, - согласилась она и стиснула руки, чтобы удержаться и не погладить его очаровательную золотистую кожу. - Раз вы не хотите, чтобы я попробовала вас на вкус, чтобы прикасалась к вам и, может быть, приласкала бы ваше мужское орудие так, как советует Вивьен ля Блу, я выслушаю вас.
Дэр зажмурился и тяжело сглотнул. Дважды.
- Спасибо.
- Однако я все равно буду думать про ваш язык.
Могучая фигура Дэра задрожала. Он обеими руками вцепился в стоявший перед ним механизм. Кажется, у него что-то случилось с челюстью, потому что слова изо рта вырывались с трудом и весьма резко:
- Я человек чести. Когда вы загнали меня в ловушку, вынудив сделать предложение, я имел полное право оставить вас на растерзание обществу, но не сделал этого. Я не допустил, чтобы вы стали объектом жалости и порицания, а публично предложил вам руку и сердце. И обвенчался с вами тоже публично.
Шарлотта кивнула и шагнула в сторону, чтобы лучше видеть его пах.
- Думаю, вы и сами признаете, что я мог бы оставить вас в бриджах, болтающихся у колен, и уйти оттуда без всяких последствий для себя лично.
Шарлотта прищурилась. Она была достаточно хорошо знакома с мужской анатомией, чтобы понимать, куда смотрит, и теперь дожидалась знака.
- То, что я женился на вас, доказывает, что я человек чести. То, что я отказываюсь прикасаться к вам до тех пор, пока сам не пожелаю, доказывает, что я могу распоряжаться своей жизнью, несмотря на все ваши планы. Я не допущу, чтобы женщина - любая женщина - начала диктовать мне, что я должен или не должен делать. Я понимаю, что когда-нибудь вы захотите иметь детей, что вы… гм… приветствуете физическую сторону брака, но вы должны понять, что в своем собственном доме хозяином буду я. - Дэр немного помолчал. Дыхание со свистом вырывалось сквозь его стиснутые зубы.
Шарлотта подалась вперед, не отрывая взгляда от туго натянутой ткани, скрывавшей его мужское орудие. В пальцах аж покалывало, так ей хотелось к нему прикоснуться.
- Какого дьявола вы так уставились на мою ширинку?
От этого вопля Шарлотта подскочила, взгляд метнулся вверх, к его взбешенным синим глазам.
- Я ждала, когда он пошевельнется, - объяснила она.
Дэру определенно нужно многое узнать о супружеской жизни, если он до сих пор не соображает, как укладывают жену в постель. Всем известно, что это должно пошевелиться, чтобы можно было начинать все остальное.
Дэр провел рукой по волосам. Глаза его сверкали, широкая мужественная грудь быстро вздымалась и опускалась, и выглядел он слегка безумным. Может, снова попытаться его утешить?
- Пошевельнется? Вы сказали, пошевельнется? Я вас правильно понял? Вы смотрите на ширинку, чтобы увидеть, когда мой… гм… пошевельнется?
Шарлотта с сожалением решила, что сейчас не самый подходящий момент утешать его физическими прикосновениями. Пожалуй, стоит попробовать утешить мужа с того места, где она стоит. Она улыбнулась спокойной, мягкой улыбкой, просто излучающей умиротворение.
- Да. На самом деле все это очень просто. Хотите, чтобы я вам объяснила?
По лицу Дэра скользнули недоверие, изумление и смирение.
- Да, - ответил он, скрестил на груди руки и прислонился бедром к своей машине. - Прошу вас, просветите меня.
Увидев, как зашевелились все эти мускулы, Шарлотта с трудом сглотнула, но все же сделала над собой усилие. В конце концов, она ведь успокаивает мужа. Очевидно, бедняга понятия не имеет о том, как полагается вести себя в супружестве, и она, как более мудрая и опытная, должна посвятить его во все подробности.
- Проститутка, с которой я советовалась в Италии, очень подробно рассказала мне, что требуется для постельных утех, - начала Шарлотта.
- Проститутка? - Дэр дважды моргнул. - Вы советовались с проституткой?
- Ну да, ради Антонио. Его мужское орудие действовало плохо, поэтому я пошла к проститутке, чтобы спросить, чем я могу ему помочь. Она дала вполне здравые советы, поэтому вам не стоит волноваться. Ему это не помогло, но вам-то наверняка поможет…
- Минуточку. - Дэр поднял руку, призывая ее замолчать. Шарлотта стиснула руки и изо всех сил постаралась послать ему успокаивающие лучи. - Вы пытаетесь мне сказать, что ваш муж не мог… э-э… что у него не было эрекции?
- Эрекция! - Шарлотта просияла. - Какое замечательное слово. И очень подходящее. Оно мне нравится. Да, мужское орудие Антонио отказывалось подниматься.
Дэр потер лицо и спросил, как ей показалось, очень напряженно:
- Так вы девственница?
Щеки Шарлотты порозовели, но она не обратила на это внимания. Это ее муж, и разговоры о девственности и эрекции мужских орудий с ним вполне допускаются. Она помотала головой.
- То есть он подтвердил ваш брак в постели?
Шарлотта кивнула, обрадовавшись, что Дэр понял.
- Да, в ту ночь, когда мы обвенчались.
- Только… гм… только один раз? И больше он никогда не доставлял вам удовольствия?
- Нет. Я же сказала, его мужское орудие не желало подниматься. А это возвращает нас к проститутке - она говорила, и мне это кажется вполне разумным, что шевеление указывает на интерес мужчины к женщине. Вроде бы ваше мужское орудие способно подниматься. Поэтому я и жду, когда оно пошевелится, чтобы понять, считаете вы меня привлекательной или нет.
Дэр взглянул на нее, потом запрокинул голову и расхохотался. Шарлотта нахмурилась. В его смехе отчетливо звучали истерические нотки, и, говоря по правде, она не понимала, что такого смешного он нашел. Она просто старалась быть честной.
Интересно, сколько еще жен не пожалели бы времени, чтобы поделиться с мужьями своими знаниями?
- Вы же понимаете, я проявляла только умеренное любопытство, - с большим достоинством произнесла Шарлотта, не обращая внимания на то, что муж по-прежнему завывает от смеха. Право же, она почти оскорбилась из-за такой реакции на свое предложение помощи. - Орудие Антонио не считало меня достойной эрекции, и я подумала, что нужно уточнить, как поведет себя ваше. Должна добавить, что с вашей стороны весьма грубо вести себя подобным образом, я всего лишь пыталась поделиться с вами своим опытом, все же я прожила в браке четыре года. Полагаю, большинство мужчин были бы счастливы, если бы им передали подобные знания!
Дэр вытер глаза и, сделав над собой усилие, перестал хохотать.
- Шарлотта, со всем вашим опытом и знанием мужчин вы все равно, что девственница.
Шарлотта поджала губы. Он смеялся над ней, над ней! И все потому, что орудие Антонио ее не любило. Слезы обожгли ей глаза, у нее задрожала нижняя губа, но расплакаться она не успела, Дэр метнулся к ней - золотистая кожа, крепкие мускулы и восхитительный запах, присущий только ему. Он взял ее руки в свои и поцеловал каждую.
- Я не хотел вас обидеть. Простите. Я смиренно и честно признаюсь, что я просто в восторге от мысли, что вы практически не тронуты.
Шарлотта позволила ему умиротворить себя и уже собралась продемонстрировать свою лучшую улыбку с ямочками, и тут он снова полностью испортил ее хорошее настроение.
- Но это ровным счетом ничего не меняет. Я серьезно. Я не позволю заманить себя в вашу постель и приду к вам тогда, когда сам этого захочу. Никакие поцелуи, соблазнительные взгляды и слезные мольбы не поколеблют моего решения.
Шарлотта посмотрела на него в ужасе. Он не может говорить это серьезно. Или может? Нет. Он просто переутомился. Нужно его хорошенько утешить. Он тревожится из-за чего-то в этом дурацком двигателе, который может взорваться, вот и все. И все-таки…
- Но вы же это не серьезно?
Дэр кивнул, отпустил ее руки, повернулся к своему аппарату, взял тряпку и снова принялся начищать прибор.
- Вы хотели этого супружества, вы меня в него заманили, но теперь я сам буду хозяином своей судьбы. А теперь, так как время уже позднее, предлагаю вам отправиться в постель. Пусть горничная Патриции вам поможет. Увидимся утром, когда займемся бюджетом домашнего хозяйства.
- Но… но ваше мужское орудие! Оно же вон как высоко поднялось! Только посмотрите на него!
Дэр проигнорировал ее предложение взглянуть на свой пах. Шарлотта собралась настаивать, но вовремя сообразила, что, судя по взгляду мужа, его терпение почти исчерпалось.
- Это вовсе не означает, что я намерен уложить вас в постель.
- Это… это… это же просто незаконно, правда? Вы не можете не разделить со мной постель!
Он даже не удосужился посмотреть на нее, скотина эдакая.
- Могу и не разделю. Идите спать, Шарлотта. У меня еще полно работы, а от вас здесь помощи никакой, разве только вы знаете, как повысить эффективность морского конденсатора.
Ей ужасно хотелось сказать ему, что он может сделать со своим негодным конденсатором, но она стиснула зубы и напомнила себе, что у хорошей жены подобные мысли не возникают, и не важно, как сильно подстрекает ее упрямый, настырный и тупоголовый муж. Кроме того, ей вдруг представилась книга - книга в голубой кожаной обложке с прелестными позолоченными буквами и отделанными под мрамор форзацами. Шарлотта не сомневалась - Вивьен ля Блу наверняка сказала что-нибудь про мужей, чьи мужские орудия поднимаются, но при этом сами мужья отказываются употреблять их в дело. У Вивьен всегда было что сказать, а описанные ею супружеские упражнения всегда выглядели очень заманчиво.
- Ну, хорошо, - произнесла Шарлотта, вздернув подбородок и огибая механизм. - Я лягу спать. Спокойной ночи. - Она поднялась на цыпочки и чмокнула мужа в щеку. Он пробормотал "спокойной ночи", но пожелание перешло в вопль, потому что Шарлотта дерзко положила ладонь ему на ширинку. В ответ на ласку его орудие шевельнулось. Она очень-очень самодовольно улыбнулась и выплыла из комнаты, не сказав больше ни слова.
Все будет прекрасно. Его мужское орудие шевелится, как и положено, а что до всех остальных вопиющих заявлений… ну, это со временем как-нибудь само собой утрясется.
Глава 7
Дэр устало поднялся по лестнице, ведущей в спальню, думая вовсе не о том, о чем следовало. Вместо того чтобы, искать решение для свободного прохождения тепла из котла к холодной воде в цистерне, он думал о теплой, полной жизни, совершенно очаровательной Шарлотте, теперь по закону принадлежавшей ему. Ни один человек в Британской империи даже глазом не моргнет, если он сейчас войдет прямиком в ее спальню и предъявит супружеские права, полагающиеся ему, как мужу. А уж Шарлотта наверняка не станет жаловаться, устало хмыкнув, подумал Дэр. Она едва не раздела его прямо в мастерской, а то, как ее тело буквально таяло, прижимаясь к нему, только доказывает, что она не в силах устоять перед его прикосновениями. Если бы она только сознавала, какой властью над ним обладает… Дэр покачал головой, радуясь тому, что Шарлотта не представляет, как давно она завладела его сердцем и душой. Он уныло посмотрел вниз и добавил к списку тело.
Ноги сами по себе остановились у двери в ее спальню. Дэр поймал себя на том, что задерживает дыхание, прислушиваясь к звукам из комнаты. Его окатило мощной волной желания. Он застыл в нерешительности, желая только одного - распахнуть эту дверь и провести остаток ночи вместе с женой. Губы дернулись в кривой усмешке - ткань на бриджах натянулась так, что готова была лопнуть. От одной только мысли о том, что Шарлотта тут, так мучительно рядом, сердце отчаянно заколотилось. Она лежит там в постели, такая теплая, ждущая, любящая…
Дэр поморщился. В этом-то все и дело - она его не любит. Черт, он сильно сомневался даже в том, что нравится ей. Да, физически ее к нему влечет, но и многих других женщин тоже влечет, и пусть до сих пор он не жаловался на интимные отношения, основанные исключительно на взаимном удовлетворении, от жены ему хотелось не этого. Жена совсем другое дело.
Не то чтобы ему вообще хотелось иметь жену, напомнил себе Дэр, отворачиваясь от двери. Но теперь она у него есть, и им обоим придется постараться, чтобы добиться чего-то вместе. Он хотел, чтобы Шарлотта стала его другом, той, кто готов разделить с ним жизнь, а не только постель.
Зашагав по коридору в сторону своей маленькой гардеробной, Дэр шипел себе под нос ругательства, проклиная потребность обрести в жене нечто большее, чем просто любовницу. Почему он не может быть таким же, как остальные мужчины, почему не может принять то, что ему предлагается, без попыток добиться привязанности? Дэр снял бриджи и башмаки, небрежно бросил их в угол и начал смывать с себя пыль и грязь.
Потом Дэр подошел к окну и посмотрел на пустую, залитую лунным светом улицу, стараясь не обращать внимания на требования тела, вытеснившие из сознания все остальные мысли. Наверняка смотреть на улицу - занятие безопасное. Там нет ничего такого, что может напомнить ему о теплой, податливой Шарлотте, спящей в соседней комнате. Нет, там только мостовая, привычный ежедневный вид. Правда, ее изгиб невольно напоминает о сладких изгибах бедер Шарлотты, но это всего лишь совпадение. А серебристый свет, мерцающий в луже воды, так же ярок, как солнечный, когда тот ласкает ее локоны… но это ничего не значит. Разумеется, есть еще глубокое индиго затененных дверных проемов, напоминающее цвет ее глаз, темнеющих от страсти, стоит только прикоснуться к ее сладким, зовущим губам…
- Проклятие! - взревел Дэр, опустил штору и резко отвернулся от окна. Теперь его восставшее естество пульсировало, буквально разрываясь от желания и страсти. Дэр подумал, не заняться ли самоудовлетворением, но хмуро сказал себе, что положение не настолько отчаянное. - Пока, - пробормотал он под нос, выругался, задул свечу и пошел в спальню. Его ожидала долгая ночь - брачная ночь, но он проведет ее без сна в собственной темной постели, где ничто не будет напоминать ему о новобрачной в соседней комнате.
Кровать неясно вырисовывалась, сливаясь с темнотой комнаты, длинные занавеси открывали зияющие черные объятия то ли рая, то ли ада, Дэр пока точно не знал. Он скользнул под одеяло, не обращая внимания на болезненное прикосновение прохладных простыней, и попытался сосредоточиться на чем-нибудь не имеющем никакого отношения к предательским воплям собственного тела. Двигатель, вот о чем он будет думать! Двигатели - дело мужское. Двигатели твердые, а не мягкие, как манящее женское тело, и без всяких там сладких ароматов. У двигателей есть длинные стальные оси, плотно входящие в ожидающие их, смазанные маслом отверстия. У двигателей есть поршни, множество поршней, и все они без устали двигаются вверх и вниз, вверх и вниз, долгими бесконечными движениями, нагнетают давление все выше и выше, и наконец оно становится таким высоким, что срабатывает продувочный кран, выпуская большой поток пара…
- О Господи… - застонал Дэр. Он точно сходит с ума, если даже мысли о паровом двигателе вызывают у него в голове образ Шарлотты. Черт побери, он ею просто одержим, раз сумел вообразить себе сладкие ароматы ее кожи, которые дразнят и мучат…
Стоп! Дэр напрягся, медленно пошевелил кистями, подвигал пальцами и повернул голову в сторону руки, прикрывшей его лоб и щеку. Эта рука определенно принадлежала не ему.
- Шарлотта? - шепнул он.
- Мм? - раздался приглушенный сонный ответ с затененной половины кровати. Нежная рука соскользнула с его лица на грудь. Дэр выругался по-гэльски, соскочил с кровати и схватил кремень.
- Какого… Ой! Чертово кресло… какого дьявола вы делаете у меня в постели? - проревел он, глядя на бестелесную руку, лежавшую в пятне лунного света, и зажег свечу.
- Мм? Аласдэр? - Неяркий отблеск свечи озарил Шарлотту, севшую в постели. На ее лице застыло сонное недоумение, волосы представляли собой спутанную массу струящегося золота, сверкающего, как отполированный соверен. - О, хорошо, вы все-таки пришли в постель. Должно быть, я заснула, читая про "Костер Белтейна".
Дэр смотрел, как жена откидывает с глаз волосы и потягивается. Даже прикрытая целомудренной ночной рубашкой, она была богиней, необузданной искусительницей, Афродитой и Венерой одновременно. Он крепче сжал свечу и мужественно попытался отвести голодный взгляд от мягких пышных грудей.
- Костер Белтейна?
- Да. - Она улыбнулась, откинула с себя простыню и скользнула на ту половину кровати, с которой Дэр только что спрыгнул. - Это одно из супружеских упражнений. Мне подумалось, что оно особенно… Боже милостивый!
Шарлотта замолкла на полуслове и широко распахнутыми глазами вытаращилась на Дэра. На всего Дэра. На каждый благословенный дюйм его тела. В особенности на вероломную часть.
- Думаю, слово "эрекция" не оценивает по заслугам ваше мужское орудие, Аласдэр, - выдохнула она, сияющими глазами пожирая его возбужденное естество. - Мне кажется, здесь требуется что-то более наглядное вроде монумента, или колосса, или тарантула.
- Гаргантюа, а не тарантула! - рявкнул он и уронил свечу, пытаясь поднять халат. Дэр ощущал на себе взгляд Шарлотты, тот словно прикасался к его плоти, посылая в жилы потоки жаркого желания, и графу казалось, что он все-таки сойдет сейчас с ума. Господи, помоги, он не переживет эту ночь, уж не говоря о тех нескольких месяцах, которые отводил Шарлотте на то, чтобы она сумела его полюбить. Дэр накинул халат на обнаженное тело, кричавшее о немедленной разрядке, и снова зажег погасшую свечу.
Собрав всю свою решимость, ускользавшую прочь каждый раз, как вздымалась и опускалась ее грудь, он стиснул зубы. Нужно быть сильным. Нельзя дрогнуть, стоя лицом к лицу с самой соблазнительной женщиной на всем земном шаре. Нужно крепко держаться того, что он считает правильным.
Шарлотта подалась вперед, ночная рубашка соскользнула с одного плеча, обнажив часть пышной груди.
Должно быть, он просто выжил из ума.
- О! Зачем вы это надели? Вы мне гораздо больше нравитесь без халата. У вас такое красивое тело, его очень хочется потрогать.
Дэр мог бы поклясться, что если прищурится, то увидит сквозь тонкую ткань розовый бугорок соска… Господи Боже, да что же он делает-то? Дэр решительно перевел взгляд на ее лицо.