Плохие сны? прошелестел в голове голос Харакорта.
– Да, – хрипло ответил Акрин. Дракон слышал его мысли, но сам маг пока не умел их направлять, приходилось произносить вслух. – Воспоминания детства.
Твоя мать?
– С тех пор при снеге я вспоминаю только кровь.
Харакорт ничего не добавил, но Акрин ощущал его сочувствие. Выпрямившись, маг наконец-то перевел дух.
– Давно мне кошмары не снились.
Они всегда с нами. Как она умерла?
– Никто не знает. По принятой версии, напал какой-то зверь, когда она гуляла в лесу близ замка.
А отец?
– Он исчез в тот день. Никто никогда его больше не видел.
Акрин почувствовал удивление дракона и едва не рассмеялся. Харакорт мог ощущать его сны, но мысли человека были скрыты.
– Ничего удивительного, если учесть легенды, которые ходили вокруг моих родителей.
Что за легенды?
Наконец-то почувствовав холод, маг вернулся в постель. Накинув на плечи одеяла, он завернулся в них, вспомнив, что делал так в детстве, когда за стенами замка завывали холодные ветра. Маг знал, что дракон спокойно ждет: у существ, живущих столетиями, достаточный запас терпения.
– Это же север, – начал Акрин. – Там сильна вера в древних богов, а демоны Бездны – не легенда, а понятие, прочно вошедшее в обыденную жизнь. Ими пугают детей в колыбелях и верят, что маги могут заключать с демонами сделки: отдавать души взамен на служение определенной цели.
Моя мать принадлежала к семейству дель Тери Третьего дома. Могущественная чародейка, она вместе с братом в определенный момент покорила чуть ли не всех раздробленных лордов и создала из руин замок одной только силой магии. Тем не менее, она не собиралась становиться главой Третьего дома и даже заключила союз с королем. А потом вместе с дальним родственником разрушила храм Невертара в Лостфоле. При этом погибла Верховная жрица, сестра короля. Так что моя мать удалилась в родовой замок, где вышла замуж за того самого родственника и родила меня.
Говорили, что Кор дель Тери слишком странен, а сила, подобная материной, не может принадлежать человеку.
Говорили, что он демон?
Акрин кивнул:
– Да, демон. Которого вызвала мать, и который на земле, только пока она жива. А после смерти ее душа станет принадлежать ему.
Он замолчал, вспоминая те заснеженные дни детства. Все легенды он услышал много позже, когда подрос. Так люди объясняли и то, что отец Акрина исчез со смертью его матери: конечно, не питаемый магией демон вернулся в Бездну, унося с собой душу человеческой женщины. Люди не любили лорда дель Тери. Они боялись его. Любивший родителей и не задавший вопросов Акрин никогда не мог понять этой ненависти и предпочел уйти из приютившего замка дяди как можно быстрее. Ему, называемому "демоническим отродьем", не было места в землях Третьего дома. Да он и не жаждал там оставаться.
По крайней мере, прошелестел голос Харакорта, твои родители навсегда вместе.
Акрин пожал плечами. Иногда он тоже в это верил.
Закутанная в плащ фигура осторожно пробиралась по влажным коридорам подземелий. Человек не торопился. Он знал, что поспешность в некоторых делах может привести к весьма печальному исходу. А так как в данном случае исходом мог стать конец его собственной жизни, человек был вдвойне осторожен.
Он крался, выбирая темную сторону переходов, замирал в отдалении от раскрытых дверей и мутных факелов. Он не хотел попадаться на глаза. Он не мог попасться на глаза.
Вэлрис Лантигер всегда оставался осторожным человеком. Он допустил ошибку только однажды – да и то, не ошибку, по сути. Он просто не мог предположить, что мальчишка может привести с собой драконов. Неожиданный элемент, который не просто смешал все карты, но развалил упрямый карточный домик узурпатора.
Хотя он никогда не считал себя захватчиком. Вэлрис просто не одобрял старинных законов, по которым наследовать трон мог только сын предыдущего монарха. У Акелона нет опыта, нет необходимых знаний и умений. Все, что он может сделать – привести Седьмой дом к упадку. Тому упадку, который начал его отец.
Седрик Лантигер, отец Акелона и двоюродный брат Вэлриса, всегда был плохим королем. Его утомляли государственные вопросы, он предпочитал оставить их все на советников, а сам отправиться охотиться или проводить вечера с красавицей женой. Не удивительно, что у него было достаточно много детей. Но выжили только двое, Акелон и Кэртар.
Ни один из принцев, на взгляд Вэлриса, тоже не годился в монархи. Младший не скрывал, что его больше заботит, куда бы съездить, и где найти неприятности. Старший просто казался не слишком организованным и далеким от управления твердой рукой.
Когда-то Седьмой дом был одним из самых влиятельных от побережья до побережья. Но на протяжении последних десятилетий он постепенно терял свою мощь, и Вэлрис хотел исправить положение вещей. Хотел и мог – он знал это. Даже начал, если бы не вернувшийся мальчишка Акелон. Кто мог знать, что юнец не просто соберет лордов, но и притащит драконов?
Молодой монарх допустил главную ошибку: оставил Вэлриса в живых. Наверное, он и предположить не мог, что все обернется именно так. Вэлрис и сам не мог.
Он хорошо осознавал, что с трудом пережил Слияние. Но именно оно позволило покинуть камеру темницы и расположиться в удобных комнатах, где обычно держали больных. Даже когда пришел в себя, он долго разыгрывал слабость, чтобы убедить стражу. И стоило им отвернуться, он стащил плащ и устремился прочь из казематов.
Ему было куда бежать.
Он шел по коридорам, о которых знали не многие – дальновидный правитель должен быть в курсе всех тайных выходов из замка. Шел и слушал драконий шепот в голове. Пропитанный ненавистью к людям, даже ненавистью к самому Вэлрису, с которым дракону приходится быть связанным. Но он умен. Умен и разумен. Он знает, как можно использовать этот союз – и Вэлрис готов поддержать нового друга.
5
– Вы просили о встрече, леди Рекан. Что привело вас?
Разумеется, Эштар мог и не задавать подобных вопросов. Он отлично знал, что понадобилось этой женщине. И почему они сидят в натопленных покоях и пьют изысканное вино, пока за стенами замка завывает вечерний ветер. Он знал. Но хотел, чтобы она озвучила сама.
Уголки губ леди Рекан приподнялись в улыбке. Она тоже отлично понимала, чего хочет Эштар.
– Вы всегда были хитрым лисом, лорд Лантигер, – сказала она. – Наверное, именно поэтому я пришла к вам.
Она повернула голову к камину, задумчиво проводя унизанными кольцами пальцами по ободку бокала с вином. Леди как будто размышляла, собиралась с мыслями, но Эштар подозревал, что пауза взята только затем, чтобы он вдоволь полюбовался на отблески огня на массивных украшениях гостьи.
– Моя семья богата, лорд Лантигер, – наконец, женщина перевела взгляд на Эштара. – Вы ведь знаете, Реканы всегда были отличными торговцами, известными по всему Сумеречному миру. Мои караваны ходят не только в землях Седьмого дома, но добираются даже до далекой независимой Мерсии. Думаю, не будет преувеличением сказать, что наши торговые пути опоясывают все известные земли Сумеречного мира, мы даже имеем дело с далекими пиратами Элтанских островов. И после смерти моего мужа, ничего не изменилось.
– Еще раз соболезную вашей утрате.
– Не стоит, – леди Рекан взмахнула затянутой в бархат перчатки рукой, и Эштар подумал, сколько женихов она отвергает каждый день, с самой смерти мужа. – Я пережила эту потерю и смогла поддержать величие семьи Рекан. Никто не усомнится.
Эштар и не сомневался. Да он, как и многие, не сомневался, что старый хилый лорд Рекан был не таким дураком: он взял в жены женщину из незнатного рода, но женщину властную и амбициозную. Лантигер ни разу не слышал, чтобы она вспоминала о своей прошлой семье: она всегда подчеркивала "мой род – Рекан".
– Это известно мне, миледи.
Эштар поднес к губам бокал с вином, но скорее, просто смочить губы. Он предвкушал, когда же леди Рекан перейдет к основной части своего выступления.
– Новому королю нужна поддержка. Семья Рекан может ее оказать.
Она еще раз повернула голову, чтобы Эштар смог полюбоваться на шелест дорогой ткани ее платья, на блеск драгоценных камней, за каждый из которых многие готовы продать душу. Интересно, часто воры наведываются в поместье Рекан? И сколько из них уцелело?
– Слышал, у вас две незамужних дочери, – улыбнулся Эштар.
– Аурелия и Телена. Обе молоды, хороши собой… а их избранник получит мою полную поддержку.
Она снова провела пальцем по ободку бокала, предоставляя на обозрение Эштару массивное кольцо с голубоватым камнем. Лорд Лантигер кивнул:
– Думаю, их стоит представить Его Величеству. Я тоже считаю, что королю следует как можно скорее обзавестись королевой – и наследниками.
Насколько помнил Эштар, обе дочери леди Рекан действительно хороши собой – и почти не отличимы друг от друга. Не важно, которую из них выберет Акелон. Зато важно, что у леди Рекан нет сыновей, а значит, наследники ее дочери станут не только наследниками престола, но и огромного состояния. Конечно, останется еще вторая дочь… но от нее всегда легко избавиться. Или выдать за Кэртара, тоже неплохой вариант.
– Благодарю вас, лорд Лантигер, – кивнула леди Рекан.
Она старательно спрятала торжествующую улыбку, но Эштар все-таки успел заметить ее. О да, амбициозная леди Рекан! Если все сложится удачно, твои внуки однажды сядут на трон Седьмого дома.
Не скрывая своего веселья, Эштар салютовал собеседнице бокалом:
– Если, конечно, Акелон вообще захочет жениться.
Дракона, теперь связанного с Лорелеей, звали Кертари. Это было юное и любопытное существо, что изрядно удивило леди Бейрак. Она представляла себе всех драконов мудрыми и… неторопливыми что ли. Но вместо этого оказалось, что у них, как и у людей, абсолютно разные характеры.
Это зависит от цвета, рассказывала Кертари, пока Лорелея натягивала перчатки. Она всегда снимала их, чтобы погладить дракона. Белые действительно обычно мудры и неторопливы, черные амбициозны, синие храбры, а красные отчаянны. И мы всегда выбираем для Слияния людей одного с нами пола.
– Любопытно, – пробормотала Лорелея. – А как ты выбрала меня?
Я не могу объяснить. Просто… мы знаем, кто "наш" человек. И я знала, едва тут появилась.
– Ты появилась, потому что хотела?
Конечно! Я родилась незадолго до нашего ухода в Сумрак, а мне так хотелось увидеть мир людей!
Лорелея потерла руки друг о друга:
– Так ты молода по драконьим меркам?
Ага.
Каждый день Лорелея узнавала что-то новое. И это новое приводила ее в восторг! Почти все дни она была рядом с драконом, во дворе королевского замка. Отца видела редко да и не очень этого хотела – что бы сказал лорд Бейрак, увидев, как его единственная дочь пренебрегает всеми правилами? И румяная, взлохмаченная, меньше всего походит на благородную леди.
Распластав крылья по прихваченной морозом траве, Кертари опустила шею и ткнулась мордой в бок Лорелеи. Девушка рассмеялась и погладила шишковидный нарост на голове дракона, который чуть позже превратится в один из подвижных рожек.
– Вижу, вы отлично проводите время.
Лорелея повернулась и радостно помахала подошедшему Акрину. Маг кутался в теплый плащ и, похоже, только появился из замка.
– Доброе утро, Акрин! Когда ты уже позволишь полетать на Кертари?
В последние дни Лорелея всегда встречала его таким вопросом, и он всегда отвечал неизменное:
– Не сегодня.
– Опять, – надулась девушка. – Ты, между прочим, покатался на Харакорте в первые же минуты!
– Я не катался. Мы возвращали город. И пока ты не поймешь, что это не игрушки, "кататься" я тебе не позволю.
Обычно металл в голосе мага действовал на Лорелею отрезвляюще. Но сегодня она не хотела отступать. Спрятав руки в легких перчатках в муфту, девушка продолжала:
– А если я тебя не послушаю? Я и Кертари не обязаны подчиняться.
– Попробуйте.
Лорелея не представляла, что может сделать маг, если она действительно его не послушает. К тому же, у нее не было желания проверять.
Харакорт тоже не разрешает, прошелестел в голове Лорелеи голос Кертари.
– Харакорт – главный среди драконов? – удивилась леди Бейрак.
Она никому конкретно не адресовала вопрос, но ответил Акрин.
– Не совсем. Скорее, другие признают его власть.
Лорелея покачала головой: ей сложно это понять, да она и не хотела забивать голову подобной чушью. Она знала только, что хочет, наконец, взобраться на спину Кертари и ощутить, каково это, взмыть к облакам и посмотреть на мир сверху. Дракон показывала девушке неясные картинки в сознании, но Лорелея не могла поверить, что эти тонкие ленты – реки Первого и Второго приливов, что темное пятно – Ночной лес, а светлое пятнышко рядом с ним – озеро Эрдис, на глади которого отражаются солнечные лучи.
– Ты сейчас к Харакорту? – спросила Лорелея.
– Да. Я записываю историю драконов.
Поежившись под порывом ветра, маг подхватил полы раскрывшегося было плаща. Он выглядел усталым, что не укрылось от внимательного взгляда Лорелеи, но она знала, что Акрин не будет обсуждать с нею свои дела. Несмотря на то, что он формально был наставником юной леди Бейрак в общении с Кертари, он никогда не обсуждал с ней иных тем. Никогда ничего личного. Это злило и раздражало девушку.
– Уже скоро, – ровно сказал Акрин. – А пока пообщайся с ней. Она может рассказать тебе массу интересного.
Кэртару наставник не понадобился. Он, как ни странно, тяжелее пережил Слияние, чем все остальные, и несколько дней провел в постели. Зато потом освоился очень быстро и, не взирая на все запреты Харакорта и Акрина, взмыл в небо на синей чешуйчатой спине уже через пару дней. Акелон ворчал, что раньше у них был только один неугомонный, а теперь уже двое, причем один из них вполне может снести замок, возникни у него такое желание.
Сбежав по ступенькам во двор, Кэртар на ходу натягивал перчатки. Насвистывая вполголоса какой-то веселенький мотив, услышанный однажды в таверне, он ощущал воодушевление своего дракона.
Они расположились среди помятых ягод бузины и того, что осталось от королевского сада. Старик Эдвар, бывший садовником столько, сколько помнил себя Кэртар, только качал головой и картинно всплескивал руками. Вообще-то у него оставался еще изрядный не тронутый кусок, но он все равно регулярно причитал о загубленном деле всей жизни. Насколько знал Кэртар, Акелон не рисковал встречаться с Эдваром и даже позорно прятался, когда садовник проходил по коридору. Конечно, Кэртар смеялся, что брат не испугался брать город, но боится какого-то старика… только он и сам хорошо помнил, насколько невыносим бывает Эдвар. Особенно после уничтоженного сада.
Доброе утро, Кэртар.
Синяя морда вынырнула из-под крыла и повернулась в сторону подходящего принца. Янтарные глаза смотрели, почти не мигая.
– Привет, Артанор!
Кэртар помахал рукой дракону. А когда подошел достаточно близко, и чешуйчатая морда осторожно ткнулась ему в бок, погладил затянутой в перчатку рукой.
Оглядевшись, принц увидел и небольшую Кертари, рядом с которой стояли Лорелея и Акрин. Харакорт устроился чуть дальше и походил на огромный чешуйчатый валун: похоже, белый дракон спал, спрятав голову и лапы.
Полетаем? Артанор переминался с ноги на ногу. Я хочу размять крылья.
– Конечно, полетаем. Дай мне только проснуться толком.
А она полетит с нами?
Кэртар не сразу понял, кого имеет ввиду дракон. Но увидев, что взгляд янтарных глаз сосредоточен на ком-то за его спиной, обернулся. От замка к ним неторопливо шагала Шайонара. Закутанная в накидку до пят, она осторожно держала ее у груди, как будто если ее отпустить, накидка упадет, оставив девушку обнаженной. Впрочем, Кэртар был почти уверен, так и есть.
– Доброе утро, Шайонара, – принц поклонился девушке, до сих пор немного смущаясь, что у нее нет никаких титулов.
– Жаркого солнца тебе, Кэртар.
В отличие от него, Шайонара всегда обходилась без титулов, даже когда они были. Как она говорила, этери привыкли судить людей по их поступкам, а не потому, в какой семье родился человек, или кто был его отцом.
Девушка повернулась к дракону и пару секунд они, видимо, беседовали, тоже обмениваясь приветствиями. Кэртара немного раздражало, что он не мог "слышать" этих разговоров, но в то же время ему нравилось, что этери может понять, как все происходит. Может понять его.
Шайонара покачала головой и, улыбнувшись, снова повернулась к Кэртару:
– Артанор решил, я захочу полететь с вами?
– Разве нет?
Шайонара покачала головой, отчего тонко зазвенели бубенчики в ее волосах.
– Конечно, нет. Это ты наездник на драконе, а не я. Мой талант только в том, что я могу говорить с ними.
Кэртар пожал плечами:
– Да ладно! Тебе обязательно стоит попробовать.
Шайонара как будто смутилась. Она вжала голову в плечи, став совсем маленькой и беззащитной.
– Я ведь не имею отношения к драконам…
– Глупости!
Подойдя ближе к этери, Кэртар аккуратно поднял ее голову за подбородок:
– Тебе обязательно стоит полетать со мной, Шайонара.
Она смотрела на него своими огромными глазами, чей абрис выдавал что-то неуловимо нездешнее. И Кэртару на миг показалось, он снова слышал музыку ветра над степью, вплетающиеся в них барабаны этери и легкий, едва слышимый перезвон бубенчиков в волосах местных женщин.
– Мой принц, – губы Шайонары шевельнулись. – Мы полетаем в другой раз.
Но рука Кэртара не отпускала ее подбородок. Он нахмурился, но молчал, рассматривая ее лицо сердечком, приоткрытые губы и маленький нос. Он чувствовал такой сильный в ее родном крае, и такой тонкий здесь аромат медовых цветов.
– Развлекаетесь?
Кэртар вздрогнул, а Шайонара отпрянула. Она так вцепилась руками в накидку, что побелели костяшки пальцев. Но ее взгляд оставался также ровен, когда она повернулась навстречу королю.
Акелон рассмеялся, но смех вышел нервным, натянутым. Впрочем, волновали его отнюдь не Кэртар или Шайонара. Кивнув дракону, король быстрым шагом подошел к брату.
– Тебя что-то беспокоит? – Кэртар сразу уловил настроение.
– Да. Вэлрис. Я потому и пришел.
Он повернулся к синему Артанору:
– Ты знаешь дракона, теперь связанного с Вэлрисом? Человек может обратить его против нас?
Кэртар чувствовал замешательство дракона.
Я знаю его, наконец, ответил Артанор. Может… наверное. Но об этом лучше говорить с Харакортом.
– Почему? – удивился Кэртар.
Он лучше объяснит.
– Что почему? – нетерпеливо спросил Акелон. Он-то не мог слышать дракона.
Кэртар пересказал, и король кивнул, как будто именно такого ответа он и ожидал. Кэртар только теперь заметил, что брат действительно выглядит обеспокоенным.
– Да, – нетерпеливо кивнул Акелон. – Я и сам хочу поговорить об этом с Акрином, но он меня как будто избегает.