- На сегодня мы имеем следующее положение: рекламная кампания полностью подготовлена, ее можно начинать. Сделано все, что нужно. Сначала мы думали только о рекламе, и вы были для нас не более чем наемная манекенщица, которую должны были уволить сразу же после окончания опыта. Но доктор Престон сделал свое дело слишком хорошо, и теперь значение этого эксперимента выходит далеко за рамки сбыта нового изделия. По сути, мы создаем живую легенду, и эта легенда может стать важнее самого изделия.
Мисс Лури закурила сигарету и глубоко затянулась. С ее лица, как отметила Мэри, не сходило едва заметное выражение холодного цинизма.
- Поэтому мы считаем своим, так сказать, долгом управлять вашими поступками и попытаться определить ваше будущее. Если говорить откровенно, мне кажется, мисс Стенз, мы вели себя с вами совершенно честно.
- Я не жалуюсь, - согласилась Мэри.
- А позвольте вас спросить: были ли вы так же честны по отношению к нам?
- По-моему, я старалась…
- Разнообразные у вас старания. Вы же старались и для "Наблюдателя".
Мэри сокрушенно вздохнула.
- Так вы знаете…
- Больше, чем вы себе представляете. Нельзя служить двум хозяевам одновременно, мисс Стенз.
- Это случилось независимо от моего желания. "Наблюдатель" нанял меня…
- Чтобы вы были шпионкой. Мэри хмуро кивнула.
- Все это, наверное, Уиллерби. Я никогда ему по-настоящему не верила.
- А он не верил вам. Да и, вообще, он работал на нас. Или вы считаете, что все такие двоедушные?
- Репортаж в "Наблюдателе" запрещен, - заметила Мэри.
- Этого добился мистер Фаберже. К счастью, среди его знакомых нашелся нужный человек - куда более влиятельный, чем ваш Пол Дарк.
Мэри какое-то время колебалась, потом сказала:
- Мисс Лури, поймите, пожалуйста, я ничего не делала со злым умыслом. Сначала я работала для "Наблюдателя". Теперь вижу, это была ошибка. Я рада, что репортаж запрещен.
- Еще бы! - насмешливо бросила мисс Лури. - Ведь первой жертвой шумихи в прессе стала бы ваша распрекрасная персона. Не забывайте одну существенную деталь: ваша красота непостоянна. Ее нужно поддерживать, и время от времени вам придется проходить повторный курс лечения у доктора Престона. Впрочем, не будем притворяться - у доктора Джеймса Раффа. Если вы раскроете его роль в этом опыте, вряд ли он будет вам благодарен. А я не знаю другого врача, умеющего лечить стимулином.
- Я об этом не подумала, - призналась Мэри. - Поверьте, я совсем не враг "Черил", и меня лишь радует, что репортаж в "Наблюдателе" вовремя остановлен. Когда-то мне казалось, будто я влюблена в Пола Дарка, и шла на поводу у своих чувств. Теперь он мне безразличен. Единственное, чего я хочу, - по возможности быть полезной.
Мисс Лури иронически усмехнулась.
- Боюсь, полного доверия у нас еще нет. Вот поэтому мы связываем вас какими только можем контрактами. Мистер Фаберже очень заинтересован, чтобы вы поднялись как можно выше и стали мировой знаменитостью, - для этого у вас есть все основания. Ясное дело, фирма "Черил" тоже хочет быть причастной к вашим успехам. Мы будем помогать вам всеми возможными способами. Взамен просим лишь одного… честности.
- Да, - ответила Мэри. - Это я вам обещаю.
- Решено, что Эйб Шварц будет действовать как ваше доверенное лицо, - продолжала мисс Лури уже более деловым тоном. - Но он не сможет заключить ни одного контракта без санкции мистера Вассермана, который будет выступать от имени мистера Фаберже.
- Я на все согласна.
- И еще одно. Вы уже подписали контракт с фирмой "Черил", который предоставляет нам исключительное право пользоваться вашими услугами. Вы, разумеется, понимаете, что это значит?
- Конечно. Он запрещает мне сотрудничать с конкурирующими фирмами.
- Контракт запрещает вам сотрудничать с кем-либо другим без нашего на то разрешения, моя дорогая. Каждое соглашение, которое вы подпишете, недействительно без нашего письменного согласия. Вполне понятно, ваша карьера весьма интересует нас и с материальной стороны - ведь не секрет, что ваша красота стоила фирме немалых денег. Поэтому мы справедливо считаем, что какую-то часть этих расходов следует возместить.
Мэри ничего не ответила, только внимательно посмотрела на собеседницу, ожидая, что будет дальше.
- Мы тщательно все обдумали, - вновь заговорила мисс Лури, - и решили позволить вам заключать любые контракты, которые непосредственно не затрагивают интересов "Черил". За это мы должны получать пятьдесят процентов от договорной суммы каждого контракта.
- Пятьдесят процентов… - задумчиво повторила Мэри. - Не слишком ли? Если прибавить десять процентов Вассерману и десять Шварцу, да еще гонорары рекламному агенту, импресарио…
Мисс Лури пренебрежительно щелкнула пальцами.
- Давайте посмотрим на вещи реально. Если ваши доходы исчисляются миллионами долларов, вы все равно потеряете семьдесят или больше процентов на уплату налогов. Так не лучше ли распределить эти деньги между людьми, которые помогли вам их заработать! Даже если бы вам досталось только двадцать процентов… два с половиной миллиона разделить на пять… ого, целая куча денег.
- Ну что ж, видимо, вы правы, - признала Мэри. - Честно говоря, я не так уж жадна к деньгам. Все эти миллионы кажутся мне очень далекими, как будто они мне совсем не принадлежат.
- Вы умная девушка, - заметила мисс Лури, швыряя окурок через открытое окно в темный сад. - Единственная реальная ценность, которую вам нужно беречь, - ваша красота. Без нее вы погибнете… мы все погибнем. Имея пятьдесят процентов прибыли в вашем будущем, мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам достичь вершины и утвердиться на ней.
- Я в ваших руках, - просто ответила Мэри. Мисс Лури довольно улыбнулась.
- Если так, то вы в хороших руках. Теперь нам остается только ждать, пока начнется рекламная кампания. С этого момента и далее, мисс Стенз, слава и богатство вам обеспечены.
Переговоры закончились. Женщины отошли от окна и присоединились к остальным гостям, ведущим оживленный, с претензией на остроумие, разговор.
Глава двадцать вторая
"Красотворец"! Это слово, будто подхваченное тысячеголосым эхом, ошеломило публику, внезапно ударив по ней со всех сторон: со страниц столичных и провинциальных газет, вечерних выпусков, популярных журналов, изданий для женщин, скромных еженедельников, с экранов коммерческого телевидения. Основная идея везде была одна, хотя формы подачи разные; в основе всей рекламной кампании лежала последовательная экспозиция, которая наглядно показывала, как обычная и неприметная девушка-служащая благодаря употреблению "Красотворца" превратилась в сказочную красавицу. Каждая очередная серия была изобретательно скомпонована так, что читатели и телезрители с нетерпением ожидали следующей серии, чтобы собственными глазами увидеть следующую стадию чудесного перевоплощения бедной мисс Смайт. В программах коммерческого телевидения серьезный седоватый актер, с успехом изображавший врача, со знанием дела разглагольствовал о биохимических свойствах стимулина в усилении деятельности эндокринных желез.
- Красота является следствием гормонального равновесия, - авторитетно заявлял он, - а стимулин регулирует образование гормонов. Вот почему "Красотворец" не просто косметическое средство, но и медицинский препарат. В каждом тюбике "Красотворца" содержится определенная доза стимулина.
Затем на экране появлялась Лора Смайт. Обычная й непривлекательная она сидела за пишущей машинкой в каком-то жалком офисе, а выразительный голос невидимого диктора пояснял:
- Перед вами Лора Смайт. Не такая уж молодая, но еще и не старая. Так она живет день за днем - безрадостно и уныло, как будто в абсолютной пустоте. Незамужняя, лишенная ласки, никому не нужная…
Звуковые эффекты: оглушительный стук пишущей машинки и энергичный, с американским акцентом голос, почти речитативом произносящий:
- Невеселая жизнь, не так ли?
На экране кабинет врача (того самого). Мисс Смайт, оживленно жестикулируя, о чем-то говорит. Голос за кадром:
- Одиночество - тоже своего рода болезнь, которая часто требует вмешательства врача. Лора Смайт поняла, что подавленность - не просто следствие плохого настроения, и решила принять действенные меры.
Большое, во весь экран, лицо врача. Его спокойный, уверенный голос:
- Мисс Смайт, ваш организм совершенно здоров. Вам не хватает лишь настоящей женской привлекательности, а это зависит от гормонального равновесия.
Немного удивленное лицо Лоры Смайт, затем опять лицо врача.
- У вас нет причин дли беспокойства. - Приятная профессиональная улыбка. - И не нужно никаких лекарств или инъекций. Современная косметическая наука разработала полный курс лечения…
Он что-то пишет на листке бумаги и протягивает девушке (зритель должен думать, что это рецепт).
- Сегодня же сходите в ближайшую аптеку. Это обойдется вам в тридцать шиллингов и шесть пенсов за тюбик, но результат будет потрясающий. Самое главное - не прекращайте лечения ни на день.
Во весь экран - листок бумаги. На нем четко (ни один врач так не пишет) выведено одно слово "Красотворец".
Коробка, и на ней все то же слово. Изящная рука поднимает ее. Камера отъезжает назад, показывая обычную аптеку. Девушка за прилавком подает Лоре Смайт коробку с тюбиком "Красотворца".
- Вот ваш "Красотворец", мисс. Тридцать шиллингов и шесть пенсов.
(Эта реплика очень важна: она повторяет название изделия и цену).
Лора Смайт, держа коробку перед собой, идет на камеру. Этот прием повторяется в каждой следующей передаче, чтобы зрители ясно видели, как день за днем заметно меняется ее внешность.
Комментарий за кадром:
- Вот так Лора Смайт сделала решительный шаг, которому суждено было изменить всю ее жизнь и превратить в красавицу. Завтра в это же время по нашему каналу вы увидите, как "Красотворец" начинает придавать ей подлинную красоту и очарование.
Женский голос добавляет:
- "Красотворец". Всего тридцать шиллингов и шесть пенсов. Сегодня же купите тюбик "Красотворца" в ближайшей аптеке.
Наконец ровный и глубокий мужской голос: "Красотворец" сделает вас прекрасной! Завершают передачу музыкальные аккорды" и сладенький тенор томно выводит:
О красоте твоей волшебной кричу,
но мне никто не верит.
Но скоро все тебя увидят
и онемеют в восхищеньи…
Реклама в прессе подавалась более сжато и не так дра- матично, но принцип оставался тот же. Основой служила история современной Золушки, где роль крестной-волшебницы исполнял "Красотворец". Каждый день появлялись новые фотографии, но во всех объявлениях неизменно фигурировал небольшой овал с текстом, где Лора и еще кто-то вели разговор о несравненных качествах "Красотворца". Процесс перевоплощения был немного ужат в самом начале, так что Лора становилась настоящей красавицей примерно через четыре или пять дней; когда же факт чудесной метаморфозы был доказан, последующие изменения начали происходить медленнее. В течение второй недели рекламной кампании красота девушки с каждым днем становилась все выразительней, пока читатели не заговорили, что достичь большего просто невозможно, - и все-таки она становилась все красивее. Тюбики "Красотворца" быстро исчезали с прилавков магазинов по всей стране; спрос на него возрастал, и производственные цеха "Черил" должны были постоянно увеличивать выпуск. Рекламная кампания прошла только половину дистанции, а новое изделие уже завоевало признание.
Пол Дарк следил за развитием событий с мрачной насмешливостью. Он заметил одно необычное обстоятельство: ни в одной газете не было редакционных комментариев и вообще каких-либо высказываний по этому поводу. Только "Ивнинг Диспетч" поместила небольшую ехидную заметку, в которой говорилось:
"Где Лора Смайт - девушка, чье лицо стало широко известно благодаря самой громкой рекламной кампании всех времен? Она отправилась в Голливуд, где красота приносит наибольшую прибыль. Лицо, созданное "Красотворцем" (это все, что мог позволить себе автор, упоминая название изделия), скоро появится в кинофильмах и на экранах американского телевидения в обмен на дождь долларов, который по приблизительным подсчетам может достичь нескольких миллионов".
Дарк, который после отъезда Мэри в Антиб, не получил от нее ни одной весточки, тут же позвонил в "Диспетч" Джефкоту, надеясь получить у него еще какие-нибудь сведения. Джефкот по-дружески предложил поговорить где-нибудь в непринужденной обстановке за кружкой пива. Через час они встретились в баре на Флит-стрит.
- А я думал, что у вас есть ответы на все "почему", - с нажимом произнес Джефкот. - Когда мы с вами встретились в последний раз…
- Тогда вокруг этого плелось черт знает сколько интриг, - объяснил Дарк. - Шпионаж и контршпионаж… я и в самом деле ничего не мог вам рассказывать. Но через какое-то время вынужден был оставить это дело.
- Я и сам наткнулся на подобный предупредительный барьер. Наш корреспондент в Лос-Анджелесе позволил себе несколько намеков, но мы не имеем права печатать такое, что могло бы повредить рекламе. Похоже, у этого типа Фаберже огромные связи.
Дарк мрачно уставился в пивную кружку.
- Что вам известно о Мэри Стенз?
- Очень немного. Ее поселили в большом особняке в лучшем районе Голливуда. Компания "Парагон" подписала с ней контракт. Национальный телецентр тоже. Кроме того, подписано соглашение с американской косметической фирмой "Глория", что-то относительно совместного производства "Красотворца". Эта девушка - источник большого бизнеса, Пол.
- Ясно, - недовольно буркнул Дарк.
- Любая огласка в прессе запрещена, видимо, до особого разрешения Фаберже. Вы слышали о Рэе Сомерсе?
- Приходилось.
- Он заправляет прессой. Наш корреспондент попробовал у него получить разрешение, но тот и слушать не захотел. Девушку они тоже прячут от посторонних глаз. Наверное, пока не снимут запрет.
- А когда это может случиться? Джефкот пожал плечами.
- В любое время. Возможно, именно в эту минуту. Дарк взглянул на часы.
- Сейчас в Голливуде пять утра. Сомневаюсь.
- Еще до конца сегодняшнего дня, - уверенно заявил Джефкот, - имя Лоры Смайт может появиться в заголовках американских газет.
Но он ошибся. Прошло еще четыре дня, прежде чем рекламная бомба взорвалась.
- С пятницы я в отпуске, - коротко сообщил Безил Бомон. - Разумеется, с благословения шефа. Итак, на две недели "Наблюдатель" остается без ответственного редактора. Это значит, все мои обязанности ложатся на ваши плечи, Пол. Что и как делать, вы знаете. Имеющегося материала, думаю, достаточно.
- Хватит еще на месяц, а то и больше, - сказал Дарк. - С полицией все улажено. Если не появится что-то новое…
- Действуйте по собственному усмотрению. Старайтесь не обращаться к Хеннингеру, если этого можно избежать. Он не любит, когда его беспокоят повседневными редакционными делами.
- Обещаю не беспокоить, разве что случится что-нибудь необычное, вроде атомного взрыва или приземления летающей тарелки.
- В обоих случаях я мгновенно вернусь, - решительно ответил Бомон.
Дарк зажег сигарету и вопросительно посмотрел на собеседника.
- Куда-то едете?
- В Алжир. У меня там знакомые. Надеюсь, смогу соединить приятное с полезным и раскопать какие-нибудь интересные факты о внутриполитической ситуации.
- Это было бы неплохо, - заметил Дарк. - Я и сам бы с удовольствием поехал с вами.
- Хеннингер не позволит. На ближайшие две недели "Наблюдатель" остается на вас. Не делайте ничего такого, чего не сделал бы я.
- Не сделаю, - пообещал Дарк.
Но когда он выходил из кабинета, перед его глазами уже возник воображаемый номер "Наблюдателя" с большой фотографией прекрасного лица Лоры Смайт на обложке с ярко-желтой полосой внизу, на которой большими черными буквами будет напечатано: "МОШЕННИЧЕСТВО И "КРАСОТВОРЕЦ". Детальное захватывающее разоблачение в этом номере "Наблюдателя".
Возбужденный и растревоженный, он возвратился к себе в кабинет и просидел там остаток дня, выкуривая сигарету за сигаретой.
Глава двадцать третья
Началось с помпезного и роскошного приема, организованного для прессы в одном из павильонов студии "Парагон" в Голливуде, на который прибыли представители почти всех американских газет и журналов, а также многих международных агентств. Рэй Сомерс не забыл пригласить теле- и радиокомментаторов. Кроме того, в течение долгого вечера среди гостей постоянно мелькали целые созвездия самых ярких звезд экрана, манекенщиц и других знаменитостей. Торжественное представление было поставлено с таким размахом, что просто не могло не возбудить всеобщего интереса.
Искусные декорации, сделанные из гипса и фанеры, превратили павильон в роскошный зал с эффектным мягким освещением, которое женщин делало привлекательнее, а мужчин - мужественнее. Под влиянием многочисленных бутылок шампанского и всевозможных крепких напитков атмосфера приема быстро стала раскованной, а немного позже и веселой. В тот психологически подходящий момент, когда журналисты выпили достаточно, но не перебрали меры, торжественные звуки фанфар объявили о кульминационном моменте вечера. Темно-красный бархатный занавес, закрывавший небольшую эстраду в конце зала, раздвинулся, и усиленный микрофонами голос объявил:
- Дамы и господа! С большим удовольствием приглашаем вас познакомиться с новой яркой звездой компании "Парагон", самой красивой женщиной в мире, мисс Лорой Смайт!
Вспыхнули юпитеры, направив на девушку поток ослепительного света. Телеоператоры нацелили на нее зоркие объективы своих камер. Одетая в великолепное вечернее платье цвета изумруда, Лора с минуту стояла неподвижно.
При обычных обстоятельствах такая рекламная "бомба" на приеме для прессы вызвала бы редкие вежливые аплодисменты и приглушенный иронический гомон. Но на сей раз в зале наступила полная, почти невероятная тишина. Даже закоренелые скептики, которых здесь ничего кроме выпивки не интересовало, застыли на своих местах, сжимая в руках забытые стаканы. Впечатление было такое, точно всех присутствующих внезапно парализовало.
Затем из динамиков полилась нежная сентиментальная музыка. Девушка медленно спустилась по ступенькам с эстрады и направилась туда, где стояли Джулиус Айвенберг и директора фирмы "Парагон", готовые сопровождать ее к гостям.
В это мгновение зал взорвался аплодисментами. Это был стихийный, единодушный порыв, в котором ощущалось искреннее восхищение и удивление. Толпа гостей подалась к эстраде, чтобы поближе рассмотреть Лору Смайт.
В сравнительно тихом уголке Эйб Шварц, бледное лицо которого так и сияло от удовольствия, возбужденно говорил Рэю Сомерсу:
- Она ошеломила их, Рэй, просто ошеломила! И все транслируют по телевидению. Они дара речи лишились, все эти стреляные воробьи!
Сомерс, полный мужчина с буйной темной шевелюрой, поблескивая стеклами очков, задумчиво поглаживал рукой подбородок.
- У этой девушки, Эйб, есть одна любопытная черта. Она обладает гипнотическим влиянием. Вот если б оно передавалось по телевидению. Меня беспокоят и фотографии в газетах - эти невзрачные серые клише…
- Это не имеет никакого значения, - успокоил его Эйб. - Подобная красота везде себя проявит.
- Дай-то Бог, - озабоченно отозвался Сомерс.