Я спрыгнула с кровати, отозвавшейся грохотом старых пружин, и попятилась от этого сюрреалистического свечения. Мигающие иконки последовали за мной.
Я боролась с изображением, мысленно заставляя его исчезнуть. Пыталась отрицать то, что показывали мне собственные глаза. От этого напряжения я ослабела, мои ноги задрожали, грозя снова подкоситься.
Выхода не было. У меня не было выхода. Никакого выхода, кроме…
Извлечь.
В тот же момент, когда я сказала про себя это слово, я с силой надавила на слот в своем запястье.
Миг, и все очистилось: мое сознание, комната - все.
Все, кроме моего запястья. Синяя карта памяти наполовину торчала из моей кожи, как осколок шрапнели. Увидев это, я содрогнулась, выдернула карту и швырнула ее об комод. Если мама хочет, чтобы я больше узнала о СВОРА, ей придется самой мне рассказать, потому что я больше никогда не засуну эту штуку себе в руку.
Я принялась ходить туда-сюда по комнате в тщетной попытке успокоиться. Но, когда я смотрела на свои руки, на свои ноги, я больше не видела конечностей нормального подростка. Моему взору предстал информационный архив в форме человека. Машина, созданная для хранения необработанных данных.
Я закусила кулак. Нельзя позволять себе зацикливаться на таких мыслях. Иначе я лишусь последних слабых претензий на то, чтобы быть человеком. Я подросток, мне нужно верить той части себя, которая пока остается нормальным подростком. Но как?
Если б только со мной был Хантер, с его косой челкой, косой улыбкой и прикосновениями, которые вызывали дрожь волнения, убеждая, что я представляю собой нечто большее чем то, что они собрали в лаборатории. Но Хантер остался в Клируотере, а я была здесь. Вот бы мне хотя бы услышать его голос.
Мой взгляд упал на белую карточку, оставленную мамой на комоде. Мгновение спустя ключ от номера уже был зажат у меня в руке, и я оказалась за дверью.
Глава шестнадцатая
Убедившись, что замок защелкнулся, я вышла на парковку по покрытому выбоинами асфальту. Через дорогу светилась вывеска "Минимаркет 24 часа". На стоянке и на улице было тихо, только в километре отсюда шумела автострада. И все же я засомневалась, правильно ли поступаю. Что, если спецназовцы из СВОРА снова как-то нас нашли, и сейчас следили за мной?
Я замешкалась, и перед глазами тут же вспыхнула красная надпись.
Зрительное сканирование: Вкл.
Я застыла возле бордового седана, пытаясь прогнать из головы замелькавшие в ней картинки. Модели, марки и цвета всех автомобилей на парковке. Их номерные знаки. Крупным планом грязные поникшие кустики декоративного чеснока, высаженного по периметру стоянки, одинокий дуб. Лужица вязкой коричневой жидкости на асфальте слева от двери нашего номера.
Человеческой угрозы не обнаружено.
Руки у меня дрожали, так что я затолкала их в карманы, борясь с подступившей тошнотой и отвращением. Я могла сколько угодно продолжать ненавидеть свои функции, но следовало признать, что эта оказалась полезной. Было бы глупо ею не пользоваться.
Но торопливо пересекая парковку и улицу, я осознала, что мне не хватает темноты. И хотя с ночным зрением было удобно, обнаружив, что у меня без спроса отобрали темноту, я почувствовала, что у меня украли еще одну частичку человечности.
Вывеска с красной надписью "24 часа" на двери мерцала и издавала прерывистое гудение.
Я вошла в дверь с низко опущенной головой, но все разглядела. Несмотря на то, что снаружи магазин выглядел жалко, внутри было безукоризненно чисто. По центру небольшого помещения стояли пять стендов, на которых были аккуратно разложены сладости, чипсы и всякая всячина, в дальнем левом углу - блестящий серебристый автомат с напитками, а в правом - холодильник. Но я пришла сюда не за едой.
Увидев меня, средних лет женщина, сидевшая за прилавком - на бейджике значилось "ДАНА", - сверкнула зубами в пятнах губной помады и вернулась к чтению светских сплетен. Похоже, я ее не особо заинтересовала. К несчастью, этого нельзя было сказать о молодом охраннике, ждавшем, пока наполнится стаканчик кофе. Он улыбнулся и приветливо помахал мне, но единственное, о чем я могла думать, это о том, заряжен ли пистолет, который я заметила у него на поясе.
Не успела я опомниться, как мой взгляд сфокусировался на оружии. В голове раздался звуковой сигнал. Потом перед глазами возникло увеличенное объемное изображение пистолета, который совершил оборот на триста шестьдесят градусов.
Пока пистолет крутился, красная надпись объявила:
Sig Sauer Р229, девять мм.
Я резко развернулась к стенду, пряча лицо от охранника, и, притворившись, что изучаю ассортимент сладостей, вцепилась в полку, чтобы не упасть.
Мой панический взгляд наткнулся на конфеты Starburst. Длинная узкая упаковка напомнила мне о поездке в джипе, о том, насколько настоящей и чувствительной я себя ощущала благодаря Хантеру. Одного простого воспоминания о том, как он протянул руку над конфетными обертками и положил ее поверх моей, оказалось достаточно. Как бы глупо это ни звучало, но чувства, которые я испытала с Хантером, заставляли меня верить, что все возможно, что мне не придется превратиться в робота.
Преодолев слабость, я схватила упаковку и отнесла ее к кассе. Я чувствовала на себе взгляд охранника, но не посмотрела в его сторону.
Пока незачем беспокоиться. Скорее всего, у них тут просто высокий уровень преступности, и это всё просто такой способ предотвращения краж. Но я слишком мало знала о СВОРА и их методах, чтобы это предположение полностью меня успокоило. Плюс на данном этапе любое лишнее внимание было чревато неприятностями.
Я улавливала каждый звук с его стороны, даже развеселую попсу, игравшую у него в наушниках. Вот еле слышно скрипнуло колено, когда он перенес вес. Вот шорох, похоже, он почесал щетинистый подбородок.
Нужно было уходить отсюда. Прямо сейчас.
- Можно мне еще один из этих одноразовых мобильников? - тихо попросила я, указывая на витрину за густой каштановой шевелюрой продавщицы.
Женщина прищелкнула языком:
- О нет, дорогуша, неужто смартфон разрядился? Все думают, что они такие классные, а по мне так лучше что-нибудь простое и надежное.
Я не стала убирать упавшие на лицо волосы и слегка улыбнулась, но не ответила. Чем меньше ей запомнится наше общение, тем лучше. Кассовый аппарат пискнул. Расплатившись, я поблагодарила продавщицу и подхватила пакет с покупкой. Взгляд охранника, стоявшего в трех метрах от кассы, остановился на мне.
Когда я пошла к двери, я прямо-таки знала, что парень пойдет за мной.
Я вышла в тишину ночи, которую нарушали только отдаленный шум машин и гудение неоновой вывески. Через дорогу маяком светилась надпись "ЕСТЬ МЕСТА", но я свернула направо, проигнорировав ее. Передо мной была пустая улица. Если этот тип будет меня преследовать, я не собираюсь приводить его к маме.
Один, два, три шага по покрытому трещинами тротуару. Он пошел за мной. Может, он просто вышел покурить. Может…
Я развернулась, как раз когда он протянул руку, чтобы похлопать меня по плечу.
- Ой! - сказал он, отпрыгнув от неожиданности. - Извините, не хотел вас напугать. Я просто… я тут подумал…
Мои пальцы рефлекторно сжались на пакете.
- …если вы тут недалеко живете, может, сходим как-нибудь выпьем по чашечке кофе?
Я моргнула. По чашечке кофе? Этот тип что, пригласил меня на свидание? Мои пальцы расслабились, а по щекам разлился румянец.
Поддельный румянец, который казался таким потрясающе настоящим.
- Эм, спасибо, но боюсь, что мама будет против - и по многим причинам.
Его нерешительная улыбка исчезла.
- Мама? Сколько ж тебе лет?
- Шестнадцать.
Теперь уже его щеки пошли пятнами от смущения. Он сделал несколько поспешных шагов назад, выставив перед собой руки, словно они могли защитить его от собственной неудачной идеи.
- О… э… я понятия не имел. Просто подумал, раз вы ходите ночью одна… - Он все оглядывался через плечо на минимаркет, будто надеясь, что кассирша выбежит оттуда и спасет его.
- Просто сходила в магазин, а теперь обратно в номер, - встряхнув пакетом, объяснила я, сдерживая улыбку. - Спокойной вам ночи.
Как только он, ссутулившись, зашел обратно в магазин, я поспешила через дорогу к номеру 33.
Я сразу же прошла к кровати, села и, вытащив из пакета мобильник, активировала его и начала набирать номер Хантера.
Режим безопасности: Вкл.
Голосовая команда прозвучала так неожиданно, что я чуть не выронила телефон. Режим безопасности? Что это вообще значило? Я что, теперь буду как-то отслеживать этот звонок или даже записывать? Я торопливо нажала кнопку завершения вызова.
Я увидела, как моя рука сильнее сжала трубку. Я только и хотела, что послушать голос Хантера, всего пару минут, а теперь даже эту возможность у меня отняли. Но я не могла рисковать его безопасностью или тем, что об этом звонке узнает мама.
Я выключила телефон, чтобы сэкономить заряд батареи, и запихнула его в свою сумку, чувствуя, как в ширящуюся дыру внутри меня просачивается тоска. После этого я плюхнулась на спину на кровати и уставилась на маленького черного жука, который пересекал пожелтевший потолок без видимой срочности или особой надобности, и задумалась, не переоценивает ли человек значимость эмоций.
Сорок минут спустя я сидела на стуле с жесткой спинкой перед кривоватым зеркалом. Мама одной рукой ловко вытянула расческой прядь моих волос, остановившись примерно посередине.
- Короче, - сказала я.
Голубые глаза встретились в зеркале с моими зелеными.
- Ты уверена?
Нет.
- Да. И потом, на фото в паспорте они короче.
Пауза.
- Ты же понимаешь, что они не отрастут снова?
Я замерла, завороженно глядя в зеркало на пряди длиной до подбородка. Вообще-то я об этом не подумала, но это было логично. Естественно, мои волосы не способны расти. Как? Рост волос подразумевает наличие человеческих волосяных фолликулов. Живых. Такая глупая мелочь, и все же, когда мой взгляд скользнул по коричневому ковру, на котором валялись завитки срезанных волос, в глазах защипало.
- Короче, - упрямо повторила я. - И вообще, почему ты так беспокоишься по поводу моих волос? Не то чтобы это было важно.
Надо сказать, мама была не в восторге от всего этого мероприятия. Когда я вернулась из ванной с угольно-черными волосами, она сразу же отвернулась, как будто не в силах на это смотреть, и похоже, ей было особенно тяжело обрезать первую прядь, учитывая то, как дрожали в ее руке ножницы.
Мама снова медленно провела расческой по волосам, остановившись на этот раз под самым ухом. Она подняла ножницы.
Чик, чик.
Клочки черных волос на белом полотенце, обернутом вокруг моей шеи, и на полу вызвали воспоминание о другом зеркале и другой стрижке. Я увидела ту же девочку, которую вспоминала раньше: она сидела в полотенце перед мамой и тянулась за чупа-чупсом, пока мама щелкала ножницами.
Я нахмурилась. Воспоминание по-прежнему было нечетким, расплывчатым. Лицо девочки было невозможно разглядеть.
Я напряглась, пытаясь восстановить изображение, сфокусироваться, но картина распалась, оставив за собой только пустоту и какую-то непонятную жажду.
Эта жажда исчезла, когда в сознании всплыло другое воспоминание.
Белые стены, белый свет. Запах хлорки. Мужчина в белом халате включает дрель…
Я встряхнула головой и, не обращая внимания на протестующий возглас мамы, сорвалась со стула. Нет. Я не хотела еще раз это испытать. Подняв руки к щекам, я сосредоточилась на своем отражении. Я увидела девушку с короткими, неровно стриженными черными волосами, девушку, которая выглядела опасной и злой. Гораздо более подходящая внешность, чем образ невинной школьницы, который выбрали для меня военные.
Гораздо меньше похожая на меня из того ужасного воспоминания.
- Все нормально?
Я снова поймала в отражении мамин взгляд, увидела, как ее рука замерла на полпути к моему плечу, словно она хотела меня поддержать, но поняла, что ее прикосновение будет мне неприятно. Я отодвинулась подальше, на случай, если она вдруг преодолеет свои сомнения.
Стоило ли мне спросить ее о той комнате? Потребовать объяснений? Или это была одна из тех вещей, о которых мне лучше и не знать?
Я выбрала последний вариант, и вместо этого задала другой вопрос, который только что пришел мне в голову.
- А кто выбирал, как я буду выглядеть? - спросила я, повернувшись лицом к маме как раз вовремя, чтобы увидеть, как она с несвойственной ей неловкостью попыталась перехватить ножницы и уронила их. Она наклонилась за ними, задержавшись в этом положении на несколько мгновений дольше, чем было необходимо. Я задумалась, не расстроил ли ее чем-то мой вопрос, но, когда она выпрямилась, на ее лице уже была маска спокойствия. Но губы ее все же от чего-то сжались, превратившись в тонкую линию.
- Не я, - только и сказала она, после чего развернулась и скрылась за дверью в ванную.
Когда через какое-то время она вышла оттуда, концы ее волос доставали до того же места, сантиметров на десять ниже плеч, но на смену знакомым белокурым локонам пришли красновато-коричневые пряди, соответствующие фальшивой фотографии в паспорте. Это была уже не мама из Клируотера и не мама из моих запрограммированных воспоминаний, и я вдруг ощутила, как разорвалась еще одна моя связь с прошлым.
Мои волосы так и лежали, рассыпанные по грязному ковру как пушинки одуванчика; как-то раз в Клируотере я видела малыша, который шел со своей мамой по нашей улице и дул на одуванчик. Нагнувшись, я подхватила несколько шелковистых прядей, но тут же дала им выскользнуть из пальцев и посмотрела, как они мягко спланировали на пол. Волосы, цветы, жизнь - всё это так недолговечно.
Стряхнув с себя меланхолическое оцепенение, я приступила к уборке всерьез.
- Давай я помогу. - Мама присела рядом на корточки и тоже начала собирать прядки.
- Нет, спасибо, я справлюсь.
Оставаясь на корточках, она положила руки на бедра.
- Мила, я понимаю, что ты сердишься, но нам нужно научиться действовать сообща.
Темный цвет волос придал ее коже фарфоровое сияние, а черты лица стали казаться немного хрупкими. Но я знала, что это только иллюзия, почти как моя собственная внешность. Глядя на эту длинноногую стройную красавицу, никто не догадается, сколько душевных и физических сил скрывается в этом теле. Точно так же как, глядя на меня, никто не заподозрит, что я далеко не обычная девочка-подросток.
Это заставило меня задаться вопросом, сколько еще людей скрывают свое настоящее "я" под внешней оболочкой.
- Хорошо. Но только если ты совсем перестанешь изображать из себя маму и будешь обращаться со мной как с равной. Договорились?
Несколько долгих секунд она смотрела на меня, сжимая в руке фальшивый амулет; ее взгляд блуждал по моему лицу, словно она пыталась запомнить каждую черту. На миг мне показалось, что она сейчас откажется. Станет умолять меня поверить, что, несмотря ни на что, она чувствовала себя как настоящая мама, и ее отношение не было притворным. Я не удержалась, и во мне снова вспыхнула все та же сумасшедшая надежда.
Которая секундой позже умерла, когда я услышала ответ, произнесенный мягким, мягче некуда, голосом:
- Договорились.
Я тотчас же вернулась к собиранию волос с пола, в процессе пытаясь убедить себя, что именно это я и хотела от нее услышать.
Глава семнадцатая
В номере было темно и тихо, не считая ровного ритмичного звука маминого дыхания, когда я подскочила на кровати, полностью проснувшись. Пружины матраса громко скрипнули в тишине комнаты. Я посмотрела на привинченные к тумбочке электронные часы. Три двадцать пять утра.
Какие-то странные шорохи прервали мой сон, или спящий режим, или как там называлось то, что я делала, лежа в кровати. Не самый удачный момент для обдумывания данного вопроса, учитывая, что я снова услышала эти звуки, похожие на шарканье ботинок по бетону.
За дверью кто-то был.
Я соскользнула на пол, склонилась над спящей фигурой мамы и отскочила, когда ее глаза распахнулись и она резко села.
Это не должно было меня удивить. Ничто в мамином поведении больше не должно было меня удивлять.
- Кто-то пришел? - одними губами спросила она. Я кивнула и мотнула головой в сторону двери.
Мама выскользнула из постели, как и я, полностью одетая. Она схватила с тумбочки очки и вперила взгляд в дверь.
В дверь постучали.
- Откройте, это электрик, - потребовал хриплый мужской голос.
Я сделала было шаг вперед, но мамина рука задержала меня.
- Подожди здесь, - прошептала мама. Она подкралась к двери и посмотрела в глазок. - Что вам нужно?
- Извините за неудобство, мэм, но к нам поступили жалобы на перебои в электроснабжении в нескольких номерах и в офисе администрации. К сожалению, щиток с предохранителями находится в вашем номере. Нам нужно просто зайти и проверить его. - Он говорил ровно настолько громко, чтобы его было слышно через дверь.
Щиток? В нашем номере? Наши с мамой взгляды встретились в темноте, и я сразу поняла, что нам в голову пришла одна и та же мысль.
Это вряд ли.
- Подождите минутку, я оденусь.
Она поспешила назад ко мне и приблизила губы к моему уху:
- Просканируй номер. Определи точное расположение электрических цепей.
- Но я не знаю, как…
Ее пальцы впились мне в плечи:
- Ты знаешь как. Ты просто не знаешь, что знаешь - как с GPS. Сосредоточься и медленно повернись вокруг своей оси. За твоими глазами установлены датчики, которые обнаружат электрический ток.
Мои руки подлетели к вискам, как будто я могла каким-то образом нащупать эти датчики.
- Скорее, Мила, - прошептала мама. - Нам нужно знать, есть ли в нашем номере что-то такое.
"Скорее" на меня подействовало. Хотя меня мутило, а руки сжались в кулаки, я медленно повернулась по кругу, мысленно отдав команду.
Электричество.
Передо мной как по волшебству развернулась зеленая цифровая карта. Но мгновение спустя она с шипением распалась на светящиеся точки.
Сканирование электрических цепей: Заблокировано.
По спине пробежала ледяная струйка страха.
- "Заблокировано".
Мама побледнела.
- Если они догадались взять с собой глушитель, это точно люди Холланда. Они нашли нас.
Они нашли нас, и мы были в ловушке.
Мама сорвалась с места. Она проскользнула в ванную и включила там свет. Послышался шум бьющего в стену душа.
- У нас будет только один шанс. Нужно впустить их в номер, закрыть дверь и обезвредить их, прежде чем кто-нибудь услышит. Готова?
Я застыла на месте. В этот момент по засову проскребло что-то железное.
Мама, должно быть, почувствовала мой страх, потому что она сжала мои плечи и прошептала:
- Мы команда, помнишь? Без тебя я не справлюсь.
Холод разошелся со спины по всему телу. Она хотела, чтобы я помогла ей победить этих парней, как я это сделала на ранчо. Мама хотела, чтобы я стала андроидом, сейчас, когда мне больше всего на свете хотелось, чтобы она меня защитила, как будто я - настоящая дочь, а она - настоящая мама.
Но я ведь сама ее попросила. Сама предложила быть "командой". Отступать было поздно.