– Человек одинок с самого рождения, а в любви он одинок еще больше.
– Ника, ты просто меня пугаешь. Разве так может рассуждать девушка, у которой вся жизнь впереди?
– Ну, насчет того, что у меня вся жизнь впереди, это уж слишком. Иногда мне кажется, что все уже позади, а иногда – что она вообще прошла мимо.
– А что значит для тебя любовь?
– Любовь – это заблуждение и собственное бессилие, которое впоследствии будет очень дорого стоить.
– А если бы после этой ночи к тебе приехал принц, надел на ногу блестящую туфельку и предложил выйти за него замуж, ты бы пошла за него?
– Нет.
– Но почему? – В глазах Майкла появилось недоумение.
– Принц не приедет. Он никогда не приедет.
– Откуда ты знаешь?
– Я уже давно вышла из того возраста, когда наивные девушки проводят жизнь в ожидании принца.
– А если все же допустить, что он приехал. Неужели ты не умеешь фантазировать?
– Вообще, я не люблю фантазировать, потому что фантазии уводят нас от реальности. Но даже если бы мне предложили выйти замуж, то я бы просто отказалась.
– Почему?
– Потому что я уже замужем.
– Ты замужем?
– Да.
– Но почему ты не живешь со своим мужем?
– Майкл, так сложились обстоятельства. Я не хочу посвящать тебя во все подробности и говорить на эту тему. Единственное, что я могу сказать, так это то, что, несмотря на то что придет время и мой муж со мной разведется, я больше никогда не выйду замуж.
– Никогда не говори "никогда".
– Никогда, – довольно резко ответила я и, как всегда, улыбнулась.
Наклонившись к Майклу поближе, я дружески поцеловала его в щеку:
– Спасибо за потрясающий вечер.
– Давай я доведу тебя до квартиры.
– Нет. Езжай. Тебе пора выспаться. Завтра новый рабочий день. У нас завтра много дел?
– Полно.
– Во сколько я должна быть у тебя?
– В двенадцать, потому что первая встреча уже в час.
– Тогда у нас еще есть время, чтобы немного выспаться.
– Было бы здорово, если бы мы выспались вместе. Может, поедем ко мне и вместе встретим рассвет?
– Я думаю, что нам лучше сохранить прекрасные воспоминания об этом вечере.
– Ника, ты не подумай обо мне плохого. Я могу положить тебя спать совершенно отдельно. Я не думаю, что оттого, что мы переночуем вместе, мы не сохраним прекрасные воспоминания о сегодняшней ночи.
– Майкл, мне пора.
Я еще раз поцеловала Майкла в щеку и со словами:
– Завтра, вернее, уже сегодня в двенадцать, – пошла домой, держа большую круглую подарочную коробку.
– Майкл, спасибо тебе за все!
Майкл был очень расстроен и смотрел на меня тоскливым взглядом. Я прошла мимо лифта и решила подняться до своего этажа пешком. Мне нужно было немного подумать. Просто идти не спеша, думать и вспоминать… Я шла по лестнице ужасно медленно, а каждый мой шаг давался мне с особым трудом. Я ловила себя на мысли, что мне не хочется подниматься одной в свою одинокую квартиру, где так часто оставался ночевать Руслан, а теперь будет часто наведываться Череп. В этой квартире мне ужасно холодно даже в жару, грустно, одиноко, скверно и ужасно паршиво. Мне хотелось вернуться к Майклу, броситься ему на шею, поплакаться на свою жизнь, но я знала, что уже никогда не смогу этого сделать, потому что уже давно уяснила одно жизненное правило: если ты когда-нибудь откроешь мужчине свою душу, то это когда-нибудь выйдет тебе боком, и придет момент, когда мужчина не раздумывая туда наплюет только по одной простой причине, что ты была слишком искренна и обнажена. Мужчина должен довольствоваться тем, что ты ему позволяешь. Он должен видеть и восхищаться тем, что снаружи, и никогда, ни при каких обстоятельствах ему не нужно показывать то, что внутри.
Поднявшись на свою лестничную площадку, я увидела незнакомых мужчин. Они курили и наблюдали за каждым моим шагом.
– Здрасте, – только и смогла сказать я, пытаясь пройти между ними.
– Здрасте, – в один голос ответили они и точно так же одновременно затушили свои сигареты.
– Ты Вероника? – спросил один, пронзая меня все тем же пристальным взглядом.
– Нет, – покачала я головой и проскользнула мимо них, но один схватил меня за руку и повторил:
– Ты Вероника?
– Нет. Я ее сестра.
– Хорош гнать. Мы тебя по фотографии узнали. Пошли вниз. К одному человеку съездим, поговорим.
– Я никуда не поеду!
Я хотела было закричать, но тот, который был больше и шире в плечах, схватил меня за волосы и слегка подтянул к себе.
– Слышишь, дрянь, только попробуй издать еще звук. От тебя не только разбитого фэйса, от тебя вообще ничего не останется! По твоей физиономии я вижу, что с тобой уже поговорили. Так знай, что это мелочи. Мы поговорим с тобой еще круче. Так что иди вниз и не дергайся.
Не убирая руки от моих волос, мужчина достал из кармана тонкий, но острый складной нож и поднес его к моему подбородку.
– Смотри, как лезвие сверкает. Где у нас щитовидная железа? Может, проверим анатомию при помощи ножа?
– Я думаю, что не стоит.
– Тогда вперед и без глупостей.
Незнакомец размотал мои волосы, взял меня под руку и приставил руку с ножом к моему бедру. Ощутив, что я не собираюсь ни кричать, ни бежать и вообще делать каких-либо глупостей, тут же подтолкнул меня вперед.
– Иди нормально, спокойно. Если кто-то из соседей посмотрит в окно, то должен подумать, что мы просто влюбленные. Хотя я глубоко сомневаюсь в том, что кто-то будет смотреть в окна в такое самое сонное время. Но бывает всякое. Может, кому не спится.
– А как же моя коробка с платьем?
– Вполне симпатичная коробка. Возьмешь ее с собой. Будешь наряды менять.
– Где я должна их менять?
– Приедешь – сама все увидишь.
Спустившись по лестнице, мы подошли к незнакомой машине, за стеклами которой ничего не было видно. Мужчина распахнул заднюю дверцу машины и сказал мрачным голосом:
– Встать на колени, уткнуться лицом в сиденье. Руки за голову.
– Ребята, да вы что?
– Делай то, что тебе сказали!
– Да я и так плохо себя чувствую. У меня голова разваливается. Я вас умоляю. Отпустите меня домой.
Но в этот момент передо мной опять блеснул нож, и от страха у меня чуть было не подкосились ноги.
– Ребята, да вы что?
– Быстро в машину!
– Можно я тогда просто на сиденье сяду? Мне же будет очень тяжело на коленях ехать. Еще и руки за голову. У меня сотрясение и ушиб головного мозга! Если не верите, то можете отвезти меня к врачу.
– Мы тебе в последний раз говорим, чтобы ты исполняла наши команды, а иначе мы тебя не к врачу, а сразу на местное кладбище доставим, чтобы ты на нем немного отдохнула.
Мне ничего не оставалось делать, как исполнить все команды и сделать то, что мне говорят. Когда машина тронулась, от не совсем удобной для меня позы я почувствовала острую боль в голове. Видимо, основной отток крови пошел мне в голову, и это дало такой неутешительный результат. Я не знала, кто именно меня похитил и куда меня везут, но чувствовала, что со мной может случиться что-то страшное, что это далеко не случайность, а вполне целенаправленное похищение. В голове прокручивались самые различные мысли, которые вызывали настоящую смуту и неопределенность. В глубине души я верила в то, что это люди Черепа, но все же сомневалась и пыталась понять, зачем Черепу меня похищать и увозить в совершенно непонятном направлении. На Черепа это не похоже… Он знает, что я себя плохо чувствую и что я до утра сплю у Майкла. Вполне маловероятно, что это Череп, но если не Череп, то кто?
В последующую минуту меня посетила мысль, что меня похитили люди Андрея, что он все же меня нашел и теперь меня ожидает самое худшее. И все же, что касается личности Андрея, то… Меня слишком трудно найти… Слишком трудно. Но если это не Андрей, тогда кто? Кто?! Я думаю, что в скором времени мне это станет известно. Если меня похитили, значит, я кому-то нужна, и если меня не убили сразу, значит, я представляю для кого-то интерес, а если я представляю для кого-то интерес, то это значит, что мне могут сохранить жизнь, если конечно же получат от меня то, что я смогу дать.
Чем больше я сидела в подобном положении, тем больше болела голова, которая раскалывалась от подобных мыслей и требовала, чтобы я наконец опустила затекшие руки и хоть немного подняла ее вверх.
– Колян, третий поворот направо, и почти приехали, – начали разговаривать между собой молодые люди.
– Что-то я дорогу уже подзабыл. Видимо, давненько сюда никого не возили.
– Это уж точно. Глухомань несусветная.
От самого слова "глухомань" мне стало еще хуже, а мое чувство страха еще больше усилилось.
– Подруга, а ты чего так вырядилась? – донесся до меня голос того, кто сидел рядом.
– Ты это мне?
– Понятное дело, что не своему другу. Ты что, на балу, что ли, была?
– На балу.
– А я смотрю – платье, словно ты с бала сбежала. Где бал-то хоть был? В ресторане?
– В ресторане, – буркнула я, поняв, что нет смысла распространяться на подобную тему.
– Колян, все. Вот эти ворота.
– Да я сразу понял, как только их увидел.
Машина тут же притормозила, посигналила, и послышался скрип открывающихся ворот. Нетрудно было догадаться, что мы въехали во двор и за нами закрылись ворота.
– Ну все, подруга, лафа закончилась. Ты там уже, наверное, прибалдела. Вылезай. Молодец. Хорошая девочка.
Хорошо себя вела. Надеюсь, что мы с тобой очень хорошо поладим. – Мужчина провел ножом по воротнику моего платья и похлопал меня по ягодицам.
Опустив вниз затекшие руки, я вылезла из машины и приподняла темные очки. Затем поправила сумочку, висящую на плече, и взяла большую коробку с платьем. Встретивший нас третий мужчина отличался от двух других ужасно кривым носом и вытянутым вперед подбородком. "Бывший боксер", – отметила я про себя и обратила внимание на его золотую челюсть. Такие зубы уже давно никто не ставит. Последний раз их ставили в перестроечные времена, когда люди, не придумав ничего лучшего, набивали рот золотом, показывая тем самым свое благосостояние. Слава богу, все это осталось в прошлом. В наше время это считается совсем не этичным, говорит об отсутствии хоть какой-нибудь культуры и хоть какого-нибудь вкуса. "Возможно, сидел на зоне", – тут же нанесла я последний штрих к увиденному портрету и предпочла не встречаться с боксером взглядом..
– А это что за коробка?
– А это у барышни сменная одежда.
– Во дела. Это как типа на зону узелок собирают, а эта одежу собрала в красочную коробку. – При этом тип неприятно заржал, демонстрируя свою золотую челюсть, и обратился ко мне:
– Девушка, а это что за внешний прикид? На каком балу ты сейчас отплясывала?
Но я не ответила. Я поправила свое бальное платье, прижала к себе коробку и опустила глаза.
– Подруга, я к тебе обращаюсь. Ты с какого бала к нам попала? Ты что, глухая?
– Что вам нужно?
– Ты что так вырядилась?
– Я была на пикнике.
– Ты всегда в таком виде на природу ездишь?
– В первый раз.
– Ладно, подруга. Пошли в дом. Покажем тебе твою новую берлогу.
– Какую еще берлогу? – Мое сердце застучало с чудовищной силой, а чувство страха завладело каждой клеточкой моего тела.
– Ту, в которой ты будешь временно жить.
– А почему я должна в ней жить?
– Иди вперед и не задавай лишних вопросов.
Я шагнула вперед и огляделась. То, что мне довелось увидеть, еще больше меня расстроило и натолкнуло на еще более ужасные мысли. За высоким железным забором нетрудно было увидеть, что этот дом находится в сосновом лесу, а это значит, что я уже не в Москве, а где-то у черта на куличках. Дом, в который меня привезли, был бревенчатый, выполненный в русском стиле, а его недостроенная веранда говорила о том, что дом только построили и тут еще не все доведено до ума.
Когда передо мной распахнулась тяжелая деревянная дверь со стальными засовами, как из сказки "Три медведя", я осторожно прошла внутрь, прижав свою подарочную коробку к груди, и попала в небольшую комнату. Мебели в комнате было совсем мало: только небольшой диван, стеклянный журнальный столик и кресло.
– Подруга, располагайся и чувствуй себя как дома. Правда, не забывай, что ты в гостях. Конечно, это тебе не комната для бала, но тоже ничего.
– И как долго я здесь буду?
– Все зависит от поведения одного человека.
Один из мужчин отобрал у меня сумочку и высыпал ее содержимое на кресло. Из сумочки посыпались сотовый телефон, сканер, магнитофон и целая куча различных косметических вещей.
– Вот это да!
Второй мужчина тут же подошел к креслу и взял в руки сканер.
– Подруга, а ты кого пасешь? Ты кого здесь пишешь? Вот это дела.
– Ты давно на Черепа работаешь? Ни фига себе.
– И сколько он тебе за это платит? Во дела. Интересно. Это нам все придется прослушать.
В этот момент в комнату вошел довольно тучный мужчина и оглядел меня с ног до головы. Затем сел на краешек дивана и взмахом руки показал мне, чтобы я села рядом.
– Присаживайся, красавица. В ногах правды нет.
– Калач, да она на прослушке сидит.
– Серьезно?
– Да ты посмотри, какая тут первоклассная аппаратура. Глаза разбегаются.
– Надо же, в арсенале даже и сканер имеется… Ладно, идите пока в комнату и послушайте, кого она пишет, а мне с красавицей потолковать нужно.
Когда все вышли из комнаты и мы остались один на один, я поджала под себя ноги и поправила темные очки, которые хоть как-то скрывали синяки, кровоподтеки и раны на моем лице.
– Красавица, кто так тебя разукрасил?
– Без регистрации шла. Паспорт дома оставила.
– Ты эту бодягу кому-нибудь другому втирай. Возможно, другой ее схавает. Я тебя вполне серьезно спрашиваю.
– А я вполне серьезно отвечаю.
– С Черепом, что ли, чего-то не поделили? Мужчина по кличке Калач сдернул с меня очки и положил их на журнальный столик.
– Да уж. Крайне неприятное зрелище. Тебе кто-нибудь говорил, что ты очень страшная?
– Ты первый.
– Так знай, что ты такая страшная баба, что я страшнее просто не видел.
Я могла слушать только комплименты в свой адрес, а все, что касалось критики… Все, что касалось критики, это не для меня. От этих слов мне стало совсем худо, и я потупила глаза.
– Ты вообще давно на Черепа работаешь?
– Я вообще на него не работаю. – Я попыталась уйти от ответа, но, посмотрев на перекошенное лицо Калача, тут же ответила:
– Совсем недавно.
– Вот это другой разговор.
В этот момент дверь распахнулась и в комнату вошел мужчина с внешностью боксера. Закрыв за собой дверь, он облокотился о стену и быстро заговорил:
– Калач, ну мы в двух чертах все поняли. Череп какого-то американца пасет. Он из Штатов приехал, но по-русски хорошо шпарит. У них с Черепом какие-то совместные проекты. Из одного разговора я понял, что Череп туда деньги перегоняет не совсем праведными путями. Может, базу себе готовит. Скорее всего, хочет за границу дернуть. А вообще, мы только начали слушать. Там Колян так увлекся, что за уши не оттащишь. Он вообще прослушку обожает. А девка – молодец, умело работает. Шпарит – только шум стоит.
– Значит, говоришь, профессионалка она?
– Профессионалка.
– А мне говорит, что на Черепа недавно работает.
– С такой аппаратурой недавно не работают.
– Вот это открытие. И где Череп только такую нашел? Только вот внешностью подкачала. С такой внешностью только у пивных ларьков стоять на кружку пива просить.
– А может, с нее фингалы сойдут и она ничего будет. С такими фингалами вон какое платье надела.
От этого разговора мне становилось еще хуже. Я затряслась мелкой дрожью, посмотрела затравленно на мужчин и тихо произнесла:
– Ребята, зачем я вам нужна? Кто вы такие и что вы от меня хотите? Я действительно себя плохо чувствую. Вы же видите, в каком я состоянии.
– Тебя Череп так оприходовал? – спросил мужчина с внешностью боксера.
– Череп.
– Плохо свою работу делала?
– Что-то в этом вроде. Ребята, а вам-то я зачем нужна?
– Да ты нам, собственно, и не нужна, – усмехнулся Калач и уставился на мой вырез на платье.
– Так если я вам не нужна, то какого черта вы меня сюда привезли? Отпустите меня домой.
– Отпустим, только если этого Череп захочет.
Последние слова привели меня в замешательство. Я посмотрела на мужчин ничего не понимающими глазами и растерянно повела плечами.
– Я что-то ничего не пойму. Вы работаете на Черепа?
– Мы калачевские, и уж если здесь кто на кого и работает, то мы работаем сами на себя, – злобно сказал Калач. – А я просто контролирую все действия наших ребят. Однажды к нам обратился один коммерс по фамилии Потапов, по кличке Потап. Знаешь такого?
– Нет, – покачала я головой.
– Если ты на Черепа работаешь, то хотя бы слышать должна. Если хочешь остаться в живых, говори нам правду. Врать будешь – мы с тобой даже церемониться не будем. Все поняла?
– Поняла, – махнула я головой.
– Так ты слышала про Потапова?
– Я слышала, что какой-то Потапов убил Руслана, потому что должен был ему денег.
– Но ведь это полнейший бред. Действительно, Потап должен был одному череповскому денег и с долгом тянул. У него там что-то не срасталось. В бизнесе это нормальная вещь. Там не все всегда гладко идет. Иногда пусто, а иногда густо. И если человек по каким-либо причинам просит оттянуть выплаты, то это нормальная вещь.
– Руслан говорил, что Потапов только вид делает, что у него денег нет. А на самом деле он жил очень даже неплохо. Он оттягивал долг как мог, а затем решил просто убрать Руслана, и все. Сначала они встретились, поговорили на повышенных тонах, а затем Потап расправился с Русланом.
– Интересно. Значит, Череп думает именно так. Очень даже интересно. Если бы Потапов и решил убрать Руслана, то никогда не сделал бы это своими руками.
– А никто и не говорит, что он сделал это своими руками. Он просто нанял киллера.
– Если бы Потапу и понадобился киллер, то первыми бы, кто об этом узнал, были бы мы. Без нас Потапов не сделает ни одного шага. Любые проблемы – он всегда бежит к нам. Возможно, он действительно оттягивал отдачу денег, но он бы никогда не пошел на убийство. Руслана убил не Потап – это больше, чем сто процентов.
– Возможно, это и так. Ребята, а я здесь при чем? Я ни к убийству Руслана, ни к вашему Потапу никакого отношения не имею. Я вообще миролюбивая девушка, делала свою работу и никому не мешала.
– Если ты такая миролюбивая девушка, то какого черта Череп тебя так разукрасил? – поинтересовался Калач.
– Это уже не производственное. Это личное.
– Значит, ты состоишь с Черепом в личных отношениях.