- Они приехали, - взвизгнула Нел и бросилась к бабушке. Оливия поспешила поскорее уйти, но оказалась недостаточно расторопной.
- Не уходите, - тихо попросил мистер Ван дер Эйслер, поворачиваясь, чтобы принять Нел в свои широкие объятия.
- А где мама? - спросила Нел неожиданно.
Леди Бреннон бросила на Хасо многозначительный взгляд, сделала несколько шагов по направлению к Оливии и вздохнула.
- О, моя дорогая…
- Она просила передать, что любит тебя, - сказал тепло мистер Ван дер Эйслер, - но не смогла приехать. Ты ведь знаешь, что ей надо работать и она не может взять отпуск, когда захочет.
Нел застучала кулачком по его груди.
- Ей не надо работать. У нее много денег, и она мне обещала. Нельзя нарушать свои обещания, Оливия мне говорила. - Девочка почти плакала. - И она должна была забрать меня.
- Но через пару недель я заберу тебя в Голландию. Мама постарается взять отпуск, и мы будем гулять вместе и возьмем с собой Ахиллеса. А у кошки, которую держит Офке, появились котята. Я думаю, Офке не будет возражать, если ты заберешь одного.
- Мама не любит кошек…
- Тогда его возьму я, ладно? Котенок составит компанию Ахиллесу.
Он взглянул на Оливию.
- Как вы думаете, Оливия, неплохая идея?
- Просто замечательная. Вот будет весело, Нел. А теперь проводи свою бабушку в столовую. Я уверена, что вы проголодались.
- Вы пойдете с нами, Оливия? - спросила леди Бреннон.
Оливия изумилась.
- Я? Что вы! Конечно нет. Я должна помочь обслужить гостей. - Внезапно ей захотелось скрыться с глаз мистера Ван дер Эйслера. - Вы меня извините?
Она торопливо ушла в столовую, где на нее набросилась мисс Росс:
- А-а, наконец-то. Где вы пропадали? Кухарка порезала руку и не может держать в руке нож, а у нас кончаются окорок и говядина. Идите на кухню и нарежьте как можно скорее еще. - Она повернулась, чтобы обслужить очередного родителя, а Оливия направилась к кухне. Мистер Ван дер Эйслер, который усаживал своих спутниц за столик, проводил ее глазами. Он неторопливо набрал еды и напитков и отнес на стол.
- Я отойду на минутку, - сказал он леди Бреннон и вышел в ту же дверь, что и Оливия.
Мгновение он стоял в дверях кухни, наблюдая за ней. Умение нарезать мясо не было сильной стороной Оливии, о чем свидетельствовала маленькая кучка неровных кусков, но подать совет или помочь было некому, потому что кухарка уже ушла к себе и двоих ее помощниц тоже не было на месте.
- Позвольте мне, - сказал мистер Ван дер Эйслер, взял у нее нож и две длинные вилки и начал нарезать мясо с искусством, которое могло бы сделать честь иному профессионалу.
- Вы не должны были входить сюда, - сказала Оливия, когда вновь обрела способность говорить, - и не должны этого делать.
- Но я уже здесь, Оливия, и разве кто-нибудь здесь может нарезать окорок лучше? В конце концов меня учили обращаться с ножом. Не теряйте времени даром, милая девушка, несите это блюдо в столовую, а я примусь за говядину.
Она подхватила блюдо с тончайше нарезанным окороком и заторопилась в столовую. Там у нее выхватили блюдо из рук.
- И поторопитесь с говядиной…
- Благодарю вас, - фыркнула Оливия и поспешила обратно на кухню.
Мистер Ван дер Эйслер нарезал говядину и теперь, взяв один из кусков, присел на стол, чтобы съесть.
- Вы не должны… - начала Оливия.
- Вы говорите это уже во второй раз. Будьте хорошей девушкой, отнесите поскорее говядину и возвращайтесь сюда.
- Я… - Она встретилась с ним взглядом, сделала, что он просил, и вскоре опять была здесь.
- Когда вы возвращаетесь на Сильвестер Креснт? - спросил он.
- О, мне надо будет остаться еще на один день, чтобы привести все в порядок.
- Я на день-два останусь у леди Бреннон и захвачу вас с собой. Мне самому нужно быть в Лондоне.
- Да, но…
- В чем дело? Вас ждет какой-нибудь молодой человек?
- Молодой человек? Меня? Боже мой! У меня нет времени даже на то, чтобы сказать "доброе утро" молочнику. А потом, откуда здесь возьмутся молодые люди?
- Жаль. Ну неважно. Я заеду за вами часов в десять утра. Вы куда-нибудь уезжаете на каникулы?
- Нет. Я, то есть мы, будем жить с бабушкой.
- И что же вы собираетесь делать целыми днями?
Внезапно Оливия рассердилась.
- Не знаю. Не имею ни малейшего понятия. Мне пора идти.
- Бегите, - сказал мистер Ван дер Эйслер и отрезал себе еще один кусок говядины.
Родители начали уходить из столовой, направляясь в зрительный зал. Оливия, собрав тарелки и стаканы, спустя некоторое время была уже за кулисами, чтобы удостовериться, что хор на месте и выглядит подобающим образом. Пьеса старших девочек уже началась, а после ее окончания, перед хором, был показан танцевальный номер. Оливия подошла к дырке в занавесе, чтобы взглянуть на аудиторию. Леди Бреннон и мистер Ван дер Эйслер сидели во втором ряду. Леди Бреннон ласково улыбнулась, но ее компаньон, казалось, вот-вот уснет.
Пьеса окончилась, под громкие аплодисменты завершился танец, и вот хор выстроился полукругом, учительница музыки извлекла первый аккорд, и они начали.
Оливия, стоящая за кулисами и играющая роль суфлера, подумала, что если мистер Ван дер Эйслер уснул, то это несомненно его разбудит. Следующим номером была довольно грустная песня о снеге. Хору она не нравилась, но учительница музыки настояла на ее исполнении. Девочки с успехом справились с первым куплетом, но во время второго потеряли нить, и Оливия вынуждена была заняться суфлированием. Несколько маленьких мордашек в панике повернулось в ее сторону. Учительница музыки, проиграв несколько заключительных тактов куплета и заметив, что никто не начинает следующий, стала повторять их снова. Оливия очень тихо начала напевать слова, и через мгновение хор с облегчением подхватил их. Заминка была почти незаметной, а в остальном все прошло прекрасно, и все участники были вознаграждены оглушительными аплодисментами.
Позднее, когда дети начали уезжать со своими родителями, мистер Ван дер Эйслер отправился на розыски Оливии. Он обнаружил ее стоящей на четвереньках и шарящей под шкафом.
- Должен признаться, - шутливо сказал он, - что вы под любым углом выглядите прекрасно, Оливия.
Сильно покраснев, Оливия поднялась на ноги.
- Я ищу потерянную теннисную ракетку. Что вы хотите?
- Вы не очень любезны. Я хотел напомнить вам, что буду ждать вас послезавтра в десять утра. - Он улыбнулся, кивнул и пошел к выходу, заметив по дороге: - А у вас хороший голос.
Весь следующий день Оливия занималась тем, что ей скажут, а в конце дня вернулась в свою пристройку, чтобы собрать вещи. В голове у нее царил беспорядок. При мысли о том, что она снова увидит мистера Ван дер Эйслера, ее охватило радостное возбуждение, но это чувство умалялось сомнениями в том, должна ли она поощрять эти похожие на дружбу отношения, возникшие между ними. Ну, может быть, только еще один раз, подумала она беспомощно, все равно теперь они увидятся нескоро, ведь он сказал, что забирает Нел с собой в Голландию, а на следующий триместр, может быть, ее привезет мать. Кроме того, у нее было сильное подозрение, что он собирается жениться на матери Нел.
С его стороны это просто любезность, решила Оливия. Что может быть естественней, чем подвезти ее, если уж они собираются ехать в Лондон в один и тот же день?
Мысль о Сильвестер Креснт навеяла на нее уныние. Приятно, конечно, будет увидеть мать, но перспектива шесть недель прожить с бабушкой обескураживала.
На следующее утро, незадолго до десяти часов Оливия закрыла дверь пристройки, отнесла ключ школьному сторожу и вышла на улицу. "Бентли" уже стоял там, и мистер Ван дер Эйслер, заложив руки в карманы, прохаживался вдоль клумбы. Увидев ее, он взял чемодан, положил его в багажник и открыл дверцу машины.
- Доброе утро, - официальным тоном сказала Оливия.
- Не смотрите так сердито. Если я поздороваюсь с вами, вы улыбнетесь?
Она рассмеялась.
- Не говорите ерунды. Я очень благодарна вам за то, что вы меня подвозите.
Без комментариев он сел рядом с ней и тронулся с места, и только потом заметил:
- Я тоже.
Это замечание несколько озадачило ее.
- Надеюсь, Нел рада погостить у бабушки?
- Там она всегда счастлива. Через неделю, когда я вернусь, я заберу ее в Голландию.
- Жаль, что она так расстроилась из-за матери, но она, должно быть, скоро успокоилась?
Он неопределенно хмыкнул - ему понадобилось порядочное время, чтобы успокоить Нел, и работа была не из легких.
Это хмыканье прозвучало не слишком многообещающе, и Оливия замолчала, наслаждаясь окружающим пейзажем и наблюдая за руками мужчины, лежащими на рулевом колесе. Они были большими, с сильными пальцами и хорошо ухожены.
Некоторое время прошло в молчании, впрочем, как ни странно, вполне дружелюбном. Потом он сказал:
- Как насчет кофе? Не знаю, как вы, а я встал рано, мы с Нел выводили прогуливать собак.
- Вы любите собак?
- Да. Моя собака, Ахиллес, - восточно-европейская овчарка. Я взял его еще маленьким щенком. Мне хотелось бы завести собаку и здесь, но, когда я в Англии, у меня вечно не хватает времени. Хотя у моей домоправительницы есть кот. А вы любите кошек?
- Да, у нас были две кошки и старая овчарка. Кошек взяла к себе потом кухарка, пес умер еще до того, как пришлось уехать.
Помолчав немного, Оливия решила спросить:
- А кот вашей домоправительницы, как его зовут?
- Берти. - Мистер Ван дер Эйслер неожиданно рассмеялся: - Мы с вами можем обойтись без светского разговора, Оливия. Вот где нам подадут кофе.
Это была очаровательная деревенская гостиница, и они устроились пить кофе снаружи, на солнышке.
- Скажите, что вы собираетесь делать дальше, Оливия? - спросил мистер Ван дер Эйслер. - Должны же у вас быть какие-то планы.
- А что толку в планах? Я надеюсь, что мисс Кросс оставит меня в школе, и мама сможет жить со мной каждый триместр. С бабушкой она чувствует себя несчастной. Я думала, что, может быть, в свободное время смогу чему-нибудь научиться, но это должна быть такая специальность, чтобы я могла зарабатывать себе на жизнь и иметь жилище. Я не слишком стара для медицинской сестры?
- Нет, но для этого надо три года провести в больнице, и даже когда вы получите квалификацию, шансы на то, что подвернется место, дающее возможность жить за пределами больницы, не слишком велики. Мне не хотелось бы вспоминать о Родни, но должны же быть в вашей жизни другие мужчины, Оливия.
- Да, конечно. У меня было много друзей, и думаю, что, если бы отец не умер или хотя бы оставил нас более-менее обеспеченными, я бы вышла замуж за кого-нибудь из них. Но сейчас, хотя я уже и стала старше, мне этого не хотелось бы…
- Да, мне тоже так кажется. Подождите настоящего человека, Оливия.
- Я подожду, - заверила она его.
И только когда они опять были в машине, сидя бок о бок с ним, Оливия поняла, что ей нет нужды ждать настоящего человека. Он был уже здесь, рядом с ней.
5
Мистер Ван дер Эйслер перевел разговор на посторонние темы, и это помогло Оливии успокоиться. Ей нужно было тихое, спокойное место, где она могла бы привести в порядок свои мысли. Разумеется, она не должна больше видеться с ним, должна перестать думать о нем, и чем скорее, тем лучше. Он перебил ее мысли, небрежно бросив:
- Бекки приготовила обед. Надеюсь, вы пообедаете со мной, Оливия. Потом я отвезу вас домой.
Все ее добрые поползновения тотчас же улетучились, и она радостно ответила:
- О! Благодарю вас, это было бы замечательно! - Потом прибавила: - А это не помешает вашим делам?
- Ни в коей мере. До конца дня я свободен. - В его голосе звучало как раз столько беззаботности, сколько было нужно.
Потом он снова замолчал, и Оливия забеспокоилась о том, что он может подумать, будто ей нечего сказать. Погода показалась вполне безопасной темой, как, впрочем, и окружающий пейзаж, так что она некоторое время распространялась на эти две темы, а он, поняв, что по каким-то причинам она чувствует себя с ним неловко, помог ей, спокойным голосом вставляя иногда соответствующие замечания. Мало-помалу Оливия вновь обрела свою обычную сдержанную манеру поведения, и к тому времени, когда они остановились перед его домом, она уже держала себя в руках.
Мистер Ван дер Эйслер предупредил Бекки, что привезет к обеду гостью, поэтому, как только они подошли к двери, та распахнулась, и на пороге появилась пожилая женщина с широкой улыбкой на лице, что, однако же, не помешало ей окинуть Оливию острым оценивающим взглядом.
- Это Бекки, моя домоправительница, - сказал мистер Ван дер Эйслер. - Бекки, это мисс Оливия Хардинг. Она работает в школе Нел.
- Как замечательно, - заявила Бекки. - Наверное, мисс Хардинг хочет перед обедом привести себя в порядок. Я отведу ее в ванную комнату, а вы пока просмотрите почту, мистер Хасо.
Оливия, которой была не в диковинку такая ласковая тирания преданной прислуги, последовала за ней.
Мистер Ван дер Эйслер поджидал ее в гостиной, стоя возле открытой двери, выходящей в маленький, но прелестный садик. Комната тоже выглядела очень мило, обстановка представляла собой ласкающую глаз смесь старого и современного, чувствовалось, что комната хорошо обжита. Берти, кот Бекки, умываясь, сидел на маленьком столике и, оторвавшись от своего туалета, внимательно осмотрел Оливию. Мистер Ван дер Эйслер отложил письмо, которое держал в руках, и пригласил Оливию сесть возле окна.
- У нас еще есть время что-нибудь выпить. Шерри? Или вы предпочитаете что-нибудь другое?
- Шерри, пожалуйста. - Оливия огляделась.
Все стены были увешаны картинами - портретами, насколько она могла видеть. Несколько минут они поговорили на нейтральные темы, потом она рискнула спросить:
- Можно мне посмотреть картины? Это ваши предки?
- Да, английская линия. Моя бабушка была англичанкой и оставила мне эту квартиру со всем содержимым. Я часто бывал здесь мальчиком и позже, когда учился в Кембридже, поэтому чувствую себя здесь как дома.
Оливия кивнула.
- Так и должно быть, если вы были здесь счастливы. - Неожиданно она рассмеялась. - Вспомнить только, как Дебби беспокоилась, что вы одиноки в Лондоне.
- Она добросердечный ребенок. А вы тоже беспокоились, Оливия?
- Нет, не то чтобы беспокоилась. Мне было интересно, где вы живете в Лондоне. - Она торопливо добавила: - Просто из любопытства.
Пока что все идет не так уж плохо, подумалось ей. В ванной комнате она потратила несколько минут на то, чтобы урезонить себя, и пока ей удавалось вести себя должным образом, хотя, по правде говоря, желание броситься к нему на шею было весьма сильным. Оливия начала обходить гостиную, останавливаясь перед каждым портретом. Это были изображения пожилых джентльменов с густыми бакенбардами, молодых людей с волевыми подбородками, подпираемыми широкими белоснежными галстуками, невысоких, хрупкого сложения леди. Висело также несколько миниатюрных портретов детей. Она задержалась перед ними и вдруг обнаружила его рядом с собой.
- Мои бабушка и мать, они были так не похожи на остальных женщин в семье. Такие же высокие, крепкого сложения, как и вы, и столь же красивые.
Оливия пробормотала что-то неразборчивое и подумала про себя, не означает ли выражение "крепкого сложения" просто "толстые". Хотя женщины на портретах не выглядели толстыми, скорее, просто крупными. Она украдкой оглядела себя и отчаянно покраснела, когда мистер Ван дер Эйслер сказал:
- Нет, Оливия, я не хотел сказать "толстые". Вам нечего бояться, у вас прекрасная фигура.
Она не смотрела на него. Разговор, без сомнения, вышел далеко за рамки намеченной ею ничего не значащей дружеской беседы. Стараясь сохранять невозмутимость, хотя ее лицо горевало, она произнесла:
- У вас очень милые предки.
- Вам надо бы увидеть голландскую линию. У меня всегда было такое впечатление, что они полжизни проводили, позируя художникам.
- Они тоже были врачами?
- Почти все.
Оливия наконец-то подняла на него глаза.
- Имея таких предков, невозможно не быть умным.
На мгновение его тяжелые веки приподнялись, показав синеву глаз.
- Вы прекрасно все поняли, Оливия. Разумеется, я приложил все усилия, чтобы продолжить семейные традиции. - Он оглянулся на вошедшую в комнату Бекки.
- Этот противный Берти опять залез на ваш стол, ему тоже пора обедать. Если вы уже выпили, то я подам суп, мистер Хасо.
Дверь в столовую находилась в другом конце холла. Комната была не очень велика, с круглым столом из красного дерева, окруженным стульями с плетеными спинками, рядом с которыми находились столик с массивной утварью из серебра и камин времен Регентства, на полке которого стояли часы. На окнах висели тяжелые бархатные шторы фиолетового цвета, а пол был паркетным и хорошо натертым. В такой комнате приятно есть, подумала Оливия, принимая предложенную ей Бекки тарелку супа. Суп был хорош, как, впрочем, и последовавшие за ним бараньи котлеты с молодым картофелем, горошком и морковью. Поданные на десерт бисквиты со взбитыми сливками были вообще выше всяких похвал. Имеющая хороший аппетит и никогда не скрывающая этого, Оливия съела все до последнего кусочка.
Когда они вернулись в гостиную, чтобы выпить кофе, она смогла осмотреть ее более внимательно. Цветовая гамма здесь была более разнообразна: ковер, покрывающий паркетный пол, выткан в приглушенных сине-зелено-розовых тонах, длинные занавеси по обеим сторонам окон - из старинной светло-розовой парчи, а обивка кресел выдержана в тонах ковра. Стоящая вокруг мебель изготовлена из тиса и яблони, особенно выделялся шкаф из гнутого дерева с замысловатой инкрустацией.
- У вас, конечно, есть и кабинет, - подумала вслух Оливия.
- Разумеется, а кроме того, еще одна небольшая комната. Я ее не использую, но Бекки говорила, что это была любимая комната бабушки, там она вязала, читала и занималась своими делами. Вообще квартира довольно велика, у Бекки свои комнаты, кроме того - еще три спальни и ванные комнаты, не говоря уже о кухне.
- А вашей бабушке нравилось жить в Голландии?
- Без сомнения. Видите ли, они с дедушкой были очень привязаны друг к другу, и она, если бы это понадобилось, жила даже в пустыне, лишь бы быть рядом с ним. Хотя, конечно, они часто приезжали сюда и привозили с собой детей, а потом и внуков.
Он посмотрел на ее вспыхнувшее интересом красивое лицо и удивился про себя, зачем рассказывает ей все это. Должно быть, эта мысль отразилась на его обычно невозмутимом лице, потому что Оливия вдруг сказала тоном вежливого гостя:
- Как это интересно. Я имею в виду иметь родиной две страны. - Она поставила чашку. - У вас, вероятно, есть дела. Большое спасибо за прекрасный обед и за то, что согласились привезти меня обратно. Мне пора идти.
Он не возразил, и, попрощавшись с Бекки, Оливия последовала вслед за ним к машине, которая отвезла ее на Сильвестер Креснт, выглядевший со своими закрытыми дверями и зашторенными окнами крайне неприветливо. Возле самого дома Оливия спросила, ожидая отказа:
- Вы не зайдете внутрь?
Мистер Ван дер Эйслер, не задумываясь, ответил:
- Мне хотелось бы снова встретиться с вашей матерью. - И вышел из машины, чтобы помочь выйти также и ей и вынуть вещи из багажника.