Улыбка требовала от нее слишком большого напряжения, особенно когда он внимательно смотрел на нее с тем необычным выражением лица, какое у него иногда бывало, как будто он хотел проникнуть в ее мозг и проинспектировать каждую мысль и каждое чувство. Сара нервно отвернулась, играя ножом для разрезания бумаги, с инкрустированной золотом нефритовой рукояткой. Еще одна безобразная волчья голова, конечно! Что же еще?
- Пожалуйста, не обращайте на меня внимания, - сказала она небрежным тоном. - Продолжайте… делайте, что вам нужно, и я только…
Он явно решил не играть дальше. Его голос походил на рычание:
- Мне не нравится ваш приход ко мне! И я хотел бы точно знать, что вы сказали Серафине! Per amor di Dio, вы что, так и не научились быть благоразумной?
- Благоразумие? Что это? Согласитесь, довольно странно слышать это слово из ваших уст?
Не в силах больше владеть собой, она резко повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо пылающими, как зеленый огонь, глазами.
Какое-то долгое мгновение он, казалось, взвешивал, что ему следует сделать в следующую минуту. Что еще оставалось? Избить ее? Безусловно, даже он не зайдет так далеко.
Она не знала, что от нового взрыва примитивной ярости его удержал безобразный синяк на ее щеке. К несчастью, в ней было что-то такое, что пробивало его панцирь цивилизованности и превращало в жестокого зверя, в чем она же его и обвиняла.
Что за bisbetica она была - маленькая Дилайт его брата Карло, чье развращенное дразнящее тело было теперь его игрушкой, пока он будет хотеть ее, несмотря на то что ее язык мог жалить, как гадюка. Ему действительно не следует терять при ней самоконтроль.
- Мы обсудим это позже! - сказал Марко коротко, взглядом предостерегая ее не испытывать дольше его терпения. - Если, конечно, вы не имеете в виду другой вид спорта вместо верховой езды?
Сара открыла и затем снова закрыла рот, пока он, казалось, ждал ее ответа. Она на самом деле хотела покататься верхом, и у него были прекрасные лошади.
- Bene, - заявил он, когда она не ответила, но стояла перед ним, крепко сжав губы. - Тогда я окончу бриться и оденусь - если вы не возражаете.
Его рука коротко указала на казавшийся неудобным стул из тяжелого темного дерева с высокой спинкой.
- Пожалуйста, садитесь.
Каким официальным он мог быть, когда это подходило ему, возмущенно подумала Сара, глядя на его удаляющуюся спину, и услышала, как решительно хлопнула дверь спальни, закрывшаяся за ним.
Вот еще один пример его нечестности! У него двери были с замками, и он был явно недоволен тем, что она вторглась в его уединение, тогда как ей не позволял совершенно никакого уединения, небрежно входя и пребывая в ее комнатах, на которых не было запоров. Как для него удобно, что у его любовниц даже нет возможности отказать ему.
То, что он появился в более приподнятом настроении, когда наконец вышел из своей комнаты, приняв душ, свежевыбритый и одетый в костюм для верховой езды, не уменьшило ее гнева, хотя ей и удалось это достаточно удачно скрыть.
- Вот и я, mio diletta. Я не слишком долго, не так ли?
Сара спрятала за спиной сжатые в кулаки руки, пока притворялась, что она также в хорошем настроении. Его Дилайт, вот уж точно! Тщеславный, высокомерный ублюдок! Но на этот раз она намеревалась владеть собой, даже если это душило ее. Он должен позволить ей ехать! Как бы еще она могла осуществить свою месть?
Чтобы скрыть свои истинные чувства, Сара небрежным жестом обвела довольно мрачную комнату с безобразной темной мебелью, где он заставил ее ждать, как будто она была просительницей его герцогской щедрости:
- Я осмотрела вашу комнату, и меня удивило; знаете ли, я ожидала… увидеть нечто… более великолепное. Но эта комната напоминает мне офис своей скудной меблировкой.
Он с легкой насмешкой приподнял бровь, прежде чем соблаговолил ответить:
- Недостаточно пышно для вас? Но вы правы - я использую эту комнату как офис, и как таковая она меня удовлетворяет. Мне не надо отвлекаться, когда я занимаюсь бизнесом.
В его голосе звучал сардонический подтекст, особенно когда он сделал ударение на слове "отвлекаться".
- На самом деле, чтобы очень тебя не разочаровывать, tesoro mio, эта комната не является официальной спальней герцогов ди Кавальери, которая достаточно великолепна даже для твоего изысканного вкуса.
Его глаза со значением помедлили на ее крошечных бриллиантовых серьгах, прежде чем он перешел к другому предмету.
- Однако она действительно слишком велика для одного человека - с громадной постелью и свисающим над ней балдахином на четырех ножках. Эта маленькая анфилада комнат вполне устраивает меня до тех пор, пока мне не придется делить спальню с женой. А теперь пойдем - я думаю, ты с нетерпением ожидаешь прогулки верхом.
Для его жены, сказал он безразличным тоном. Сара не могла удержаться от резкого вопроса:
- Вашей жены? Вы женаты? - Пока он говорил, она не могла не стрельнуть любопытным взглядом за дверь спальни, он оставил ее открытой - ее взгляд упал прямо на портрет, висевший у него над постелью. - Ваша бедная жена! Я полагаю, что это ее изображение над вашей постелью?
В первый раз с момента их знакомства его взрыв смеха звучал искренне, а не просто резко иронично.
- Женат! Почему, сага, эта мысль так тебя расстроила? Тебе не нужно беспокоиться, у меня нет намерения жениться до того, как я должен буду серьезно задуматься о рождении наследника, а это произойдет несколькими годами позже. Что же касается портрета, то прелестная леди на нем - нынешняя герцогиня, но она вторая жена моего отца, а не моя. Она действительно прекрасна, какой и кажется на портрете, и обладает верной, любящей душой. Моя мачеха действительно является женщиной, перед которой следует преклоняться и которую стоит уважать!
Сара с недоверием открыла глаза, когда услышала странно смягчившийся тон его голоса, и, чтобы скрыть собственные противоречивые чувства, сделала легкомысленное замечание:
- Ну уж! Я слышала, что все итальянские мужчины влюблены в своих матерей, и подозреваю; что мачехи не являются исключением из правила!
Она, право, не ожидала его яростной реакции, когда он зарычал на нее:
- Что вы имеете в виду под своим мерзким намеком?
- О, ради неба! - Сара презирала себя за то, что отступила на шаг. - Я ничего не имела в виду. Извините, если я ненамеренно задела какие-либо семейные тайны.
Минуту он смотрел на нее так, как будто с наслаждением собирался свернуть ей шею, а затем его смуглое, внушающее опасение лицо превратилось в деревянную маску, скрывавшую от нее все его мысли.
- Пожалуйста, не занимайтесь более моей семьей или ее историей. - Он холодно указал ей жестом на выход из комнаты. - И я был бы признателен, если бы вы не обменивались пикантными новостями и сплетнями с моими слугами. А теперь пойдемте, пока я не изменил свое намерение и не отправил вас назад, поразмышлять в вашей комнате.
В его голосе была свирепая угрожающая нота, которая предостерегла ее и вынудила хранить молчание, хотя все инстинкты взывали к язвительной отповеди на то, как презрительно он указал ей место, которое принудительно заставил занять. Его достояние, его amante, его puttana, или что-то в этом роде, как он решил ее называть.
Сара сжала кулаки так, что пальцы заболели, и заставила себя сконцентрироваться на своей финальной победе и своем оправдании! Всю дорогу к конюшням, стараясь не отставать от его быстрого шага, что лишний раз указывало на отсутствие у него к ней уважения, она пыталась представить себе выражение его лица, когда он обнаружит правду. Что настоящая Дилайт Адамс вышла замуж за его драгоценного брата, несмотря на все преграды, а он в глазах общественности выказал себя негодяем и полным дураком, похитив старшую сестру Дилайт. Пусть попытается оправдаться, особенно когда ее отец обо всем узнает!
30
Между ними чувствовалось такое сильное напряжение, что его заметили даже подобострастные слуги на конюшне. Несколько раз Сара ощущала на себе беглый взгляд черных газ, пока ждала, когда ей оседлают лошадь, в то время как его крупный великолепный жеребец, под стать своему хозяину, переступал с ноги на ногу и беспокойно фыркал. Как бы ей хотелось прокатиться верхом на Иль Мальваджио - вероятно, больше заслуживающего кличку Злой № 1! Но в любом случае ей предоставили привилегию самой выбрать себе лошадь, вероятно, потому, что он надеялся на ее позорное падение. Хорошо же - герцога ожидает сюрприз!
- Вы думаете, что сможете взобраться на лошадь, не упав?
Прищуренные темные глаза скользнули по ней с сердитым нетерпением в то время, как одной мускулистой рукой он удерживал своего коня. Он даже не заботился скрыть тот факт, что очень сожалеет о своем приглашении.
- Ружиеро поможет вам сесть; пожалуйста, будьте внимательны и постарайтесь крепко держать вожжи, так же, как делаю это я, - сказал он, растягивая слова, в которых был скрытый язвительный намек, понятный только ей одной. - Вы обнаружите, если вы все еще настаиваете на том, чтобы брать уроки верховой езды, что лошадь очень похожа на женщину и нуждается в том, чтобы ей дали понять, кто ее хозяин. Вы, возможно, пожалеете, что не взяли то спокойное, мирное животное, которое я предлагал вам сначала. Фьяметта - резвая молодая кобыла, которой требуется дисциплина.
- Вам не следует беспокоиться, - сказала Сара, как будто бы она и на самом деле верила в то, что он беспокоится. - Благодаря игре в теннис у меня сильные кисти рук. И, - добавила она сияюще, - Фьяметта такая прелестная малышка каштанового цвета с белой звездой во лбу! Я рада, что ваша страсть к дисциплине не выбила из нее ее задора. Неужели вы действительно любите, чтобы вокруг вас были только покорные особы женского пола?
Ружиеро в этот момент подсадил Сару в седло, избавив ее от несомненно язвительного ответа. То, что она снова сидела верхом на лошади, воодушевило Сару, и на мгновение она забыла о Марко, пока легонько пробовала чувствительность рта своей кобылки, не сразу вспомнив, что надо притворяться новичком.
Сев чуть-чуть более неуклюже, она послала ему лицемерную улыбку.
- Ну, поехали? Я смотрела множество вестернов, честно. И если вы поедете не слишком быстро, я смогу увидеть, как вы это делаете, а потом, уверена в этом, прекрасно справлюсь сама. Я подхватываю вещи на лету, знаете ли!
- Откуда я знаю? Я уверен, что мне еще предстоит многое о вас узнать.
- О, зачем так беспокоиться? Как скучно вам станет, если вы узнаете все, и я буду совсем ручной. Я полагаю, что тогда вы быстро отвернетесь от меня ради новой модели.
- Будет лучше, если вы прекратите болтать глупости и обратите внимание на свою резвую маленькую кобылку и на меня. Конечно, если вы желаете остаться в седле, в которое так стремились попасть. Вам вряд ли понравится, если лошадь сбросит вас до того, как мы проедем двор. Мы можем продолжить нашу интересную беседу позже.
Крупный жеребец был в таком же нетерпении, как и его всадник, он становился на дыбы, гарцевал, косил опасными красными глазами на Фьяметту, которая тут же начала кокетничать, вынуждая Сару принять строгие меры.
- Пожалуйста! - выдохнула она с притворной боязнью, вцепившись в гриву лошади. - Не могли бы вы держать своего ужасного жеребца под контролем? Если бы вы только поехали…
Его взгляд послал ей проклятие, прежде чем он выпалил.
- Очень хорошо, тогда на ваш собственный риск! Andiamo!
Иль Мальваджио рванулся вперед, выказывая вспышки раздражения, потребовавшие от Марко предельного внимания. Сара, установившая взаимопонимание с Фьяметтой, блаженно улыбнулась в сторону. Это была свобода - и просторное небо! И ей больше не было дела до того, что он думает, зачем? Раньше или позже он обнаружит, что она играла с ним в шарады, поддерживая умный обман, на который он так легко поддался.
Со двора они выехали на тропу, которая вела к полю для игры в поло. Фьяметта, явно привыкшая к ограничениям, начала с легкого галопа, а затем перешла на галоп по периметру ноля. Сара, наклонившись к ее шее, нашептывала ей нежные подбадривающие слова.
Но тут ее счастливое настроение нарушил стук копыт другой лошади, приближавшейся сзади и скоро ее настигшей; безжалостные сильные пальцы вырвали у нее вожжи и потянули на себя.
Фьяметта заржала от неудовольствия и чуть не выбросила из седла свою всадницу. Сара в бешенстве смахнула упавшие на глаза пряди волос.
- Зачем вы это сделали? - закричала она, не думая. - У нее такой нежный рот, и вы, вероятно, поранили его, вы, дьявол.
- Davvero? - Обманчивая мягкость его голоса сопровождалась опасным испытующим взглядом. - Вы объясните мне попозже, как вам удалось узнать так много о лошадях за столь короткое время, и вы придумаете правдоподобное объяснение, я в этом уверен! Вы смотрели много-много вестернов, разве я не прав? И конечно - я почти забыл, - вы хватаете все на лету с изумительной легкостью!
Он отпустил поводья Фьяметты с характерным поклоном темной головы:
- А теперь, когда я уверен, что ваша лошадь не убежит вместе с вами, продолжим нашу приятную прогулку. У вас будет тогда шанс продемонстрировать свои только что приобретенные навыки, не так ли?
Блестящие дьявольские огоньки в глубине его черных глаз предостерегли ее от ответа на его насмешки. Не теперь - она прекрасно может использовать предложенную им передышку до того, как он решит, что наступило время для смертельного удара.
Сара ждала, немного испуганная, неизбежного момента, когда он отбросит всю притворную вежливость и сдержанность. И тогда, конечно, у нее будет шанс… уничтожить его. И особенно его фамильную честь, которой он так хвастался. Как будет реагировать его обожаемая мачеха, которая была такой хорошей женщиной? И удастся ли ему когда-либо найти для себя подходящую жену; кто согласится принять его запятнанное имя? Ах - сладкая месть! Ей, право, следует чувствовать себя бодрее, только пусть он начнет первым, и тогда она найдет поддержку в своем праведном гневе. А пока - солнечные лучи, теплые и золотые, струятся, как мед, горячий ветер, обвевающий ее лицо, пахнет скошенной травой и ароматным горным кустарником, она движется, и она свободна. Зачем ей думать о неприятных вещах? Зачем в эти минуты вообще о чем-либо думать?
Сара постоянно ощущала присутствие Марко, его злобный жеребец иногда скакал бок о бок с ее лошадью, а иногда мчался впереди с такой скоростью, о которой бедная Фьяметта не могла и мечтать. Сара знала, что он на нее смотрит, но отказывалась встречаться с ним взглядом. Не теперь. Не стоит омрачать конфликтом такой чудесный день. Возможно, что и он чувствует то же самое?
Носясь взад и вперед по всему полю, поросшему травой, они перевели своих лошадей на легкий галоп. Ее волосы упали назад, узел растрепался ветром, и черепаховый гребень висел на шее. Сара автоматически протянула руку, чтобы предотвратить его падение, но ее пальцы были отброшены прочь и чувство беспричинного, дикого ужаса заставило ее задохнуться, едва она почувствовала прикосновение его ноги к своей, когда он наклонился, чтобы подхватить гребень из ее волос.
- Держитесь спокойно! Не надо прыгать, как испуганная кошка!
Его прикосновение к ее затылку было теплым и продолжительным, пока он умышленно долго выпутывал гребень из густых волос, обвившихся вокруг него.
- Это… вы не…
- Красивый гребень, и вы могли его потерять. Но мне ваши волосы так больше нравятся…
Марко провел по ним пальцами, распуская их, шпильки полетели во все стороны, но он проигнорировал возмущенное восклицание Сары.
- Они стали прекрасны теперь, когда вы позволили сойти этому безобразному перманенту.
Фьяметту стало трудно удерживать, что отвлекло ее внимание, поэтому ей удалось лишь бросить ему холодно-саркастически:
- Grazie! Я польщена, что вы это заметили!
- Prego!
Она наконец взглянула на него, чтобы заметить слегка кривую улыбку, которую она так хорошо знала. И вместо того чтобы отдать ей гребень, он положил его себе в карман, негодяй!
Он, казалось, напряженно изучал ее от стройных, обтянутых джинсами ног до красной рубашки, которая теперь еще теснее облегала ее потное тело, и его взгляд внезапно заставил ее почувствовать смущение и неловкость. Черт его побери - пусть его черная дьявольская душа катится прямо в ад! Почему его взгляд всегда гипнотизировал ее, но ничего, одно резкое слово снова установит между ними безопасную дистанцию!
Именно так он и заговорил, чтобы прервать внезапное, странно напряженное молчание:
- Поскольку вы, кажется, вполне способны управлять Фьяметтой без моей помощи, я думаю, мы можем поехать дальше…
Его темные глаза задержались на ее непокрытой голове, он поморщился, и снова с неодобрением посмотрел на нее. Его голос был сух.
- Я заметил, вы не носите шляпу, а наше сардинское солнце гораздо горячее, чем вам, иностранцам, кажется… Вероятно…
- О, пожалуйста! - Благодаря небо за то, что дыхание больше не прерывается, Сара страстно наклонилась вперед, забыв свою гордость. - Пожалуйста, я… я привыкла находиться с непокрытой головой под тропическим солнцем, и я люблю ездить верхом. И лошади еще совсем свежие - разве мы не можем ехать?
Совершенно чуждым ему жестом Марко провел пальцами по растрепавшимся на ветру черным волосам, все еще морщась от раздражения. Почему, черт возьми, он поддался внезапному импульсу взять ее с собой в горы? И это после того, как маленькая обманщица довела его до белого каления! А теперь она, широко раскрыв зеленые глаза, в которых не было ни ненависти, ни ярости и которые светились ожиданием, умоляла его, как маленький ребенок, просящий лакомство. Что ему с ней делать?
Немного помолчав, он коротко кивнул ей и направил свою лошадь вперед.
- Очень хорошо. Но если вы получите солнечный удар, помните, что ответственность лежит на вас. И поскольку вы, кажется, много знаете о лошадях, старайтесь не слишком отставать от меня. Некоторые из тропинок очень узкие и идут в разных направлениях, так что тут легко заблудиться.