- Ты не видела того, кто выстрелил в Уиллингтона? Ты в этом уверена, да?
- Конечно. Было слишком темно. Но я не понимаю…
- Ты не знаешь, кто убил Уиллингтона?
- Нет… говорю же тебе, нет. - Она ничего не понимала, только чувствовала глубокую обиду из-за его внезапной перемены к ней. Ее щеки запылали алым цветом, а глаза обожгли слезы. - Никко… мой милый… я…
- Не смей называть меня "милым"! - перебил он, вне себя от ярости. - Ради всего святого, хватит этой любовной чепухи. Мне она не нужна. Мне не нужно, чтобы ты называла меня "милым Никко", и не нужны твои поцелуи. Слышишь? Я устал от тебя. Не выношу тебя уже несколько недель. Пора тебе об этом узнать.
У Джанин был такой вид, как будто он ударил ее кнутом по лицу. Румянец исчез, уступив место смертельной бледности. Едва понимая смысл жестоких слов, которые любимый бросил ей, Джанин на миг пристально взглянула на мужчину, за которого вышла замуж этим утром, всем сердцем его любя и доверяя ему. Ей стало дурно. Каким-то образом она умудрилась заговорить, но свой голос показался ей странным и доносился будто издалека:
- Никко… Боже мой… что ты говоришь?
Он взмахнул руками, выражая неистовый гнев:
- Ты воображаешь, что я женился на тебе по любви?
- Да, - недоуменно произнесла она. Ее глаза потемнели от ужаса. - Да…
- Так вот, ничего подобного. Я женился, чтобы заставить тебя молчать.
- О, во имя неба… - задыхаясь, произнесла девушка и прижала руки к сердцу. Оно болело так, словно Никко вонзил в сердце нож… и поворачивал его.
- Да, чтобы заставить тебя молчать, - повторил он сквозь сжатые зубы. - Если бы я понял, что ты не знаешь, кто это был, я бы никогда не женился на тебе.
- Но какая разница тебе? - тяжело дыша, нашла в себе силы спросить Джанин. - Какое для тебя имеет значение, кто убил Деррика Уиллингтона?
Никко замолчал. Кончиком языка облизал губы. Потом засмеялся:
- Разницы почти никакой. Но я подумал, если ты окажешься замешанной в этом деле… я знал, что это погубит нашу репутацию как партнеров-танцовщиков. Мне надо зарабатывать на жизнь. Случилось так, что я зарабатываю на жизнь, танцуя с тобой. Черт возьми, я должен заботиться и о своей и о твоей репутации. А так мне чертовски безразлично, чем ты занимаешься.
- О, не надо, не надо! - взвыла Джанин. Она чувствовала, что больше не выдержит.
Никко смотрел на стройную фигурку, застывшую в трагической позе, горестно склоненную белокурую головку. Он не испытывал ни капли жалости. Ему нужна Клэр… и Никко чувствовал, что его обманом заставили жениться на Джанин. Виноват-то он, конечно, но ему было все равно, кого винить. Никко только знал, что ему незачем было жениться на Джанин, и он ее ненавидел. Он солгал… солгал красноречиво… как ему было удобно.
- Я не больше твоего знаю, кто застрелил Уиллингтона… но я понял так, что ты и в самом деле знаешь. Считаясь… э… с твоими чувствами… я не стал спрашивать. Но я не хотел, чтобы ты оказалась замешанной в скандале. Теперь я понимаю, что никакого скандала не предвиделось. Ты ничего не смогла бы сказать полиции. Мне не нужно было беспокоиться о том, чтобы женитьбой заткнуть тебе рот.
Джанин подняла голову. Горе и шок так ее ошеломили, что теперь она едва могла чувствовать новые удары, сыплющиеся на ее бедную голову. Ее глаза, полные страдания, взглянули на мужчину, она пыталась убедиться в том, что все происходящее сейчас ей не привиделось.
- Значит, ты действительно женился на мне только… чтобы заставить меня молчать?
- Да, - пробормотал Никко, отводя глаза.
Она уставилась на него, будто пытаясь найти объяснение его жестокости. И ужасное подозрение закралось в голову. Она внезапно закричала:
- О Никко… это был не… это не… ты…
- На что, черт побери, ты намекаешь? - слишком громко перебил он. - Как ты смеешь…
- Нет, нет… конечно нет… это не мог быть ты. - Джанин снова закрыла лицо руками.
Никко вздохнул свободнее. На миг его трусливое сердце затрепетало от испуга. Он всполошился, что она догадалась. А поскольку эта дурочка ничего не знала, в его намерения не входило, чтобы она все выяснила.
Когда Джанин заговорила вновь, ее голос звучал глухо, и она не смотрела на того, кто нанес ей смертельную обиду.
- Пожалуйста… уйди, - только и смогла произнести она.
- Да, мне лучше уйти, - хмуро сказал Никко.
- Мне очень жаль, - продолжала Джанин однообразным, безжизненным голосом. - Жаль, что ты… на мне женился… по ошибке. Бог свидетель, я тебя не заставляла. Я… любила тебя.
У Никко хватило стыда покраснеть. Он теребил кисть своего халата.
- Мне тоже очень жаль, если на то пошло, - пробормотал он. - Но нельзя любить по приказу.
Никко открыл дверь и ушел. Джанин озиралась по сторонам. Машинально она шагнула к кровати. Машинально приподняла подол нежно-розового неглиже, которое купила ради него, надела ради него… Ее брачная ночь… а ее любимый жалел о браке, и Джанин ему не нужна. Девушка бросилась вниз лицом на постель. Она раскинула руки в стороны, пребывая в безысходности горя, терзаясь крестной мукой. Боль и стыд казались нестерпимыми… но это придется перенести и продолжать жить в боли. Она только знала, что, кем бы ни был этот мужчина и что бы он ни сделал, она не сможет разлюбить его.
На следующее утро Никко провел восхитительный час вместе с Клэр. Изящное шифоновое платье черного цвета подчеркивало молочную бледность ее лица. Завитые блестящие темные волосы не скрывали двух драгоценных жемчужных серег. Клэр Уиллингтон, вдова, выглядела прекрасно. Но в сердце вдовы не нашлось места для горя или сожаления из-за смерти молодого мужа. Клэр была безумно влюблена в Никко. В его объятиях она вновь расточала клятвы.
- Я люблю тебя… люблю тебя… люблю тебя! - задыхаясь, произносила Клэр, прижимаясь к танцовщику. Она обвила руками его шею, прижалась к нему так, что они слышали стук сердец друг друга. - Никко, ты никогда больше не должен покидать меня… ты должен вернуться со мной в Англию… мы получим разрешение и поженимся в Лондоне.
- Но, моя красавица, я лишь наемный танцовщик, - с лицемерным вздохом отвечал возлюбленный вдовы. - Я не могу взять тебя… жениться на тебе…
Он замолчал, потому что она прижала к его губам изящный пальчик и сказала:
- Если ты меня любишь… возьми меня…
Уходя, Никко был полностью уверен в искренности ее чувств. Он уже видел себя богачом, мужем красивой женщины, у ног которого весь мир. Не испытывая ни капли жалости к своей молодой партнерше, чье сердце он разбил, Никко немедленно принял решение порвать с Джанин. Любой ценой.
Когда Никко твердо решал что-то сделать, ничто не могло его остановить. Он вышел из "Этуаль", взял напрокат машину и поехал в маленькую горную часовню, где обвенчался с Джанин. Там узнал адрес старого священника и отправился в его коттедж. Но вместо старого падре он обнаружил молодого кюре. После нескольких вопросов кюре сказал ему, что старик со вчерашнего дня в психиатрической больнице.
- В психиатрической больнице! - воскликнул Никко. - Но почему?
- Он был не в своем уме, месье, - услышал танцовщик в ответ. - Уже много месяцев он лишен права совершать какие бы то ни было обряды. Его лишили сана, но, когда ему удавалось сбежать, он отправлялся в часовню и пытался совершать разные обряды. Очень трагично, очень печально, месье.
Бледное лицо Никко покраснело. Глаза заблестели от волнения. Он схватил кюре за руку:
- Скажите… считается ли законным обряд венчания, совершенный этим безумным падре?
- Нет, месье.
- Силы небесные! - воскликнул Никко, не дав ему договорить. - Но он вчера обвенчал здесь… меня.
- Глубоко сожалею, месье. Я ничего об этом не знал. Я был в Каннах. Но я могу обвенчать вас сегодня… немедленно… и ваш брак станет законным.
- Спасибо, - от души поблагодарил Никко. - Я дам вам знать.
- Обряд венчания, совершенный священником, лишенным сана, не считается действительным, - добавил кюре.
Никко покинул горную часовню вне себя от восторга. Какая удача! Какая потрясающая удача! Брака с Джанин не существовало. Он был свободен и в конце концов мог жениться на Клэр. Меньше всего на свете ему хотелось вновь жениться на Джанин.
Вернувшись в "Этуаль", он отправился на поиски лжесупруги. В это время она давала урок танцев одному французскому графу, который накануне "записался" на полдюжины занятий. Никко дождался конца урока и подошел к ней:
- Я должен с тобой поговорить, Джанин.
Девушка выглядела бледной и вялой. Стояло жаркое летнее утро, и она устала после урока с надоедливым человеком, который то и дело сбивался с такта. Но когда Джанин услышала слова Никко, ее лицо просияло, а губы дрогнули в подобии улыбки. У него был взволнованный, довольный вид. Таким он больше напоминал Никко, которого она знала и любила. Наверняка он сейчас извинится… и все начнется сначала.
- Идем погуляем в садах, - предложил он.
- Сейчас приду, милый.
Она надела большую белую шляпу и пошла за ним. Ее переполняли невыразимая любовь и тоска по любимому человеку. Он принадлежал ей… был ее мужем. И не всерьез говорил те жестокие слова вчера ночью.
- Никко… - начала она.
- Иди сядь и поговори со мной, - резко перебил он.
Они выбрали уединенный красивый уголок в садах "Этуаль" в тени гигантских пальм. Мраморная скамья располагалась так, что, сидя на ней, можно было видеть как великолепные цветы, так и мерцание морских волн за белой террасой. Джанин села и сняла шляпу. Нервным и еле заметным движением руки она пригладила светлые волосы.
- Никко… так продолжаться не может… я этого не вынесу, милый.
Он сел рядом и вынул из портсигара сигарету.
- Ты права… так продолжаться не может и не будет. Джан… вчера ночью, когда я тебе сказал, что больше тебя не люблю… я говорил правду.
Казалось, у Джанин не было ни малейшей надежды вернуть его любовь. Она молча сидела, уставившись прямо перед собой.
- Ты говорил правду, - глухо повторила она.
- Да.
- Но я все еще… твоя жена, Никко.
- Нет. Именно это я и собираюсь тебе сказать, Джанин. Ты не моя жена.
Она повернулась к нему, раскрасневшаяся, с широко раскрытыми глазами:
- Что такое… что ты имеешь в виду? Конечно!..
- Произошла ошибка… очень необычная, - продолжал довольный Никко. - Нас обвенчал старый падре, но он был не в своем уме… он не имел права совершать какие-либо обряды. Тогда я этого не знал, но это правда. Можешь поинтересоваться сама. Нашего так называемого брака не существует.
Джанин не спускала с него глаз. У нее был такой вид, как будто ее ударили по лицу.
- О нет! - наконец ошеломленно выдохнула она. - Это абсурд, Никко. Ты шутишь. Этого не может быть!
Никко аккуратно зажег сигарету и отбросил спичку. Он пожал плечами:
- Моя дорогая, сейчас неподходящее время для шуток.
- Я знаю… - Она с трудом перевела дыхание. - Но, Никко… Боже мой, это должно быть шуткой. Ты не можешь говорить серьезно. Что мы не женаты… что наш брак не был законным?
- Это так, Джан.
- О, что все это значит? - жалобно вскричала девушка. - Никко! Я не понимаю!
- Я же тебе сказал, - стал раздражаться несостоявшийся супруг, - падре, который нас обвенчал, больше не священник… он полоумный и не имел права никого венчать. Регистратор сказал мне сегодня утром, что наш брак незаконен и что если мы хотим его узаконить, то нас должен снова обвенчать либо он, либо настоящий священник, у которого есть на это право.
Джанин не сводила с него глаз. Теперь она видела, что Никко говорит правду. От отчаяния девушка потеряла дар речи.
- Можешь выяснить сама.
- И ты… не хочешь узаконить наш брак?
Он отвел взгляд и нахмурился… поддел камешек носком туфли.
- Думаю, мы это выяснили вчера ночью, не так ли? Скажу тебе честно… я хочу жениться на другой.
Она сжала кулачки:
- На ком?
- Это тебя не касается.
- Нет… понимаю. - У нее вырвался горький смешок, который закончился всхлипом. Но глаза остались сухими. Слишком глубокой была обида. - Очень хорошо. Ты больше меня не любишь. Ты женился на мне только из-за того, что почему-то не хотел, чтобы я рассказала об убийстве Деррика Уиллингтона… а теперь ты собираешься воспользоваться тем, что наш брак незаконен, и жениться на другой женщине. Вот как обстоит дело… да?
Никко пошевелился с неловким видом. Они сидели в тени темных кипарисов, и его лицо казалось очень бледным. От слова "убийство" ему стало немного не по себе.
- Да… именно так обстоит дело, - пробормотал он.
Джанин встала. Она смотрела невидящим взглядом на сады отеля "Этуаль", залитые солнечными лучами. От света девушка почувствовала себя дурно, у нее заболели глаза. Казалось, болела и каждая частичка ее тела, но разум, сердце не чувствовали ничего. Словно онемели.
Никко отбросил окурок и встал рядом с Джанин. Он нахмурился и бросил на нее беспокойный взгляд. Ему показалось, что девушка смертельно побледнела. Да и вид у нее обезумевший. Конечно, она отчаянно влюблена в него. Никко знал это и надеялся, что Джанин не совершит ничего безрассудного. Это будет так неприятно.
- Джан… постарайся не… э… не думать об этом, - промямлил он. - Я вел себя как свинья. Я знаю. Но я… видишь ли… я полюбил другую…
- Я понимаю, - перебила она. - Пожалуйста, не извиняйся.
- И наш брак был безумием… я был не в себе, когда женился на тебе… я… э… тогда просто заставил себя поверить, что должен так поступить…
- О, пожалуйста! - яростно прервала Джанин его оправдания, дав волю гневу. - Пожалуйста, прекрати меня унижать.
- Ладно, не будем больше об этом, - устало согласился Никко. - Сожалею.
Слезы обожгли ей глаза и затуманили взгляд. Она больше не видела его красивого, магнетического лица.
- До свидания, - произнесла девушка дрожащим голосом.
- Мы не станем прощаться, - хватило совести сказать ему. - Сегодня вечером мы танцуем вместе.
- Танцуем? Кажется, да, - мрачно подтвердила Джанин.
Никко кашлянул и нахмурился, потом снова улыбнулся:
- Кстати… хотя между нами все кончено… сдержи свое обещание… я имею в виду… не вмешивайся в дело Уиллингтона.
Ее слегка удивило, что это дело так сильно его тревожит. Но девушка чувствовала слишком большую усталость и сердечную боль, чтобы думать над этим. Она только кивнула:
- Все кончено. Я ничего не скажу.
Партнер подошел к ней, взял ее руку и поднес к губам с присущими ему изяществом и очарованием:
- Спасибо… за то, что ты всегда так добра ко мне.
Он ушел. Джанин едва успела заметить, что он поцеловал ее пальцы. Но вздрогнула всем телом.
- Я этого не вынесу! - вслух сказала она. - Боже, боже, я этого не вынесу. Что же мне делать?
Джанин, страдая, не замечала, что говорит вслух. Она удивилась и слегка испугалась, услышав за спиной чей-то низкий голос:
- Чего ты не вынесешь? Моя дорогая… о чем ты говоришь? Что случилось? Скажи мне. Позволь помочь тебе… пожалуйста!
Девушка обернулась и замерла, обнаружив, что смотрит прямо в ярко-синие глаза Питера Уиллингтона… мужчины, который просил считать его своим другом… единственного человека в Монте-Карло, на которого она могла положиться.
Мало что соображая от горя, потрясенная рассказом Никко, она слепо вцепилась в руку Питера.
- О, я этого не вынесу! - как заводная повторяла она.
И Джанин упала в его объятия, сотрясаясь от рыданий и спрятав у него на груди бледное лицо, мокрое от слез.
Питер не мешал ей плакать. Он видел: девушка в отчаянии и не понимает, что говорит и что делает. Его сердце колотилось как бешеное от наслаждения, которое он испытывал, держа в своих объятиях ее прекрасное, нежное, благоуханное тело.
Наконец горе уже не проявлялось так бурно. Джанин больше не плакала. И она вдруг осознала, вне себя от смущения, что ее обнимает Питер. Джанин подняла на него взгляд и увидела в его синих глазах только безграничную доброту и понимание. Она неловко освободилась из его объятий, покраснев до корней волос.
- Мне очень жаль… прости меня…
- Не говори, что тебе очень жаль. Разве я не просил обращаться ко мне, если тебе когда-нибудь понадобится друг?
Девушка опустилась на мраморную скамью, на то самое место, с которого только что поднялся Никко. Она закрыла лицо руками:
- Ты такой добрый… невероятно добрый. Но никто в мире не может мне сейчас помочь.
Он сел рядом и отвел ее руки от лица:
- Джан… дорогая… не прячь от меня глаза. Посмотри на меня… доверься мне… поговори со мной. Джанин… ты не должна думать, будто тебе никто не может помочь. Я могу. И я это сделаю.
- О, каким образом? - простонала девушка. - Каким образом? Ты не понимаешь… а я не могу тебе сказать.
- Тогда позволь, я скажу тебе. Ты только что встретилась с Никко, твоим партнером-танцовщиком. Он твой возлюбленный… не так ли, Джан?
- В общем-то нет. Теоретически, да. Он им был. Мы… должны были пожениться… когда-то.
- И он с тобой порвал?
- Он… он понял, что любит другую.
- Кого же он смог тебе предпочесть?
- Не знаю. Он встретил здесь, в Монте-Карло, какую-то девушку. Не знаю, кто она…
- Но тем не менее… он с тобой порвал.
- Да.
- И для тебя это так важно, Джан?
- Да, - прошептала девушка, опуская белокурую изящную головку, которая столько раз приводила в восторг Питера. Он взглянул на нее и вновь восхитился очаровательным золотистым локоном на затылке, ниспадавшим на стройную белую шею.
- Джанин, - внезапно сказал он. - Выходи за меня замуж.
Она резко подняла голову. На него испуганно уставились два зеленых глаза, в которых все еще блестели слезы.
- Выйти замуж за тебя?
- Да. Я люблю тебя. Я влюбился в тебя в первый же вечер, когда увидел твой танец, - просто сказал Питер. - Я знаю, что ты не любишь меня, Джанин. Но чувство может прийти со временем, а до тех пор, пока это не произойдет, клянусь, я ни разу не попрошу тебя даже подарить мне поцелуй. Я просто хочу, чтобы ты вышла за меня замуж… дать для защиты мое имя… и получить право заботиться о тебе. Я увезу тебя из Монте-Карло. У меня куча денег, дорогая… - Он улыбнулся. - Мы отправимся путешествовать… увидим мир… у тебя будет все.
Она сидела молча и ошеломленно смотрела на Питера. Он предложил все… и даже слишком много. Он был самым привлекательным мужчиной, который ей когда-либо встречался. После Никко, разумеется. В личности Питера Уиллингтона было нечто очень приятное и очаровательное; все дело в его силе и прямоте.
- Как я могу принять все это… и не дать тебе ничего? - прошептала Джанин. - Это неправильно.
- Я буду доволен… если ты так сделаешь, Джанин.
- Это несправедливо, - настаивала девушка.
Он сжал ее ладони:
- Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, дорогая. Скажи "да". Позволь мне любить тебя. Тебе не придется меня целовать… если сама не захочешь. Ты можешь довериться мне.
Она колебалась. Потом подумала о Никко и об унижении, которому он ее подверг. В ней проснулась гордость. Она покажет ему, что ей все равно… Ей было не все равно… но Никко об этом не узнает. Джанин решительно тряхнула головой:
- Очень хорошо… да… я согласна, Питер.