Она открыла глаза и посмотрела прямо перед собой. Свет больше не слепил, и она увидела, что находится в спальне, стены которой были обиты красным шелком. Посередине комнаты стояла огромная кровать с балдахином. Постельное белье тоже было красным. На кровати в окружении огромного количества подушек полулежал граф и потягивал какой-то напиток из высокого бокала. Он был полностью обнажен, но слегка прикрыт простыней, которая не скрывала красоты его сильного мужского тела.
– Зачем вы устроили все это? – задыхаясь спросила графиня. – Будь вы джентльменом, вы бы бросились на мои поиски, вместо того чтобы прохлаждаться у себя в уютном гнездышке! – Она постепенно приходила в себя, и страх, чуть было не убивший ее несколько мгновений назад, уступил место безудержному гневу. – Граф, я могла подвергнуться нападению! Вы меня направили по ложному пути, и я заблудилась!
На графа ее гнев не произвел никакого впечатления. Он лежал развалясь и потягивал свой напиток.
– Графиня, я не сомневался, что ваш норов поможет вам постоять за себя. И, как видите, оказался прав. Вот вы стоите передо мной в целости и сохранности, хотя о вашей одежде я этого сказать не могу.
– Граф, вы невозможный грубиян и эгоист. Всегда думать только о собственной персоне и никогда о своих близких – это чудовищно! Граф сделал вид, что не понял ее. – А мне казалось, что вы, графиня, мною полностью удовлетворены.
Графиня поняла, на что он намекает, но сочла благоразумным промолчать. Она резко повернулась и хотела было уйти, но граф проворно вскочил и увлек ее на ложе. Она хотела было оказать сопротивление, но усталость давала о себе знать, и она передумала. К тому же его искусные ласки мгновенно погасили в ней тлеющий гнев, оставив лишь вспыхнувшую страсть.
Граф сорвал с графини последние лохмотья, и она оказалась полностью в его власти".
При чтении дневника Ник всегда представлял себя графом, а Кэтрин – строптивой графиней. Ну и как это будет выглядеть? От возбуждения грудь у него вздымалась, мутный блеск туманил взор. На мгновение он закрыл глаза и как наяву увидел перед собой прекрасную женщину. Хотелось трогать ее, вдыхать аромат ее кожи, вместе осваивать искусство любить. А ничего не получается. Может, тоже завести дневник?
– Развлекаешься, Хант? Ник обернулся и остолбенел. Кэтрин!.. Собственной персоной у него в доме. Стало быть, все это время она стояла у него за спиной и все видела. На ней был черный тренировочный костюм, кроссовки, волосы завязаны в хвост.
Ник молчал. Кэтрин переводила взгляд с копии дневника у него в руках на свою туфлю и обратно.
– Захотелось стать Принцем, да? – спросила она ровным голосом. – Что ж, очень мило, очень… Что читаем? С помощью какой бредятины повышаем культурный уровень?
– Принцем стать не получилось, а читаю все подряд. – Ник старался говорить в ее же духе.
А Хьюджа надо бы наказать! Вот прохвост хвостатый… Не предупредил его о появлении нежданной гостьи. Почему?
– Как ты вошла? У меня охранная система "Стайл гард".
– Не поверишь, но у меня тоже. Однако тебя, насколько я знаю, она не остановила.
– Ты права, – кивнул Хант, – не остановила, потому что мы живем в жестокое время.
– Одни живут, другие выживают! – заметила Кэтрин спокойным голосом, однако чувствовалось, что она на пределе.
Шпионы живут или выживают? Спросить бы у нее. Профессионал как-никак. Она очень хорошо держится, подумал Хант.
– Кэтрин, тебя я вижу и, если честно, чуточку удивлен. Где моя собака?
– Хьюдж на кухне. – Она подошла к столику и поставила на него стакан. – Он ужинает. Я принесла ему отличную вырезку.
– Ого! – присвистнул Хант. – Против вырезки никакой "Стайл гард" не устоит! Ты супер!
– Спасибо. – Кэтрин плеснула себе немного виски. – Жаль, не захватила с кухни лед.
Они разговаривали друг с другом так, словно встретились на вечеринке у друзей.
– Чувствуй себя как дома! – сказал Хант не без иронии в голосе.
– Тебе налить еще виски? – спросила она.
Освоилась! Быстро это у нее, однако.
– Не стоит. А то для гостей ничего не останется.
– Вечно ты о других думаешь, добрая твоя душа! – не удержалась она от шпильки. Потом сделала глоток виски, метнула на Ника гневный взгляд и произнесла по слогам для пущей убедительности: – Ты подлец, негодяй, мерзавец и дрянь! – Она опять отпила виски и, не отрывая взгляда от Ника, сказала с прежней интонацией: – Ты читаешь мой дневник!
– Ого! Успела разглядеть?
Глаза у Кэтрин вспыхнули желтоватым огнем, как у сиамской кошки.
– Вдобавок ты еще и ублюдок! – прошипела она.
– Леди, к чему такие грубые слова? – Ник не знал, как сохранить лицо в сложившейся ситуации. Черт возьми, придумать бы какой-нибудь достойный выход! – Меня, бывало, называли и похуже, милая Кэтрин. Я не за себя волнуюсь. Тебе вот произносить такие бранные слова не пристало.
– Не тебе меня воспитывать! – отрубила она. – Поставив стакан на столик, она пошла к окну, но потом остановилась, подумала и зашагала в коридор к книжным полкам.
Полностью владея ситуацией, она стояла и изучала корешки, время от времени беря в руки то одну, то другую книгу.
Взгляд Ника Ханта неотрывно следовал за ней. Не станет он придумывать никаких оправданий! Любое будет выглядеть смешным. Лучше уж плыть по течению, а там будь что будет!
Когда Ник смотрел на грациозные движения Кэтрин, у него перехватывало дыхание. В облегающей одежде был виден каждый изгиб ее стройного аппетитного тела, которое ему однажды уже почти удалось вкусить. Нику безумно захотелось подойти к Кэтрин, обнять ее, прижать к себе и целовать, целовать, целовать…
Кэтрин вырвала его из мира сексуальных фантазий:
– И что ты думаешь о моем дневнике?
– О твоем дневнике?
– Да, о моем дневнике.
– Если подходить к нему с критической точки зрения, я бы не сказал, что ты невинная овечка. Это уж точно!
Решив плыть по течению, Ник почувствовал себя увереннее и поэтому смог разглядеть, что Кэтрин на самом деле не настолько спокойна, насколько хочет казаться. Легкий румянец на щеках выдавал ее волнение.
– Зато все правдиво, – усмехнулась она. – Значит, так ты проводишь свои ночи? – Кэтрин опять заговорила пренебрежительным тоном светской львицы. – В обнимку с книгой. Это, наверное, очень романтично! У тебя что, нет никого, кто согласился бы согреть тебя?
Если Кэтрин хотела уколоть его, то ей это удалось. Однако Ник ничем не выдал своего раздражения. Он подошел к Кэтрин на несколько шагов, потом еще ближе. Он уже слышал ее дыхание, ощущал тепло, исходящее от ее тела.
– Я думал, что нашел такую женщину, – произнес он в раздумье. – Когда я читал ее дневник, мне стало понятно, что она так же сильно, как и я, стремится к гармонии отношений между мужчиной и женщиной.
– А я думала, ты следил за ней, а не искал. Он, видите ли, нашел ее, – усмехнулась она.
Ник взял Кэтрин за руку.
– Правильно думала, потому что следить за ней – моя работа, – сказал он совсем тихо.
– Твоя работа? – удивилась Кэтрин.
– Да, представь себе…
– Когда я узнал, что она совсем не тот человек, за кого себя выдает, мне даже пришлось прогуляться по ночному городу. – Его глаза упивались видом ее сочных губ. Его непреодолимо тянуло к ней. Ник объяснял это простым животным инстинктом. Он не считал, что очарован, например, ее фантазией и шармом. Только инстинкт, древний, как мир. – Да, вот еще что, – неожиданно добавил он. – Я не имею привычки влюбляться в предателей и изменников.
– А кто говорит о любви? – повысила она голос.
– Тот же человек, кто сказал о предателях, – ответил Ник.
– О предателях? Да о чем ты?
Ник изучающе посмотрел на нее. Он никогда некому не доверял и был удивлен, как этой женщине удалось так прочно осесть в его сердце?
– Кэтрин, не ломай комедию! Я не настолько глуп, как тебе кажется.
– Я знаю, что ты умен. И еще много чего о тебе знаю.
– Что? Ты читала мое досье?
– У меня всего класс "В", и официально я не имею на это права, но достать твое досье было совсем не сложно. Я не могла этим не воспользоваться.
Нику очень не понравилось то, что она только что сказала. Она читала его досье!
– Значит, ты уже знаешь, что я никакой не учитель, а специалист по кодам и шифрам, состоящий на государственной службе… – сказал он. – Меня обязали следить за тобой, Кэтрин, или как там тебя по-настоящему зовут. В ПИА подозревают, что у них работает агент иностранной спецслужбы. Только этим можно объяснить утечку информации.
Кэтрин не предполагала, что разговор примет такой оборот.
– Я могу все объяснить…
Ясное дело – соврет! Угораздило же его увлечься женщиной, у которой искренности кот наплакал!
– Между прочим, твое удостоверение личности – липа, – продолжил он, решив раскрыть все карты. – Твои имя и фамилия нигде не упоминались до конца восьмидесятых. Ты живешь, как говорится, на чемоданах, поскольку не собираешься надолго здесь задерживаться. ЦАКМИ – Центральное агентство по…
– Я знаю, что такое ЦАКМИ, – перебила его Кэтрин.
– Ладно… Итак, там считают, что в твоем дневнике закодирована информация, поэтому я получил задание подтвердить это предположение либо опровергнуть его.
Кэтрин поперхнулась, а потом разразилась таким громким смехом, что пришел черед Ника удивляться и непонимающе смотреть на нее в поисках ответа.
Что происходит?!
– Кто же этот болван, который сказал, что мой дневник зашифрован? – Она снова буквально покатилась от хохота. Ее слова утопали в безудержном смехе, который она никак не могла побороть.
Хант смотрел на нее и не понимал в чем дело. Не сболтнул ли он чего лишнего?
– Дело серьезное, дорогая моя! Мне, во всяком случае, не до смеху. День и ночь я ломаю голову, каким образом ты во все это влипла? Можешь мне объяснить? Я был бы очень благодарен тебе.
Брови Кэтрин вопрошающе изогнулись.
– Влипла? Что ты имеешь в виду?
Он взглядом указал на стол.
– Твой дневник, разумеется.
– Считаешь, у меня с эротическими фантазиями что-то не так? – Она опять рассмеялась. – Твои намеки меня веселят…
– Я говорю не про эротику, а конкретно про твой дневник, который со дня на день будет опубликован. – Ника это все начало злить. – Ты знакома с моим личным делом и, пожалуйста, не делай вид, будто все то, что я говорю, для тебя открытие. – Его взгляд был настолько острым, что разрезал бы сталь.
Но на Кэтрин он не произвел впечатления. Ей по-прежнему было очень весело. А Ника это злило все больше и больше.
Кэтрин решила дальше его не мучить.
– Карты на стол, как говорится. – Она достала из нагрудного кармана жетон золотистого цвета. – На, смотри. – Я агент ЦАКМИ. Похоже, у нас в конторе кто-то весьма ловко орудует. Не удивительно, что родилась идея проверить всех, кто так или иначе связан с информацией. По твоим словам, ты тоже работаешь в ЦАКМИ…
Ник Хант всегда гордился своим олимпийским спокойствием, сдержанностью, рассудительной бдительностью. Незаменимые качества для любой карьеры, а для его и подавно!
Однако встреча с Кэтрин многое изменила. Жизнь подкидывает сюрпризы один другого хлеще. Вот как сейчас! Хант в изумлении уставился на Кэтрин.
– Нам надо обсудить кое-какие технические нюансы, – продолжила она. – Можно сделать это неформально: я задаю вопросы, а ты отвечаешь… Хочешь, позвони своему адвокату, если тебе так удобнее…
Ник прищурился. В голове с огромной скоростью проносились варианты выхода из сложившейся ситуации.
– Надо подумать… Ты действительно сотрудничаешь с ЦАКМИ?
Кэтрин кивнула.
– Для связи с иностранными спецслужбами кто-то использует объявления в таблоидной прессе, – сказала она с расстановкой. – Есть основания полагать, что нередко и сама информация, украденная из базы данных ПИА, передается этим путем. Подозрения падают на твой отдел.
Она что, свихнулась?
Хант покачал головой.
– Из моего отдела?
– Это не ты, – заявила Кэтрин.
Но это нисколько не успокоило Ника.
– Не я?! – повторил он. – Не я, говоришь… – Он не мог поверить в реальность происходящего разговора. – Получается, ты следила за мной?
– Не только за тобой, но и еще кое за кем…
– Например?
– За твоим боссом, Николь Хаймер, за Майком Поттером, за Джеком Мартином…
У Кэтрин, похоже, поехала крыша! – подумал Хант.
– Да ты что?! – с жаром возразил он. – Я знаю Николь всю свою жизнь!
– Для ЦАКМИ это не довод. Твой взгляд – это всего лишь твой взгляд. Субъективный, скажем так. Нужны более весомые доказательства.
– А что, Кэтрин… – на этом вымышленном имени Хант преднамеренно споткнулся, – ты скажешь о дневнике?
– О дневнике? – повторила она. – Это длинная история. – Кэтрин глубоко вздохнула. – Ты действительно думаешь так, как сказал?
– О чем? – не понял Хант.
– Все о том же! Считаешь, будто я влипла во все эти шпионские дела?
– Кэтрин, я хотел помочь тебе, вот и все! Но, раз ты сотрудница ЦАКМИ, моя помощь тебе не нужна.
Кэтрин опять вздохнула.
– Когда я заканчивала школу, произошла одна история… В общем, я примчалась на свидание, вся такая трепетная, а меня грубо изнасиловали… и…
– Кэтрин, не надо, не вспоминай, – прервал он ее.
– Почему же не вспоминать, если я всегда об этом помню! Мой так называемый бойфренд, которого я собиралась любить всю жизнь, опустил меня с небес на землю. Короче говоря, жизнь преподала мне суровый урок. В те годы я была неуклюжей дылдой. Сверстники обожали надо мной подтрунивать. Я всех сторонилась. И вот один раз подходит ко мне самый сильный парень в нашем классе и предлагает мне дружбу. Я была счастлива. В тот день была прекрасная погода! Он предложил мне пойти в лес погулять… И изнасиловал меня, наивную дурочку…
– И что ты сделала?
– Пару раз дала ему по морде и пошла домой. С тех пор я не способна на серьезные отношения с мужчиной. Всю жизнь бегу от любви. Секс – единственное, что я себе позволяю. Но это совсем не то, чего я хочу. – Она улыбнулась ему какой-то беззащитной улыбкой. – Я чувствую себя немного не в своей тарелке. Никому никогда я еще этого не рассказывала.
В душе Ника Ханта все перевернулось. Он был готов убить того парня, что причинил Кэтрин зло. В то же время ее откровенность тронула его. Она настолько доверяет ему, что смогла поделиться с ним своей болью. С этого мгновения он никому не позволит обижать ее!
Ник провел ладонью по ее щеке.
– Мои родители не знали, что у меня проблемы в общении со сверстниками, – прошептала Кэтрин. – Я и не хотела, чтобы они знали. Родители всегда считали меня особенной! Я никогда не рассказывала им про тот ужасный вечер.
– Ты и есть особенная! – сказал Хант и неожиданно собственная грудь показалась ему тесной для его трепещущего сердца.
– Спасибо, Ник, – улыбнулась она сквозь слезы.
– Не за что, дорогая! – Он вернул ей улыбку и, подхватив на руки, отнес ее на диван. Сам сел рядом.
Кэтрин свернулась клубочком, словно маленький котенок, и положила голову ему на колени.
– Я понимала, что я не такая, как другие. Прошло полгода, и я обратилась к психологу. Он-то и посоветовал изливать душу… – она запнулась, – бумаге. Так появился дневник…
– И что, этот совет тебе помог?
Она рассмеялась:
– Я считаю, что уже вылечилась.
– Я рад! – Хант потрепал ее по плечу.
– Потом случилось так, что моя мать нашла дневник, прочитала – я нисколько не сержусь на нее за это! – и показала его агенту. Вскоре я получила предложение от издательства и стала работать над ним уже как над книгой.
Ник поймал себя на мысли о том, что, слушая ее исповедь, думает совсем не о работе, а том, что Кэтрин ему доверяет.
Он наслаждался ее откровенностью и пьянящей близостью.
– Кэтрин – твое настоящее имя?
– Да.
– А фамилия?
– Этого я сказать не имею права.
– Кэтрин, дорогая… Я так хотел тебя прошлой ночью! Прости, что нагрубил тебе.
– Я тоже была хороша! – примирительно улыбнулась она, глядя на него снизу вверх. – Если честно, я думала, ты меня совсем не любишь!
Сердце Ника готово было вырваться из груди.
– По-моему, ты привираешь! Знаешь ведь, что я мечтаю о тебе с того самого момента, как впервые тебя увидел!
Кэтрин засмеялась.
– Я хотела, чтобы ты произнес это вслух, – прошептала она.
Кэтрин приподнялась на руках и прикоснулась щекой к его щеке. Потом ее губы нашли его губы. Но насладиться поцелуем они не успели: неожиданно вырубился свет и раздался страшный грохот.
6
– Что это? – Кэтрин вскочила и прислушалась.
Со стороны кухни несся заливистый лай Хьюджа. Через секунду ей померещилось, будто она слышит чьи-то шаги.
Кэтрин посмотрела в сторону столика, на который положила свои очки ночного видения и где лежала перепечатанная копия ее дневника.
Но было слишком темно, и глаза ничего не могли различить. Они услышали скребущий звук. Это Хьюдж открывал лапой кухонную дверь. Открыв ее, он прибежал в гостиную и спрятался под диван, на котором сидели Ник и Кэтрин.
– Хьюдж, что случилось? – Кэтрин заглянула под диван.
– Скорее всего, пробки вылетели. Такое часто случается, дом у меня – дряхлый старичок!
– Но откуда такой грохот? – Его версия показалась ей чересчур беспечной.
– Хьюдж наверняка испугался и со страху что-то повалил.
Ник говорил очень уверенно, поэтому Кэтрин начала успокаиваться, но на всякий случай еще раз уточнила:
– И подобные проблемы с электричеством у тебя часто происходят?
– Время от времени случаются…
Глаза уже начали привыкать к темноте, и они даже могли теперь видеть лица друг друга. Ник посмотрел на Кэтрин и спросил:
– Скажи, после того как ты самым жульническим образом проникла сюда, ты включила обратно сигнализацию?
– А то! Конечно, – заверила она его. – Как-никак, я работаю в ЦАКМИ.
– Тогда все в порядке! В ЦАКМИ кадры еще те…
– Ладно тебе! Между прочим, пробки хоть и автоматические, но в щиток нам заглянуть все же придется… И заодно проверим, точно ли никто больше не собрался зайти к тебе в гости… – Кэтрин все никак не оставляло беспокойство. – Может быть, тот, кто продает информацию из секретной базы данных, следит за нами. Возможно, это я привела его сюда. Помню, когда шла на встречу в парк, меня кто-то преследовал… – Она сделала паузу, а потом добавила: – Кто-то, помимо тебя.
Ник не стал развивать эту тему, но спросил:
– Ты хорошо знаешь мой дом?