- У тебя будет ребенок, - тихо проговорила она. Это было скорее утверждение, а не вопрос.
Было бы глупо отрицать факт. Я кивнула.
- Ричарда?
- Да, конечно, - ответила я холодно.
Марион молча смотрела на меня. Ее лицо стало белым, как мел, а в глазах - страх.
Ее реакция перешла уже все границы! Я решила защищаться, и мне уже стало все равно.
- Случается, - сказала я. - И значит, мне придется оставить ненадолго работу, но мы справимся.
Марион все еще смотрела на меня, и в ее глазах было - я постараюсь объяснить это - что-то вроде ужаса. Наверное, у нее были проблемы при рождении первенца! Она знала, что в роду Рикки было что-то плохое, мимо чего нельзя пройти! Я дико перебирала все возможности, а Марион вдруг пошевелилась, будто заставляла себя вернуться откуда-то издалека, затем подошла и поцеловала меня.
- Чудесно, - сказала она. - Ты можешь рассчитывать на нас. - И слабо улыбнулась: - Ты можешь вернуться? Тебе лучше?
Я кивнула, потрясенная ее странной реакцией.
- Попробуй поесть немного, - сказала Марион. - Ведь теперь ты будешь есть за двоих.
О, боже, уж не собирается она теперь поддразнивать меня?
Мне стало неприятно в душе от насмешливого огонька, который пробудился в ее глазах.
- Лорна чувствует себя лучше, - объявила Марион, когда мы вернулись к столу. Мы с Рикки обменялись взглядами, и он понял, что наша тайна больше такой не является.
- Ах ты, шалун! - Марион погрозила пальцем Рикки, а он снова усмехнулся. - Почему ты нам не сказал? - Стивен не понял. Он озадаченно переводил взгляд с одного на другого. Марион открыто посмотрела на него: - Ты скоро станешь кем-то вроде дяди, - сказала она. - Не будем докапываться до точных названий, это слишком сложно. У Лорны будет ребенок.
Голос ее звучал беззаботно, но она опровергла его своим взглядом.
- Стивен, дорогой, ты не мог бы принести мне другой носовой платок из кармана плаща, он в раздевалке.
Я смотрела на Стивена. Он как бы находился в шоковом состоянии, и ей хотелось, чтобы он ушел оправиться от шока. Но почему? Я постаралась не думать об этом, у меня своих забот по горло. Принялась за еду и почувствовала себя лучше.
Марион снова подняла бокал:
- Мы пьем за прибавление в семье. Нет, Лорна, дорогая, тебе действительно не стоит, - она хитро улыбнулась Рикки. - Традиционный латинский темперамент. Жаркие ночи Средиземноморья. Навевает воспоминания, а, Стив?
Казалось, Стиву ничто ничего не навевает, он улыбался одними губами.
- Когда вы обручились, голубки? - спросила Марион. - Наверное, когда ты гостила у Рикки во Франции?
Она пыталась вычислить, когда мы… когда родится ребенок, поняла я. Ну, и что? Я уже собралась раскрыть рот, но Рикки опередил меня. Он улыбнулся, потянулся через стол и взял мою руку.
- Рождество пройдет интересно, - сказал он. - Мой день рождения в декабре, восемнадцатого. Исполнится мне двадцать девять. А ребенок родится, доктор сказал… - Он в ожидании поднял брови.
- В начале января, - подхватила я.
- Первенцы, как правило, запаздывают. - Это вставил Стивен, что было удивлением для меня.
- Стивен хранит такую информацию, как сорока, - рассмеялась Марион. - И вообще его интересует все, что касается медицины. Да, это будет почти Рождество, - подбодрила она Рикки.
- Вы, наверное, знаете, что тетя оставила письмо. Я должен вскрыть его в день рождения, - глаза Рикки блестели от смеха. - Должно быть, там что-то интересное.
- Нет, я не знала, - не согласилась Марион. - Как интригующе.
Рикки пожал плечами.
- Я не имел в виду "вы знаете, вам известно", - постарался объяснить он.
- Не втягивайте Рикки в объяснение английских идиоматических выражений, - вмешалась я, чтобы прикрыть легкое замешательство, которое, казалось, чувствовала только я. - Он запутается.
- Интересно, что она там написала? - спросила Марион. - Ведь должно быть что-то. Она стала очень странной.
- Я так и подумал. Бедная женщина, - грустно сказал Рикки. Он снова улыбнулся. - Возможно, ее письмо подскажет мне, где найти припрятанное золото, под какой половицей!
- Нет, - произнес Стивен. - Совершенно ясно, что у нее не было ничего ценного.
- Возможно, что-нибудь о кошках, - беззаботно сказала я. - Думаю, их всех пристроили. Может, перейдем в бар и выпьем кофе? - мне хотелось закончить этот разговор.
Время шло приятным образом. Мы разговаривали, смеялись. Я была счастлива, чувствовала, что принадлежу к этой семье. Они мне нравились. Марион заботилась обо мне. Все ли у меня в порядке?
На какое-то время нас с Рикки оставили одних. Марион и Стивен ушли посмотреть на витрины магазинчика. Им надо было поговорить.
- Они в шоке, - сказала я Рикки.
- Легко шокировать англичан, - пожал плечами Рикки.
Я покачала головой. Не так-то их легко шокировать.
- Итак, - улыбался Рикки, - родственники. Как говорится, можешь заводить друзей, а не родственников. Нам не нужно часто встречаться с ними.
- Выбирай себе друзей, - поправила я его. Но мне хотелось видеться с ними. Потом они вернулись, и Марион сказала:
- Чудесный теплый вечер. Мне бы хотелось прогуляться на террасе.
Рикки встал. Я поколебалась секунду, и Марион предложила:
- Останься с Лорной, Стивен. Возможно, ей хочется еще кофе.
Может быть, оставшись один, Стивен разговорится. Я почувствовала себя лучше.
- В коттедже тети Эммы есть изменения с тех пор, как Рикки уехал оттуда? - я взяла быка за рога.
- Стал более ветхим. Думаю, она продала все самое ценное.
- Я стараюсь представить ее, - сказала я. - Но это так трудно. Кажется, Рикки едва ее помнит, будто у него провал памяти. Какой она была в действительности?
Стивен нахмурился и опустил глаза в чашку.
- Она всегда была очень скрытным человеком, - осторожно сказал он. - И в последние восемнадцать-девятнадцать лет абсолютно недосягаема.
- С тех пор, как уехал Рикки?
Стивен искоса посмотрел на меня.
- Он помнит что-нибудь о том времени? О людях, с кем он знакомился? О том, что она ему говорила?
Черт побери. Совсем, как Марион, он повернул разговор и уже расспрашивал меня. Ну, уж нет!
- Видите ли, мне необходимо знать, как можно больше, потому что… - начала я непреклонно, но тут вернулись Марион и Рикки, и Марион начала собираться, сказав: "Приятно провели время. Не часто выпадают такие счастливые минутки". Она поцеловала меня, и я заверила ее, что, да, я хорошо себя чувствую, да, я буду помнить, что Стивен может мне помочь, если понадобятся таблетки.
Они ушли. Я повернулась к Рикки, еще ощущая тепло поцелуя Марион на щеке.
- Пойдем, посмотрим, каковы спальни "Ройал" по сравнению с маленьким отелем, - сказала я. - Интересно, есть ли там цветной телевизор и все для приготовления чая.
Рикки смотрел на меня трезво и испытующе.
- Я действительно чувствую себя хорошо, - заверила я его. - Извини, что все так получилось, но я не могла с собой справиться.
Он не улыбнулся и не подбодрил меня. В глазах его было что-то холодное, и это озадачило меня.
Комната была великолепна.
- Смотри, Рикки, даже персональная зубная щетка, - я исследовала все, как ребенок. - Выпьем в последний раз?
- Я не буду. Я иду спать, - сказал он резко. - Завтра мне рано ехать.
В чем дело? Значит, ему придется возвращаться, но ведь в аэропорт повезу его я! Может, все это теперь кажется пустой тратой времени, и он вдобавок устал и раздражен.
Я забралась в постель первой.
- Извини, что я вытащила тебя сюда, Рик, - сказала я, хотя в действительности я не понимала, почему надо было извиняться. Я похлопала рукой по одеялу: - Иди сюда. Давай оценим, стоит ли это наших денежек. Здесь так мягко!
Он лег, и я уютно устроилась рядом с ним.
- Знаешь, это все из-за Джона, поверенного, это он сказал, что тебе было лучше приехать.
- Ну-ну, я понимаю, - я почувствовала, что хотя Рикки и лежал рядом со мной и не двигался, но внутренне он отвернулся от меня. И пусть, если он так легко раздражается из-за того, что ему кажется пустой поездкой, то я-то почему должна переживать? Утром все встанет на свои места. Я старалась рассуждать философски, но лежала с открытыми глазами, совершенно несчастная, еще долго после того, как дыхание Рикки стало ровным. Он был здесь, рядом со мной, мой любовник, который скоро станет моим мужем. Я носила его ребенка. Завтра мы опять будем на сотни миль вдали друг от друга. Мне так хотелось уснуть в его объятиях. Но почему же ему этого не хотелось?
Скандал все-таки разразился, когда на следующий день мы подъезжали к аэропорту. Я пошутила насчет чего-то. Он не ответил. Скрытая в глубине души обида все еще была свежа (так грубо Рикки приказал мне убрать белье, а я до сих пор ничего не выяснила!), и теперь его холодность заставляла меня задуматься.
- Кажется, я узнаю о тебе то, о чем раньше не подозревала? Я не знала, что ты - человек настроения.
- Кажется, мы оба узнаем кое-что друг о друге, - сказал он сухо.
- Интересно, что ты под этим подразумеваешь? - потребовала я объяснения.
- Этот Джон. Как хорошо вы успели с ним сойтись?
- Поверенный?! - пораженная, я повернулась к нему.
- Следи за дорогой, - приказал Рикки.
- Не указывай! - вспылила я, затормозив у обочины.
Через десять минут мы будем в аэропорту. Я должна все выяснить.
- Итак… - начала я.
- Он приглашает тебя в ресторан. Как часто?
- Откуда ты?..
- Не важно. Я знаю, - его лицо вновь приняло обиженное выражение.
- Всего лишь раз он пригласил меня на чай, - ответила я, злясь на свое оправдание, объясняя то, что незачем было объяснять. - Мне нужно было с кем-нибудь поговорить. Чашка чая не говорит о неверности. Рик, ты должен лучше знать меня, ведь через неделю у нас свадьба!
Я смотрела, не отрываясь, на него, все еще не веря тому, что слышала. Взгляд его был обиженным, но холодным.
- Ты, наверное, такая же, как твоя мать. Одного мужчины тебе мало.
- Да как ты смеешь! - в гневе закричала я. - Убирайся! Поезжай к себе домой. Я не хочу за тебя замуж. Я не выйду за тебя замуж! - Я резко включила скорость, и мы помчались в аэропорт. - У тебя как раз есть время сесть в самолет, - горько сказала я. - И не возвращайся.
- Если ты так хочешь! - он схватил чемодан и выскочил из машины. Лицо его побледнело и было напряженным. - Я пришлю тебе деньги. Напишу.
- Ничего мне не надо. Я не хочу о тебе слышать. Убирайся!
И он уходил! Еще не веря этому, я смотрела, как он удаляется. Потом развернула машину и, как слепая, поехала по улицам, пока, наконец, не остановилась у ворот коттеджа. И, когда до меня дошла чудовищность ситуации, я заплакала.
Немного позже инстинкт самосохранения взял верх, я перестала рыдать и стала думать, что же мне делать. Все возможности, все шансы были слабыми. У меня будет ребенок, но теперь только у меня, и я с отчаянием понимала, что необходима помощь - это значило возвращение домой. Возвращение к жалости отца и Мхэр, к Шейле с ее: "Все мужчины бросают и уходят. Я тебя предупреждала". Но Рикки ведь другой, и мне так хотелось счастья для нас двоих, теперь уже троих. И вновь я почувствовала, как неимоверный страх охватил меня. Я любила Рикки. Он любил меня. Как могло все это случиться?
Марион поможет мне, если я решу остаться одна. Марион! Рикки изменился после того, как они с ней поговорили один на один на террасе вчера вечером! Полузабытые воспоминания о том дне, когда мне показалось, будто я видела Марион, следящую за мной из машины, когда Джон прощался со мной, вспыхнули в памяти. Должно быть, именно она напела Рикки, что я изменяю ему с Джоном! Но почему? Зачем?
Злость вытеснила горе. Я встречусь с ней. Я все ей скажу. Не сейчас - я увидела отражение распухших от слез глаз. Завтра. Сейчас я пойду в коттедж. Чувствовала я себя очень плохо. Надо поесть. Отдохнуть. Теперь я одна.
Глава 8
Это была самая отвратительная ночь в моей жизни. Когда злость растаяла и волнение улеглось, я почувствовала себя так одиноко, что невозможно представить.
Я старалась докопаться хоть до малейшей надежды. Завтра я все склею. Завтра я буду думать. А сейчас я чертовски устала.
Я уснула сном измученного человека. Мне снились сны, смешанные с кошмарами. Потом я проснулась, проснулась с угнетающим чувством присутствия чего-то зловещего. Атмосфера вокруг казалась напряженной - или это я сама? Да, это, должно быть, мое состояние, я старалась урезонить себя, борясь с паническим желанием встать и бежать из дома, даже сейчас - я включила свет и взглянула на часы - в два часа ночи.
Но дело было не во мне. Атмосфера в доме изменилась. Она никогда не была дружелюбной, только беспристрастной, а сейчас стала угрожающей, опасной для меня. Казалось, будто тетя Эмма уже знала о ребенке и не одобряла меня. Нет, это слово не слишком сильно отражает то, что чувствовала Марион, пожалуй, ужас - вот это слово. Но почему?
Шепот ветерка с моря, раздувая шторы, шелестел в комнате, как тихое, угрожающее ворчание.
- Ну, хорошо, - с горечью произнесла я. - Хорошо, завтра я уеду отсюда.
Какое значение все это имело теперь? Рикки меня бросил. Я почувствовала, как вновь закипают слезы, а бороться с ними нет сил. Вволю наплакавшись, я уснула, все еще всхлипывая. И ощутила присутствие кого-то или чего-то, что, затаившись, слушало меня.
Я проснулась от яркого солнечного света, медленно выходя из ночного кошмара: у меня пять месяцев беременности, я поссорилась и рассталась с человеком, которого люблю, и теперь в одиночестве должна справиться со всеми проблемами. Потом я тяжело повернулась на бок и проснулась совсем, сознавая невероятную правду, что все это было не кошмарным сном, а реальностью, в которой я жила.
Солнечно-яркий коттедж уже не был угрожающим, и все же я чувствовала присутствие тети Эммы везде - пока я наполняла водой маленький чайник, выставляла цветастую чашку для кофе. После кофе я буду думать.
Чашка еще была зажата у меня в руке, когда я услышала стук письма, упавшего на коврик. Письмо! Должно быть, от Мхэр, Шейла никогда не писала писем. Я уныло поплелась к двери, чтобы подобрать его. На конверте был почерк Рикки! Как это возможно!
Я разорвала конверт.
"Дорогая…" Оно было нацарапано в большой спешке. Мои глаза пролетали по словам, и меня охватили облегчение и счастье.
"Прости, прости меня. Мой гнев привел меня в Здание аэропорта, а ты уже отъезжала. Я ощущал, чувствовал, что вижу, как ты уходила из моей жизни, а я не знал, куда. Я попросил кого-то послать это письмо. Пожалуйста, позвони мне в четыре часа. Я буду на месте. Я люблю тебя. Прости меня.
Рикки".
Реакция вызвала в душе противоречивые эмоции: любовь к нему, остатки шока от того, как легко он становился ревнивым, осознание, что под счастливой, беззаботной внешностью повесы скрывалась эмоционально неустойчивая натура - я помнила его странное поведение в отношении стирки. В действительности, я его совсем не знаю. Но узнаю. И триумфом над всем - огромная радость. Он любит меня, я люблю его, и этого достаточно.
Я снова вернулась в гостиную, радость включила мой мозг. Мне нужно одеться, у меня много дел, теперь время просто испарится.
Стук в дверь, и мои расшатанные нервы заставили меня подпрыгнуть. О, боже, кто это! Я запахнулась в халат.
Это была Марион. Какой-то момент я стояла и смотрела на нее. Черные глаза с тревогой искали мои.
- Лорна, - сказала она. - Я почувствовала, что должна заехать и проверить, все ли у тебя в порядке. Извини, что так рано, но мне надо уехать на целый день. Я боялась, что ты будешь одинокой, брошенной, после расставания с Рикки.
Но ведь именно она пыталась разъединить нас!
- Кофе? - спросила я, когда Марион последовала за мной. Я посмотрела на свое отражение в овальном зеркале в угловом шкафу - круги под глазами, бледная.
- У меня уже все в порядке, - спокойно начала я, вынимая еще одну чашку. - У меня была кошмарная ночь, Марион, - я решила действовать напрямую. - Что вы сказали Рикки обо мне и поверенном, Джоне, когда вчера вечером беседовали одни?
Она открыла рот от изумления на мою необъявленную, неожиданную атаку.
- Возможно, я упомянула что-то, - сказала она. - Я случайно видела вас в городе тогда днем. А что?
- Больше, чем упомянула, - обвиняла я. - Вы, практически, сказали ему, что у нас любовная связь. Мы крупно поссорились, и он бросил меня.
Марион казалась сокрушенной.
- О, нет! - запричитала она. - Лорна, что я могу сказать? Это было просто невинное замечание. Как он мог так все неверно истолковать? Что же теперь тебе делать? Разреши нам помочь тебе.
- Нет, не надо, - пресекла я ее вопросы. - Сейчас все уже хорошо. Рикки передал мне письмо, прежде чем сел в самолет. Думаю, в какой-то степени это дало нам возможность лучше понять друг друга, - добавила я с мстительным удовлетворением.
Марион читала молча. Затем она взглянула на меня с улыбкой.
- Я так рада. Если бы хоть на секунду я задумалась, что смогла быть причиной…
Во мне зашевелилось раскаяние. Какая же я свинья! Зачем ей сеять раздор между нами?
- Не волнуйся, Марион. Я просто устала, плохо спала, - в порыве я наклонилась и поцеловала ее. Она ответила тем же.
- Ночь, наверное, была ужасной. Я так тебя полюбила, Лорна. Верю, мы станем хорошими друзьями.
Она не знала всей драмы прошлой ночи, но в свете нашего нового взаимопонимания мне не хотелось приносить - думаю, это единственно подходящее слово - привидение тети Эммы на сцену. Скоро мне уезжать, совсем немного осталось, а когда вернусь, то буду уже с Рикки, и мы будем женаты.
- Тебе здесь просто необходим телефон. Приморский бульвар слишком далеко, - торопливо говорила она, беря в руки сумочку. - Нельзя жить так изолированно. Позвонишь мне, если будешь плохо себя чувствовать, да и мало ли что? Я быстро приеду. С этого дня ты будешь под моим наблюдением. Правда, исключая медовый месяц, - добавила она, лукаво смеясь.
Я рассмеялась вместе с ней и была довольна, что мы расстались на дружеской, веселой ноте. Все будет хорошо. Все должно быть хорошо.
Глава 9
Скоро мы будем там. На секунду я закрыла глаза. Я - невеста, торопящаяся навстречу медовому месяцу рядом с мужем. Не правда ли, жизнь прекрасна! Правда, у меня пять месяцев беременности, и первую ночь медового месяца мы провели в двадцати милях от города, навестив Мхэр, так как она не присутствовала на свадьбе. И сделали плохой выбор - отель был шумный, честность заставила меня признать факт, - но жизнь все-таки удивительна!
- Устала? - голос Рикки прервал мои мысли.
- Угу, - кивнула я. Последняя лихорадочная неделя сливалась сейчас в калейдоскоп впечатлений, моих стараний в коттедже, возвращения домой и сборов и подготовки к свадьбе в последнюю минуту.
- Они не рассчитывают, что мы останемся надолго? - спрашивал Рикки.
- Надеюсь, нет.