Надо сказать, что я ни разу не видела такого разнообразия сувениров, даже в Китае. Окинава славится изделиями из керамики, глины, стекла, змеиной кожи. По традиционным поверьям, каждый дом охраняют особые животные - сисы, это такой гибрид льва и собаки. Сисы живут всегда парой. Лев (будем называть его просто, как привыкли) отличается открытой пастью: он готов растерзать врага и отпугивает всё плохое, что может принести в дом беду. А львица, напротив, - с закрытой пастью, она хранит домашний очаг, уют и бережёт любовь. Их можно увидеть в каждом доме, самых разных размеров и разновидностей: керамические, стеклянные, цветные, симпатичные и страшные, сидящие, лежащие, но всегда в паре. Так вот на рынке в каждой лавке можно выбрать себе парочку сис и привезти сторожей домой. Интересно, будут ли они охранять русский дом, или они различают "своих"?
Свернув с главной улицы, мы очутились в небольшом парке, посреди которого стояла беседка с причудливым узлом внутри. Хидемаса объяснил мне, что этот узел от огромного каната - символ мира на острове, и на праздниках проводят соревнования перетягивания такого же огромного и толстого каната. Команде для этого потребуется человек двадцать на одну сторону. Кстати, этот же узел является и символом нового года, люди вешают его над входной дверью, как мы вешаем подкову или венок. Очень точно я попала, когда выбирала сувениры для будущих друзей за рубежом: в книжном магазинчике я наткнулась на магнитик в виде подковы с изображением видов Хабаровска. По приезде я сразу вручила Хидемасе этот презент, который очень его заинтересовал и растрогал. И вот тут-то и пригодилось сходство русской подковки и японского узла.
Вообще можно провести массу аналогий между нашими культурами. Новый год здесь - тоже семейный праздник. Все собираются за большим, наполненным всякими вкусностями столом, желают друг другу счастья и прочих благ и так же, как мы, кутят всю неделю. Национальным инструментом считается трёхструнный сансин, который звучит, как балалайка. Только сейчас вы нигде не увидите играющего на балалайке русского - ни на улице, ни в театре, а окинавцы очень любят свой сансин, и народную музыку можно услышать абсолютно везде. И это не просто для привлечения туристов (хотя, несомненно, и для этого тоже), окинавцы правда её любят. Казалось бы - ну что можно сыграть на трёх струнах? Оказалось, что очень много. Но к этому мы ещё вернёмся позже. А эти песни? Я влюбилась в них с первого раза, как только услышала. У окинавцев есть свой островной диалект, даже своя письменность, и поют они только на своём языке. Сначала это кажется забавным, там и слов-то особо нет, потом начинаешь вникать и даже впадать в странное ощущение вроде транса, потом начинаешь различать оттенки, грустная это песня или задорная, и в каждой свой набор определенных слов, повторяющихся всё время. Что-то вроде нашего "ай люли, ай люли". Есть женский вокал, есть мужской, иногда они звучат отдельно, иногда сливаются и перекликаются, будто заигрывают. Кода я спросила у Хидемасы, о чём они поют, он ответил, что и сам не разбирает местного диалекта, а просто наслаждается звучанием.
Дальше нам встретился магазин-кинотеатр. Малюсенькое помещение, первый этаж которого делился на отделы с различными побрякушками, склянками, мешочками, платочками, в углу были полки с книгами. Как вы уже знаете, к книгам у меня особая любовь, и я ринулась к ним. Порадовало то, что это были не только манги, с ними я уже была знакома в русском переводе. Здесь была и художественная литература, и крошечные книжульки для детей, особенно порадовавшие меня. Дело в том, что они были вроде как и не книжки, то есть надо было просто быстро пролистать странички и увидеть сюжет на нарисованных картинках, которые как бы двигались. Там были истории про кота, лягушку, мышку и других забавных зверят, и истории эти были такие добрые и милые, что мне захотелось не купить, нет, а нарисовать свою, может быть, для своего будущего ребенка или племянника, но обязательно нарисовать самой. В голове уже складывался сюжет, когда под лестницей я увидела пень. Оказывается, можно прийти, взять понравившуюся книгу, сесть на пенёк и почитать! Гениально! И никто тебе не помешает и косо не посмотрит. Вроде и не библиотека, но если уж очень хочется и интересно, то пожалуйста. Лучше бы ты её после этого купил, но если нет, то что поделать, найдём другого владельца, а ты заходи ещё, будем рады. Вот что я вам скажу: если бы у нас было такое место, я бы там жила, может, даже утроилась бы туда на работу - за товаром следить или полы мыть, без разницы! Ничего более уютного я не видела!
С трудом оторвавшись от полок с книгами, мы поднялись на второй этаж, где оказался маленьких кинозальчик. Здесь можно выбрать любой фильм, позвать друзей и занять весь зал. Внутрь я не проходила, но подозреваю, что мест там не больше десяти. А ведь можно просто пригласить девушку на свидание, и весь кинозал будет только для вас двоих…
Дальше нам встретился магазинчик с военной атрибутикой - униформа, ботинки, шляпы, береты, рюкзаки, оружие, гора пустых гильз и многое другое.
- Окинава - оккупированный остров, здесь расположены военные американские базы, поэтому можно встретить много военных магазинов вокруг. Город Гинован - это американская деревня, то есть там живут практически только американцы, - начал Хидемаса.
Я очень не люблю темы, касающиеся военной политики государств, и особенно касающиеся Америки, поэтому я отвлекла его внимание, надев на голову красный берет набок и схватив воздушную ракету в руки. Я стала позировать и корчить рожи, как суровый офицер, чем, конечно, рассмешила Хидемасу, благо больше никого в магазине не было. Политику лучше оставить на потом…
Вернулись домой мы поздно, назавтра решили с островом повременить, посмотреть по погоде. Из-за картонных стен дома в квартире было даже прохладно, примерно как и на улице - в районе пятнадцати-шестнадцати градусов, пришлось даже включить обогреватель. Но меня сложно заморозить такой температурой, у меня дома было точно так же. Приходилось надевать кучу кофт, спать под двумя одеялами, а передвигаться из кухни в комнату мелкими перебежками. Поэтому я укуталась в тёплый спальник и мгновенно ушла в сладкие скитания в стране снов.
Утро встретило нас не очень радостно. Проснувшись, я поняла, что хорошенько выспалась, но в комнате почему-то темно. Потом я сообразила, что окна плотно закрыты жалюзи, и свет сквозь них не проникает вообще. На всякий случай я немного повалялась и услышала, как встал и зашуршал мой сосед. Только тогда я осмелилась выползти из спальника и окунуться в бодрящую свежесть комнаты. Приоткрыв окно, я увидела пасмурное небо и угрюмый серый пейзаж. Мне стало холодно, и я надела всё, что было тёплого из одежды, кроме зимней куртки, шапки и вязаных носочков. Кстати, эти носочки связала мне в подарок подруга какой-то особенной историчной вязкой из натуральной шерсти. Обрадовавшаяся такой красоте, я решила, что пусть они путешествуют со мной, вдруг пригодятся. Правда, уже в поезде я поняла, что от них безумно чешутся ноги, и спать в них уж точно никак нельзя. Но, живя у Хидемасы, я их быстро приспособила носить вместо тапочек, тем более что они длиной до колена, и ножки в них совсем не мёрзнут. Из-за этого носочки мне теперь особенно дороги, низкий поклон подруге.
Пока я возилась, Хидемаса приготовил нам завтрак. Никто никогда, ну кроме мамы, конечно, не готовил мне завтраки. И это было так чудесно! Как я говорила, с посудой в доме был напряг. Имелось целых две ложки, две миски, пара кружек и один набор палочек. Протянув большую миску мне, Хидемаса сказал: "Не понравится - отдашь мне, я доем". Ага, конечно. Он не успел и глазом моргнуть, как я проглотила всё - невероятная вкуснятина! Это были мюсли с йогуртом, вроде ничего необычного, но таких у нас точно нет. Причём йогурт Хидемаса делает сам из специальной смеси и молока, добавляет ложечку меда для сладости и вуаля! - вкуснейший на земле завтрак готов! Я пыталась впоследствии повторить это дома, но ничегошеньки не получилось, даже отдаленно не напоминало. Возможно, дело было вовсе не во вкусе, а в чувстве…Теперь и не узнаешь.
Потом мне на выбор предлагалось попробовать чай или кофе. Нельзя было выбрать оба или одно и то же и приготовить одно и то же. Этот закон выбора действовал во всём, но, к удивлению, я ни разу не ошиблась. Чай был особый - индийский и молочный, но выглядел он как какао: такой же порошок заливается водой и размешивается. На вкус тоже напоминает какао, только с пряностями, мне показалось, там был имбирь и корица.
Этот чай на самом деле был привезён Хидемасой из Индии. Он прожил в Дели целый год, работая учителем английского языка в школе. У Хидемасы вообще жизнь складывалась довольно необычно по нашим меркам. Родился он в Нагое, учился в Токио, но жить в Токио не смог - слишком дорого, поэтому уехал в Индию. Через год вернулся к родителям в Нагою, пожил немного там, написал книгу и переехал на Окинаву, так как здешний мягкий и тёплый климат пришёлся ему по душе. Теперь он работает учителем японского языка в школе для иностранцев, зарплата учителя позволяет ему жить безбедно, пару раз в год путешествовать по миру и заниматься клаймбингом. Вообще все японцы и жители Японии любят заниматься клаймбингом, то есть лазать по горам, я так поняла, это у них самое распространенное увлечение. На втором месте идут горные лыжи, а на третьем, как ни странно, гольф, но про него тоже отдельная история.
После завтрака мы решили посетить самое популярное среди туристов место - замок Сюри. Ехать до него было недалеко, но какое ж удовольствие покататься еще разок на монорельсе! Выйдя на нужной станции, мы пошли вдоль холма по серпантинной дороге, окружённой снизу каменной стеной. Дорога была вымощенная из белых булыжников. Оказалось, что почти все дороги, дома и стены в Окинаве сделаны или выложены из коралла! Коралл - отличный отделочный материал вместо любой плитки. Мы залезли на стену и пошли по её хребту. Разглядывая структуру стен, я заметила можно выбоины - это разрушающая сила обычного дождя. Оказалось, что коралл очень чувствителен к потокам воды и разрушается под действием сильных ливней, поэтому со временем его надо класть заново, благо недостатка в этом материале на острове не будет никогда.
Внизу под стеной располагалось большое, но невысокое здание, мрачное, среди богатой зелени вокруг.
- Как ты думаешь, что это такое? - Спросил Хидемаса.
- Не знаю, может, школа?
- Это тюрьма. Сюда привозят очень плохих людей, они делали плохие вещи. Ты когда-нибудь делала плохие вещи?
- Нет вроде.
- Неужели? Ты обманываешь меня!
Я призадумалась, но так и не смогла вспомнить, за что же меня можно было бы посадить.
- Да не вру я, ничего такого не делала.
- И тебя ни разу не приводили в тюрьму?
- Нет! А почему ты спрашиваешь? Как насчёт тебя?
- Ну, было дело…
Я насторожилась, ведь я привыкла верить людям и уже составила себе портрет моего нового друга, и уголовник в него точно не вписывался.
- Просто как-то попал в аварию на дороге, но я был не виноват, мотоциклист резко вывернул навстречу из-за угла.
"Уфффф, пронесло", - расслабилась я.
Я, конечно, не ожидала, что он сейчас начнет признаваться в убийстве своей семьи или бывшей возлюбленной, но мало ли, психи разные бывают. К счастью, всё обошлось.
Так мы добрались до храма, который оказался заодно и картинной галереей, и выставочным залом с аквариумами. Попугав немного рыб, мы поднялись наверх, где было место для молитв. Никаких икон, изображений богов, никаких символов веры - просто ограждённая площадка для молящихся с красивыми растениями и цветами, а посреди какие-то чаши и вазы. Тут же был загончик с коробочкой, куда надо было попасть монеткой, чтобы в новом году привалило богатство. Японские йены мне было жалко, поэтому я кидала рубли. С третьего раза мне удалось забросить двухрублевую монету точно в коробочку, чему я, конечно, была несказанно рада, ведь богатство еще никому не помешало. Девушки в национальных одеждах угостили нас новогодним напитком, тем самым, что мы пробовали на рынке, а за сто йен Хидемаса вытащил для меня предсказание судьбы в новый год. В пожелании говорилось, что у меня всё будет очень хорошо: если ищешь - найдешь, если болеешь - выздоровеешь, если есть любимый - выйдешь замуж, если хочешь ребенка - родишь, если хочешь переехать - переедешь, и всё в таком же духе. Просто сказка, а не жизнь в этом году! Тут же продавались маленькие керамические и фарфоровые овечки - символ года. Хидемаса принялся было мне объяснять, что они значат, но я призналась, что восточный календарь так же популярен в России, как и здесь, и что год Овечки - это мой год, и я знаю, что мне непременно повезёт во всём. Он был весьма удивлён и даже немного расстроился, что не смог меня в очередной раз поразить. Хидемаса вообще большой охотник на рассказы. Он любит делиться впечатлениями и знаниями обо всём, что знает и что видел. Если бы я говорила по-японски, у него бы, наверное, вообще рот не закрывался, а так ему приходилось долго подбирать слова, чтобы я всё поняла.
Когда мы спускались обратно, мы заметили дверь на небольшой балкончик. Здесь висел большой гонг, и чтобы в него бить, на цепях висело большое бревно.
- Хочешь ударить? - Спросил Хидемаса.
- А можно?
- Попробуй.
Я, недолго думая, раскачала бревно и что есть мочи ударила в этот самый гонг. Оглушительный звук удара, казалось, разлетелся по всей округе на много километров.
- А теперь бежим! - Крикнул Хидемаса, уже рванув с места.
Я, матерясь и хихикая, ринулась за ним. Выбежав на улицу, мы оглянулись - никто нас не преследовал. Хохоча, мы кое-как перевели дыхание, пофотографировали окрестности и двинулись дальше.
Вскоре мы увидели прудик, через который был перекинут мост до беседки и большого странного дерева, состоящего как бы из множества маленьких ветвей, которые, как волосы, свисали вместе с листвой почти до самой земли, так что можно было в них спрятаться. Мне сразу вспомнился мультик про аленький цветочек, где чудище так же скрывалось в похожих деревьях, чтобы не пугать Настеньку. По аналогии я стала прятаться от Хидемасы в ветвях и вешать веточки на голову вместо волос. Потом я увидела, что вокруг очень много интересных птиц. Они сидели на деревьях, плавали в пруду, бегали от детей по кустам. По виду они похожи на уток, только крупнее, а по характеру напоминали наших голубей - откормленных, наглых, привыкших к людям и надменных. Заметив одного, примостившегося на заборе, я нацелилась его поймать. Подойдя вплотную, я протянула руки, но, покрякивая, птица неуклюже поторопилась отойти подальше. Я подкралась опять, и мне почти удалось схватить её, но я побоялась оторвать ей хвост, и в руке у меня осталось только перо на память. А недовольная птица предпочла перелететь на воду, где её точно никакие люди не посмеют достать.
В этом пруду плавали карпы. Жирненькие такие, разных оттенков - белые, красные и чёрные. Их можно было достать руками, но Хидемаса сказал, что нельзя, потому что их здесь специально разводят для поддержания вида, иначе бы они уже вымерли. А ещё здесь было озерцо, вокруг которого надписи гласили "На эту сторону пруда не ходить - опасная черепаха".
- Разве черепахи опасны? - Спросила я Хидемасу.
- Эти да. Они большие и могут напасть и больно покусать за ногу.
- Вот это да!
Но я-то уж, конечно, успела подумать, что тут обитают черепахи-каннибалы или ядовитые маленькие черепашки, плюющиеся ядом…Хотя вдруг и правда больно кусают, проверять я не рискнула.
Пройдя по тропинке через лесок, мы внезапно вышли к выходу из парка и всей территории замка тоже. Тут была карта, показывающая наш путь, и где нам надо было свернуть, чтоб выйти на сам замок. Пришлось обходить с другой стороны, обратно же идти не интересно.
Новая дорога вывела нас прямо на вход, охраняемый, естественно, сисами. Вход был свободным, к тому же в связи с новогодними праздниками в этот день на территории проходила культурная программа, которая состояла из уличных перфомансов. Внутрь самого замка вход был платный, но оказалось, что замок - это вовсе и не замок в нашем представлении, а обычная пагода, которая ничем особенно и не отличается от китайских. А представление, проводимое за стенами и состоящее из выхода императора и императрицы, мы посмотрели через проём ограждения.
Зато мы вовремя подоспели на представление небольшого открытого театра. Оно состояло из трёх танцев, сопровождавшихся традиционной музыкой. Первый танец исполнялся под очень медленную мелодию, почти без слов. Танцоры вышли в шёлковых халатах, половина в чёрно-золотых, половина в красно-белых. Шли они в такт музыке очень медленно, акцентируя точность каждого шага. В руках у них были белые веера, которые они так же медленно разворачивали. Сделав какое-либо движение, они застывали в определенной позе, ожидая следующего звука. Всё очень точно и синхронно, ничего лишнего, танец как бы говорил, что торопиться не следует, все идёт, как надо, и ты увидишь это, если замедлишь ход своей жизни и своего сердца.
Второй танец был немного оживлённей. Помимо струнных инструментов, зазвучали барабаны, а танцоры вышли, стуча на каждый второй такт кастаньетами. Одеты танцоры были в причудливые голубые халаты с огромными рукавами, на головах у них были огромные шляпы с завязками на подбородке. Шляпы напоминали цветные гигантские грибы или перевёрнутые венчики цветов. Даже несмотря на повязки, было абсолютно непонятно, как такие огромные шляпы могут держаться на голове. Позже выяснилось, что танцоры не только ходят, а ещё и поют, то есть выкрикивают что-то при определенных поворотах. Это зрелище было очень завораживающим, но покружившись и поменявшись местами, артисты ушли один за другим со сцены. И тут началось самое интересное.
Третий номер начался с того, что на сцену выбежала девушка, одетая в обычное крестьянское платье, в руках у нее была метла, а так как бежала она босиком, я заметила, что не только её лицо, но и руки с ногами были чем-то выбелены. Я знаю, что у японцев всегда было принято выбеливать лицо, за что, собственно, они и любят русских девушек и очень завидуют бледности их кожи. Но чтоб были забелены руки и ноги, я видела впервые.
Пританцовывая с метлой, девушка стала петь о проблемах крестьянской тяжелой жизни (как я думаю), зато под очень веселую и задорную музыку: музыканты рвали струны, как могли, что придало этому инструменту ещё больше сходства с балалайкой. Девушка повизгивала и покрикивала, не забывая кружить по сцене и изображая трудовые будни. Тут к ней присоединилась вторая танцовщица, но с корзинкой. Они стали вторить друг другу и кружить вдвоём, пока, видать, не высказали всё, что накипело. Потом вышли остальные танцоры, одетые как обычные горожане столетия этак десятого, и стали кружить, прыгать, выделывать акробатические приёмы, при этом помогая девушкам петь о своих трудностях городской жизни и будучи очень довольными, что они в этом городе всё-таки живут.