Рэндольф глядел в окно на проплывающие мимо парки, фонтаны, скульптуры - и ничего не видел. Перед глазами стояли ряды папок, которые ему предстояло просмотреть. Он считал, что знаком с их содержанием, но не мог рисковать. Вдруг там появилось что-то новое?
В прошлом году он балансировал на краю пропасти и спрашивал себя, когда сенатор столкнет его вниз. Он думал, что теперь, после смерти Блэкджека, все позади. Черт бы побрал эту Пич!
Такси высадило Рэндольфа перед зданием сената в десять часов. Несмотря на поздний час, молодые и усердные служители все еще кружили по этажам, словно трудолюбивые пчелы. Все они выглядели такими чертовски осведомленными - и тем не менее ни черта не знали. Может быть, именно поэтому в наше время требуется так много, чтобы дело хоть как-то двигалось.
Пока Рэндольф добирался до кабинета, те факты и цифры, которые он выискивал для Блэкджека в прошлом году, высвечивались в его мозгу так же четко и ясно, как на дисплее компьютера.
Во времена Франклина Делано Рузвельта у членов нижней палаты было по два-три личных помощника. У сенаторов - по четыре. Сегодня член нижней палаты не может обходиться без двадцати двух помощников, в то время как сенаторам необходимо сорок четыре, что составляет примерно 17 240 служителей на 100 сенаторов и 535 членов палаты представителей, и это не считая консультантов, получающих шестьсот долларов в час, и четырнадцати тысяч юристов, кормящихся за счет общества, не говоря уже о членах всех комитетов и подкомиссий и всех остальных вашингтонских бюрократах. Чертовски длинный получается список на выплату жалованья!
Рэндольф фыркнул, вспомнив шутку, что министерство сельского хозяйства держит на службе одного бюрократа на каждых шестнадцать фермеров, в то время как министерство обороны не может обойтись без одного гражданского на каждых двух человек в форме. Впрочем, не такая уж это и шутка.
Затем Рэндольф прикинул, какая сумма ежегодно уходит на оплату жалованья всем правительственным чиновникам и какой процент от бюджета она составляет. Цифра эта впечатляла.
Когда речь идет о затратах, Белый дом ничем не лучше конгресса. Во время президентских выборов 1992 года Клинтон поклялся сократить свой штат на двадцать пять процентов. Потом перевел на другую работу несколько человек и заявил, что сдержал свое обещание. Но через восемнадцать месяцев он попросил конгресс о прибавке к жалованью служащих Белого дома в размере 2,8 миллиона долларов - сверх уже выделяемых 38,8 миллиона на зарплату и прочие расходы.
Ничего себе сокращение! Вот и говорите после этого о лицемерной болтовне. Только в Вашингтоне увеличение называют сокращением.
Правительство напоминало Рэндольфу те жульнические пирамиды, которые приносили большие деньги умным мальчикам на ее вершине и оставляли тех, кто у подножия, сосать лапу. Черт с ними со всеми! Однажды вся эта продажная, неработоспособная система рухнет с треском, словно карточный домик.
Он добрался до апартаментов Блэкджека, прошел через комнаты к личному кабинету сенатора и щелкнул настенным выключателем. Комната была обставлена настоящей антикварной мебелью, тоже, между прочим, купленной на деньги налогоплательщиков. Однако хватит о бедных налогоплательщиках. Ему сейчас куда более жалко другого человека. Себя.
Блэкджек вел себя в последние месяцы слишком уж уверенно, чтобы не держать в рукаве козырного туза - нечто такое, что могло оправдать его и одновременно погубить Рэндольфа. Что это может быть, черт побери? Дневник? Секретные пленки с записями их разговоров?
Рэндольф снял пиджак, повесил его на спинку стула и развязал галстук. Если здесь что-то есть, лучше ему отыскать это сегодня ночью.
Одиннадцать часов спустя Рэндольф сидел сгорбившись за столом сенатора и наливал себе виски из личных запасов Блэкджека. Он не мог припомнить, когда в последний раз проводил ночь столь безрадостно и безрезультатно. Он ничего не нашел, зато обнаружил, что исчезли некоторые документы и даже целые досье.
Он прикончил виски и хотел налить еще, когда раздался зуммер интеркома.
- К вам пришла Пич Морган-Стрэнд, - сообщила секретарша.
- Попросите ее подождать пять минут, - ответил он.
Всю эту ночь Рэндольф просматривал папки, рылся в ящиках, в шкафах, простукал все стены (вдруг там есть тайники?) и даже проверил под ковром. К утру от него пахло, как от грузчика к концу рабочего дня. Рубашка и брюки измялись, и к тому же он поцарапал дорогие туфли из тонкой кожи стоимостью в триста долларов.
Он торопливо прошел в ванную комнату сенатора и воспользовался электробритвой Блэкджека, его одеколоном и прочими туалетными принадлежностями. Пич не должна догадаться, что он шарил по вещам ее отца. Черт бы ее побрал, как она не вовремя!
Он стоял у окна, глядя на Капитолий, когда вошла Пич. Ее свежий вид, как у только что сорванного персика, разозлил его еще больше.
- Доброе утро, - через силу произнес он, пока Пич оглядывалась вокруг.
- Я и забыла, как красив этот кабинет, - пробормотала она.
- Вы давно здесь не были. - Он произнес эти слова так, чтобы они звучали упреком.
- Отец предпочитал не смешивать общественную жизнь с личной. К несчастью, в последние два года это не слишком получалось, - спокойно ответила Пич.
Пич уже не походила на ту покорную девочку, которую он помнил. Она подошла к картотеке, открыла ее и начала просматривать папки.
- Это те бумаги, о которых вы говорили вчера вечером?
- Да, и еще другие.
- А где личные бумаги отца?
Чертовски хороший вопрос, подумал Рэндольф. Он бы многое отдал, чтобы самому это узнать.
- Что вы имеете в виду?
- Вчера вечером мама сказала, что папа говорил о дневнике, который вел в последний год. И попросила меня его поискать.
Под левым глазом у Рэндольфа задергался нерв. Дьявол! Пич подтвердила его худшие опасения. Этот дневник мог его погубить. Где он может быть, черт побери?
- Ваш отец хранил личные бумаги в своем столе.
Пич подошла к столу и подергала верхний ящик.
- Он заперт.
- Попробовать его взломать?
- Пожалуйста. Только постарайтесь не повредить дерево. Я хочу забрать этот стол к себе домой, в кабинет.
- Это невозможно. Вся мебель принадлежит государству, - ответил Рэндольф и взял из коробки на столе канцелярскую скрепку.
- Понимаю, - сказала Пич.
Понимаешь ты, как же! Сразу видно, что Блэкджек ничего не рассказывал дочери о здешних порядках. Формально мебель действительно принадлежала государству. Но никто из служащих Капитолийского холма не обращал на это никакого внимания. Каждый год конгресс выделял средства на обстановку кабинетов. Никакого инвентарного списка, конечно же, не существовало.
Блэкджек заново обставлял свой кабинет после каждых перевыборов и раздавал старые вещи своим любимчикам. Рэндольф уже много лет тайно мечтал об этом столе и считал, что он будет великолепно смотреться в его новом кабинете. Он намеревался, после того как упакует бумаги Блэкджека, отправить мебель туда.
Рэндольф распрямил скрепку, вставил ее в замочную скважину. Вчера ночью ему потребовалось несколько минут, чтобы открыть замок. Сейчас он управился быстрее.
Пич выдвинула ящик, достала переплетенную в кожу книгу и перелистала страницы, время от времени останавливаясь, чтобы прочесть запись.
- Это не дневник. Это запись назначенных отцом встреч, - сказала она.
Блестящее умозаключение, кисло подумал Рэндольф.
- Отец, кажется, довольно большие промежутки времени оставлял совсем пустыми. Вы не знаете, что он делал в это время?
- Нет, - ответил Рэндольф совершенно искренне.
В минувшем году Блэкджек регулярно исчезал, никому не сообщая, куда отправляется. Рэндольф думал, что он встречается со своими поверенными, пока однажды они не позвонили, разыскивая его. Рэндольф до сих пор понятия не имел, где сенатор проводил это время, - если только не с женщиной.
Пич положила книжку на стол и искоса взглянула на Рэндольфа, Сегодня он вызывает у нее еще большую неприязнь, чем вчера вечером. И, судя по выражению его лица, она ему тоже очень не нравится.
Герберт всегда обвинял ее в том, что она плохо разбирается в людях. Но он был не прав, поняла сейчас Пич. Глядя, как Рэндольф переминается с ноги на ногу и смахивает невидимые пушинки с одежды, она без труда читала его мысли.
Он нервничает. И еще он растерян и зол. Его почему-то тревожит ее присутствие? Или его едва прикрытая враждебность имеет какое-то отношение к бумагам отца?
Сегодня утром она надеялась найти ответы на некоторые из своих вопросов. А вместо этого прибавила еще один к своему списку.
Пич просмотрела остальные ящики письменного стола, но больше там не было ничего существенного. Затем прошла в другой конец комнаты, открыла один из больших шкафов для бумаг у стены и взялась за лежащие там папки.
Через полчаса, чувствуя себя с ног до головы покрытой пылью, она зашла в ванную комнату отца. Едва она открыла дверь, как в нос ударил запах одеколона Блэкджека. Она почувствовала тот же запах, когда Рэндольф наклонялся, чтобы вскрыть ящик. Быстрый осмотр комнаты выявил остатки черной щетины на раковине. Очевидно, Рэндольф здесь освежился сегодня утром.
Значит, он провел тут всю ночь.
Но зачем? Может, он что-то искал - что-то такое, что не хотел позволить найти ей, когда бумаги Блэкджека прибудут в Хьюстон?
Тут что-то не так. Рэндольф Сперлинг имел доступ к этому кабинету в любое время. Разум насмешливо шептал, что она делает из мухи слона. Инстинкт кричал, что она напала на след.
От охотничьего азарта по спине побежали мурашки. Похоже, Сперлинг в чем-то замешан. Она вернулась в отцовский кабинет и увидела, что он снова стоит у окна.
Пич испустила легкий вздох.
- Кажется, все в порядке, но так, конечно, трудно сказать. Я очень надеялась что-нибудь найти.
- А что именно? - спросил Рэндольф, не оборачиваясь.
- Сама не знаю. Видите ли, отец перед смертью сказал мне очень странную вещь.
Рэндольф резко повернулся к ней. Лицо его было напряженным и злым.
- Что он сказал?
- "Не дай этим ублюдкам уйти от ответа", - повторила она слова отца, пристально наблюдая за Рэндольфом.
Он побледнел.
- "Ублюдки"? Вы уверены, что он произнес "ублюдки", а не "ублюдок"?
- Да. Это вам о чем-нибудь говорит?
Несколько секунд Рэндольф молчал, глядя словно внутрь себя, на что-то, видимое только ему одному. Лицо его снова стало спокойным.
- Совершенно ни о чем. Ваша мать сказала мне, что Блэкджек перед смертью был не в себе.
Значит, Рэндольф расспрашивал Беллу о последних минутах Блэкджека. Почему? Озабоченность друга? А если нет, каковы могли быть его мотивы? Это словно искать черную кошку в темной комнате. Пич пустила еще один пробный шар.
- Отец прекрасно знал, о чем говорит. И я намереваюсь выяснить, что он имел в виду.
Реакция Рэндольфа удивила ее. Она думала, он испугается, а он рассмеялся, холодно и жестко.
- Вряд ли вы знаете, как вести журналистское расследование.
- Это правда. Но это знает мой главный редактор, Ари Раппапорт.
- Раппапорт? Я был удивлен, когда Блэкджек сказал мне, что вы приняли на работу этого пьянчугу. Моя дорогая Пич, я сочувствую вашему горю. Думаю, вас гнетет чувство вины за то, что вы не уделяли больше времени своему отцу. Тем не менее, когда вы смиритесь с его смертью, вы, без сомнения, найдете более приятные способы занять себя, чем копаться в прошлом вашего отца.
Вы можете найти там нечто такое, что вам не понравится.
В его голосе звучала такая уверенность в себе, такая снисходительность, что Пич без возражений позволила взять себя за локоть и выставить за дверь.
- Мне очень неприятно так резко обрывать ваш визит, но долг зовет. Если вам нужно вызвать такси, попросите секретаршу сделать это для вас.
Пич Морган-Стрэнд оказалась гораздо умнее, чем он считал раньше, с беспокойством думал Рэндольф, закрывая дверь в кабинет. Она вполне может что-нибудь раскопать. Ему не нравятся сюрпризы. Ему не нравится Пич. Однако ей с ним не тягаться.
Поразмыслив, Рэндольф решил, что знает, где Блэкджек спрятал свои личные бумаги. Он прошел в свой личный кабинет, сел за стол и нашел в записной книжке номер телефона. Не зря же он двадцать лет отирался в коридорах Вашингтона, думал он, ожидая, когда на другом конце провода снимут трубку.
Он потратил пару минут на обмен любезностями, потом перешел к делу. Когда он через пять минут повесил трубку, то снова чувствовал себя на высоте положения. Инцидент с Пич и более серьезные проблемы, которые у него возникли с ее отцом, больше не будут его тревожить.
Глава 6
Дом. Многочисленные значения этого слова - убежище, очаг, жилище, обитель, резиденция - проносились в мозгу Пич, когда она остановила машину перед своим домом. Хотя они с Беллой отсутствовали всего три дня, Пич чувствовала себя так, будто не видела его сто лет. И она не была уверена, хочет ли она его видеть.
Раньше она каждый день с нетерпением спешила домой. Теперь, когда мальчики выросли, а Герберт ушел из ее жизни, она спрашивала себя, нужен ли ей этот дом. Правда, это еще вопрос, останется ли он ей. Герберт наверняка сделает все возможное, чтобы отобрать его.
Впервые мысль о Герберте почему-то не вызвала горечи, жгучего чувства несправедливой обиды. Она с удивлением поняла, что больше не сердится на него.
Их брак с самого начала был ошибкой. Она ошиблась, когда приняла за чистую монету его заверения в любви, а он ошибся, когда, женившись на ней ради ее имени, забыл, что в придачу к нему получает живую женщину, а не манекен. Возможно, в дальнейшем, ради близнецов, они могли бы попытаться стать друзьями. Она очень на это надеялась.
- Как я рада вас видеть! - воскликнула Делия, распахнув входную дверь.
Делия взяла вещи Беллы, улыбаясь во весь рот, и пошла назад в дом, без умолку треща.
- Телефон звонил как бешеный, с тех пор как вы и мисс Белла уехали. Заходили разные милые люди. Вы только что разминулись с этим красавцем - мистером Раппапортом. Он принес вон те цветы. - И Делия кивнула на букет желтых роз.
При взгляде на них сердце Пич затрепетало. Откуда Ари узнал, что она больше всего любит желтые розы?
Пич взглянула на Делию. Она чувствовала себя виноватой, что оставила ее одну со всеми делами, которые возникли после смерти Блэкджека. У нее не было выбора. Никого другого просто больше не было.
- Надеюсь, тебя не очень замучили?
Делия энергично помотала головой:
- Все лучше, чем жить вместе с мистером Гербертом. А ваши посетители, мистер Ари и другие, были очень милы.
Пич пропустила мимо ушей замечание Делии. Та Герберта на дух не переносила.
- О, какие красивые розы! - воскликнула Белла, наклоняясь над цветами и вдыхая их тонкий аромат. - Ты приняла верное решение, взяв на работу Ари.
Пич только кивнула в ответ. Сама-то она никак не могла для себя решить - верное это решение или нет.
- А кто были другие посетители? - спросила она у Делии.
- Они сказали, что они друзья мисс Беллы. Оставили несколько вещей, которые приобрели на аукционе. Они сказали, вы об этом знаете.
Пич уже поднялась до середины лестницы со своим чемоданом. Она остановилась и поставила его на ступеньку.
- Что знаю?
- Про те вещи, которые они тут оставили.
- Какие вещи?
- Мебель, картины и все такое. Я велела садовнику отнести их в гараж, где мистер Герберт ставил свою машину. - Тон Делии ясно говорил о том, что она считает мебель гораздо более полезной заменой Герберту и его "порше".
- Нам лучше пойти туда и взглянуть, - сказала Пич Белле.
То, что они увидели в гараже, никак нельзя было назвать "некоторыми личными вещами". Старинная мебель Блэкджека - письменный стол, столовый гарнитур с настоящими стульями Шейкера, которые Белла с Блэкджеком раскопали в каком-то сарае в Мэриленде, спальный гарнитур (точно такой же, какой стоял в спальне Линкольна), большая картина маслом кисти Диего Риверы, раньше висевшая в гостиной, - все эти вещи заняли почти что весь гараж.
При виде их глаза Беллы засияли почти так же, как до смерти мужа. Она провела рукой по письменному столу Блэкджека, будто он был живым существом, верным, как собака.
- Друзья говорили, что собираются купить для нас несколько вещиц, но я не ожидала…
Пич сглотнула. Это не безделушки. Они стоят целое состояние.
- Ты записала, кто что принес? - спросила Белла у Делии.
Я пыталась, мисс Белла. Знала, что вы захотите их поблагодарить. Но они сказали, что не хотят, чтобы вы чувствовали себя обязанной.
Пич не плакала во время поминальной службы по отцу и на Арлингтонском кладбище во время похорон. Теперь слезы потекли по ее лицу. Она взглянула на Беллу и увидела, что у матери тоже блестят глаза. Даже Делия, закаленная невзгодами и никогда не раскисающая, начала шмыгать носом.
- Хвала Господу за то, что он сотворил добрых людей, - произнесла Делия с протестантской горячностью.
"Воистину хвала Господу", - молча повторила за ней Пич. Может быть, он все же о них не забыл.
Легкий ужин, приготовленный Делией, и вслед за ним пара часов, проведенных у телевизора за просмотром скучного телевизионного фильма, оказались более действенным снотворным, чем любая таблетка из аптечки Герберта. В девять часов, зевая во весь рот, Пич объявила, что идет спать.
Она поцеловала Беллу и пожелала ей спокойной ночи, поднялась в свою комнату, разделась и заползла под одеяло. Она уснула прежде, чем голова коснулась подушки.
В следующий миг Пич очутилась в Бель-Терр. Она снова бродила по пустым комнатам. Звук ее шагов отдавался гулким эхом, когда она вошла в оранжерею, где проводился аукцион.
Она выглядела точно так же, как в тот день, только золоченые стулья уже не стояли стройными рядами, а лежали поваленные, словно по ним прошелся смерч.
Внезапно красный ковер превратился в красную реку. В нос ударил едкий запах крови. Кровавая река неслась на нее, грозила захлестнуть. Пич попыталась крикнуть - и не могла выдавить из себя ни звука. Попыталась убежать - ноги отказались ей служить.
Туманный силуэт возник перед ее испуганным взором. Очертания его колебались и дрожали, принимали форму человека. Господи милостивый, это был ее отец!
Его потусторонний голос отразился от стеклянных стен, словно колокол Судного дня:
- Не дай этим ублюдкам уйти от ответа.
Тогда она закричала.
Пронзительный крик все еще стоял у нее в ушах, когда она открыла глаза. Несколько секунд она ничего не соображала, потом поняла, что это звонит телефон. Все еще дрожа от ужаса, она нащупала трубку.
- Алло, - дрожащим голосом произнесла Пич, в ее голове стоял такой туман, что ей показалось, будто на другом конце провода сейчас раздастся голос Блэкджека.
- Это резиденция Стрэндов? - спросил незнакомый мужской голос.
Пич похолодела от страха. Вежливый незнакомый голос испугал ее больше, чем ночной кошмар. Первая мысль была - не случилось ли что с близнецами. Перед глазами сразу же возникла ужасная картина их мертвые тела на обочине какой-то неизвестной дороги.
Пич заставила себя ответить:
- Да.