Мама неумолимо покачала головой:
- Элизабет Энн Пирс, даже думать не смей!
- Если оно, - Элли снова царапнула ногтями по груди, - думает, что сможет причинить вред моим родным, то эта тварь меня очень плохо знает.
Хотя у неё уже давно отобрали собственную винтовку и все патроны, но отцовский "Ремингтон" до сих пор лежал на своём обычном месте в шкафу. Откуда шерифу знать, что он не заряжен?
- Ты не станешь этого делать, Элли! Должен быть какой-то выход, всегда есть надежда. Какое-нибудь новомодное лечение.
- Ты хочешь, чтобы я, привыкшая к просторам этих гор и абсолютной свободе, оказалась запертой в тесной камере? - воспротивилась Элли. Она не хотела напоминать матери, что её, скорее всего, будет ждать смертный приговор, независимо от того, какой выбор она сейчас сделает.
На её руках жестокое убийство пятерых священников. Здесь, в Аппалачах Элли была обречена!
- Я не позволю тебе, - мама упрямо вздёрнула подбородок.
- Мы ведь обе знали, что рано или поздно до этого дойдёт, - "Демон всё равно меня убивает. Медленно убивает". - Я уже всё решила.
Услышав это, мама побледнела ещё сильнее, потому что знала, если уж Элизабет что-то решила, отговорить её невозможно.
- Ну, сама подумай… если я убью этого демона, я отправлюсь прямиком на небеса. Я буду с папой, - увещевала Элли, лелея надежду, что именно там она окажется после смерти. Она простёрла руки, и мама упала в раскрытые объятья, рыдая в голос. - А теперь перестань делать вид, что ты не предполагала такого исхода. Будто ты не знала об этом за долгие месяцы до сегодняшнего дня.
- Ах, Боже, родная, я просто… - мама давилась слезами. - Т-ты не хочешь помолиться?
Элли привстала на носочки и запечатлела поцелуй на гладкой коже маминого лба.
- Нет времени. Что если оно вернётся?
К тому же, полицейские уже окружали трейлер. Снег хрустел под подошвами их ботинок, а этот напыщенный гусь шериф стоял под дверью и требовал, чтобы миссис Пирс открыла сию же минуту.
Врываться без разрешения хозяев на территорию частной собственности в местных горах шериф не рисковал.
Элли глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и повернула в сторону спальни матери. Она заставила себя посмотреть на трупы мужчин. У этих людей остались семьи. Сколько детей осиротело по вине её демона?
"И по моей вине, потому что я упрямо цеплялась за тщетную надежду?"
Проходя мимо собственной комнаты, Элли невольно содрогнулась, зацепившись взглядом за свернувшиеся, словно гремучие змеи, цепи на кровати. И с горечью посмотрела на знамя Университета Мидл Стейт, которое она любовно закрепила на виниловой стене своей комнаты ещё до того, как разразился весь этот кошмар.
Как же Элли мечтала поступить в колледж! Каждый день после школы и все каникулы напролёт она подрабатывала в магазинчике дяди, чтобы собрать денег на обучение и проживание.
Старания не прошли даром. "Вот чёрт, у меня получается… Я справлюсь, я смогу!" - с восторгом думала она, став студенткой. С изумлением Элли осознала, что учёба давалась ей легко.
А потом она начала приходить в себя в незнакомых местах и узнавать, что, оказывается, пропустила занятия. Спустя какое-то время её закономерно исключили. Вещи Элизабет отправили к ней домой, не дождавшись даже окончания семестра.
А ведь Элли могла стать первой из их семьи, у кого был бы диплом об окончании колледжа.
Оказавшись в нужной спальне, Элизабет уставилась на собственное отражение в зеркальной дверце шкафа. Она была в крови с головы до пят… Длинные каштановые волосы пропитались ею насквозь. Но с окровавленного лица твёрдым взглядом смотрели серые, как кремень, и такие же суровые, как кремневая гора Пирсов, глаза.
На заляпанной кровью футболке красовалась реклама дядиного магазина: "СНАРЯЖЕНИЕ ЭФРАИМА: всё для рафтинга, рыбалки, охоты и путешествий".
Что бы дядя Эф сказал на всё это?
Элли представила его серьёзное, закалённое невзгодами лицо, так похожее на лицо её отца в последние годы его жизни.
"Давай-ка, Элли, вперёд, ты должна сама позаботиться о себе. Никто не сделает этого за тебя".
Элизабет открыла шкаф и принялась отодвигать вещи отца - его шахтёрскую каску, слесарный инструмент, ремень с отвёртками и всякой всячиной. Папа всегда вкалывал не меньше, чем на трёх работах одновременно.
С комом в горле Элли взяла в руки свою любимую винтовку - двуствольный "Ремингтон" двенадцатого калибра. Патронов к ней не было, так что винтовка была не заряжена. Дядя Эф давно уже обнюхал все углы и забрал пули, все до последней… на случай, если демону придёт в голову позабавиться с дробовиком.
Знакомая тяжесть оружия в руках придала уверенности. Скоро всё закончится. И от этой мысли у Элизабет на душе странным образом потеплело.
Когда Элли шагнула в гостиную, мама бросилась ей навстречу.
- Прошу тебя, детка, может, попробуем тюрьму?
"Мне в любом случае конец".
Смертельная инъекция спустя какое-то время, или пуля в лоб прямо сейчас.
Элли предпочла бы сама выбирать, как ей умереть… Истечь кровью на белоснежном снегу своей любимой горы казалось предпочтительней.
- Нет, тюрьма не обсуждается. А тебе нужно думать о Джоше. О нашей семье, - Элли заставила себя улыбнуться. - Я люблю тебя, мама. Передай Джошу, что его я тоже любила. Ты же знаешь, я буду смотреть на вас с небес. Я буду присматривать за вами.
Мама взвыла, давясь рыданиями, но Элизабет настойчиво указала ей на спальню.
- Ты пойдёшь сейчас подальше вглубь дома и останешься там! Ты слышишь меня? Не выходи, пока они сами не придут за тобой, ни в коем случае не выходи, что бы ни случилось. Пообещай мне!
Женщина долго колебалась, но, в конце концов, кивнула.
Элли слегка подтолкнула её, и она поплелась еле волоча ноги в спальню. Когда дверь за ней мягко закрылась, девушка, чтобы не растерять храбрость, решительно повернула к выходу.
Зажав "Ремингтон" в руке, она потянулась за своим дешёвеньким пальто, но передумала.
"Не будь дурой. Всё равно не успеешь замёрзнуть".
"Ну, на счёт "три".
Элли сделала три глубоких вдоха. Мысли в голове метались, как сумасшедшие.
"Мне всего лишь девятнадцать… я слишком молода".
Раз.
"У меня нет выбора. Скоро от меня и так ничего не останется".
Два.
"Только представь, как приходишь в себя однажды и видишь маму и Джоша мёртвыми, с остекленевшими, безжизненными глазами".
"Ни за что!"
Заверещав, она распахнула двери и вскинула винтовку.
- Стрелок, - заорал шериф, и тут же в Элли полетели пули.
Но Элизабет ничего не почувствовала. Откуда ни возьмись, прямо перед ней возник высоченный мужчина. Словно соткался из воздуха прямо между нею и стреляющими полицейскими.
С разъярённым рыком он свалил её наземь и выбил винтовку из рук. Пули, предназначавшиеся ей, попали ему прямо в спину. Элли потрясённо смотрела на незнакомца. Его глаза… были красными. В него попали по меньшей мере раз пять, но эти ужасающие глаза ни на секунду не отпустили её взгляда.
- Не стрелять!
- Откуда он взялся?
- Что за чертовщина происходит?
Кожа мужчины была, словно безупречный мрамор, и поразительно контрастировала с тёмной футболкой и тренчкотом, в которые он был одет. Светлый блондин с точёными чертами лица. И эти глаза… потусторонние, страшные.
- Ещё один демон! - Элли вслепую шарила по снегу, пытаясь дотянуться до винтовки, но он наступил ей на запястье.
Элизабет вскрикнула от боли, но он надавил ещё сильнее и оскалился, демонстрируя… клыки.
- Ты посмела подвергнуть опасности мою женщину? - у него оказался глубокий голос. В нём улавливался лёгкий акцент, и слышалось презрение. Надрывавшиеся от лая собаки, едва заслышав его, тут же умолкли.
- О ч-чём вы говорите?
- Об этой твоей глупой попытке умереть с фанфарами, Элизабет! И это всё из-за какой-то парочки жалких убийств?
Он посмотрел на неё с отвращением, словно на несмышлёного ребенка.
- Руки вверх так, чтобы я мог их видеть! - скомандовал шериф.
Не обращая на него внимания, светловолосый демон нагнулся ближе к Элли и притянул её к себе за затылок, другой рукой отбрасывая подальше отобранное ружьё.
Когда очередная пуля вонзилась ему в спину, демон обернулся через плечо и зашипел, демонстрируя клыки.
- Одну… минуту! - рявкнул он.
Элли покосилась на полицейских. Они были настолько сбиты с толку, что никак не отреагировали.
Зато за их спинами показались фигуры дяди Эфраима и её двоюродных братьев. Они бежали вверх по склону с зажатыми в руках винтовками. Завидев демона, мужчины остановились, потрясённо оглядывая открывшуюся картину.
- Смертные, - ухмыльнулся демон и снова обратил своё внимание на Элли. - Слушай очень внимательно, Элизабет. Меня зовут Лотэр Враг Древних, и ты принадлежишь мне. Взвесив все за и против, я решил, что сегодня, пожалуй, позволю забрать тебя в тюрьму.
- В-вы приняли меня за кого-то другого! Я вас не знаю…
- В вашей человеческой тюрьме, - перебил он её, - мои сородичи до тебя не доберутся, а значит, ты будешь в относительной безопасности, пока я занят поисками. Я вернусь за тобой через два года. Или около того, - демон хорошенько её встряхнул и добавил: - Но если ты ещё хоть раз попробуешь причинить себе вред, а значит и моей женщине, я накажу тебя так, как ты и вообразить себе не можешь. Ты поняла?
- Твоей женщине? Я не твоя женщина!
- Это бесспорно. Такую, как ты, мне даром не надо! - Он прищурил свои красные глаза. - Но вот великолепное создание внутри тебя…
- Я не понимаю. Что внутри меня?
Демон потянулся свободной рукой к её лицу, и в лунном свете блеснули чёрные когти.
- Она будет моей навсегда. Моя королева, - пробормотал он хрипло, словно не слышал Элли, и убрал непослушную прядь волос с её лица.
Элли содрогнулась.
- Отпусти меня, демон!
Он приковал её взглядом и смотрел прямо в глаза Элли, но обращался своим глубоким, гипнотическим голосом к той другой, живущей глубоко внутри неё:
- Саройя, если ты слышишь меня, спи, пока я не вернусь за тобой. Я вернусь, как только все нити моих заговоров сплетутся воедино, и охота увенчается успехом.
"Саройя? Это что, имя?"
Демон поднялся с нечеловеческой скоростью и накрыл своей тенью Элизабет. Пробормотав что-то напоследок на незнакомом языке, он растворился в воздухе, словно его и не было.
У полицейских от потрясения отвисли челюсти. Пот градом валил со служителей закона, хотя от холода дыхание мужчин обращалось в пар. Они неуверенно приблизились к Элли, и один из полицейских защёлкнул на ней наручники. Остальные всё время озирались, целясь оружием во все стороны… даже в небо.
Лица дяди Эфраима и кузенов выражали отчаянье. Они не в силах были ей помочь. Не могли же они хладнокровно поубивать всех копов.
Сквозь пелену шока Элли осознала, что её всё-таки возьмут живьём.
Красноглазый демон не позволил ей умереть.
Сметая оцепенение, в ней закипела ярость и нестерпимое желание убить его за это.
ГЛАВА 2
Женский исправительный центр "Риджвейл", штат Виргиния
Наши дни…
- Желает ли осужденная сказать последнее слово? - провозгласил судебный исполнитель.
- Нет! - прикованная к каталке, Элли заёрзала, сильно натягивая провода, соединённые с усеивающими её грудную клетку электродами. С каждым ударом лихорадочно колотящегося сердца девушки на установленном рядом мониторе электрокардиограммы взметался зубец. Введённые в обе руки трубки для внутривенного вливания раскачивались в разные стороны. - Нет, я готова!
Она, возможно, должна была содрогаться от страха при мысли о столь скорой смерти, но осознание крайней необходимости последней подавляло все остальные эмоции. Однажды смерти уже удалось вырваться из её объятий, поэтому стоило спешить.
Демон уже недовольно ворочался внутри.
Опасаясь того, что эта "Саройя" восстанет и набросится на всех вокруг, Элли отказалась от последней трапезы, не стала встречаться с членами своей семьи или священником. Составление описи нехитрых пожитков тоже не заняло много времени - гигиеническая помада, учебные пособия для колледжа, четыре доллара мелочью и дневники. Девушка уже давно смирилась со своей судьбой, страстно желая умереть ещё с ночи своего ареста. Она написала семьям жертв демона письма с извинениями, откладывая их доставку на время, когда её уже не будет в живых.
- Пожалуйста, сэр, поторопитесь, - попросила Элли старшего судебного исполнителя.
После этой просьбы в смежном помещении поднялся приглушённый шум голосов. Отгороженные тонированным стеклом свидетели происходящего не знали, как им расценивать её поведение, и не имели представления, как относиться к такой необычной убийце.
Эта девушка была молода, но при этом не подала ни одной апелляции на судебное решение и, по всеобщему признанию, никогда не проявляла агрессии в юношеском возрасте.
Конечно, нельзя сказать, что у неё вообще не было проблем с законом. Но всё это были незначительные правонарушения, вроде задержания с поличным во время петтинга в автомобиле с мальчиками. Случалось и посущественнее, например, браконьерство на землях штата и отказ давать показания против членов своей семьи или хотя бы сотрудничать с органами правопорядка.
Однако Элизабет Пирс не пролила ни капли человеческой крови до того кровавого загула, устроенного ею год назад.
Саройя, как оказалось, не тратила времени даром и натворила столько дел, что Элли и представить себе не могла.
- Я готова.
Судебный исполнитель посмотрел на неё, нахмурившись, а стоявшие по обе стороны от него двое тюремных охранников неловко стали переминаться с ноги на ногу. Несмотря на все их усилия - и усилия Саройи - мало-помалу они прониклись к Элли симпатией и восхищались её молчаливой решимостью получить образование, научную степень, даже невзирая на то, что у неё не было будущего.
А Элли всегда хорошо разбиралась в людях, и оказалось, что ей тоже пришлись по душе эти трое.
- Спасибо вам за всё.
- Да прибудет с тобой Господь, Элли Пирс.
Судебный исполнитель повернул в направлении оснащённой пультом управления смежной комнаты. Охранники последовали за ним. Выходя, один из них на мгновение положил затянутую в перчатку руку ей на плечо. Другой коротко кивнул, но Элли видела, что её уход из жизни не оставит этого мужчину равнодушным.
За ними закрылась дверь - последний оглушающий щелчок.
"Теперь я одна".
Элизабет смотрела им вслед, осознавая, что больше не покинет эту комнату, будучи в живых.
"Одна. Так страшно.
Я не хотела умирать, но вынуждена…"
Элли взглянула на свои руки, прикреплённые ремнями к поручням с мягкой подкладкой. Её руки были закреплены клейкой лентой за запястья ладонями вверх. Две трубки для внутривенных инъекций двенадцати футов длиной простирались от игл, закреплённых у локтевого сгиба, к паре отверстий в стене за её спиной, откуда попадали в комнату с пультом управления.
Там полчаса назад безымянный и безликий врач подключил к ним капельницу с физраствором. Точно в полдень он добавит к нему трио химических соединений, и спустя несколько мгновений этот кошмар прекратится навсегда.
"Нужно покончить с этим. Уже почти конец".
Забавно, о чём только могут думать люди, стоя на пороге смерти. Сколько же людей знали с точностью буквально до минуты, когда им суждено отойти в мир иной?
Элизабет сомневалась, что кто-нибудь ещё когда-либо шёл на свою собственную казнь в такой же лихорадочной спешке, как она, сгорая от нетерпения, задавшись целью непременно умереть, и с поистине железной волей добиваясь приведения приговора в исполнение. Пребывание в тюрьме вместо того, чтобы подавить решимость девушки, возымело обратный эффект и только довело её до совершенства, как послойная обшивка эстакад горных тоннелей слой за слоем незримо укрепляет их.
"Ещё немного и победа за мной. Я утру ей нос".
За минувшие пять лет Саройя восставала лишь дважды, и оба раза в первые несколько месяцев пребывания Элли в тюрьме. И каждый раз, очнувшись, девушка обнаруживала обезображенные тела двух своих сокамерниц.
И всё это было сделано голыми руками.
Теперь, спавший в течение продолжительного времени демон, зашевелился. Чуя свою погибель?
"Всё верно, ты слабеешь, стерва".
Теперь только две вещи могли спасти Элизабет жизнь.
Внезапный звонок губернатора.
Или появление могущественного красноглазого дружка Саройи.
Не проходило ни дня, чтобы Элли не думала о монстре по имени Лотэр Враг Древних. Она видела, как этот мужчина появился, словно из воздуха, и затем исчез, видела, что пули не более чем докучали ему. Члены её семьи, шериф и его помощники также стали свидетелями произошедшего. И не имело значения, сколько раз этот шериф, озабоченный только своим очередным переизбранием на должность, твердил обратное…
Девушка откинула голову назад, чтобы взглянуть на часы, висящие на стене. До полудня оставалось три минуты.
Сто восемьдесят секунд до того, как смерть заструится по трубкам.
И хотя Элли спешила умереть, без сожалений не обошлось. Ей хотелось бы воспользоваться так тяжело доставшейся степенью по психологии, сделать карьеру, завести подруг, которые не были бы убийцами в отличие от её сокамерниц.
Она сожалела, что так и не обзавелась собственной семьёй. Возможно, ей не стоило так осторожничать, чтобы не влипнуть и оказаться мамой-подростком, как её собственные мать и бабушка.
Чёрт, может следовало отдаться одному из тех пылких парней, с которыми она зажималась вечерами на заднем сиденье автомобиля. Вероятно, ей вообще следовало быть менее строгой и несговорчивой.
Непреклонной. Но это было в ней от Пирсов. В конце концов, Элли всегда поступала по-своему. И лучше было не вставать у неё на пути.
Ещё один взгляд на часы. Две минуты до…
Лампы замигали, усиливая её беспокойство. Спустя мгновение случился ещё один скачок напряжения, и свидетели за стеклом начали взволнованно перешёптываться.
Когда свет закоротило в третий раз, Элли замерла от ужаса, а её кардиограмма на мониторе словно свихнулась.
"Никто не в состоянии этого остановить!"
Аппарат бесстрастно фиксировал сердечный ритм: 150, 170, 190…
И вдруг темнота. Монитор электрокардиографа отключился, выдав последний рваный зубец.
В камере смертников окон нет. Темно, хоть глаз выколи. Свидетели за стеклом стучали в дверь, требуя немедленной эвакуации.
- Что происходит? - закричала Элли.
По какой-то причине резервный генератор не запустился, не включилось аварийное освещение.
Элизабет лежала в темноте, прикованная к каталке.
Где-то вдалеке раздался крик.
Ещё немного и Элли могло сделаться дурно от перенасыщения лёгких кислородом. Она лихорадочно дышала, извивалась, выкручиваясь из наручников и проклиная свои путы.
- Что там происходит?