- Приложите лед, иначе опухнет.
Женщина заботливо помогла Джине опустить ногу в лед.
Через минуту Джину сотрясали рыдания. Оставалось только догадываться, заплакала ли девушка от боли, тронула ли ее такая забота со стороны совершенно незнакомого человека или это были слезы разочарования, что попытка осуществить задуманное провалилась.
Горничная гладила девушку по голове, шепча ласковые слова по-гречески.
- Простите, - шмыгнула носом Джина, немного успокоившись. - Не понимаю, что со мной происходит. Я стала такой чувствительной с тех пор, как приехала сюда.
- Не, не, - успокаивала ее женщина. - Не, каталавено. Я понимаю.
Джина улыбнулась. Не понимаете, подумала она, но от ваших слов мне все равно легче.
Горничная улыбнулась в ответ и постучала себя по груди.
- Me лене Апостолия. Вы?
- Джина.
Женщина кивнула.
- Все хорошо, Джина?
- Да, намного лучше. Спасибо. - Девушка махнула рукой в сторону двери. - Вам нужно идти. Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности. Спасибо вам еще раз, Апостолия. Вы были очень добры. Евхаристо!
- Паракало. - Апостолия кивнула и вышла, тихо притворив за собой дверь.
Несколько минут Джина молча сидела, глядя в окно на Акрополь. Она думала о прошедших десяти часах. Романтичных и кажущихся нереальными, как звездная пыль. Она встретила мужчину, который заставил ее снова почувствовать себя желанной. Он подарил ей время, которое она никогда не забудет. Но никогда больше он не появится в ее жизни. Так же как и она в его.
Жаль, что я не разбила о дверь свою глупую голову, заключила Джина.
Часы на прикроватном столике показывали восемь утра. А в Канаде сейчас девять вечера, пятница. Можно позвонить домой. Мама уже в постели, значит сиделка, Линн О'Кифи, сумеет свободно поговорить с ней.
Джина сняла трубку и набрала номер родительского дома в Канаде.
Линн ответила сразу:
- Я ждала твоего звонка. Как Афины?
- Здесь жарко, шумно, необычно, и я очень устала. Как мама?
- Хорошо. Мы сегодня гуляли на пляже и собирали ракушки, а после ланча ездили в город и поели мороженого в парке.
- Как ты считаешь, она поняла, что я уехала? Скучает ли по мне?
- Не думаю. Она пребывает большую часть времени в своем собственном мире. Ты же знаешь, что с ней, Джина.
- Да. - Девушку пронзило чувство вины. За последние двенадцать часов она ни разу не вспомнила о маме. - Но она не очень хорошо переносит перемены, и я боюсь…
- Не переживай. Я много работала с пациентами, страдающими болезнью Альцгеймера. Если мне понадобится помощь, я всегда могу позвонить врачу.
- Она регулярно принимает лекарства?
- Конечно! Послушай, Джина, отдыхай и не думай о том, что происходит дома. Если ты будешь нужна, я позвоню. Все под контролем. Перестань волноваться и наслаждайся отпуском. Ты его заслужила.
- Я постараюсь.
Но девушка знала, что это будет нелегко. Беспокойство уже давно стало ее постоянным спутником. И то, что она уехала за тысячу километров, ничего не изменит.
- Поводов для беспокойства нет, - сообщил Тео Керамидис. - Она чиста.
- Уверен?
- Микос, я проверил ее номер в отеле от пола до потолка. Если бы она что-то прятала, я бы непременно обнаружил это. Все чисто, от паспорта до багажа. Она именно та, за кого себя выдает. Я просмотрел в Интернете ее последние статьи в том журнале, для которого она пишет. Эта девушка невинна и чиста, как ее хлопковые трусики.
При мысли о том, что Тео видел ее белье, Микос ощутил, горький привкус во рту.
- Надеюсь, ты все оставил так, как было?
- Ты что, Микос! Как ты можешь задавать подобный вопрос профессионалу.
- Проклятье! - выругался Микос. - Разумеется, ты прав. Просто…
- Я понимаю, в чем дело, босс. Ты просто так увлекся этой девушкой, что тебе не терпится все о ней узнать. А если получится, то и уличить ее во лжи.
Микос никогда не был в столь дурацком положении. Он ни разу не смешивал работу с удовольствием. Работа всегда стояла для него на первом месте. До сих пор.
- Я сделаю вид, что ничего не слышал. Спасибо, Тео. Теперь я сам разберусь.
- Ни секунды не сомневаюсь! - усмехнулся Тео и направился к двери. В дверях помедлил. - Кстати, у меня есть для тебя еще кое-что, но это не так уж важно. Она зовет себя Джина, но ее полное имя Анджелина Мэв Хадсон. И, если для тебя это имеет значение, пятого августа ей стукнет двадцать девять.
Запомнив эту информацию, Микос вышел на балкон. Несмотря на ранний июнь, жара в полдень доходила до тридцати градусов. Необычно даже для Афин. В другой ситуации он поехал бы на выходные на острова. Но не сейчас. Когда все его мысли занимала Джина.
Он видел разочарование в ее глазах, когда отпустил ее этим утром. И знал, что расстроило ее. Однако он не мог ничего сделать, пока не убедился, что эта девушка чиста.
Такова цена безопасности, как часто повторял Анджело. И Микос хорошо усвоил этот урок. Однако иногда он чувствовал себя настолько грязным, что никакое мыло и горячая вода не смогли бы смыть с него эту грязь.
Джину разбудил стук в дверь. Девушка с удивлением обнаружила, что сейчас уже семь десять, значит, она проспала почти двенадцать часов.
Девушка вылезла из постели и надела халат. Ноги еще немного ныли при ходьбе. Джина увидела свое отражение в зеркале и ужаснулась. Макияж был размазан по всему лицу, а волосы торчали в разные стороны.
- Секундочку! - крикнула она и, пулей влетев в ванную, быстро умылась и причесалась.
Но стучавший, кто бы он ни был, не дождался ее. За дверью никого не оказалось, только корзина с цветами дожидалась ее у двери.
Розы. По меньшей мере, три дюжины кроваво-красных красавиц. "На память о незабываемой ночи" - было написано в записке, в конце которой стояла подпись Микоса. Сердце Джины радостно забилось в груди.
Не успела она поставить цветы в воду, как зазвонил телефон.
- Ну, - раздался на том конце голос, который девушка не надеялась больше услышать, - ты хорошо отдохнула?
- Отлично.
- Достаточно, чтобы провести со мной вечер?
Розы, а теперь еще и это? Больше, чем она смела мечтать.
- Я с удовольствием. Но только если дашь мне час на сборы. - Джина посмотрела на себя в зеркало. - А лучше два.
- Тогда я заеду за тобой в девять.
- Отлично. И, Микос, спасибо за цветы. Они прекрасны.
- Как и ты. - Ответил он и повесил трубку.
Джина, несмотря на ломоту в ступнях, закружилась по комнате. Мама сможет побыть немного без нее. Она идет на свидание с самым потрясающим мужчиной на свете. И Джина собиралась насладиться этим сполна.
Глава четвертая
- Владелец этого заведения, - сообщил Микос, входя с Джиной в небольшой ресторан, - подает лучшие устрицы в Афинах, а может, и во всей Греции.
Джине было бы все равно, даже если бы он подавал простую воду из-под крана. Она была слишком увлечена окрестностями. Лимонно-золотой закат горел над "темным как вино" гомеровским морем, которое в этот вечер казалось пурпурным.
Перед глазами простирались Афины, сверкающие всеми цветами радуги. И как всегда, надо всем возвышался драматичный силуэт Акрополя. Стены ресторана были увиты цветами. Над крышами из красной черепицы высились пальмовые деревья. А лучше всего было то, что Микос баловал ее своим вниманием. Его обезоруживающая улыбка согревала, а взгляд проникал в самое сердце.
После его звонка Джина провела мучительное время в раздумьях, что надеть. Она не ожидала, что станет ходить куда-то с мужчиной, а уставшие ноги ограничили выбор обуви. Девушка остановилась на белой хлопковой юбке и топе, а на ноги надела босоножки на низких каблуках. Завершил наряд широкий красный ремень.
Портье дал Джине запасной ключ, предупредив, чтобы на этот раз она была осторожнее. "Никто не знает, милая, кто найдет этот ключ, - говорил он. - А здесь, в Афинах, часто случаются кражи. В старых отелях, вроде нашего, нет системы безопасности, так что будьте аккуратнее".
У Джины не было с собой ничего ценного, за исключением билета и паспорта, но и их потеря не стала бы катастрофой. Ведь можно было позвонить домой. На всякий случай убрав билеты и документы во внутренний карман сумочки, Джина вышла из отеля.
Микос почти сразу подъехал к зданию на "ягуаре". Девушка никак не ожидала увидеть такую машину. А если он поведет ее туда, где мужчины должны носить галстук, а женщины расхаживают в коктейльных платьях, тогда она будет чувствовать себя настоящей Золушкой.
Однако ее неуверенность испарилась, как только Микос вышел из машины в такой же простой одежде, как и она. Хотя его льняные брюки и кремовая рубашка с короткими рукавами наверняка стоили больше, чем Джина зарабатывала в месяц.
Сейчас, сидя напротив нее при свете свечей, Микос выглядел сногсшибательно. Любая женщина потеряла бы голову рядом с таким красавцем.
Джина не замечала, что в открытую пялится на него, пока Микос не застал ее за этим, оторвавшись от изучения меню.
- Ты голодна?
Еще как! Только в другом смысле! Джина не произнесла этого вслух.
- Немного.
- Экзертикос! Тогда начнем с небольшой порции устриц и мидий. Ты любишь осьминогов, кальмаров, омаров?
- Обожаю, - ответила Джина, не уверенная в устрицах, которых пробовала давным-давно и уже забыла, каковы они на вкус.
- Тебе легко угодить. - Микос одобряюще кивнул. - Мне это нравится.
А ты мне нравишься еще сильнее!
Микос подозвал официанта и сделал заказ. Мужчины обменялись улыбками, как будто были хорошо знакомы. Через десять минут им принесли устриц и чашку с ледяной водой.
- Ты, наверное, часто приходишь сюда, - предположила Джина, как только они снова остались наедине.
- Раз в неделю точно. Моя квартира неподалеку отсюда.
- И мистер Тайрос живет в этом районе?
- У него апартаменты в Колонаки и вилла на острове Эвия, с видом на Эгейское море. Раньше он всегда приезжал в Афины надолго, покидая город только на выходные, а теперь все чаще стал бывать на острове. Особенно летом.
Джина благодарно кивнула, когда он подал ей стакан воды.
- Ты говорил, что у тебя тоже есть дом на острове.
- Да, в волшебном месте на юге, на Кикладес.
- Ты часто бываешь там?
- Как только предоставляется возможность. Большинство выходных.
- Но не эти.
- Нет. В эти выходные меня отвлекло некое очаровательное создание.
Хорошо, что в этот момент принесли их заказ. Джина воспользовалась шансом не отвечать на столь многообещающую фразу. Она сделала вид, что увлеченно рассматривает многочисленные яства на тарелках.
Девушка узнала оливки, помидоры-черри, цацики и кальмары. И конечно, свежеиспеченный хлеб. В остальном Джина не была так уверена. Она удивилась при виде какой-то штуки из мяса, которая выглядела очень аппетитно, но в то же время странно.
- Это локаника, - пояснил Микос. - Греческая кровяная сосиска, которую готовят из телятины и свинины и приправляют черным перцем и апельсиновой цедрой. - Он поднял свой бокал. - За вечер открытий для нас обоих.
- За нас, - присоединилась Джина и осушила бокал до дна.
- Полегче с этим, - улыбнулся Микос. - У нас впереди целая ночь, дорогая, и я не хочу, чтобы ты все пропустила.
- Согласна. Но вообще-то я мало пью. И не люблю пьяниц.
- О, ты не должна мне ничего объяснять, Джина. Я уже знаю о тебе все, что мне нужно. И ты мне очень нравишься.
О небо! Вот оно, опьянение счастьем! Какой, к черту, алкоголь!
- Но ты ведь совсем меня не знаешь. У людей всегда есть скрытые стороны. Мотивы, импульсы и… тайны, которые они скрывают. Я, например, приехала в Грецию, чтобы…
- Молчи! - Микос накрыл ее руку своей ладонью. - Мне известно, зачем ты приехала. Больше того, я знаю, что ты прекрасна во всех смыслах. Я вижу страсть в твоих чарующих глазах. Слышу музыку в твоем голосе. Чувствую щедрость и доброту твоей души. Единственная загадка для меня, почему другой мужчина не занял место рядом с тобой. Но, знаешь, я благодарен судьбе за это.
- Но Микос…
- Нет. Если бы ты хотела отвергнуть меня, ты бы не согласилась обедать со мной. И не позволила бы мне целовать тебя.
- Сегодня ты и не спешишь меня целовать.
Он рассмеялся.
- Всему свое время! - Микос сильнее сжал ее руку. - Отбрось ненужное смущение. Мне тридцать пять лет, Джина. Я знаю, чего хочу. И у меня достаточно опыта, чтобы видеть, что из себя представляет человек. И я проницателен, когда судьба преподносит мне подарки.
- Возможно, но…
- Разве тебе известны все мои тайны? - перебил ее мужчина.
- Конечно, нет.
- Тогда зачем мне знать все твои? У всех за плечами есть прошлое, картхула мои. И все мы живем с теми ошибками, которые когда-то совершили. Но настоящее и будущее мы строим сами.
Джина должна была бы остановить его на этом. Сказать, что она не может строить планы на будущее в ее ситуации. Но отчего-то все проблемы, оставшиеся дома, показались очень далекими. Микос был прав.
Сейчас в этом уютном ресторанчике у нее был выбор. Она могла попросить Микоса отвезти ее обратно в отель и забыть о том, что они когда-либо встречались, или остаться и позволить себе поддаться порыву, пусть и мимолетному.
Джина украдкой посмотрела на Микоса. Он такой красивый, такой уверенный в себе; ей так легко с ним. Джина понимала, что она далеко не первая женщина в его жизни и не станет последней. Когда она отправится обратно в Канаду, Микос поцелует ее от всего сердца и помашет вслед рукой. Так почему бы не уехать из Афин с волшебными воспоминаниями, которые помогут ей пережить будущее, кажущееся таким безрадостным?
- Какие мысли тебя так занимают?
Джина улыбнулась, выдержав его взгляд.
- Ты назвал меня "картхула мои", и я размышляла, что бы это могло значить.
- Милая. - Пояснил Микос, перебирая ее пальчики. - Моя Джина. Моя милая.
Девушка никогда не испытывала ничего подобного. Ее сердце словно перевернулось в груди, наполняясь неизведанными эмоциями.
- Знаешь, я вдруг потеряла аппетит.
- Ты уже ела что-нибудь?
- Нет. Только прошлой ночью.
- Тогда поешь. Немного устриц не считается. - Микос отломил кусочек хлеба и обмакнул его в цацики. - Вот, начни с этого.
Он заботится обо мне, вдруг осознала Джина. О ней так давно никто не заботился! Девушка нервно сглотнула.
- Ну как? - Микос с интересом наблюдал за Джиной.
- Вкусно, - ответила девушка. - Даже очень. Хлеб потрясающий.
- Мы, греки, любим свой хлеб. А теперь попробуй кальмаров.
- А ты? Или будешь просто сидеть и смотреть, как я ем?
- И то, и другое. - Его глаза горели весельем. - Мы растянем удовольствие.
Так и получилось. За закусками последовал греческий салат, немного отличающийся от того, что Джина ела раньше, бутылка дорогого вина и паста с аппетитной приправой.
Микос настоял, чтобы Джина попробовала на десерт абрикосовый торт с фисташками. Сам он от десерта отказался, но все же взял у Джины тарелку и накормил ее тортом, умыкнув пару кусочков для себя. В этом было что-то неуловимо чувственное.
Наконец они заказали кофе с коньяком. Оба знали, что, хоть ужин и подошел к концу, ночь только начинается.
- Пойдешь со мной? - спросил Микос, когда они гуляли по парку.
Джина знала, о чем он говорит.
- Да. - Девушка опустила ресницы и взяла его за руку.
Микос жил на последнем этаже старинного здания. Сразу из холла начиналась просторная гостиная, откуда стеклянные двери вели в оранжерею на крыше с небольшим бассейном. Оттуда можно было спуститься на балкон, где стояли два стула под навесом от солнца.
Интерьер квартиры был необычайно гармоничен. В гостиной по обеим сторонам небольшого кофейного столика стояли два кожаных кресла зеленого цвета. Почти всю стену напротив занимала плазменная телевизионная панель и новомодная стереосистема. Напротив возвышались стеллажи с книгами.
Через арку направо располагался стеклянный обеденный стол в окружении восьми стульев со спинками. У стены комод, где можно было увидеть прекрасный хрусталь.
И все же, несмотря на некую нереальность квартиры (создавалось впечатление, что оказываешься где-то между небом и землей), были здесь и признаки проживания. На полу рядом с парой черных кожаных туфель лежала газета, на спинке кресла был оставлен свитер. На столе в беспорядке валялись несколько открытых писем и фотография женщины. На вид фотография была сделана лет тридцать назад. Это мама Микоса? Джина взяла снимок, чтобы рассмотреть его получше. И вдруг на обороте есть подпись?
Мама бы ни за что не одобрила такого поведения. Джина отложила фотографию и вышла в оранжерею. Какой райский уголок посреди городской суеты! Если бы Джина жила в этом доме, она бы все свободное время нежилась здесь.
Девушка не замечала, что Микос вошел следом за ней, пока он не обнял ее сзади.
- Вода в бассейне прохладная, но, если хочешь, мы можем искупаться, - промурлыкал он ей на ухо.
- Я не взяла купальник.
- Тебе бы он не понадобился, даже если бы он у тебя был. - Микос отодвинул волосы Джины и поцеловал ее в шею. Его близость так волновала ее, что она ощутила, как по всему телу пробежали мурашки. Микос заметил ее дрожь. - Ты боишься меня, Джина?
- Нет, - прошептала она в ответ. - Я боюсь себя, когда ты рядом.
- Почему же, милая?
- Когда я с тобой, весь мир перестает существовать.
- Знаю. Со мной происходит то же самое. С того самого момента, как мы встретились. Я ждал именно тебя, даже когда не видел еще твоего лица и не знал твоего имени. Но стоило мне заглянуть в твои глаза, и я понял, что передо мной ты, моя единственная.
У Джины перехватило дыхание. Никто и никогда не говорил ей таких слов. Его руки крепче обняли ее. Микос был возбужден, в этом не оставалось сомнений.
- Позволь мне любить тебя, Джина.
Это неправильно, говорил рассудок, нельзя спать с мужчиной после первого свидания.
Замолчи! - кричало сердце. Джина повернулась к Микосу лицом и прошептала:
- Да. О, да…
И больше не было слов. Губы, руки, ласки говорили на другом, еще более выразительном языке. Не было неловкости, когда они разделись. Не было колебаний, когда они узнавали тела друг друга. Только ощущение, что они созданы друг для друга.
Микос был великолепен! Он взял ее на руки и понес в спальню. Его язык творил ту же магию, что мгновение назад делали умелые пальцы. Волна наслаждения почти сразу накрыла Джину.
Микос дал ей время восстановить силы и снова принялся ласкать ее, пока Джина не услышала собственные мольбы, чтобы он взял ее. Она стонала, извивалась, шептала его имя, когда он наконец вошел в нее и тела их закружились в страстном танго. Снова и снова они делили друг с другом радость наслаждения.
Ничего не изменилось. За окном все так же светила луна. От воды на потолке все так же играли блики.
Но Джина была другой.