Слегка поежившись от его слов, она допила кофе. Нет, она не уверена, что по-настоящему добра к родителям. Возможно, она просто трусит. У нее не было повода чувствовать себя виноватой, и все же стоило ей заикнуться о том, чтобы покинуть дом, как ее начинала мучить совесть. Интересно, а если бы она все же решилась, и жизнь ее сложилась иначе, ощущала бы она, как сейчас, что не может обойтись без Чарльза? Вообще-то, говоря начистоту, у нее не было потребности испытать себя на ином поприще, просто, время от времени, чувство долга по отношению к родителям тяготило ее. Не последнюю роль тут играли деньги. Когда погиб Донни, отец начисто утратил интерес к делу, его доход стал совсем скромным, и без ее помощи им было бы не легко прожить. Отчасти причиной была память о брате. И это была добрая память, не вносившая смуты в душу. Сейчас она могла думать о Донни спокойно, с любовью, без той сердечной боли, которую более десяти лет назад принесла с собой его смерть. Такая нелепая, такая бессмысленная смерть. Человек просто споткнулся, неловко упал и захлебнулся водой буквально из лужи глубиной по щиколотку, через которую можно было перейти, не промочив ног.
Стараясь отбросить грустные воспоминания, она обратилась к Чарльзу, желая, чтобы ее слова звучали как можно беззаботнее:
- Так все-таки кто же ты теперь? Ну, кроме того, что авантюрист, а?
- О, дел у меня хоть отбавляй, - не захотел объяснять он, - я преуспеваю.
Мелли отметила про себя, что это заметно даже по его спортивной куртке. Одевался он, судя по всему, не в "Вулвортсе". Дальнейшие попытки выведать о нем побольше были неожиданно прерваны появлением женщины, показавшейся Мелли знакомой. Женщина была высокая, светловолосая и немыслимо привлекательная. Пока она разглядывала Мелли, стоя за спиной у Чарльза, лицо ее так и светилось веселостью и живейшим любопытством.
Приложив к губам палец, что, вероятно, откачало призыв к молчанию, она проскользнула в дверь, подкралась на цыпочках к их столику и обеими руками прикрыла глаза Чарльзу.
Схватив своими сильными руками ее запястья, он высвободился, откинул назад голову, посмотрел вверх и произнес:
- Bonjour, madame.
- Вот я тебе покажу "bonjour"! Ты бессовестный тип, Чарльз! Где ты пропадал? Почему не явился ко мне на ужин?
- Некогда было, - отрезал он, и Мелли заметила, что взгляд его сузившихся серых глаз стал настороженным. Быть может, хотел дать понять незнакомке, чтоб не заходила слишком далеко? Таким Мелли его еще не знала и вдруг испугалась своего безрассудства, продиктованного желанием во что бы то ни стало его найти. Перед ней был не мальчик, а опытный, видавший виды мужчина, уверенный в себе, богатый.
Он создал свою жизнь собственными руками и больше не был похож на ее школьного приятеля.
- Ну понятно. И я даже знаю почему! - Женщина рассмеялась, и ее смех вернул Мелли к действительности.
- Не сомневаюсь, что знаешь.
Состроив ему гримасу и улыбнувшись Мелли, она поторопилась снова примкнуть к ожидавшей ее снаружи компании.
Интересно, о чем это они? - подумала Мелли, провожая глазами элегантную блондинку. Был с женщиной? Или на яхте? - Спросить она не решалась.
Наконец, снова поворачиваясь к Чарльзу и заглядывая ему в лицо, Мелли проговорила:
- Она немножко похожа на одну актрису…
- Элисон Маркс, - сказал он. - Да, ты не ошиблась.
- Ого, - протянула она не без зависти, - ты вращаешься в высшем свете.
- Высшем свете? - повторил он задумчиво. - Да нет, они самые обыкновенные люди. Некоторые из них очень славные. Ты должна приехать следующий раз в сентябре, здесь все собираются в это время на кинофестиваль. - Заметив, что она озадачена, он объяснил: - На американский кинофестиваль. Его проводят в Довиле каждый год. Хочешь на нем побывать? Я добуду тебе билеты.
- Мне? Нет, ради Бога не надо! - отказалась она, сама не понимая почему.
- Ты уверена? Смотри, а то я могу достать для тебя и приглашение. Пообщаешься накоротке с богачами и знаменитостями… нет, пожалуй, не так, - сказал он, помотав головой, - среди светских львов появится наша скромная овечка… - И на этот раз вполне серьезно добавил: - Боюсь, тебя подобное сборище может раздосадовать до слез. Такая публика, наверное, тебе не по душе, Мелли. Каждый занят только собой. - Судя по озорному блеску его глаз, он предполагал, что последнее утверждение может заставить ее передумать - из духа противоречия.
Шум внезапно распахнувшейся двери заставил их обоих обернуться. Седой человек с загорелым продубленным ветром лицом остановился у входа и смотрел на Чарльза полными отчаянья глазами.
- Qu'est - ce qui ne va? - нахмурившись, спросил Чарльз.
Мужчина захлебнулся потоком французских слов, из которых Мелли смогла разобрать лишь имя - Лоран.
Резко отодвинув стул, Чарльз вскочил и бросился к нему, видимо, как подумала Мелли, чтобы выяснить подробности какого-то происшествия.
Быстро отсчитав несколько франков, она положила их на стол и, расплатившись за кофе, решительно поднялась со своего места, чтобы присоединиться к мужчинам, заспешившим в сторону порта. Она поняла - случилось неладное, но что?
На набережной толпились люди, взволнованно обсуждавшие происшествие. Мелли видела, как Чарльз и его спутник протолкнулись к представителю власти и о чем-то его расспрашивают. Она заметила, что Чарльз опустил голову, затем засунул руки в карманы и стал смотреть в даль, в открытое море.
Она вполне могла тогда уйти, спокойно, без шума, потому что знала, что он о ней совсем забыл, но ей не хотелось уходить, не хотелось уезжать. Осторожно приблизившись к нему, она тихо спросила:
- Что-нибудь произошло?
Резко обернувшись, он поглядел на нее так, будто не сразу узнал, потом тяжко вздохнул, с усилием заставляя себя обратить на нее внимание.
- Мелли, черт возьми, прости меня…
- Не валяй дурака, объясни, что случилось.
- Что-то с Лораном, с его яхтой. Похоже, в нее врезался глиссер, а я не знаю подробностей, спасатели вышли в море. - Он замолчал, а потом добавил, скорее для себя, а не для нее: - Ничего с ним не случится, он живучий как кошка, - и закрыл глаза, словно беззвучно молился.
- Чарльз, - тихо позвал его товарищ и, схватив за руку, показал в сторону спасательного катера, который медленно входил в порт.
Взглянув на Чарльза, Мелли увидела, что надежда борется в нем с безграничным отчаянием. Отведя глаза, она тоже стала смотреть, как спасатели медленно приближаются к причалу.
Первыми на причал сошли мужчина и женщина - женщина истерически рыдала, бледного как полотно мужчину била дрожь. Кроме них, появились только несколько человек в синей форме. Чарльз и его товарищ подошли к тому, кто, вероятно, был старшим. Мелли увидела, как он покачал головой.
Чувствуя себя беспомощной и бесполезной, она наблюдала, как накрытое белым покрывалом тело вынесли на носилках и осторожно опустили на булыжник, как Чарльз, встав на колени, бережно приподнял покрывало, чтобы взглянуть на лицо друга, а потом растерянно стоял рядом, пока носилки опять не подняли и не понесли к машине "скорой помощи".
Человек, который первым принес дурную весть, пошел за носилками, оставив Чарльза одного, растерянного, онемевшего от горя.
У нее защемило сердце от жалости, она тихо подошла к нему и, взяв его руку, ласково прижала ее к себе.
- Я должен был идти с ним, - сказал он безразлично. - Я собирался, только решил закончить крепления на "Звезде". Если бы я был с ним…
- Если бы ты пошел с ним, ты бы мог оказаться на его месте.
- Я? Не велика потеря. Кому я нужен? Но Лоран… О, Господи!
Оглядевшись вокруг, он бросил неприязненный взгляд на группку людей, все еще возбужденно обсуждавших происшествие. Он сжал зубы, глаза его сузились и, схватив ее за плечо, резко сказал:
- Пошли отсюда, пока не принесло газетчиков.
Стремительно протащив ее за собой по песчаной тропинке, он вывел ее на широкую улицу, которая вела к большому многоэтажному дому, втолкнул вначале в подъезд, затем в открывшийся лифт и, нажав на кнопку третьего этажа, смотрел в одну точку, не замечая ее, пока перед ними не раздвинулись двери.
Мелли едва успела заметить, что лестничная площадка покрыта дорогим зеленым ковром, а стены выкрашены матовой белой краской, как уже очутилась возле крайней слева двери. Квартира 301. Чарльз вставил ключ в замочную скважину и, по-прежнему не отпуская ее руки, втащил внутрь. Наконец отпустив ее, он прошел через небольшой холл и распахнул дверь в комнату. Медленно двинувшись следом, Мелли увидела, как он рывком открыл французское окно в большой квадратной гостиной и стремительно шагнул на балкон. Затем, все еще не произнося ни слова, он направился к стоявшему в углу бару.
Так и не зная, чем ему помочь, она обследовала кухню, сварила кофе и приготовила сандвичи. Чарльз не притронулся ни к тому, ни к другому, зато исправно наполнял мгновенно пустевший стакан. Молча стоя у окна, он смотрел в сторону порта.
Понимая, что ей не найти нужных слов, чтобы облегчить ему мучения, Мелли решила, что лучше не трогать его, дать свыкнуться с бедой. Свернувшись в кресле, она смотрела и ждала. Ждала, когда понадобится. Понадобится ее плечо, в которое можно будет уткнуться и запла кать, понадобится рука, на которую можно будет опереться.
Только когда вначале заалевшее небо стало совсем темным, Чарльз протяжно вздохнул и осторожно закрыл окно. Повернувшись, он быстро взглянул на нее, а затем твердой походкой подошел к выключателю и зажег свет.
- Спасибо, - сказал он просто. - Со мной все в порядке.
- Да, - согласилась она, просто чтобы хоть что-то сказать.
Подойдя к обитому кремовой кожей дивану, он сел и, продолжая сжимать в ладонях стакан, заговорил. Рассказал о Лоране, об их дружбе, о том, чем они занимались вместе.
- Он был моим другом, - заключил он спокойно. - Отличным другом. - Лицо его так исказилось от боли, что Мелли почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы.
Осторожно поставив на пол стакан, он, согнувшись, уткнулся лицом в колени.
Без лишних раздумий Мелли поднялась и села с ним рядом. Она обняла его и прижала к себе, приникла головой к его плечу и принялась молча убаюкивать.
- Не уходи, - хрипло попросил он.
- Не уйду. Останусь столько, сколько захочешь.
Они сидели так очень долго, пока в конце концов она не отвела его в спальню, где помогла раздеться и без лишних слов уютно устроилась рядом.
- Madame? Madame!
Вздохнув, она нахмурилась и удивленно взглянула на Жан-Марка.
- Вас к телефону, madame, ваша мама.
- Мама? А-а. Хорошо, спасибо.
Сбитая с толку его неожиданным появлением, Мелли неохотно поднялась. Воспоминания о той ночи, когда она была с Чарльзом, еще теснились в ее памяти, и она даже на миг разозлилась от того, что приходится возвращаться к действительности. Да, возможно, память о близости с ним станет тем единственным, что у нее останется. Другого она и не заслужила, поскольку в ту ночь сознательно приняла решение остаться. Нет, она не была движима лишь дружеским участием, ею владело эгоистическое желание быть с ним рядом. С печальным вздохом Мелли вошла в дом вслед за Жан-Марком.
3
Мелли закончила совершенно бессодержательный разговор, на протяжении которого она много раз заверяла мать, что чувствует себя прекрасно и непременно сообщит о результатах очередного обследования, и положила трубку. Бедная мамочка - сидит, будто пришитая, в Англии, в то время как ее единственная привязанность, ее цыпленок, ее Мелли, к тому же беременная, находится во Франции. Она все еще пыталась уговорить Мелли приехать рожать в Англию. Французы не вызывали у нее доверия, она полагала, что у них в больницах недостаточно чисто и что французская еда не годится для Мелли. Дочка, как обычно, успокаивала ее, вновь и вновь убеждала, что французские больницы ничем не уступают английским, а может, в чем-то их превосходят, и что еда здесь чудесная, - в общем, старалась не огорчать, зная, что предубеждение против французов всего лишь предлог. Причина же - в недоверии к Чарльзу. Мама, конечно, опять напрашивалась в гости, а Мелли бессовестно делала вид, что не понимает. Она приезжала уже дважды, и Мелли опасалась, что Чарльзу не доставит удовольствия ее очередной визит, тем более, если он состоится так скоро. Да, откровенно говоря, и ей тоже. Мама начнет хлопотать, беспокоиться, укладывать ее в постель, непременно заставит подкладывать что-нибудь под ноги ночью и опять не оставит без внимания то обстоятельство, что они с Чарльзом живут в разных комнатах. А бедный папа, которого мама неизменно заставляет ее сопровождать, будет бродить по дому как неприкаянный, чувствуя себя ненужным и больше всего желая вернуться домой, в свою скромную механическую мастерскую, где он мог спрятаться от людей.
- Мама? - послышался насмешливый голос Чарльза у нее за спиной.
Повернувшись, она удивленно взглянула на него.
- Да, я не слышала, как ты вошел.
- Когда она приезжает? - поинтересовался он с готовностью.
- Она не приедет. Во всяком случае, пока… - Засмеявшись, Мелли добавила: - Можешь сказать "это хорошо"!
- Moi? - ухмыльнулся он. - Я же такой вежливый, однако…
- Ладно, ладно, не будем об этом. Тебе удалось найти новую конюшню?
Обняв дружески за плечи, он повел ее в гостиную, усадил на диван, а сам устроился рядом.
- Нет. Мы долго беседовали с хозяином, я все взвесил и решил пока ничего не менять.
- Почему? - осторожно поинтересовалась она. Мелли уже достаточно хорошо узнала своего муженька, чтобы догадаться, что у владельца конюшни денежные или иные трудности, в которые он посвятил Чарльза, а тот, естественно, сразу подсказал ему выход и не захотел добавлять неприятностей, забрав своих лошадей. Вот если бы виной всему оказались нерасторопность и лень, он бы не дал хозяину спуску.
- Понимаешь, - нехотя начал он, - у него кое-какие проблемы… А что это ты смеешься?
- Просто так, - ответила она с довольной улыбкой, - рассказывай дальше.
- Да нечего, собственно, рассказывать. Просто я решил еще немного подержать лошадей у него. В этом сезоне бега закончились, спешить некуда. Ну что, зайдем куда-нибудь поесть перед тем, как ты пойдешь к доктору?
Зная, что ему так хочется, Мелли кивнула:
- С удовольствием. Куда?
- К Киро?
- Чудесно. А мы туда сможем попасть? - Ей было прекрасно известно, что в городе, все еще битком набитом публикой, явившейся на кинофестиваль, заказать столик в ресторане было все равно, что найти золотой слиток.
- Не бойся.
- Не бойся, - передразнила она, в который раз с любопытством думая о том, что он неизменно ухитряется добыть столик, когда другим это не удается. - Пойду соберусь.
Их встретили приветливо. Чарльза всегда и везде встречали приветливо, с радостью. Он объяснил метрдотелю, что Мелли во второй половине дня идет на ультразвуковое исследование и должна выпить пинты полторы жидкости, не меньше. Ни лишних слов, ни удивленья - и перед ней, словно по волшебству, появились два больших графина - один с водой, другой - с апельсиновым соком. Чарльз с сочувствием наблюдал, как она через силу опустошала их, ни разу не отлучившись в дамскую комнату.
- Я должен благодарить Бога за то, что не родился женщиной! - с горячностью воскликнул он, когда они собрались уходить. - Неужели действительно необходимо столько пить?
- Так велят. Иначе плохо видно. Пожалуйста, не спрашивай почему, я не знаю. Я спрашивала, - продолжала она с улыбкой, - но все равно не поняла.
Он ласково обнял ее, прижал к себе и не отпускал, пока они шли к машине.
Сама процедура прошла спокойно, без осложнений, неприятности начались позже в регистратуре, когда Мелли получала карточку.
- А, мадам Ревингтон, - обратилась к ней дежурная и, вероятно вспомнив, что говорит с англичанкой, решила продемонстрировать, что владеет иностранным языком. - Доктор Лафарж, - проговорила она с расстановкой, он желать вас видеть, oui? - закончила она с победным видом.
- Oui, tres bien, - похвалила Мелли ее произношение. - Но где? И, главное, зачем? - спросила она осторожно. - Раньше, когда я приходила, он не вызывал меня к себе. - Заметив, что женщина совсем ее не понимает, она улыбнулась, и, поскольку сейчас ей было трудно собраться с мыслями, чтобы выдавить из себя по-французски хоть что-то членораздельное, она обернулась, взглянула на Чарльза и без слов попросила его о помощи. Он перевел ее вопросы с такой легкостью, что Мелли ему позавидовала. Чарльз вмешивался обычно только по ее просьбе, потому что считал, что овладеть иностранным языком можно, лишь упражняясь при каждом удобном случае. Он, безусловно, был прав, но порой это весьма затрудняло ей жизнь.
- Она не знает почему, - беспечно сообщил Чарльз. - Может быть, просто для порядка.
Поблагодарив дежурную, он собрал бумаги Мелли и, заботливо поддерживая ее под локоть, повел вниз в дородовое отделение клиники.
Доктора Лафаржа они увидели сразу. Он тоже говорил по-английски, очередной раз подчеркивая нерадивость англичан по части изучения иностранных языков.
- Madame, m'sieu, - просиял он. - Пожалуйста, садитесь. Мы бы теперь хотели, чтобы вы прошли мониторирование. Хорошо? Насколько я знаю, вы однажды уже проходили?
Заглянув в бумаги, которые передал ему Чарльз, он утвердительно кивнул.
- Да, в прошлом месяце. - Откинувшись в своем кресле, он лучезарно ей улыбнулся.
- Расскажите, как вы себя чувствуете. Спина не болит? Бывают головные боли?
- Нет, иногда спазмы, изредка изжога.
- Не чувствуете головокружения, слабости?
- Нет.
- Bien. У вас хороший аппетит?
- Да.
- Препараты железа, витамины принимаете?
- Да, - подтвердила она уже с нетерпением. - У меня что-нибудь не так?
- Видите ли, мы надеемся, что нет. Даже почти уверены, но… - Начиная испытывать все более сильное беспокойство, Мелли нашла руку Чарльза и крепко сжала ее.
- Ну что?..
Вздохнув, он произнес:
- У вас высоковато давление, волноваться не стоит, просто немного выше, чем нам бы хотелось. И потому мы бы предпочли, чтобы вы остались у нас на несколько дней, просто для подстраховки.
- Но давление ведь высоковато немного…
- Да, конечно, но вам не повредит, если вы немного побудете в покое.
- Но я совсем не устаю дома и могу отдыхать больше, если надо, - не уступала она. Сдерживая волнение, она осторожно спросила: - А ребенок, с ним все в порядке?