Потом заперлась в своей комнате. Слез уже не было, но и заснуть не могла долго. Ложилась, садилась, вставала, ходила. Пиликнул телефон, она дернулась. Смс-ка. Может быть?… Пальцы дрожали, когда брала телефон. Напоминание от стоматолога, что пора показаться на плановый прием. Она нервно усмехается. Плакать уже нет сил. Надо как-то жить дальше. Лечить зубы. Чтобы сцепить их покрепче. Выжить. Перетерпеть. Все когда-то случается в первый раз. И на колени ты падаешь тоже в первый раз. Надо вставать. И она встанет - как-нибудь, когда-нибудь.
Заснула Люба уже ближе к трем часам ночи. Ник к этому времени только очнулся от тяжелого сна. Болела сломанная нога и голова. И что-то противно ныло в груди.
На следующий день дома был бедлам. Вернулся с дежурства отец, прилетела мать, приехала Варька. Над ним кудахтали, хлопотали, причитали. А ему хотелось запереться и подумать. Вчера не получилось - после наркоза и пары таблеток обезболивающего его просто срубило.
Зачем Люба это сказала?! Все ведь было у них отлично! Просто замечательно, лучше не бывает. Нет, он понимал. Что девушкам это надо - чувства, эмоции. Ну и… Что с этим поделаешь, надо - так надо. Но он был не готов такое услышать! Господи, ну зачем?! Почему именно в этот момент?! И что теперь ему делать?!
Ощущение, что он сделал… или не сделал… в общем, чувство чего-то непоправимого нарастало. С каждым часом, с каждым прожитым без нее днем. Что он может сделать? Позвонить?
Нет, это не вариант, наверняка она не станет брать трубку. К тому же, такие вещи просто нельзя улаживать по телефону, он в этом убедился. А не по телефону… Ну не ходок он сейчас, на костылях-то, надо называть вещи своими словами! Да и если бы как-то смог добраться до Любы, то что сказать? Что?!
Через несколько дней она поняла: если не займет себя чем-то - сойдет с ума. Не фигурально, а буквально. Казалось, что вместе с сердцем у нее в груди пульсирует и содрогается нечто металлическое, с острыми шипами. И с каждым ударом раздирает все внутри. Боль не утихает. И даже, наоборот, становится сильнее.
- Любушка, куда смотрят твои поклонники?
- Что? - она оторвалась от монитора, стащила с головы наушники. В дверях стоит Кольчевский.
- Ну, куда это годится? Суббота, а ты на работе? Вместо того, чтобы кружить голову и делать счастливым хорошего парня.
- Иногда это утомляет, - скупо усмехается она.
- Так-так… - прищурился Виталий Федорович. - А ну-ка, пойдем на приватную беседу в мой кабинет.
- Бить будете? - нарочито тоненько пискнула Люба.
- Кофе поить, шоколадом кормить. И пытать.
- Ну, тогда обязательно в этом порядке, - со вздохом ответила Люба. - Сначала кофе и шоколад, потом - пытки.
- Ну, что у тебя случилось, девочка? Таким красавицам по статусу не положено грустить.
- А я и не грущу.
- Люба, Люба… Да что ж творится в этом подлунном мире - если ТАКИЕ девушки от тоски любовной сохнут.
Она дернулась, чтобы возразить. И передумала. Отломила еще кусочек темного шоколада.
- Да кто же это такой, что так тебя расстраивает? Я даже представить не могу - что это за принц прекрасный, что ты по нему так убиваешься.
- Любовь зла - полюбишь и… принца. А Любовь Станиславовна не только зла, но еще и дура.
Кольчевский демонстрирует изгибом брови свое удивление ее откровенностью. А Люба вдруг решается продолжить и спросить.
- Виталий Федорович, а вы знаете… как моя мама начала писать?
- Ты имеешь в виду обстоятельства ее перехода от амплуа "критик" к амплуа "писатель"?
- Да.
- В самых общих чертах. Верочка как-то обмолвилась, что у нее тогда был очень тяжелый период в жизни. Мы не настолько дружны с твоей мамой, чтобы она мне рассказывала детали, но у меня есть ощущение, что это связано с твоим отцом.
- Так и есть. Они расстались, и мама думала, что навсегда. Тогда она и начала писать. И это помогло ей пережить потерю дорогого человека - ну, она так думала.
Кольчевский смотрит на нее сквозь пар, поверх ярко-желтой чашки.
- Ты попробовала последовать этому рецепту?
Люба морщится.
- Да.
- И как?
- Дерьмо полное! Простите. Пробовала вести дневник - записки сумасшедшего. Стихи попробовала написать - корявое убожество. На прозу замахнулась - не лучше стихов.
- Ты к себе сурова. Давай, я посмотрю?
- Нет! Я в состоянии отличить качественный литературный текст от жалких графоманских потуг - меня этому пять лет учили!
- Ты не объективна, Люба.
- Еще как объективна! Правду говорят - природа на детях талантливых людей отдыхает. Нет у меня маминого таланта. Нет. И не проснулся.
- Что ж… - пожимает плечами шеф, - в тебе есть еще отцовы гены.
- Ой, там вообще глухо! - отмахивается Люба. - Думаете, папа не пробовал нас научить? Не, мы все трое - абсолютные бездари в плане фотодела. Еще у Сони что-то получается, а мы с Надей - полное папино разочарование в этом вопросе.
- Ты слишком прямолинейно смотришь на вещи, Любушка.
- А именно?
- Твои родители - оба талантливые художники в широком смысле этого слова. Люди, умеющие видеть нечто настоящее и передавать это - неважно, какими средствами. В тебе это тоже есть.
- Не думаю.
- А я уверен.
- Ты умеешь что-то иное.
- Что именно?!
- Откуда я знаю? - усмехается Кольчевский. - Это твоя задача - выяснить, к чему у тебя лежит душа.
Слова Виталия Федоровича засели в голове крепко. Ей все равно надо было на что-то переключиться, о чем-то думать, чтобы не скатываться снова в сопливую жалость к самой себе. Как же так, ее, такую умную, красивую, чудесную - и не полюбили! Теперь она стала мудрее. Теперь она знает: любят, потому что любят. Без объяснений. Это просто или есть, или нет. И твои достоинства - мифические или настоящие, не решают здесь ничего. Так, стоп! Не думать об этом. Нет, нет.
Подруга вытащила ее на шопинг. Именно в огромном торговом центре, у одной из витрин, Люба вдруг поняла - вот оно. Замерла даже. Но уже знала точно - это оно. То, что она хочет делать. Скорее всего, трудно. Вероятно, уже поздно и невозможно научиться. Но чем сложнее задача - тем лучше!
Интернет ей в помощь. При таком развитии информационных и телекоммуникационных технологий фраза "Кто ищет, тот всегда найдет" является сухой констатацией факта. Сначала нашла тематическую группу в соц. сети. Потом увидела работы одного парня - и влюбилась. В то, что рождалось под его руками. Почитала информацию и поняла: он тот, кто ей нужен. Егор Беркович. С аватарки на нее смотрело горбоносое узкое лицо с глубоко посаженными глазами и ехидной усмешкой. Длинные темные волосы собраны в не очень опрятный "конский хвост". Не красавчик. Зато руки, судя по всему, не просто золотые - алмазные. Выпускник хим. фака МГУ и обладатель потрясающего художественного чутья. Люба раздумывала недолго.
- Егор, добрый день. Восхищена твоими работами. Безумно хочу научиться делать так же. Это вообще возможно?
Ответ пришел минут через десять. Неожиданный. Хотя… Это смотря как поглядеть.
- Это твое настоящее фото на аватарке?
- Да.
Он снова промедлил с ответом.
- Давай встретимся и обсудим. Завтра в шесть нормально? Тебе удобно?
- Да.
- Отлично. Сейчас адрес мастерской сброшу.
Снова пауза.
- Нет, погоди. Это точно ты на авке?
Люба не выдержала и усмехнулась. Фото действительно шикарное - дело рук Маши Тихомировой. Собственное тщеславие заставило поставить на автарку самое удачное из возможных фото. Но именно поэтому этим аккаунтом Люба редко пользовалась - проходу же не дают!
- Как тебя убедить, Егор? В скайп слабо?
- Скидывай данные!
Спустя буквально минуту - запрос на авторизацию, а затем - видеозвонок. Люба нажимает на кнопку "Принять звонок".
Егор именно такой, как на аватарке, только вместо кожаной куртки - голубая футболка. И выражение лица… Люба не выдерживает и смеется.
- Здравствуй, Егор.
- Ты настоящая!
- Нет, ну, на самом деле я - киборг, - продолжает веселиться она - кажется, впервые с того момента, как… Улыбка меркнет.
- Обалдеть…
- Встретимся завтра?
- Спрашиваешь! Конечно. Я тебе адрес сброшу сейчас.
- Егор, я насчет обучения серьезно. Очень хочу научиться. У тебя работы потрясающие. У меня есть шансы?
- У тебя все шансы!
- Егор, я серьезно!
- Я тоже. Приезжай, Люба. На месте разберемся.
С Егором оказалось просто. Это она умела - выстраивать правильную модель отношений с поклонниками. Вот чего она не умела - так это правильно влюбляться. Умудрилась же… Не думать!
Егор принял выставленную ему дистанцию смиренно. Зато долго и нудно рассказывал, как это сложно и даже опасно, и что, вообще, стеклодувное дело - не женское вовсе. Жар горелки не очень-то полезен для нежной женской кожи, постоянно смотреть на пламя - вредно для глаз, да и ожог получить - вполне себе реально.
- Егор, давай эту часть пропустим, а? Я все поняла.
- Ну ладно, - вздыхает он. - Тогда пойдем в мастерскую.
И там она пропала. Когда увидела, как из тонкого стеклянного стержня (так называемый дрот - пояснил Егор) рождается хрупкий прозрачный шар.
- Хочу! - выдохнула, не отрывая взгляда от светло-голубого текучего переливающегося стекла.
- Понял, - вздохнул Егор. - Клиент готов.
Она настояла, чтобы уроки были платными. Во избежание дальнейших недоразумений. И готова была каждый вечер проводить в мастерской Егора. Он был тоже увлечен - больше ученицей, чем занятиями, но Любу это не слишком волновало. Егор держался в рамках приличий, а исключительно деловой статус их отношений она обозначила сразу. Впрочем, удержаться в этих рамках не удалось в первую очередь ей самой. За неполный месяц Егор стал ее личной таблеткой от тоски - умный, ехидный, с отличным чувством юмора и фантастическими руками. В его руки она просто влюбилась - в их потрясающее, феноменальное мастерство.
Когда у Любы получилась первая красивая капля, она бросилась Егору на шею. Напрасно - это она потом уже поняла. Спустя три дня он отказался брать у нее деньги за уроки. Они поскандалили, но Егор своего решения не изменил, А Люба уже не могла без этого. Еще спустя две недели она заработала первый ожог - на правой руке, у основания безымянного пальца. Беркович кудахтал как наседка - мазал мазью, бинтовал. А потом вдруг не отпустил ее руку. Подался к ней и…
- Егор, не надо! - Люба резко отстранилась. Черт, запудрила парню голову! Стала неловко собираться, забинтованная рука мешала.
- Люба, пожалуйста… - у него и тон расстроенный, и вид. - Не уходи. Я больше не буду. Я не хотел.
- Пока, Егор.
Ругала себя последними словами - ведь видела, что нравится ему, и все равно… Теперь ты знаешь, как это больно, когда тебе отказывают во взаимности. Зачем довела другого до этого?
Егор позвонил через два дня, предложил встретиться. И она согласилась. Потому что чувствовала себя виноватой.
С тоской оглядела мастерскую. Как же она за два дня успела соскучиться…
- Егор, извини меня, - начала Люба первая.
- Люб, я взрослый человек, старше тебя на три года. Ну, помечтал, с кем не бывает? Все, проехали. Забыли как дурной сон.
- Егор…
- Двадцать восемь лет уже Егор! Ты научиться хочешь?
- Хочу.
- Тогда давай работать.
В итоге он стал ей и другом, и наставником. А потом и партнером.
Ник дисциплинированно пил кальций, валялся на кровати и ничего не делал. А, нет. С тоски подыхал еще. Чем дальше, тем все становилось необратимей. Все, нет ее. Будто и не было никогда в его жизни. Но ведь была. Была!
Такая, каких у него не было никогда. Нереально красивая. Неожиданно умная. Фантастически сексуальная. Странно чуткая. Упоительно нежная. И - все. Нет ее. Ну, зачем она так?! Зачем она все усложнила, запутала, испортила?
Он попробовал занять голову. Но вся специальная литература, которую он раньше предпочитал любому другому чтиву, сейчас раздражала. Да и стажировка в Эфиопии показала, что на самом деле важно. Багаж знаний у него и без того приличный, не стоит забивать голову тем, что никогда может и не пригодиться. А вот клиническое мышление и практика… И вместо медицинских справочников взялся за этого чертова Гумилева.
Неожиданный и смелый
Женский голос в телефоне, -
Сколько сладостных гармоний
В этом голосе без тела!
Его тезка знал, о чем писал. Нику вспомнился их с Любой разговор - после того, как она в первый раз… Какая она была откровенная. И как у него самого дыхание перехватывало от ее слов, как плотнее прижимал телефон к уху, боясь пропустить хоть слово. Воспоминания - такие неожиданно яркие. Такие внезапно болезненные. Все, что ему осталось?
Начал ходить - с тростью. Поначалу опираться на ногу было больно, но надо разрабатывать. Гуляет потихоньку. Дошел до гаража. Верный конь лежит в углу - покореженный, поверженный. Как и его жизнь? Да ладно! Нога заживет окончательно, и Ник… он придумает что-нибудь. Не может быть, чтобы нельзя было исправить.
- А где дядь Коля?
На заданный вопрос Люба резко обернулась. Мальчишка - лет шесть-семь, из местных.
- Ты меня спрашиваешь?
- Ну да, - пацан дернул вверх-вниз молнию на куртке, потер нос. - Здрасте. А дядь Коля чего больше не приезжает?
Ей даже пришлось зажмуриться - от внезапной острой боли, которую приносит этот вопрос. А потом открывает глаза и что-то такое есть в ее взгляде, видимо, что мальчишка вдруг отступает на шаг. Ну же, Люба, прекрати! Это всего лишь ребенок, и он не виноват в твоих проблемах.
- Он занят, - улыбается вымученно, через силу. - У него… много работы.
- Ааа… ясно. Ну, вы тогда, это… передайте ему, что мне гланды вырезали! И я совсем не боялся - как он меня научил!
- Хорошо, - она улыбается почти искренне.
- А меня Славик зовут. Да свидания! - паренек срывается с места и быстро исчезает за углом.
Улыбка гаснет, Люба прикусывает нижнюю губу совсем детским жестом. Чтобы не расплакаться.
Чертов Самойлов. Только-только она создала себе хрупкий стеклянный кокон, куда не было допуска воспоминаниям и сожалениям, и, вот, пожалуйста. Подкараулил на пороге ее собственного дома, ударил в спину рукой ребенка. Ненавидит. Ненавидит! Прикусывает теперь уже щеку, изнутри, лезет в сумочку за ключами. Да кого она обманывает? Любит…
Подсказка пришла неожиданно, с экрана монитора. Он в очередной раз гипнотизировал ее персональные данные в скайпе. Люба последнее время почти все время офф-лайн. На аватарке - прозрачный голубой шар. Статус: "Не трогай меня, я стеклянная. И меня сломаешь, и сам порежешься". Нику почему-то кажется, что эти слова - ему. И от этого невозможно тошно.
Ткнул курсором в "дату рождения". И завис ненадолго. У нее день рождения через неделю! Вот он, повод! Приедет, поздравит. Подарит подарок. Извинится. Столько раз, сколько нужно! И все станет, как прежде. Хотя, кого он обманывает? Но что-то изменится, точно. Хоть что-то изменится. А хуже быть уже просто не может.
Он все еще думал об этом вечером, в постели. Где-то там, в той части души, в которую он предпочитал не заглядывать, было понимание, что извинения - это совсем не то, что она от него ждет. Но не мог же он… сказать этислова просто в ответ на ее. Люба замечательная, и она нужна ему, ему без нее плохо, но… Он не мог сказать ей этислова просто так. Он никогда и никому этого не говорил. И кому-то, наверное, просто это сказать, но не ему. И это не просто слова, он знал это точно!
Если бы он смог описать свои чувства профессиональному психологу (что, конечно, маловероятно) или если бы тот смог каким-то образом прочитать мысли Ника (что чуть менее маловероятно), то специалист сказал бы, что причина в том, что Ник относится к категории так называемых однолюбов. Для таких "люблю" - это "люблю" навсегда.
Сам Ник о себе в таких высоких выражениях, разумеется, не думал. Но одно он знал точно: когда ты говоришь "я люблю тебя" - это только начало. И за этим должно быть много других слов и поступков. Нельзя сказать эти слова и оставить все, как есть. Если ты любишь кого-то - этот человек должен стать частью твоей жизни, неотделимой. Эти слова - ключ, который открывает новую дверь в твоей жизни. И в ней все будет иначе. А он к этому сейчас просто-напросто не готов.
Но надо попробовать что-то сделать. И он же не может не поздравить Любу с днем рождения? Только ему нужен совет человека, знающего не понаслышке, что это такое - мириться с девчонкой Соловьевой.
- Вик, привет. Не отвлекаю?
- Нет, все нормально. Привет, дружище. Как нога?
- А чего ей будет? В понедельник выхожу на работу.
- Ого. Быстро ты поправился.
- Да хромаю еще, но Варька обещала меня отвозить на службу. Не могу просто уже дома сидеть.
- А я бы с удовольствием пару недель сейчас бы дома посидел… - мечтательно тянет Вик.
- Там не так здорово, поверь мне. Вик, мне нужно с тобой… поговорить.
- Ну, так приезжай к нам, - не задумываясь, отвечает друг.
- Нет, там будет неудобно.
- Я так понимаю, и в офисе - тоже не вариант?
- Ну да…
- Ладно, давай тогда сегодня, часиков в семь, в том нашем спорт-баре, помнишь?
- Договорились!
- Ну, рассказывай, не тяни, - они, словно две гимназистки, заказали себе по чашке кофе и чизкейку. Вик за рулем, а Нику просто не хочется никакого спиртного.
- Мне нужен твой совет.
- Да? А что случилось? "Железо" накрылось? "Софтина" какая-то глючит? Или заблокировали доступ к любимому порносайту?