- Мартин! Что представляют собой костюмы участников рождественской пантомимы? - замедляя шаг, спросила она. - Они страшные?
- Некоторые из них да. Помню, в детстве я однажды до смерти напугался.
- Это был Ламберт! - убежденно воскликнула Дебора. - Я ни на минуты не сомневаюсь, что это был он в маске.
- Ну что ты говоришь, Деб! - Мартин пожал плечами. - Ламберт не ребенок, чтобы заниматься такими глупостями. Просто тебе приснился страшный сон и нечего этого стыдиться. Со мной тоже такое случалось.
- Нет, это был Ламберт! - упрямо возразила Дебора. - Ему очень хочется, чтобы завтра я убралась восвояси, вот он и решил надавить на меня.
- Извини, дорогая, но ты говоришь чушь. Зачем Ламберту хотеть, чтобы ты уехала?
- Зачем? - все еще в не решаясь открыть тайну, переспросила Дебора. Почему, собственно, она должна хранить ее? Ламберт не заслуживает, чтобы она пеклась о его репутации и замалчивала его похождения. - Затем, что он мой дед!
- Что?
- То, что ты слышал. Он мой дед, - торжествующе объявила Дебора. - Много лет назад в самом конце Первой мировой войны между Ламбертом и моей бабушкой по имени Мэри произошел скоротечный роман. Вскоре его рота получила приказ передислоцироваться в другое место, а девять месяцев спустя Мэри родила девочку, которая позднее стала моей матерью. Я сама узнала об этом только четыре месяца назад.
Мартин долго молчал, недоверчиво глядя на нее.
- Значит, ты приехала в Исландию, чтобы найти деда?.. Так вот в чем твой секрет! Скажи, а Рей знает об этом?
- В том то и дело, что нет. Как только я поняла, что Рей ничего об этом не известно и что Ламберт не хочет иметь со мной никаких дел, я сразу же решила уехать. Рей мне очень симпатична, и я не хочу причинять ей боль.
- О Господи! Теперь я понимаю, почему ты ничего мне не говорила. Потому что я остановился у Норманов, а их приемный сын мой лучший друг, ведь так?
- Может быть, Рей и согласилась бы принять меня как свою приемную внучку, - окончательно теряясь, произнесла Дебора, - но тогда придется ей сказать, что Ламберт нарушил верность. Честное слово, Мартин, я не могу на такое решиться.
- Я понимаю, что тебе трудно это сделать. - Мартин ласково погладил ее по щеке. - Кажется, ты нуждаешься не только в чашке горячего чая. Пойдем в дом.
- Ты ведь ничего ей не скажешь, Мартин? - умоляюще попросила Дебора.
- Я нет. Это сделает сам Ламберт.
- Он никогда не сделает этого. Я хотела бы умереть от испуга там в лесу, чтобы наказать его за коварство, - мстительно воскликнула Дебора. - Он не желает, чтобы что-нибудь напоминало ему о прошлом. Вот почему он так меня возненавидел… Как твоя нога? Мы все обо мне да обо мне…
- Терпимо.
Придерживая ее за плечи, Мартин повел Дебору по тропинке. Первой, кого они увидели, оказалась Рей. Она стояла около сарая с белой драпировкой в руках.
- Вон этот маскарадный костюм! - воскликнула Дебора. - О Господи! Только не Рей! Не могла она сделать со мной такое!
Из сарая показался Ламберт. Вид у него был сконфуженный, словно у пойманного с поличным мальчишки-озорника.
- Для чего ты достал рождественский маскарадный костюм? - недоумевала Рей. - Мы никогда не храним его в сарае.
Ламберт стоял в растерянности, не зная, что ответить. Вдруг он заметил Дебору с Мартином, и к растерянности прибавилось выражение свойственной ему задиристости. Невероятно забавная смесь.
- Положи это обратно в сарай, - буркнул он.
- Минуточку! - раздался резкий, как удар хлыста, голос Мартина. - Ты надевал этот костюм, чтобы напугать Дебору, не так ли? Ты хочешь, чтобы ее завтра здесь не было. Почему?
- Ламберт! Этого не может быть, - в ужасе воскликнула Рей.
- Это правда, Рей, - демонстративно засовывая руки в карманы, с невозмутимым видом заявил Ламберт.
- Ты у меня получишь за это, - взъярился Мартин и, сжав кулаки, шагнул ему навстречу.
- Пожалуйста, не надо! - Дебора повисла у него на руке. - Он же пожилой человек!
- Объясни, для чего ты это сделал, - потребовала Рей.
- Я действительно хотел, чтобы она уехала, - пробормотал Ламберт, опуская глаза.
Бросив драпировку на землю и уперев руки в боки, Рей приняла боевую позу. Ветер раздувал ее передник, украшенный ярко-красными цветами, и белые как лунь волосы.
- Приготовься к худшему, Ламберт! - воскликнула она. - Ты хотел лишить меня внучки, не спросив на это моего согласия.
Наступила такая тишина, что было слышно, как треснула веточка на дереве и заскрипела дверь сарая. Ламберт стоял как вкопанный. Так иногда держится на ногах человек, которого убили, но он этого еще не знает.
- Значит, тебе все известно? - наконец с трудом выговорил он.
- Я не знала всего, но кое о чем догадывалась. Как и ты, Ламберт, я люблю общаться с людьми. Ты с такой радостью встречаешь каждого знакомого и незнакомого, приходящего в твой дом, но с Деборой почему-то все было иначе. Мне сразу понравилась эта девочка, и я никак не могла понять, почему ты относишься к ней с такой неприязнью. Не понимала до той минуты, пока не увидела вас однажды стоящих рядом. Поразительное сходство! Постепенно подозрение переросло в уверенность.
Рей и Ламберт стояли друг против друга как два воина перед сражением. Дебора смотрела на них широко раскрытыми от изумления глазами. Впервые она видела на лице Ламберта проявление подлинно человеческих чувств. Боли, отчаяния и страха.
- Как же я мог сказать тебе об этом? - воскликнул он. - Ведь это означало бы признание в неверности.
- Когда ты вернулся с войны, Ламберт, я сразу поняла, что у тебя кто-то был. Это невозможно объяснить. Чисто женское чутье.
- Но ты никогда не говорила мне об этом?
- Я считала, что ты сам скажешь, когда будешь готов. Я любила тебя, Ламберт, и продолжаю любить.
- Все эти годы я жил с чувством вины перед тобой, Рей, - дрогнувшим голосом признался Ламберт. - Я изменил тебе лишь раз. Клянусь.
- Я верю, - спокойно сказала Рей.
- Это случилось в самом конце войны, - взволнованно продолжал Ламберт. - Четыре года, что я находился на фронте, прошли как в кромешном аду. Один за другим гибли мои товарищи. Мы не видели вокруг себя ничего кроме смерти, грязи и оружия. А потом наша рота оказался в Бельгии, где нас ждала совсем другая жизнь. Я встретился с Мэри на танцах. Видит Бог, Рей, она напомнила мне о тебе. Между вами было какое-то неуловимое сходство. Мы занимались любовью на сеновале, а через два дня рота получила приказ перебазироваться. Я не любил Мэри, всю жизнь жалел о случившемся и сделал все, чтобы забыть об этом.
- Но появилась Дебора и напомнила тебе о тех годах, - сочувственно произнесла Рей.
- Я догадался, кто она, в тот самый момент, когда впервые ее увидел. Вот почему я так хотел ее отъезда. Я был твоим мужем пятьдесят семь лет и только однажды изменил тебе. Не могу выразить словами, как я жалею о случившемся.
- Я верю тебе, Ламберт, и прощаю тебя, дорогой, - с доброй улыбкой сказала Рей.
Со слезами на глазах Ламберт, как молодой олень, в два прыжка преодолел разделявшее их с Рей расстояние и, обняв жену, прижался щекой к ее белым волосам.
- Я не заслуживаю твоей доброты, - срывающимся голосом произнес он. - И, клянусь, я люблю тебя.
Дебора чувствовала себя ужасно неловко. Так чувствует себя посторонний человек, случайно оказавшийся свидетелем проявления интимных чувств. Больше всего ей хотелось сейчас закрыться где-нибудь и вдоволь выплакаться.
- Мне было бы гораздо труднее простить тебя, Ламберт, если бы Дебора уехала, - услышала она голос Рей. - Как это замечательно, что у нас, оказывается, есть внучка!
- Ты сказала - у нас? - повторил Ламберт. - Значит, ты не возражаешь?
- Я чувствую себя такой счастливой, что мне хочется разрыдаться, - призналась Рей. Она освободилась из объятий Ламберта и подошла к застывшей от волнения Деборе. - Но хочешь ли ты быть нашей внучкой, моя девочка?
- Очень, - прошептала Дебора. - Если, конечно, Ламберт не против.
- Признаюсь, ты, дочка, мне сразу понравилась, - с трудом подбирая слова, произнес Ламберт. - Не давала мне спуска, не тушевалась перед моей грубостью. Мне нравятся люди с характером, так что ты уж извини за все, в том числе и за этот дурацкий маскарад. Я страшно боялся, что Рей все узнает, и потому совсем с ума спятил.
Чтобы Ламберт сказал такое! Было от чего заплакать, и Дебора, уже ничего не стесняясь, громко зарыдала. Тронутая ее слезами, Рей обняла Дебору. Открыл свои объятия и Ламберт. Каким-то непостижимым образом умудрился найти в этих объятиях место для себя и Мартин.
- По-моему, это великое событие в жизни всех нас и его необходимо должным образом отметить, - торжествующе воскликнул Ламберт. - Пройдемте в дом, выпьем за это.
Они пили за новую семью, за Дебору, за бабушку и дедушку. Вспомнили, что теперь у Деборы есть еще и сводный дядя.
Воспользовавшись наступившей паузой в шумном излиянии чувств, Мартин заметил:
- Так вот почему тебе так понравилась Исландия, Деб?
- Я полюбила ее с той минуты, как ступила на эту землю. У меня было такое ощущение, что я вернулась домой.
- И все же тебе, дорогая, наверное, придется возвращаться в Бельгию, - грустно заметила Рей. - Там твой дом, твоя семья, друзья, работа… Я буду очень скучать по тебе.
- У меня нет семьи, - призналась Дебора. - Моя бабушка так и не вышла замуж. Я была единственным ребенком у своих родителей, а они умерли. Вот с работой действительно будет проблема.
- Ты хочешь сказать, что собираешься остаться здесь, - удивилась Рей.
- Конечно, - в свою очередь удивилась Дебора. - А разве может быть иначе?
- Ты знаешь иностранные языки и могла бы работать преподавателем, - заметил Ламберт.
- Честно говоря, я никогда не преподавала, - с сомнением сказала Дебора.
- Ерунда! - отвергла ее сомнения Рей. - Ты молодая, умница и быстро все освоишь.
- В понедельник я звоню в иммиграционную службу. Я - твой дед, и этого должно быть достаточно, чтобы получить для начала вид на жительство.
- Как замечательно, - в восторге воскликнула Дебора, поднимая бокал. - За Ламберта и иммиграционную службу!
Ламберт опрокинул бутылку, чтобы отжать из нее последние капли, после чего Рей, щеки которой горели как герани в саду, объявила, что они с Ламбертом отправляются наверх вздремнуть.
- Сегодня будем ужинать позже обычного, а потом, может быть, займемся пирогом, - улыбнулась она Деборе.
- С удовольствием, - отозвалась та. - Я сегодня такая счастливая. Спасибо вам за все.
Проводив взглядом уходящих стариков, Дебора предложила Мартину выйти подышать свежим воздухом.
Они долго сидели на ступеньках террасы. Ветер играл ее волосами. Мартин не отрываясь смотрел на Дебору.
- Ты не представляешь, какая ты красивая, - нежно сказал он. - И ты заслужила счастье. Какой ты молодец, что думала прежде всего об интересах Рей и только потом о себе.
- У меня просто не было выбора.
- Выбор был, и ты правильно его сделала.
- Мартин! Я должна признаться, что не всегда вела себя достойно.
- Да, я заметил, как ты потихоньку выливала из бокала самогон Ламберта.
- Не смейся, я серьезно. Помнишь, как ты спасал меня на озере? Так вот все это я подстроила, чтобы с твоей помощью оказаться в доме Норманов. Извини меня, если можешь.
- А царапины на ноге, ты их тоже нанесла себе умышленно?
- Нет, конечно. Царапины подлинные. Это только вначале я притворялась, а потом начала тонуть по-настоящему, и если бы не ты, то не знаю, чем бы все это кончилось.
Потом Дебора рассказала Мартину о своем детстве, о Хильде, своей матери, родившейся незаконнорожденной и всю жизнь вынужденной расплачиваться за чужие грехи.
- Хильда всегда боялась любых проявлений чувств. В нашем саду никогда не цвели красные тюльпаны или голубые гиацинты.
- В каком возрасте ты уехала из дому? - спросил Мартин.
- Я начала путешествовать в семнадцать лет. Жила в различных странах, чтобы изучить иностранные языки. Нигде подолгу не задерживалась. Меня просто обуяла жажда к перемене мест.
- Так продолжалось до тех пор, пока ты не приехала сюда?
- Да, если иммиграционная служба разрешит, я останусь жить в Исландии. Конечно, вначале мне придется съездить в Бельгию за вещами, попрощаться с друзьями и закрыть пару контрактов. Много времени это не займет. Надеюсь, что с Божией помощью мне удастся сохранить некоторые рабочие контакты. Мне все равно, где здесь жить, но хотелось бы поближе к Ламберту и Рей.
- Ты многим рискуешь, принимая решение переехать в Исландию, - задумчиво заметил Мартин.
- И еще об одном я должна тебе сообщить, - торопливо продолжала Дебора, торопясь сказать как можно больше, пока не улетучилась храбрость. - Из-за моего аскетического воспитания я никогда не была близка ни с одним мужчиной. Боялась. И для чего я все это тебе рассказываю?
Мартин смотрел на Дебору так, как будто она только что огрела его бутылкой по голове.
- Хочешь сказать, что ты девственница? - изумленно спросил Мартин.
- Чудовищная глупость, на так ли? - с жалкой улыбкой сказала Дебора. - Ты оказался первым мужчиной, с которым мне захотелось лишиться невинности.
- Что же ты нашла во мне такого особенного? - подозрительно глядя на нее, спросил Мартин.
- Я не могу объяснить этого. Сама толком не понимаю. Но, когда я с тобой, я забываю все те наставления, которые давала мне моя мать.
- Слава Богу, что мы вчера воздержались от занятия любовью, - задумчиво заметил Мартин. - Только беременности тебе сейчас не хватало.
- Наверное, мне не следовало говорить тебе об этом, но я ненавижу тайны. Они разделяют людей. И потом, в конце концов, девственность не болезнь.
Дебора осторожно дотронулась до руки Мартина. Потом медленно приблизилась губами к его рту. Обняв Дебору за плечи, Мартин крепко прижал ее к груди. Она слышала его учащенное дыхание, видела горящие глаза, ощущала жар его объятий, и ей хотелось сбросить с себя все до последней тряпочки, чтобы он мог беспрепятственно ласкать ее повсюду.
- Что же нам делать? - внезапно спохватившись, спросил Мартин.
- Избегать укромных мест, чтобы наши чувства не завели нас слишком далеко, - опуская глаза, предложила Дебора.
- Террасу Норманов вряд ли можно считать укромным местом, - возразил Мартин. - Твои глаза горят как два сапфира, дорогая. Знаешь, я давно уже не девственник, но, признаюсь, ни одна женщина не возбуждала меня так, как это удается тебе. Один твой поцелуй, и я мгновенно в боевой готовности.
- Кажется, тебя это не очень-то радует. - Дебора покачала головой.
- Как я могу просить тебя о близости, если вскоре должен уехать. Придется нам вернуться к прежней договоренности не приближаться друг к другу ближе чем на метр.
- У меня такое ощущение, что, даже если мы разойдемся на тысячу метров, нас все равно будет непреодолимо тянуть друг к другу, - возразила Дебора.
- Я ощущаю невероятный прилив сил и бодрости. Что, если нам направить их в другое русло? Например, пойти собирать малину.
Деборе совершенно не хотелось собирать ягоды. С гораздо большим удовольствием она целовала бы Мартина, но она не посмела возразить ему и, взяв корзинку, пошла за ним в сад.
Их корзины были уже наполовину полными, когда из дома вышли Рей и Ламберт. У них были такие счастливые лица, они выглядели такими довольными друг другом, что Дебора с трудом удержалась от улыбки.
Вечером за ужином Рей сказала, что на следующей неделе в среду они с Ламбертом собираются пригласить друзей и объявить им о приезде внучки.
- Как ты понимаешь, девочка, на следующий же день об этом будет знать все западное побережье. - Рей погладила Дебору по волосам. - Ты, Мартин, конечно, не уедешь до того времени, - как о само собой разумеющемся сказала она Мартину.
- Меня ждут не раньше чем через две недели, - подтвердил тот.
- Ну это мы еще посмотрим, надо ли тебе вообще туда ехать, - многозначительно заявила Рей, взглянув при этом на Дебору.
Итак, в моем распоряжении две недели, сказала себе Дебора. За это время я должна буду убедить Мартина никуда не уезжать. Она еще не знала, как это сделать, но женское чутье подсказывало ей, что она успешно справится с этой задачей.
10
В воскресенье Дебора ночевала у Камиллы. Утром они вместе позавтракали, после чего она ушла к Норманам. Все ждали Мартина, но он так и не появился. Потом выяснилось, что он с тремя рыбаками из поселка уехал на рыбалку.
- Видимо, Мартин хотел, чтобы мы могли побыть втроем, - успокаивала Дебору Рей. - Он замечательный человек, не правда ли, дорогая?
Против этого возражать не приходилось. Дебора понимала, что Рей права и что Мартин просто дал ей возможность поближе узнать своих новых родственников. И все-таки она чувствовала глубокое разочарование оттого, что он покинул ее на весь день ради какой-то там рыбалки.
Время прошло незаметно. Дебора и Норманы о многом рассказали друг другу. Дебора помогла Рей обработать грядку спаржи, а Ламберту починить порванную сеть. Было уже совсем темно, когда распахнулась дверь, и вошел Мартин.
- Форель для завтрашнего обеда, - торжественно объявил он, бросая на пол ближе к раковине плетеную корзину с рыбой. - Знаешь, рыбы сегодня мало и клев начался только после обеда, - сообщил он Ламберту. - Зато комаров уйма, и они жрали нас с раннего утра до позднего вечера. А как ты провела день? - обратился он к Деборе.
- Прекрасно, - с подчеркнутой сдержанностью отвечала та, но, не выдержав, добавила - Мне не хватало тебя, Мартин.
- Вот тебе раз! - воскликнул он. - Я думал, что ты захочешь побыть с Рей и Ламбертом.
- Нам было замечательно втроем, но, пожалуйста, в следующий раз не решай ничего за меня.
- Послушай, Деб, разве твоя мать не учила тебя, что некрасиво выговаривать кому-либо на людях? - Мартин покачал головой.
- Она говорила мне, что вообще не следует никому делать замечания.
- У тебя была замечательная мама! - в восторге воскликнул Мартин. - Но мне сейчас не до вежливости. Если не трудно, накорми меня. Уже к трем часам мы с ребятами слопали всю еду, какая только у нас была с собой. Я умираю с голоду, меня всего искусали комары, и я грязный как черт.
Пока Мартин мылся, Дебора положила в миску щедрую порцию жареной свинины с овощами и поставила ее в духовку.
Мартин вернулся на кухню босиком, с мокрыми волосами и в расстегнутой нараспашку рубашке, открывавшей заросшую густыми волосами грудь. Дебора тут же поставила перед ним тарелку с едой. Потом отрезала ему здоровый кусок малинового пирога и поставила заваривать чай.
Как ни пыталась она занять голову хозяйственными заботами, ее мысли то и дело приобретали совершенно иное, чисто эротическое направление. Ее девственное тело просило, требовало мужской ласки, и она со страхом думала о том, что это желание наверняка отражается на ее лице, вследствие чего не остается незамеченным.
Накормив Мартина и вымыв за ним посуду, Дебора облегченно вздохнула.
- Теперь мне пора домой. Увидимся завтра.
- Спокойной ночи, - небрежно бросил Мартин.