В тот же вечер она написала в письме своей подруге Марте:
"На этой голой, но живописной равнине, залитой солнцем, я обнаружила очень и очень лакомый кусочек. Это молодой помощник графского управляющего. Дай срок, я тебе все расскажу".
На следующее утро в Котиньоле, сидя с мужем за завтраком, Одетта объявила:
- Я возьму твою машину. Хочу съездить в Луго.
- Что тебя там заинтересовало? - вяло полюбопытствовал он.
- Думаю, я останусь там на весь день. Увидимся за ужином, - уклончиво ответила она.
Рассеянно чмокнув мужа в щеку, Одетта отправилась в Луго. Она была уверена, что Спартак Рангони ее не разочарует.
Глава 12
Спартак был во дворе дома со своей матерью. Опустив руки по локоть в эмалированный таз, она перемешивала корм для кур.
- Ты что это сегодня кружишь вокруг меня, как муха? Разве тебе не пора на работу? - подозрительно нахмурилась она.
Мужчины давно уже отправились в поле. Собаки дремали под навесом, а куры вертелись вокруг хозяйки в ожидании кормежки, косясь на нее то одним, то другим глазом.
Опустив на землю велосипед, Спартак молча рассматривал изборожденное морщинами лицо матери. Все еще свежие губы, приоткрываясь в улыбке, обнажали крепкие зубы, целые, несмотря на пять беременностей. Двоих ее сыновей еще в раннем детстве унесла эпидемия испанки, третий умер от дифтерита. Женщинам, пытавшимся ее утешить, мать Спартака говорила:
- У меня было пятеро детей, как пять пальцев на руке. Теперь у меня осталось только два пальца. Нелегко жить увечной.
Она всем сердцем привязалась к двум оставшимся в живых детям и ради них была готова на любые жертвы. Маленькая Миранда проявила необыкновенные способности к шитью. Заметив это, мать решила при первой же возможности освободить дочку от работы в поле и сделать ее вышивальщицей. По достоинству оценив удивительную восприимчивость Спартака к знаниям, она стала всячески поощрять его продолжать учебу. Когда он был еще ребенком, мать ему твердила:
- Где крестьянин скажет слово, у господина найдется два. Поэтому в споре с нами они всегда берут верх. А вот что будет, если у крестьянина найдется слово поверх господского?
- Не знаю, мама, - говорил Спартак, - скажите мне сами.
- Учись. Ты сам найдешь ответ, - упорно повторяла мать.
Она неустанно заботилась о пятнадцатилетней Миранде, перенесшей детский паралич, годами тратила все деньги, вырученные продажей яиц, на лечение ножки, деформированной болезнью. Самоотверженный уход принес хорошие результаты: девочка слегка прихрамывала, но ортопедический башмак делал дефект незаметным. И все же в глубине души мать отдавала предпочтение Спартаку, он оставался ее любимцем. Она связывала с сыном надежды на лучшее будущее для себя и для семьи. Как орел, ее мальчик стремительно взмыл в небо, к далеким горизонтам. Мать не знала, насколько долог будет его полет, но жизнь семьи благодаря ему уже менялась на глазах.
- Ну, раз ты сам не знаешь, зачем тут торчишь, лучше уходи. Тебя работа ждет и меня тоже, - решительно прогнала она сына.
Но Спартака не так-то легко было сбить с толку, когда им овладевала какая-то новая идея.
- Сколько лет я наблюдаю, как вы готовите смесь для кур. Хотелось бы точно знать, как вы это делаете? - сказал он наконец.
- Вот те на! Уж кому-кому, а тебе не должно быть до этого никакого дела. Это женская работа. Мужчины, с тех пор, как мир стоит, никогда не совали нос в эти дела, - сурово отрезала она.
- Женская работа, говорите? Может, вы и правы, - пробурчал Спартак и, покачав головой, поднял с земли велосипед.
Но не успел он, вскочив в седло, пару раз крутануть педали, как мать позвала его назад:
- Не знаю, с чего это ты вдруг так заинтересовался кормом для кур, но раз уж ты спрашиваешь, я объясню. Все просто, видишь? - Она протянула ему таз с пестрой комковатой смесью. - Надо нарвать травы и нашинковать. Потом добавляешь маис. Желательно положить толченую яичную скорлупу. Куриные или говяжьи кости тоже годятся, только их надо раздробить и измельчить. Тут есть еще яблочные зернышки и кухонные отходы. Прошлой ночью шел дождь, и сегодня утром я собрала немного дождевых червей. Все это замешивается теплой водой. Так кормят кур-несушек. Каплунов откармливают иначе. А что до индюков, разве ты не видел, как они идут цепочкой вслед за плугом? А знаешь почему? Они едят червей, тех, что находят в бороздах вспаханной земли. Так они жиреют, а их мясо становится мягким и нежным.
Мать поставила таз на землю и собрала вокруг себя кур, призывая их извечным пронзительным кличем:
- Цып, цып, цып! Сюда, сюда, красавицы мои!
Спартак внимательно выслушал объяснения матери.
- Ну, теперь, когда ты узнал мои секреты, ты доволен?
- Спасибо вам большое, вы мне преподали отличный урок. Понимаете, мама, всему тому, что вы делаете по традиции, имеется строго научное объяснение. Если бы все эти составные части производились промышленным способом, можно было бы выращивать много-много кур, - пояснил он. - В десятки и сотни раз больше, чем у нас есть.
- Значит, случись куриный мор, подохнет не дюжина кур, а целая сотня или тысяча. Хорошенькое дельце! - живо возразила старая крестьянка.
- Теперь есть лекарства, можно не допустить падежа кур.
- Могу я узнать, что ты задумал?
- Если хотите, я вам все подробно растолкую.
- В другой раз, Спартак, ты что, не видишь, у меня дел по горло? И у тебя тоже, если не ошибаюсь, - напомнила мать.
Спартак выехал со двора и направился к графским владениям. От студеного осеннего воздуха у него слезились глаза, а щеки горели румянцем. По обеим сторонам грунтовой дороги лежала опавшая листва, ярко сверкавшая под солнцем от обильной росы. Деревья стояли уже голые, на высоких ветвях вырисовывались на фоне синего неба опустевшие гнезда дроздов и соек. Мышь-полевка прошмыгнула через дорогу и скрылась в канаве.
Он повернул на дорожку, ведущую к сложенному из камня сараю, построенному на границе между двумя земельными наделами. Первый из них был засажен капустой, которой предстояло поспеть к зиме. Спартак взглянул на длинные правильные ряды коричневатых ростков, словно прочерченные по линейке, так что все бескрайнее поле напоминало гигантскую шахматную доску.
Оглядывая поле, Спартак вдруг заметил крестьянина, копавшего землю лопатой, и издали узнал его. Это был Тоньино Мизерокки. Спартак остановил велосипед, спрыгнул на землю и подошел поближе, осторожно ступая, чтобы не повредить грядки.
Завидев приближение Спартака, Тоньино призывно помахал ему рукой.
- Что случилось? - спросил Спартак, подойдя к нему.
- Дикобразы, будь они неладны, - ответил Тоньино, указывая на три длинных черно-белых иглы, валявшихся на меже.
Спартак увидел несколько выдернутых с корнем изжеванных ростков.
- Надо что-то предпринять, а то они здесь все уничтожат, - заметил он.
- Наверное, у них нора где-то поблизости, - предположил его друг. - Надо бы отравы подбросить.
- В сарае есть крысиный яд, - подсказал Спартак.
- Я хотел войти, но он заперт на замок, - возразил Тоньино, взглядом выражая другу свое удивление.
Двери сарая обычно просто подпирали колышком. Никто в деревне никогда бы не осмелился зайти в чужой сарай без спроса.
- В этих местах встречаются бродяги, - объяснил Спартак. - Они забираются в сарай переночевать, разводят там огонь, чтобы согреться. В прошлом году тут, по соседству, случился пожар, сарай сгорел вместе со всем содержимым.
Он вытащил из кармана ключ и отпер дверь. Целая туча потревоженных летучих мышей взметнулась над его головой с отчаянным писком. Тоньино с восхищением отметил, в каком образцовом порядке содержится в сарае разнообразный сельскохозяйственный инвентарь. Пол сверкал чистотой, нигде не было ни следа мышей или других грызунов.
- Настоящий дворец! - с восхищением воскликнул Тоньино.
- Просто хорошо оборудованный склад, - скромно отмел похвалу Спартак, протягивая ему ключ. - Распоряжайся, теперь все это твое. Постарайся выкурить отсюда этих вредителей.
- Можешь на меня положиться. Я тебе по гроб жизни обязан, - тихо признался Тоньино.
Спартаку очень хотелось спросить, как поживает Маддалена, но он сдержался.
- Увидимся на днях, - сказал он вслух.
- Я хочу тебя познакомить со своей женой, - удержал его Тоньино, с подчеркнутой гордостью произнося последнее слово.
Спартак сделал вид, что торопится. Он вытащил часы и проверил время.
- Уже восемь. В девять мне надо успеть на поезд, я еду в Форли. Увидимся, - вновь попрощался он, оседлал велосипед и уехал, стараясь как можно быстрее крутить педали.
Перед отправлением на вокзал ему нужно было еще успеть переговорить с управляющим.
Он неотступно думал о Маддалене, вспоминал ее огромные фиалковые глаза, ее стройную, хрупкую фигурку, ее горделивую замкнутость. Потом вообразил ее в постели с Тоньино и тотчас же устыдился собственных мыслей. Спартак вытащил из-под фуфайки подложенный на грудь для тепла лист газеты. Ему необходимо было ощутить всем телом свежий утренний холодок.
Внезапно у него за спиной послышался гудок автомобиля. Спартак съехал к обочине, чтобы дать дорогу машине. Клаксон продолжал гудеть, не умолкая, пока черная с ореховыми панелями "Изотта-Фраскини" не обогнала его, после чего резко затормозила и развернулась поперек дороги, подняв целое облако пыли.
Спартаку пришлось остановиться на полном ходу, чтобы не врезаться в дверцу машины, которую прекрасная супруга графа Ардуино как раз начала открывать.
- Добрый день, господин помощник управляющего. - Она вышла из лимузина и приветствовала его ослепительной улыбкой.
Не на шутку испугавшись возможного столкновения, Спартак чуть не задохнулся от злости. Он готов был обрушить ей на голову все ругательства, которые знал.
- Графиня желает, чтобы я разбился насмерть? - еле сдерживаясь, осведомился он.
- А вы всегда так быстро ездите? - в свою очередь, спросила графиня. Она явно намеревалась пофлиртовать с ним. Одетта стояла, скрестив руки на груди, где поблескивала уже знакомая ему брошка в форме розы, и с загадочной усмешкой смотрела на него.
- Только когда это необходимо, - ответил он, вновь садясь на велосипед.
- А вы не могли бы сделать для меня исключение, господин помощник управляющего? - Ее ангельский голосок не вязался с вызывающей внешностью.
Графиня Сфорца, безусловно, была самой красивой женщиной, какую ему когда-либо приходилось видеть, хотя губы у нее были, пожалуй, слишком алыми, ногти - слишком длинными, а духи - чересчур пряными.
- Чем я могу быть полезен госпоже графине? - Спартак старался казаться любезным.
- Мы же намеревались вместе совершить верховую прогулку. Разве вы забыли? - сказала она, грациозным жестом взяв его под руку.
- Не в обиду будь сказано, я всего лишь слуга госпожи графини и в этом качестве намерен пребывать по возможности дольше. Поэтому считаю своим долгом как можно лучше исполнять возложенные на меня обязанности.
- Несмотря на свое крестьянское происхождение, вы, как я погляжу, умеете грамотно выражать свои мысли, - с довольным видом заметила Одетта. - Это дает мне основание полагать, что такой человек, как вы, в состоянии по достоинству оценить приглашение благородной дамы. - Она явно не собиралась отступать.
- Слишком много чести для меня, синьора. С вашего позволения, мне необходимо попасть в Форли, на ярмарку племенного скота. Как видите, ничего общего с романтической верховой прогулкой.
Еще вчера, при первой встрече, Спартак понял, что графиня непременно попытается втравить его в беду. Он сам мечтал стать богатым синьором, но инстинктивно не доверял господам, прекрасно зная, что они, как говорили его односельчане, "сладко поют, да больно бьют".
- Племенной скот моего мужа не пострадает, если вы забудете о нем хоть на денек, - возразила Одетта, крепко уцепившись за его локоть.
Спартак огляделся по сторонам в надежде обнаружить что-нибудь или кого-нибудь, кто вытащил бы его из этой передряги. "С каким лицом, - спрашивал себя Спартак, - предстану я перед управляющим и сообщу, что отправляюсь на прогулку верхом с графиней, вместо того чтобы работать?" В глазах крестьян такого рода поведение считалось крайне предосудительным. В то же время мысль о романе с Одеттой льстила Спартаку, хотя, на его вкус, графиня вела себя что-то уж больно резво.
Он одарил ее самой наглой из своих улыбок.
- Почему бы вам не присоединиться ко мне в Форли? Вы могли бы найти там немало интересного для себя, - произнося эти слова, Спартак сразу почувствовал, что выбрал неверный путь.
- Ну, так поехали вместе! - живо предложила она, ловя мяч на лету. - Садитесь в машину.
- Исключено. Здесь все друг друга знают и любят сплетничать, - отказался он.
- Я подожду вас на площади, - улыбнулась Одетта, забираясь в машину.
Войдя в контору управляющего, Спартак застал его, как всегда, за письменным столом.
- Вас искала графиня Сфорца, - такими словами встретил его Серджо. Вид у него был слегка озабоченный.
- Я ее встретил по дороге. Потому и опоздал. Она хотела, чтобы я поехал с ней кататься верхом, - честно признался Спартак.
- Дорогой мой мальчик, вам с женщинами чертовски везет, но в данном случае не позавидуешь. Только подумайте, как это может воспринять граф Ардуино, если узнает.
Спартак ничего не сказал в ответ.
- Я еду на ярмарку в Форли, - объявил он. - Вернусь к полудню.
- Стало быть, никаких верховых прогулок. Вот и хорошо, - кивнул управляющий, облегченно вздыхая. - Должен вам сообщить, что минуту назад мне звонил граф. Он говорит, что тоже хочет поехать в Форли. Я отвезу его в своей машине. Предлагаю встретиться на рынке в полдень. Пообедаем вместе в ресторане "У ангела".
- Что плохо началось, то уж точно добром не кончится, - пробормотал Спартак, выходя из конторы.
Управляющий так и не понял, что он имел в виду. Сам Спартак уже ломал голову над тем, как выбраться из этой заварухи. Он-то думал, что Форли станет для него лазейкой, а оказалось, что там его ждет западня.
Глава 13
Ярмарка племенного скота в Форли представляла собой целый мир - шумный, яркий, пестрый. Капиталы стремительно перемещались из кармана в карман; при заключении сделок крестьяне, следуя освященному веками обычаю, плевали себе на ладонь, прежде чем пожать протянутую руку, и оглушительно хлопали друг друга по спине.
Покупатели, продавцы и посредники группами переходили от загона к загону, обмениваясь новостями и мнениями о выставленных на продажу животных. Многие были в бумазейных или вельветовых штанах и мешковатых свитерах грубой домашней шерсти, в сапогах или высоких башмаках, в наброшенных на плечи теплых куртках, в заломленных набекрень шапках. Почти у всех оттопыривались карманы от только что заработанных или приготовленных для покупки денег.
Вокруг ярмарочной площади, где скопилось множество людей, телег, тележек, повозок и двуколок, можно было заметить даже несколько автомобилей. Для местных кабачков и ресторанчиков это был поистине золотой денек. Впрочем, дни работы ярмарки считались удачными и для магазинов. Мужчины покупали подарки для своих жен, матерей и невест: пестрый платок на голову, пару шелковых чулок, черепаховый гребень, флакон духов, отрез материи.
У многих из них были счета в банке, которым могли бы позавидовать живущие в городах дипломированные специалисты, но крестьяне предпочитали жить скромно, не афишируя своего богатства.
Среди этих людей Спартак Рангони пользовался солидной репутацией, хотя делал закупки не для себя, а для хозяина. Его ценили за обширные познания и уважали за честность и порядочность.
Он сошел с поезда и направился к ярмарочной площади, на ходу обмениваясь приветствиями и шутками со встречавшимися по пути знакомыми. Выйдя на площадь, Спартак сразу же заметил Одетту. Она с улыбкой шла ему навстречу, не обращая ни малейшего внимания на любопытные взгляды окружающих.
- Мы не одни. Скоро к нам присоединится хорошая компания, - предупредил Спартак, как только она подошла поближе.
- Лучше этой? - усмехнулась Одетта, оглядывая окружавшую их толпу. - Мне еще ни разу в жизни не доводилось чувствовать себя "гвоздем программы" и оказаться в центре всеобщего внимания. Это новое и волнующее ощущение. Должна признать, что жизнь в деревне начинает мне нравиться.
- Граф и управляющий будут здесь к полудню. Мы собираемся вместе пообедать в ресторане. Вам и это ощущение кажется волнующим?
На мгновение Одетта растерялась, но тут же разразилась беспечным смехом.
- Ах, бедняжка, - протянула она, явно имея в виду мужа, - он же не знал, что я тоже приеду в Форли. Он-то думает, что я в Луго. Знаете, мой муж всеми силами старается не вмешиваться в мою жизнь. Но, как бы там ни было, по-моему, это просто фантастическая возможность устроить ему сюрприз. Мы отобедаем все вместе, - решила Одетта.
Она взяла Спартака под руку и повела ко входу в ярмарочный павильон, возле которого толпилась кучка цыган. Молодой цыган играл на гармонике, его жена плясала, ритмично позванивая бубном, две малолетние дочери просили милостыню.
Одетта вытащила из кармана несколько монет и протянула одной из девочек, стараясь не касаться перепачканной детской ручонки. Цыганка, бившая в бубен, улыбнулась и сказала:
- Спасибо, прекрасная синьора. Хотите, я вам погадаю по руке?
- Почему бы и нет? Только, чур, плохого не говорить. Если предскажете мне счастье, дам вам пять лир, - согласилась Одетта, протягивая ей руку.
Несколько секунд цыганка молча смотрела на раскрытую ладонь Одетты, потом нахмурилась и объявила:
- Я ничего не вижу, прекрасная синьора. Благослови вас господь! - Она отвернулась и отошла обратно к мужу.
- Она не захотела взять мои деньги! - воскликнула пораженная Одетта, в замешательстве поворачиваясь к Спартаку. - Какая глупая! Она же могла что-нибудь сочинить и заработать пять лир. Цыганки всегда так делают! Разве нет, господин помощник управляющего?
Мысли Спартака в эту минуту были заняты совсем другим: он думал о том, сколько толков и пересудов породит их встреча, и был совсем не рад своей красивой спутнице. Заполнившие ярмарочную площадь люди, включая коммерсантов, старательно обходили его стороной, перебрасываясь многозначительными взглядами. А ведь он приехал сюда по делу.
Спартак решительно высвободил руку из-под руки своей спутницы и повернулся к ней лицом.
- Графиня, вы слишком умны, чтобы не понимать, в какое неловкое положение вы меня ставите.
- Но ведь вы сами меня сюда пригласили, - возразила она.
- Прошу у вас прощения. Мне было неудобно, я не знал, как выйти из щекотливой ситуации, и сболтнул первое, что в голову взбрело.
Одетта почувствовала себя уязвленной. До сих пор ни один мужчина ни разу не говорил ей "нет". Никто, за исключением этого простолюдина, державшегося так свободно и раскованно.
- Я должна считать себя оскорбленной? - спросила она нарочито игривым тоном.
- Как вам будет угодно, - ответил он сухо.
Ему смертельно надоело с ней пикироваться, к тому же деловые связи с людьми, приехавшими на ярмарку, были для него куда важнее общения с этой бесцеремонной аристократкой. Он поклонился, сняв шляпу, и тотчас же удалился, смешавшись с толпой.