– Остров у нас маленький и малонаселенный, поэтому каждый приезжий на виду. Да и новости распространяются с фермы на ферму очень быстро. – Хозяйка улыбнулась гостье. – Событий у нас тут особо никаких не бывает, поэтому каждый чужак вызывает вполне естественное любопытство. – Сара снова повернулась к Роберту. – Если этот парень каким-то образом причастен к "Золотому дождю" и если он привез ожерелье сюда, то уверена, что вы его непременно найдете.
Но было уже поздно, и поиски пришлось отложить до следующего утра. Сара пошла укладывать детей спать, а когда вернулась, все четверо уютно расположились у камина, чтобы выпить по чашечке кофе и немного поболтать. Вскоре Роберт дипломатично поднялся.
– Думаю, нам всем пора отправляться на боковую. – Он лукаво подмигнул Виктории. – Наши радушные хозяева поднялись чуть свет и завтра им снова вставать в такую же рань. Они, конечно, слишком вежливы, чтобы жаловаться на усталость, но того и гляди начнут клевать носами.
– Роберт Шеридан, ты совершенно невозможен! – Сара шутливо погрозила ему пальцем. – Как ты можешь так говорить? Тори может подумать, что мы не гостеприимные и не рады вашему приезду, а это совсем не так.
Когда она поднялась, Роберт по-дружески обнял ее за плечи.
– Конечно же рады, никто и не думает в этом сомневаться. Просто я знаю, что у вас полно работы и вы устали. Да и у нас сегодня был довольно суматошный день.
– Ну что ж, если уж на то пошло, то ты прав. Спать действительно хочется. – Она вопросительно взглянула на Роберта. – Как всегда, в коттедже?
– Да, конечно, – отозвался Роберт.
Коттедж оказался небольшой бревенчатой постройкой, предназначенной для сезонных работников. Сейчас, по словам хозяйки, он был пуст. Сара проводила их туда с фонарем.
– Ну вот, дальше о вас позаботится Роберт, – сказала она Виктории. Отдавая ей ключ, миссис Макдугл улыбнулась. – Он всегда ночует здесь, когда бывает у нас.
В домике было две маленькие комнаты, теплые и идеально чистые. Кроме того, к радости Виктории, имелась и крошечная ванная.
– Вы устраивайтесь вон в той спальне, – сказал ей Роберт, когда они вошли, – а я здесь, поближе к двери. Буду охранять ваш сон.
– Хорошо, – пробормотала Виктория, не глядя на него. Она ужасно нервничала из-за того, что они будут спать так близко друг от друга, всего в нескольких шагах.
Уже направившись в предназначенную для нее комнату, она услышала позади себя вкрадчивый голос Роберта:
– Если, конечно, вам не захочется составить мне компанию.
Она приостановилась, пораженная своей реакцией на его слова: сердце заколотилось, в горле пересохло, ноги стали ватными.
– Не захочется, – выдавила она и поспешила скрыться за дверью своей комнаты.
Вслед ей полетел смех Роберта.
Виктория вынуждена была признать, что боялась не Роберта, ведь до сих пор он вел себя как джентльмен, за исключением того поцелуя в разрушенной часовне, за который, впрочем, нельзя винить его одного. Нет, она боялась себя, своих растущих чувств к нему. Боялась, что, если он прикоснется к ней, она не сможет устоять.
Приняв душ, Виктория переоделась в трикотажную ночную рубашку, которую привезла с собой, и белый махровый халат, который Сара принесла в коттедж специально для нее, и села на кровати, слушая, как в душе льется вода. Вопреки всем доводам разума ее воображение снова разыгралось – она представила крепкое обнаженное тело Роберта, по которому стекает вода. Картина была такой живой и такой возбуждающей, что ей пришлось тряхнуть головой и больно ущипнуть себя за руку, чтобы избавиться от наваждения. Злясь на себя, она схватила расческу и стала энергично, почти с остервенением, расчесывать волосы. Шум льющейся воды прекратился, и через пару минут за дверью раздались шаги, после чего послышался легкий стук в дверь.
– Тори? Можно войти? – услышала она голос Роберта.
Ее рука с расческой застыла в воздухе. О господи, что ему нужно?
– Да, войдите, – отозвалась она внезапно охрипшим голосом, затем откашлялась.
Дверь открылась, и на пороге показался Роберт, словно ожившее видение – в одних джинсах, с голой мускулистой грудью, такой невозможно красивый, что у Виктории захватило дух. Он сделал шаг вперед, и ей показалось, что комната как-то внезапно катастрофически сильно уменьшилась в размерах, стало трудно дышать, словно он заполнил собой все пространство, вобрал в себя весь воздух.
– Ч-то вы хотите? – Виктория вскочила с кровати.
Он внимательно посмотрел на нее, и в глубине его глаз вспыхнули золотистые искорки.
– Прошу прощения, Тори, что беспокою вас, но не могли бы вы мне помочь?
Она недоуменно заморгала.
– Помочь?
В ответ он слегка повернулся, чтобы она могла видеть его раненое плечо.
– Повязка, которую доктор наложил на рану, под душем намокла и отклеилась. – Он через плечо взглянул на Викторию. – Не могли бы вы приклеить ее на место?
Виктория сразу же позабыла обо всех своих опасениях и подскочила к нему, чтобы осмотреть рану.
– В самом деле, вам надо быть осторожнее, – принялась она выговаривать ему, но потом с облегчением заметила, что отклеился только один угол повязки. Очень осторожно, с нежностью, которой не сумела сдержать, она приклеила пластырь на прежнее место. – Разве врач не предупредил вас, что повязку нельзя мочить?
– Предупредил, сестра. – Он повернулся к ней с лукавой, поддразнивающей улыбкой на лице, но мгновение спустя выражение его лица изменилось: оно стало мягким, нежным, зовущим.
– Спасибо, Тори.
Не отрывая взгляда от ее глаз, Роберт взял ее руку в свою и, поднеся к губам, прикоснулся к ней легким поцелуем, от которого у Виктории в животе затрепетали сотни крошечных бабочек, а по руке, от того места, где он прикоснулся губами, побежали горячие токи.
– У вас удивительно ласковые, нежные руки, Тори. Из вас получилась бы прекрасная медсестра. Или доктор. Пациенты выздоравливали бы от одних только ваших прикосновений.
Виктория тонула в глубинах его бездонных глаз и чувствовала, как дрожь охватывает все ее тело, ноги подкашиваются и перестают держать ее, дыхание учащается.
С трудом взяв себя в руки, она натужно сглотнула и пробормотала:
– Я поправила повязку. Что-нибудь еще?
– Ну раз уж вы спрашиваете, Тори, то да, есть еще кое-что.
По крайней мере у нее хватило ума не спрашивать, что он имеет в виду. Но в этом и не было необходимости. Она уже догадалась. Когда он, по-прежнему не шевелясь, смотрел на нее своими ставшими почти черными глазами, она почувствовала, как напряглось и зазвенело словно натянутая струна все ее тело. И когда он наклонился, она вся растворилась во внезапной вспышке возбуждения.
Одной рукой он нежно обнял ее за талию, отчего у Тори перехватило дыхание, а другой провел по ее распущенным волосам, мягко соскользнув с затылка на шею.
Она могла оттолкнуть его, могла сказать "нет", но хотела ли она этого? Нет. Напротив, она жаждала вновь ощутить силу его объятий, вкус его поцелуя, ласковую настойчивость рук и губ. С того самого момента, когда они впервые встретились, Виктория чувствовала, что их влечет друг к другу вопреки всем доводам рассудка. Она пыталась противиться этому влечению, бороться с ним, но невидимая нить, связывающая их, становилась все короче и крепче. Затаив дыхание, закрыв глаза и трепеща всем телом, она замерла в его объятиях и ждала, что будет дальше.
Когда его губы коснулись губ Виктории, ее сердце взорвалось, разлетевшись на тысячи осколков. Все внутри нее задрожало мелкой дрожью, а из груди невольно вырвался стон. Тело словно зажило собственной жизнью, тянулось и льнуло к нему, охваченное неукротимым огнем желания.
Обволакивая, окутывая ее своим теплом, Роберт припал к ее губам, как в знойной пустыне припадает к роднику усталый путник, жадно боясь потерять хоть каплю драгоценной влаги. Обнимавшая талию рука скользнула вверх, легла на грудь и стала горячо ласкать ее изнывающую от страсти, жаждущую его прикосновений плоть.
Все было так, как мечталось Виктории. Не осталось ни мыслей, ни сомнений, ни страхов. Только голод ее тела и неистовый огонь желания, который, казалось, обжигал изнутри. Она еще никогда не испытывала ничего подобного и не представляла, каким сильным может быть это чувство. Как будто прорвало плотину и бурный поток страсти нахлынул, захлестнул, закружил в водовороте. Его мощи невозможно было сопротивляться.
Виктория хотела, жаждала слиться с ним. Она беспомощно вздрогнула от наслаждения, когда одним молниеносным движением Роберт сорвал с нее халат, затем спустил вниз бретельку ночной сорочки и жадно обхватил ее обнажившуюся грудь.
Под его горячими требовательными пальцами соски превратились в твердые торчащие пики. Сгорая от желания, она прижималась к нему, чувствуя, как волна неизъяснимого наслаждения охватывает ее.
Виктория полностью отдалась сладостным ощущениям от пылких прикосновений Роберта. Его руки, казалось, были везде: нежно ласкали шею, пробегали по напряженной спине, охватывали и гладили грудь, спускались ниже.
Забыв обо всем, она уже не сдерживала тихих стонов. Сердце глухо стучало, губы горели от поцелуев. Ласки Роберта разожгли в ней нестерпимое желание, хотелось касаться его так же, как он касался ее.
Она позволила своим пальцам пробежаться по его теплым твердым плечам и подняться к влажным, чуть спутанным после душа волосам. Обнаженной грудью она прижалась к его груди, и, почувствовав прохладное прикосновение ее нежных, как лепестки, сосков, он глухо застонал.
И вдруг в следующую секунду все изменилось. Тело его напряглось и замерло, он разжал объятия и слегка отодвинул ее от себя. Она застыла, подняла на него полные недоумения глаза и увидела, что он смотрит на нее потемневшими от страсти, воспаленными глазами.
– Думаю, Тори, мне пора пожелать тебе спокойной ночи, пока мы оба окончательно не потеряли голову.
Он нежно, но твердо поправил на ней сорочку и отступил еще на шаг.
– Приятных тебе сновидений, – добавил он и скрылся за дверью, тихо прикрыв ее за собой.
Горло Виктории сдавили тиски. Тело все еще дрожало от неутоленного желания. На негнущихся ногах она подошла к кровати и обессиленно опустилась на нее, затем забралась под одеяло и свернулась в клубок, словно пыталась спрятаться от чужих глаз. Она старалась расслабиться, но дрожь не оставляла ее. Тело еще горело, руки и ноги дрожали, голова была словно в каком-то тумане, мысли путались.
Случилось именно то, чего Виктория боялась больше всего: она влюбилась в Роберта Шеридана и не смогла устоять перед его несокрушимой мужской притягательностью.
Слезы стыда и негодования брызнули из глаз. Зачем он это сделал? Зачем увлек ее к вершине, а потом так резко и безжалостно сбросил вниз?
Виктория словно раздвоилась. Одна часть ее сознания испытывала облегчение от того, что он сделал то, что должна была сделать она сама, – вовремя остановился. Но другая половинка ее существа, вопреки логике и здравому смыслу, жаждала продолжения.
Она уже и сама толком не понимала, чего хочет, но твердо знала одно: Роберт Шеридан – тот единственный мужчина, которого она так долго искала и наконец нашла, но она для него всего лишь временное увлечение в ожидании идеала, о котором он говорил и которым она не станет никогда.
7
Следующим утром Роберт и Виктория встали очень рано, по очереди приняли душ, ни словом не обмолвившись о прошлой ночи. Очевидно, оба пришли к негласному соглашению, что лучше не упоминать о случившемся накануне.
К тому времени, когда они были готовы к завтраку, Дейв уже ушел на пастбище, а Сара кормила на заднем дворе птиц. Кого там только не было: симпатичные хохлатые куры с целым выводком цыплят, крикливые утки, чинные гуси, раздувающиеся от собственной важности индюки. Близнецы играли здесь же, во дворе, в чехарду. Увидев гостей, Сара поторопилась закончить со своим занятием и, сияя улыбкой, повела их в дом.
– Садитесь, – приказала она, когда они пришли на кухню. – Я приготовлю вам яичницу с беконом и тосты.
Виктория стала уверять миссис Макдугл, что ей не стоит беспокоиться и что она сама вполне может приготовить завтрак для себя и Роберта, но спорить с хозяйкой было бесполезно. Сара только отмахнулась от нее.
– Если уж хотите помочь, – с улыбкой сказала она, – лучше присмотрите за моими шалунами.
Но этим уже занимался Роберт, и с большим успехом. Конни и Тимми прибежали вслед за ними в дом и теперь облепили дядю Роберта, возбужденно щебеча и задавая ему бесконечные вопросы, на которые он терпеливо и обстоятельно отвечал. Детишки не сводили с него влюбленных глаз.
Пока Сара возилась в другом конце кухни, готовя им завтрак, Виктория с интересом наблюдала за веселой компанией. Эта сцена, как и вчера вечером, произвела на нее сильное впечатление. Ее поражало, насколько легко Роберт находит общий язык с детьми. Было заметно, что он любит их и они отвечают ему тем же. Его невозможно не любить, со щемящей болью в сердце подумала она. Этот большой, сильный, мужественный и бесстрашный мужчина может быть таким ласковым, нежным, таким бесконечно терпеливым.
В джинсах и черной водолазке, оттенявшей красивые рыжевато-каштановые волосы и карие, с зелеными крапинками, глаза, он выглядел таким неотразимым, что Виктория не могла отвести глаз. Его крепкая, мускулистая фигура, порой кажущаяся почти угрожающей, сейчас выражала только нежность. И Виктория понимала, что это не обман: тех, кого любит, Роберт Шеридан будет защищать яростно и неукротимо.
От этой мысли у Виктории ком встал в горле. У врагов наследника Кинлаха есть все основания ворочаться без сна в своих постелях. Но поистине благословенны те, кого он любит. Как ни горько сознавать, но она, Виктория, к ним не относится. Несмотря на явное физическое влечение к ней, она не та женщина, которая нужна ему, ведь он ясно сказал вчера, что еще не встретил свой идеал.
Кто же она, та, которая покорит его сердце с первого взгляда? – с горечью и завистью думала Виктория, глядя на улыбающееся, красивое лицо Роберта.
Словно почувствовав на себе ее пристальный взгляд, он поднял глаза.
– Ну что, Тори, как вы думаете, из меня выйдет хороший отец? – Улыбаясь, он ссадил близнецов с колен, и те побежали к матери просить дать им еще по кусочку яблочного пирога, который остался от вчерашнего обеда. – Вы любите детей, Тори?
– Да, очень, – совершенно искренне ответила она. – Я всегда сожалела, что у меня нет ни сестры, ни брата, поэтому решила: когда выйду замуж, у меня будет не меньше двоих.
– Я хочу как минимум троих.
– Это в том случае, если вы найдете свою идеальную любовь, – бросила она, не сумев скрыть язвительных ноток в голосе.
Он как-то странно взглянул на нее.
– О, непременно найду, не беспокойтесь.
– Почему вы так уверены в этом? – вздернула Виктория брови, стараясь под маской безразличия скрыть боль и ревность, испытываемые ею к той неведомой девушке, которую он сочтет идеальной для себя парой, достойной носить звание хозяйки замка Кинлах.
– А что думает по этому поводу ваш жених, биржевой маклер? Вы уже обсуждали с ним эту тему?
Виктория покраснела. Она уже жалела, что наврала ему про Тони, но сейчас было не время и не место признаваться в этом.
– Разумеется, – ответила она, вздернув подбородок. Пусть Роберт не воображает о себе слишком много. Если она не тот идеал, который он ищет, то это не значит, что она не может быть идеальной парой для кого-то другого.
Роберт поймал ее взгляд, и у него в глазах вспыхнули лукавые искорки. У Виктории возникло ужасное подозрение, что он видит насквозь все ее уловки и не верит ей, и она уже открыла было рот, чтобы сказать какую-нибудь дерзость, когда подошла Сара, неся две дымящиеся, аппетитно пахнущие тарелки с жареными яйцами и беконом. С приятной добродушной улыбкой, которая никогда не сходила с ее лица, миссис Макдугл поставила еду перед гостями.
– Ну вот и завтрак. Ешьте на здоровье. – Сара поставила на стол плетеную корзинку со свежим ароматным хлебом и кувшин с парным молоком. – Держу пари, у вас в городе не бывает таких вкусных яиц и такого молока, – обратилась она к Виктории. – А я тоже посижу с вами, выпью чашку кофе.
И яичница с поджаренным до золотистой корочки беконом, и хлеб, и молоко действительно были восхитительными, и Виктория ела с большим удовольствием, время от времени украдкой поглядывая на Роберта и стараясь не думать о том, что произошло между ними вчера и что будет с нею дальше.
После завтрака они отправились на поиски.
– Я предлагаю начать со старого замка, где раньше хранились сокровища. Если кража и в самом деле, как вы утверждаете, дело рук моих доброжелателей, то, пожалуй, самое логичное – положить ожерелье на прежнее место.
Виктория сочла его предложение разумным, хотя и понимала, что он весьма скептически относится к этой версии.
– Хорошо, давайте поедем туда, – согласилась она, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с ним. У них в запасе всего один день, поэтому чем скорее они начнут поиски, тем больше шансов найти ожерелье. А в том, что оно вернулось на остров, Виктория почему-то ни капельки не сомневалась.
Старый полуразрушенный замок располагался на другой стороне острова, и Роберт выбрал узкую каменистую дорогу вдоль берега. Они ехали по извилистой дороге мимо лиловых от покрывающего их вереска холмов, живописных пляжей и скалистых утесов. Виктория любовалась первозданной красотой открывающихся ей пейзажей и искоса бросала взгляды на своего спутника. Что должен чувствовать человек, размышляла она, который знает, что рано или поздно унаследует всю эту красоту, не говоря уже о древнем замке Кинлах, полном бесценных сокровищ, и огромном, процветающем поместье? Каково это, иметь такие глубокие исторические корни? Что значит нести такую колоссальную ответственность не только перед современниками, но и перед предками и потомками? И не слишком ли это тяжелое бремя?
Ну что ж, про себя хмыкнула она, плечи Роберта Шеридана достаточно широки, чтобы выдержать этот груз.
С легким вздохом Виктория снова перевела взгляд на дорогу и вернулась мыслями к исчезнувшему ожерелью. Кто мог его похитить? Если ее предположение верно, этот человек не банальный вор, а тот, кто свято верит в древнее шотландское проклятие и пытается защитить наследника замка от преждевременной гибели.
После нескольких часов кропотливых, тщательных поисков в полуразрушенном замке на вершине скалы им стало казаться, что путешествие на остров было пустой тратой времени, во всяком случае Роберт явно находил всю эту затею нецелесообразной. Они осмотрели все до единого помещения, заглянули в каждую щель, ощупали каждый закоулок. Нигде не было и следа "Золотого дождя".
Однако это никоим образом не поколебало уверенности Виктории, что ожерелье где-то здесь.
– Давайте поищем еще, – убеждала она Роберта, который, хотя и искал вместе с ней, был настроен весьма скептически.
– Почему вы так уверены? – спросил он.
– Потому что это логично. Ожерелье вернулось на свое место, иначе чем объяснить тот факт, что вам удалось выйти живым из схватки с быком? Иначе как чудом это не назовешь.
– Да ничего чудесного, – фыркнул Роберт. – Просто мне удалось продержаться до тех пор, пока не подоспела помощь.