Время пребывания Рика во "Внутреннем взгляде" быстро подходило к концу. В последний по расписанию день он проснулся поздно и заспешил на занятия, которые проводил Байрон. Назывался урок "Самовыражение в глине".
Прошедшую ночь он провел без сна, так же как и предыдущие. Только на этот раз ему мешали заснуть не проклятые деревья, а Холли. Воспоминания о ее улыбке, о вкусе ее губ на своих, о ее теле, тесно прижавшемся к нему…
Рик отшвырнул глиняную фигурку, над которой работал. Его самовыражение в этот момент - полное отчаяние. Из всего, что ему приходилось делать во "Внутреннем взгляде", занятия по лепке давались хуже всего.
В течение прошлой недели Рик попробовал себя во всем - от акварелей под руководством Гвидо, которые сразу же полиняли, до ткачества в мастерской Скай, где его больше интересовало, как работает станок, чем само изделие. И наиболее раздражающими из всего, что от него требовалось, были занятия с Байроном, который так же мастерски бросал будущий горшок на гончарный круг, как управлялся со своим портфелем акций.
На первом занятии Рик минут пятнадцать смотрел на проклятый комок глины, не зная, что с ним делать. Единственное, чего ему хотелось, так это запустить глиной в ближайшую стену. Очевидно, поняв его состояние, Байрон предложил Рику сделать что-то такое, что, как ему кажется, даст ему разрядку. Тогда, на первом уроке, Рик выбрал спортивную машину и очень удивился, обнаружив, что комок глины действительно приобрел вид, напоминавший автомобиль.
Сегодня его мысли были где угодно, только не на уроке. Он размышлял, не записаться ли ему еще на неделю, чтобы завершить работу для Редмонда.
Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не почувствовал, как к нему подъехал Байрон, пока не услышал его голос.
- Эй, Рик, хороший бюст. - Что?
- Предмет, над которым ты работаешь. Это женщина, правильно? В скульптуре голова и плечи называются бюстом.
- Да. Я знаю.
- Кто это? - спросил Байрон.
- Понятия не имею. Никто.
- Хорошо получилось, - одобрил Байрон. - Похоже на Холли, но я уверен, что это только совпадение. - С улыбкой, мол, мы, мужчины, понимаем друг друга, Байрон на своем кресле переехал к следующему участнику.
Рик мрачно уставился на глиняную фигурку. Она и вправду выглядела похожей на Холли. Как это случилось? Он думал о работе и вдруг…
- Ну, Рик, как дела? - спросила Холли, останавливаясь возле него.
Сначала Байрон сумел подкрасться к нему, теперь Холли. Его мнение о своих хорошо отточенных рефлексах лопнуло как мыльный пузырь. Рик почувствовал к себе безграничное отвращение.
- Прекрасно, - буркнул он. - Дела идут просто прекрасно.
- Что вы делаете? - Она попыталась заглянуть ему через плечо.
Рик моментально вернул глине ее первоначальное состояние - она стала бесформенным комком. Не бюстом. Впрочем, рядом был другой бюст - он чувствовал, как грудь Холли касается при вдохах его плеча.
- Ничего. Ничего не делаю, - ответил он. Холли поняла, что Рик явно стеснен ее присутствием.
- Тогда позволяю вам вернуться к своему ничегонеделанию. Байрон, не возражаешь, если я воспользуюсь гончарным кругом в задней комнате? - Холли отошла от него.
- Конечно, Холли. Поработай.
- Спасибо.
В течение оставшихся двадцати минут Рик и впрямь ничего не делал. Холли была рядом, и он осознавал этот факт каждой клеткой своего существа. Каждая пульсировала и горела, проклятые клетки.
Пора наконец взяться за ум и вернуться к работе, которую он должен здесь закончить. Никто за него не собирается оплачивать его счета. У него есть заказ, который надо сделать. Скрутить Холли. Не дать ей скрутить себя.
- Растолкуйте мне еще раз, каким образом игра с глиной позволит мне стать первоклассным менеджером? - спросил он, подходя к ней после окончания занятия.
- Когда вы сами делаете вещь, вам приходится смотреть на нее и по-настоящему видеть ее, будь она вылеплена из глины, или нарисована, или написана красками.
Рик стоял возле нее и смотрел, как ее пальцы мнут податливый ком, придают ему форму, очерта-ния. Вот так же он хотел чувствовать очертания ее нежной груди, мять ей пышные бедра… Проклятие! Опять то же самое. Он снова отвлекся от главного. Пора переходить к делу.
- И каковы успехи? - спросил он, подходя к ней ближе.
- В чем? - Она быстро взглянула на него через плечо.
- В делании горшков.
- Вы действительно интересуетесь горшками? Интерес нешуточный, судя по блеску в глазах.
- Блеск как у карточного шулера с парома? - спросил он в стиле Рета Батлера.
- Именно. Тот самый. Теперь отвечаю на ваш вопрос. Успехи не ахти какие, - проговорила Холли, когда кувшин, который она лепила, осел и смялся на гончарном круге. - Мне никогда не удается справиться с этим, сколько Байрон меня ни учит…
- Дайте я попытаюсь. - Рик, не дожидаясь согласия, быстро подвинул стул и сел прямо за ее спиной. - Вы обхватываете руками глину вот так, нежно. - Он обхватил ее пальцы своими, будто сплел их в одно существо, склеенное липкой влагой. - Вот так лучше… - Подушечки его пальцев скользили по ее растопыренной ладони, щекоча нежную ткань кожи между средним, указательным и безымянным пальцами. Его подбородок касался ее плеча, а он мягко урчал ей в ухо: - Все получится, стоит вам лишь захотеть, только не надо дергаться. По крайней мере я так слышал.
Что касается Холли, то она слышала лишь стук собственного сердца. Руки Рика огненным кольцом обвились вокруг нее. Его дыхание искушающе щекотало ей уши. И будто этого ему было мало, он пустил в ход и большие пальцы - пробежав по краям ее ладоней, они мягким касанием улеглись на пульс, бившийся на внутренней стороне запястий.
Холли откинулась к его груди, уютно пристроившись внутри его раздвинутых ног, и, когда он стал нежно покусывать ей шею, голова у нее запрокинулась назад. Перед тем как сесть за гончарный круг, Холли заколола волосы на макушке, чтобы не мешали. Эта прическа открыла перед Риком новые возможности для изобретательности в поцелуях.
Снова вернулся магический, зовущий гул, он пел в токе ее крови, эхом отдавался во всем теле. Она смутно сознавала, что им не стоит здесь этого делать, но даже ради спасения жизни не могла вспомнить, по какой такой причине.
- И как идут дела? - спросил Байрон, въезжая в своем кресле в мастерскую. - Ох, вижу, дела здесь идут и вправду хорошо, угу?
- Байрон! - Холли чуть не упала со стула, пытаясь высвободиться из объятий Рика.
- Он уже видел нас, Холли. Слишком поздно, - пробормотал Рик.
У Холли тоже возникло чувство, что и в самом деле слишком поздно, слишком поздно убеждать себя, что она собиралась всего лишь преподать урок Рику, снискав себе в их поединке лавры победителя. Слишком поздно поверить в такой поворот событий.
* * *
- Как ты думаешь, Рик с пользой провел эту последнюю неделю? - спросила Холли у Шарон, когда они после ленча этим же полднем стояли перед обеденным залом. - У меня не было случая спросить тебя раньше.
- Как он провел последнюю неделю? Должна признать, что первое время он неохотно участвовал в семинаре. Нельзя сказать, чтобы на него не производило никакого впечатления или не интересовало то, о чем я говорю. Но на занятиях во время наших "мозговых атак" он выступал со странными предложениями. По-моему, Байрон сумел лучше поработать с ним, чем я, - ответила Шарон.
- Несомненно, тут сыграли свою роль какие-то мужские интересы, - решила Холли, все еще огорченная тем, как она вела себя с Риком сегодня утром, когда Байрон застал их в задней комнате занимающимися отнюдь не гончарным делом.
- У Рика о многих вещах предвзятое мнение, - продолжала Шарон. - Он как в скорлупе, до него трудно достучаться, ко многому он невосприимчив. У него очень традиционные взгляды. Как ты знаешь, конформизм и творчество несовместимы в большей степени, чем что-либо другое.
- Так ты считаешь, что Рик конформист?
- А ты так не считаешь?
- Я подозреваю, что в нем есть своего рода неискренность. Как будто натянул на себя какую-то маску, а под ней совсем другое. Заставляет думать, что он бессердечный, прагматичный, крутой парень, тогда как на самом деле он…
- Да?.. - насмешливо подбодрила ее Шарон.
- Он не такой.
- Не бессердечный? Или не прагматичный?
- В нем много чего не проявленного.
- Конечно, он умеет быть очаровательным. И он ловкий.
- Очень ловкий, - мысленно улыбаясь, согласилась Холли. Если не считать неловкости, когда Байрон поймал их на месте преступления, то никак нельзя отрицать магию его прикосновений.
Очевидно, ее мысли отразились в меняющемся выражении лица, потому что Шарон спросила:
- Что означает этот взгляд? Ты и Рик?.. Прежде чем Холли успела ответить, в разговор вмешалась Азия, настойчиво дергавшая ее за край пурпурной блузки.
- А у меня есть вла…
- Это у тебя новая игрушка? - поспешно перебила ее Шарон, показывая на яркий разноцветный мяч, который Азия держала в маленьких пухлых ручках. - Какой красивый мяч и сколько на нем звезд!
Азия довольно кивнула.
- Хорошенький мяч. А теперь до свидания.
- А теперь до свидания, - повторила Холли.
- Назови меня старомодной, но я все еще испытываю неловкость, когда она вот так лихо орудует анатомическими терминами, - призналась Шарон, когда Азия ушла.
- Не одна ты, Рик тоже.
- Холли, не может быть! Неужели Азия щеголяла этим перед участниками семинара! Ты же обещала поговорить со Скай, чтобы она держала Азию подальше от них и проследила, чтобы девочка не хвасталась своими интимными частями.
- Я говорила со Скай… - Холли замолчала, чтобы переждать шум автофургона с продуктами, задним ходом подъезжавшего к кухне. Уголком глаза она заметила, как Азия с полной беспечностью мчится за мячом, не обращая внимания на грузовик, пересекающий ей дорогу.
Рик повесил трубку платного телефона. Это был не такой звонок, какой ему действительно хотелось бы сделать, но пришлось. Он обернулся как раз вовремя, чтобы со своего места у столба внезапно увидеть Холли, ринувшуюся к дорожке прямо под двигавшийся задним ходом грузовик!
Он был слишком далеко, чтобы как-то предотвратить беду. Он просто стоял, а сердце будто остановилось, когда он увидел, как Холли выхватила болтливую маленькую девочку почти из-под колес и рванулась в сторону. Машина прошла так близко, что Рик мог бы поклясться, что он задел развевавшуюся юбку Холли. Потом Рик уже ничего не мог видеть: все закрыл грузовик. Он сбил ее?
Никогда в жизни Рик не бегал так быстро, как в этот момент. Он не молился со дня смерти матери. Но теперь, огибая спереди грузовик, он бежал и молился: "Сделай, чтобы с ней было все в порядке. Пожалуйста, Боже, сделай, чтобы с ней было все в порядке".
Рик не ощущал, что у него перехватило дыхание, пока не увидел ее. Она стояла, привалившись к дереву, но все-таки стояла. Он с жадностью втянул воздух, сердце болезненно покалывало в груди.
- Самый идиотский номер, какой только можно выкинуть! - заорал он на нее.
Холли подняла голову и поймала его взгляд.
- Что вы хотели сделать? - требовательно допытывался он. - Убить себя?
- Нет. - Холли передала Азию дрожавшей Скай. - Лучше отведи ее домой, - сказала она подруге.
Та только кивнула.
- Вы что, сумасшедшая? - продолжал орать Рик голосом, не уступавшим децибелами реву самолета или рок - концерта.
- Вовсе не обязательно кричать, - вяло проговорила Холли. - По-моему, теперь надо посидеть, - добавила она, когда у нее непроизвольно подогнулись колени.
Рик подскочил к ней раньше, чем она осела на землю, подхватил на руки и так прижал к себе, будто никому не собирался отдавать.
- Вы не ушиблись? - Голос его драматически изменился и теперь был полон тревоги, а не злости.
- Я только немного потрясена. И все.
- Вам повезло, что вы остались живы, - ворчал он, неся ее на руках к коттеджу.
- Ох, по-моему, я только сейчас начала это понимать.
- Черт возьми, о чем вы думали?
- О том, чтобы спасти Азию. Она играла с мячом и не обращала внимания на грузовик. А он шел прямо на нее и наверняка бы задавил.
- С таким же успехом он мог задавить и вас. Это вас не остановило? Об этом вы не подумали?
- Нет. Не было времени останавливаться и думать. Только действовать. Вы бы сделали то же самое, Рик.
- Нет. Никогда.
- Неправда. Вы бы сделали то же самое, - упрямо повторила она. - И не говорите мне разную циничную чепуху.
- Вижу, после того, как вас чуть не убило, вы стали еще сварливее, чем обычно.
- Вы бы тоже не стояли сложа руки, - не сдавалась Холли.
- Я кто, по-вашему? Рыцарь в сияющих доспехах, спаситель младенцев?
- Вы ведь спасли меня от приземления на мягкое место?
- Вы заслуживаете хорошей порки по мягкому месту за то, что так напугали меня, - рявкнул он.
Взглянув на его все еще бледное лицо, Холли не стала продолжать спор. Он донес ее до коттеджа, толкнул ногой незапертую дверь и, перешагнув через порог, еще раз нажал плечом, чтобы закрыть.
- Как вы себя чувствуете? - спросил он, опуская ее на пол.
- Немного в шоке. По-моему, это только нервы, запоздалая реакция, как говорят психологи. Наверно, мне надо принять горячий душ, чтобы расслабиться.
- Вы уверены, что не упадете под душем?
- Вообще-то у меня ванна не такая большая, чтобы в ней можно было упасть. И ванная комната тоже.
- Все равно, я подожду вас на всякий случай здесь. И оставьте дверь незапертой, а то мало ли что, - крикнул он ей вслед.
- Обещаете, что не будете заглядывать?
- Честное слово скаута.
- Вы были бойскаутом? - спросила она, останавливаясь на пороге.
- Нет.
- Неважно, все равно я убеждена, что вы на моем месте поступили бы точно так же.
Когда она закрыла дверь, Рик пробормотал себе под нос:
- Тогда ты больше веришь в меня, чем я сам. Запоздалая реакция наступила и у него тоже. Он рухнул на кушетку. Вытянул вперед руки и удивился, как они дрожат.
Он и не пытался найти какие-нибудь оправдания своей реакции. Надо смотреть в лицо правде. Правде, которая сейчас принимала по соседству душ.
Когда он увидел, что Холли в опасности, весь его самообман разлетелся вдребезги, он был сбит с ног глубиной своего чувства с такой же силой, с какой чуть не сбил ее с ног грузовой фургон. Это было больше, чем физическое влечение. Он любил ее, больше того, потерял голову от любви.
В ванной она пробыла недолго. Вернулась прежде, чем он приготовился посмотреть ей в лицо, и застыла на пороге, увидев в его глазах спонтанную первобытную страсть.
После душа Холли наложила на тело слой нежной пудры из цветочной пыльцы и надела юкато - кимоно с традиционным рисунком на хлопковом батике. Синие рыбки на ткани слегка покачивались, выдавая бившую ее дрожь, хотя это был ее любимый халат, в котором она всегда чувствовала себя хорошо. Эту одежду в неофициальной обстановке японцы носили столетиями, почти так же долго, как она хотела Рика. И чутье ей подсказывало: наконец-то это произойдет.
Ею владело не просто желание. Нет, это было что-то необыкновенное. И, увидев, как он сидит в углу на кушетке, измученный страстью, отражавшейся в его темно-голубых глазах, она просто раскинула руки.
Он бросился к ней, обгоняя удары сердца, и так крепко прижал к себе, что Холли едва могла дышать. Она обвила его руками с таким же пылом, и он зарылся лицом в пышное буйство ее волос.
Дверь ванной, где они стояли, располагалась рядом с дверью в спальню. Нежно взяв Холли на руки и сделав несколько шагов, Рик осторожно переступил порог - порог, за которым их ожидали совершенно новые отношения.
Упершись коленом в мягкое пикейное покрывало, лежавшее на ее двуспальной кровати, он положил ее на постель с исключительной заботливостью. Потом взял в обе руки ее голову и хрипло пробормотал:
- С тех пор как я первый раз попробовал вкус твоих губ, ни о чем другом не могу больше думать.
Наклонив голову, он снова попробовал ее губы на вкус. Поцелуи получались медленными, томительными и сладостными. Он был убедительным, хотя в этом не было нужды. Он был нежным, хотя она ожидала от него нетерпения страсти. Сердце у Холли зашлось.