Она движением плеч смахнула руку, поддерживающую ее, и, шатаясь, побрела отыскивать служителя. И тут Лес увидела, что он пересекает зал с подносом, уставленным бокалами.
- Симмс!
Но, прежде чем Лес успела устремиться за ним, что-то ее остановило.
- Лес, ты пьяна, - громко воскликнул сердитый голос.
Лес нахмурилась. Триша. Но лицо дочери то всплывало перед ней, то вновь растворялось в тумане. Стало быть, правда: она пьяна.
- Еще шампанского, мадам?
Перед глазами Лес поплыло целое море бокалов, наполненных бледно-янтарной жидкостью.
- Нет, благодарю вас, Симмс, - с трудом произнесла Лес, тщательно стараясь отчетливо выговаривать слова. - Кажется, я уже успешно нагрузилась. Не будете ли вы так добры и не сопроводите меня в мою комнату? Мне бы не хотелось потерять сознание на глазах у… всех этих людей.
- Как пожелаете, мадам.
Симмс согнул калачиком свою руку, и Лес вцепилась в нее обеими руками.
Несообразная пара медленно и торжественно проследовала через весь зал. Триша сердито следила за ними. Ей было стыдно, и вместе с тем она с завистью признавала, что Лес умудряется даже в таком состоянии сохранять какую-то величественность и достоинство.
- Только Лес на такое способна, - невольно вырвалось у нее.
Триша вовсе не собиралась высказывать свои мысли вслух. Она быстро оглянулась на Рауля:
- Боюсь, что моя мать…
- Она не нуждается ни в каких извинениях, - прервал ее аргентинец. - А вот меня прошу извинить.
Он повернулся и пошел к двери, выходящей на террасу.
Триша постояла в нерешительности, затем свернула в противоположную сторону и столкнулась лицом к лицу с молодым человеком, который недавно приглашал ее танцевать.
- Не думаю, что эти музыканты смогут сыграть что-нибудь более зажигательное, - сказал он, привлекая внимание Триши к звучавшей в зале быстрой мелодии. - Хотите попробовать под эту?
- Можно.
Они направились к танцевальной площадке, и Триша даже не оглянулась на террасу.
Рауль остановился в отдаленном уголке террасы, где было особенно темно, и вынул из внутреннего кармана черуту. Зажег спичку и, заслоняя пламя ладонями, поднес огонек к кончику тонкой черной сигары. Когда он выдохнул, вокруг его лица заклубился голубой дым.
То, что недавно произошло, выбило его из колеи. За долгие годы ему довелось танцевать со множеством женщин. Некоторые возбуждали в нем желание, другие оставляли безразличным. Но эта женщина не походила ни на одну из них. Ее тяга к любви и успокоению задела какую-то струнку, глубоко запрятанную в душе Рауля. Его тронула горечь, с которой она отвергала все, что может заставить ее вновь испытывать какие-либо чувства к мужчине.
Он глубоко вздохнул и еще раз затянулся сигарой, пытаясь понять, почему за те несколько коротких минут, что они виделись, эта женщина успела так запасть ему в душу и почему он продолжает думать о ней. Он всегда легко всех забывал. И эту он тоже забудет.
Тени, падавшие от живой изгороди, нависавшие над ними темные ветви деревьев придавали окружающему какую-то сказочность, словно Роб спал и видел сон. И самым чудным видением были белые, как слоновая кость, бедра и ноги девушки. Роб не мог отвести от них глаз. Она придвинулась к нему поближе и, положив одну руку на плечо Роба и придерживая другой собранную в узел юбку, подняла длинную, стройную ногу и обхватила ею бедра юноши. Роб еще не успел ничего сообразить, как поднял Син и прижал к себе.
- Боже, - выдохнул он, поражаясь легкости, с какой его мужская плоть была поглощена ее горячим, тесным лоном.
Ее ноги с неожиданной силой сомкнулись как ножницы на бедрах Роба, и Син начала раскачиваться, держась за его шею. Поток ощущений хлынул на юношу, и он не мог полностью сосредоточиться ни на одном из них, потому что ее горячий маленький язычок, трепеща как змеиное жало, щекотал ему ухо, приводя его в неистовство. Он чувствовал, как ее ягодицы колотятся о его раскачивающиеся взад и вперед бедра.
- Да. Да… - Ее подстегивающие стоны делались все громче.
- Ш-ш-ш. Кто-нибудь может услышать.
С того места, где он стоял, были видны курильщики на террасе и мелькающие в дверях Большого зала гости.
- Ты думаешь, кто-нибудь за нами наблюдает? - возбужденно спросила Син, зарыв пальцы в его волосы и еще крепче прижимаясь к Робу. - Надеюсь, что так. Пусть смотрят. Пусть смотрят, - простонала она.
И наконец все закончилось бурным взрывом. Роб содрогался при каждой новой вспышке, пока наконец не выплеснулся в нее полностью и замер, чувствуя, как вдруг ослабли колени. Он не чувствовал больше ничего, кроме сладостной зудящей боли.
- Ты была просто фантастичной… - Роб никогда толком не знал, что следует говорить девушкам после.
- Я знаю. - В самодовольной улыбке Син было что-то кошачье. - Я же говорила тебе, что хочу познакомиться со всем, что ты делаешь хорошо. - Она подошла к Робу. - А это было неплохо, не правда ли?
- Ты сама знаешь, что неплохо.
Когда она опять была так близко, Роб невольно вспомнил жар ее тела и все штуки, которые она проделывала с ним.
- Я знаю кое-что получше, - сказала Синтия.
- Ничего лучшего быть не может, - возразил Роб.
За исключением, может быть, только дрожи и возбуждения во время игры в поло - этот стимулирующий холодок опасности, - но она не должна об этом знать.
- Ты меня разочаровываешь.
Син расстегнула застежку своей вечерней бисерной сумочки и достала зеркальце и тюбик губной помады. Повернувшись к свету, падавшему из окон особняка, она заново подвела губы и повернулась к Робу.
- Я думала, что все вы, богатые американские мальчики, знаете о "звездной пыли".
- О чем?
- О "звезд-ной пы-ли", - проговорила Син по слогам и недоверчиво покачала головой, убежденная, что он все понимает и просто ее разыгрывает. - О кокаине, милый мой мальчик.
Она сунула помаду в сумочку, а когда вынула из нее руку, то между ее пальцев поблескивал в темноте флакончик с белым порошком.
Роба накрыла с головой волна возбуждения, и он замер и напрягся, сопротивляясь. Но с привлекательностью воспоминаний было очень трудно бороться.
- Ты когда-нибудь его пробовал? - пожурила его
Син за кажущуюся неискушенность. - Обещаю тебе, эта штучка заставит тебя почувствовать себя отлично.
- Да, я… мне приходилось уже его нюхать.
Роб не притрагивался к кокаину с тех пор, как разошлись его родители. Может быть, это звучало глупо и суеверно, но в их доме все шло замечательно до тех пор, пока он не начал баловаться "дурью". А после этого все так стремительно полетело под откос, что Роб поклялся - больше он к кокаину не притронется. Да и до этого он принимал его от случая к случаю, а не так, как некоторые знакомые парни, которые не упускали ни единого шанса понюхать порошок.
Кроме того, кокаин - штука дорогая, а Роб не знал точно, сколько Лес собирается выделить из его собственных денег, чтобы финансировать тот год, когда он будет заниматься исключительно поло. Черт возьми! Дополнительные лошади в его комплекте, аргентинские пони, будут стоить от пяти до десяти тысяч долларов каждая, а любой профи обычно держит тридцать или даже больше коней.
Но с деньгами затруднений не будет. Если понадобится, он израсходует свое собственное наследство. Поло - это единственное, что ему надо. Возбуждение игры и победы. Как это было сегодня днем. С этим не сравнится ни одно ощущение. За исключением, может быть, кокаинового блаженства.
- Так ты уже нюхал? Тогда ты знаешь, что это такое, - сказала Син, улыбаясь. - У меня хватит на двоих. Я считаю, что всегда лучше, когда удается принимать его с кем-нибудь вместе. Это похоже на разницу между мастурбацией и любовью вдвоем. В одиночку никогда не получаешь такого кайфа, как в компании. - Она ничуть не сомневалась, что Роб присоединится к ней, а он не мог заставить себя вымолвить хоть словечко, чтобы возразить. Рука Син опять нырнула в сумочку. - У меня есть все, что надо, - зеркало, бритвенное лезвие… черт возьми. - Девушка начала отчаянно рыться в сумочке, перебирая содержимое. - Где же соломинка?
- Никаких проблем.
Роб достал из кармана пятифунтовую банкноту и свернул ее в тонкую трубочку. Это был фокус, которому он научился от своих школьных приятелей: если их будут обыскивать, то никогда не застукают с какими-нибудь принадлежностями для приема наркотиков.
Син сунула сумочку под мышку и вручила Робу небольшое квадратное зеркальце для макияжа.
- Держи.
Пока она, постукивая пальцем по флакончику, насыпала на блестящую поверхность маленькую горку белого порошка, Роб держал зеркальце как подносик. Затем Син бритвенным лезвием разровняла порошок тонким слоем и разделила его на тонкие линии, чтобы легче было нюхать через трубочку.
- Дам пропускаем вперед, - сказала Синтия и взяла у него свернутую в трубочку бумажку.
Согнувшись над зеркальцем, она плотно зажала одну ноздрю, а в другую вставила самодельную соломинку, затем опустила конец свернутой бумажки к одной из белых линий и вдохнула носом. Когда девушка выпрямилась, Роб увидел, как по лицу ее разливается выражение удовольствия.
- Моя очередь, - сказал он, нетерпеливо ожидая, пока Син передаст ему зеркальце.
Он сильно втянул воздух носом через трубочку, уловив вначале горький вкус кокаина, а затем - медленно распространяющееся по телу ощущение онемелости и теплый жар энергии. Это было чудесно. Великолепно. Ему принадлежал весь мир - надо было только его взять.
Глава 11
Лес следила за игрой из-за боковой линии. Шампанское, которое она пила прошлой ночью, оставило после себя ужасное похмелье. Крепкий кофе, которым она пыталась взбодрить себя с утра, не улучшил самочувствия. Она по-прежнему чувствовала себя отвратительно.
Отчасти это состояние было вызвано еще и телеграммой от Эндрю, в которой тот сообщал о своей женитьбе на Клодии. Утром Лес отдала ее Трише и Робу. Сын, как и следовало ожидать, ничего не сказал и вышел из комнаты. Триша пробормотала что-то насчет того, что надо бы купить им свадебный подарок.
Лес попыталась не думать об этом, а наблюдать за игрой. Однако события на поле разворачивались слишком быстро, чтобы она могла уследить за ними, а потому Лес стала просто отыскивать глазами Роба. В этом она тоже не слишком преуспела и постоянно теряла сына из виду в мешанине мелькающих клюшек и скачущих галопом лошадей.
Но вот Роб показался опять. Он вырвался из группы всадников и мчался вперед, догоняя мяч, катящийся к линии ворот.
- Вперед, Роб! Вперед! - кричала Триша.
Из толпы, скачущей вслед за Робом, вылетел вороной конь. Всадник пригнулся к лошадиной шее, привстав на стременах и вытянув вперед клюшку. Когда Роб размахнулся для удара, головка его клюшки зацепилась за клюшку всадника на вороной лошади, и он так и не сумел пробить по воротам.
- Черт бы его побрал, - выругалась Триша.
- Кто это был? - Лес так медленно соображала, что единственным, кого она могла различить на поле, был только ее сын.
- Рауль Буканан. Кто же еще? - пробормотала Триша, не отрывая от глаз бинокля.
- Кто же еще, - сухо и спокойно согласилась Лес.
В последний раз, когда Роб и аргентинец играли друг против друга, Буканан оказался для юноши чем-то вроде злого рока, и сегодня, кажется, все повторяется.
В последние пару дней Роб только и говорил, что о Рауле Буканане. Кажется, она познакомилась с ним прошлым вечером на приеме, во всяком случае, так утверждала Триша за завтраком, но сама Лес этого не помнила. Большая часть минувшей ночи была как в тумане, хотя ее не оставляло смутное ощущение, что она вела себя как последняя дура. Она встречалась и говорила со множеством людей, по большей части с английскими лордами и дворянами, но ни одного латиноамериканца среди них она припомнить не могла.
- Бедный Генри, - вздохнула Фиона. - Теперь он на целую неделю выйдет из строя.
- Думаю, нам надо пойти утешить Роба, - сказала Триша.
Лес предпочла бы отправиться сразу же после игры в "Севен-Оукс" и лечь со льдом на лбу, но она знала: Роб будет ждать, что она придет.
- Мы скоро вернемся, - пообещала она Фионе Шербурн и осторожно отодвинула стул, на котором сидела.
Вместе с Тришей они направились к линии, где стояли запасные лошади.
- Вон Роб, - указала Триша.
Лес посмотрела в том направлении. Роб был в компании какого-то человека, стоящего к ним спиной. Тот держал шлем для поло под мышкой, оставив неприкрытыми темные взлохмаченные волосы. Цвет промокшей от пота рубахи выдавал в нем члена команды противника. Очевидно, Роб поздравлял своего собеседника с победой.
- Эй, Лес, - позвал Роб.
Лицо его выглядело необычно оживленным. Он никогда не бывал таким веселым после проигрышей. Однако Лес узнала вороного коня, стоявшего рядом, и вся эта сценка обрела смысл. Стало быть, этот человек - Рауль Буканан.
- Вы знакомы с моей матерью, не так ли? - сказал Роб аргентинцу, когда Лес подошла к ним. Триша осталась немного позади.
Когда человек обернулся, Лес была потрясена. Она узнала мужчину, который танцевал с ней на приеме. Правда, одежда на нем была другой - испачканные в грязи белые бриджи, туго обтягивающая торс рубаха для поло и сапоги. Увидев его в черном вечернем костюме, Лес ни за что не догадалась бы, что он играет в поло, чтобы заработать на жизнь, и что он аргентинец.
И тут Лес с тошнотворной силой ударила новая мысль. Вчера она была так пьяна. Какое же она произвела на него впечатление?! Лес смотрела в его спокойные голубые глаза с глубокими морщинками возле уголков. Вероятно, он расценивает ее как ожесточенную, жалеющую себя разведенку, которая боится остаться на старости лет одна. Но на самом деле Лес не такова. И она не позволит ему смотреть на себя сверху вниз.
- Да, я знаком с миссис Томас, - сказал он.
- У вас передо мной преимущество, мистер Буканан, - холодно заявила Лес. - Вчера вечером вы просто представились как "лорд ничего". Запоминающийся титул… и довольно любопытный при нынешних обстоятельствах.
- Сейчас он кажется уместным. Эти слова когда-то применялись, чтобы описать гаучо - ковбоев из моей страны. Senor de nada, лорд ничего. Как вы сказали, миссис Томас, это запоминающийся титул, хотя юмор, может быть, и слабоват, - спокойно и холодно объяснил Рауль.
- Отчасти эта путаница - моя вина, - выступила вперед Триша. - Видишь ли, Лес, за вечер до этого я сравнила Рауля с современным гаучо.
Лес отметила сразу несколько обстоятельств - то, что Триша фамильярно называет аргентинца по имени, и то, как она смотрит на него, не говоря уже о том, что, когда Лес впервые встретила Рауля, дочь была с ним. Правда, разница между Тришей и Букананом почти в двадцать лет, но Эндрю доказал, что для мужчины это не имеет никакого значения. Лес внутренне содрогнулась, когда вспомнила, как близко была к тому, чтобы выставить себя на посмешище и позволить себе абсурдные фантазии. Какое счастье, что на ней сейчас очки с темными стеклами.
- Ну что ж, senor de nada, - или, может быть, мне все же следует звать вас мистер Буканан? Я не знаю, какое из имен вы предпочитаете. - В ее нервном, вымученном смехе, как и в ее улыбке, слышался оттенок сарказма - насмешки над тем, как он романтически себя аттестует.
- Мистер Буканан - или просто Рауль.
Лес заподозрила, что он предлагает по-свойски называть его по имени только потому, что уже дал эту привилегию ее дочери.
- Мой сын постоянно упоминает о вас, мистер Буканан. - Она запоздало сообразила, что сын, вероятнее всего, тоже зовет аргентинца просто по имени, но она предпочла сохранять с ним некую дистанцию. - Естественно, он говорит о вашей школе поло.
- Он хороший игрок. Потренировавшись, он сможет улучшить свой рейтинг. Признаюсь, я хотел бы видеть его среди учеников, которые проходят обучение по моей программе. Думаю, он может извлечь из нее огромную для себя пользу.
- Но прежде, чем мы примем решение по этому поводу, я бы хотела получить более подробные сведения обо всем - о продолжительности обучения, о его сроках. Ну и, конечно, об оплате - уверена, что вы не учите своих студентов просто за "ничто", - добавила она цинично. - Надо все это тщательно обсудить.
- Понимаю. - Выражение на лице Рауля сделалось чрезвычайно отстраненным. - Я передал вашему сыну мой адрес в Аргентине. Вы можете направить прямо туда запрос обо всех интересующих вас сведениях. У Роба есть также имя человека, с которым можно решить все формальности, связанные с поступлением в школу.
- У меня прежде создалось впечатление, что это ваша школа. Вы действительно преподаете там или просто ссудили владельцам свое имя? - с вызовом спросила Лес.
- Это моя школа, - веско подтвердил Рауль. - И я буду давать инструкции по наиболее тонким моментам игры, но там будут также и другие учителя, так что молодой игрок сможет получить пользу и от их знаний.
- Надеюсь, вы не считаете, что я обвиняю вас в том, что вы пытаетесь ввести нас в заблуждение, - улыбнулась она.
Его рот скривился в ответной понимающей улыбке:
- Мне это даже в голову не приходило, миссис Томас.
- Тогда вы поймете, если я скажу, что привыкла иметь дело с теми, кто отвечает за руководство, и в данном случае это, кажется, вы. - Лес не собиралась вести переговоры со всякой мелкой сошкой. - И поскольку мы собираемся вложить в вашу программу свои деньги и свое время, то, по-видимому, будет всего лишь справедливо, если вы уделите нам некоторое внимание и лично ответите на наши вопросы.
- Я сделал бы это сейчас, миссис Томас, но, к сожалению, скоро начинается церемония вручения призов. А у меня создается впечатление, что наша беседа будет продолжительной. Взятые ранее обязательства заставят меня в начале недели уехать из Англии, так что я не могу точно сказать, как скоро мне удастся устроить с вами встречу. Я дам вам координаты моего помощника, который сможет меня заменить. Было бы не по-деловому - и невежливо - откладывать на неопределенный срок предоставление информации, которую вы хотите получить, прежде чем решить, захочет ли Роб - ваш сын - посещать занятия в этом году.
- Они начинаются в конце августа, - вмешался Роб. - Значит, осталось меньше двух месяцев.
Лес явно ставили перед фактом, и это вывело ее из себя. Она почувствовала, что должна занять прочные боевые позиции, чтобы отстоять свою власть. Этого требовала ее гордость.
- Рауль собирается во Францию, - сообщила Триша.
- Да, я проведу там приблизительно месяц, прежде чем улечу домой, в Аргентину.
- Возможно, это и есть наш ответ, мистер Буканан, - подвела итог Лес. - Мы - то есть Триша и я - через десять дней будем в Париже. Роб останется здесь и присоединится к нам попозже. Наверняка мы сумеем как-нибудь вечером встретиться и обсудить все за обедом.
- Я буду жить в деревне, - начал было Рауль, что прозвучало как отказ, но потом, видимо, передумал. - Но я смог бы на один из вечеров приехать в город.
- Мы остановимся в отеле "Крийон". Какой день будет для вас удобен? У нас достаточно гибкие планы.
Она опять мягко принуждала его принять решение сразу же и назначить точную дату, а не оставлять вопрос о времени встречи открытым.