- Ты не о том подумала, детка. Мое условие простое: ты должна принять мою помощь. Мои работники с завтрашнего дня займутся всей тяжелой работой на ранчо. И запомни хорошенько, если я еще хотя бы раз, услышу, что ты полезла чинить эту чертову изгородь, я так тебя отшлепаю, что целый месяц будешь сидеть только на подушке. Мишель вспыхнула:
- Но если ваши работники сделают мою работу, я опять задолжаю Вам.
- Я не считаю это долгом, я называю это обычной помощью соседу.
- А я называю это вашим стремлением вновь поставить меня в зависимое положение.
- Да называй как пожелаешь, это твое личное дело. Но ты всего лишь слабая женщина, а не десяток сильных мужчин, и у тебя нет, ни сил, ни возможностей заботиться о таком огромном ранчо. И помощников ты тоже не можешь сейчас нанять, поскольку нет
денег. Ты не на многое способна в данных обстоятельствах, так что хватить противиться и выставлять иголки. В конце концов, ты сама виновата во всем. Если бы ты не так сильно любила покататься на лыжах, то не была бы сейчас в таком бедственном положении.
Мишель отшатнулась и подняла на Джона свои зеленые глаза, лицо ее побледнело.
- О чем Вы говорите?
Рафферти поднялся на ноги и посмотрел на нее прежним взглядом, выражающим неодобрение ее легкомысленным поступкам.
- Основной причиной, по которой твой отец занял у меня деньги, было то, что он хотел позволить тебе отдохнуть с друзьями в Сент-Морице в прошлом году. К тому времени он и так уже увяз в долгах, но тебя тогда это мало беспокоило, не так ли?
Мишель еще сильнее побледнела. Она посмотрела на него так, как будто он ее ударил, и Джон слишком поздно заметил, что натворил своими словами. Стремительно он обогнул стол и подошел к девушке, но она отстранилась от него и сжалась, словно раненое животное.
Как глупо и нелепо, теперь ей нужно приложить столько сил, чтобы вернуть деньги, потраченные на поездку, в которую она даже не хотела ехать! Все, в чем она нуждалась тогда, это просто побыть одной в каком-либо тихом месте, чтобы зализать свои раны и оправиться от последствий чудовищного брака. Но папа решил, что ей вредно оставаться в одиночестве, и лучше будет съездить со старыми друзьями, развеяться, развлечься. Мишель не хотелось расстраивать его своим отказом, поэтому и согласилась.
- Я ведь даже не хотела ехать, - прошептала она, и к ее ужасу слезы полились у нее из глаз. Она не хотела плакать, она не плакала все эти годы, только однажды, когда умер ее отец, и уж тем более, она не желала расплакаться перед Рафферти. Но она так устала, Роджер испугал ее сегодня своим звонком, и этот разговор стал последней каплей. Горячие слезы тихо катились вниз по ее щекам.
- Бог Мой, только не плачь, - пробормотал Джон, обнимая ее, и прижимая лицом к своей груди. Это словно нож в сердце – видеть горькие слезы на ее нежном лице, потому, что за все время, что он знал Мишель, он ни разу не видел ее слез. Мишель Кэбот всегда смотрела на жизнь с улыбкой или с вызовом, но никогда со слезами. Он понял, что предпочитает ее острый язычок этому беззвучному плачу.
Только на мгновение она прислонилась к нему, позволила ему поддержать своей силой. Это было так прекрасно, оказаться под его защитой, в кольце его надежных сильных рук, и Мишель захотелось позабыть обо всем на свете, навсегда довериться ему. Девушку испугало это желание, она напряглась в его руках, и Джон тут же отпустил ее. Мишель с силой провела ладонями по щекам, стирая влагу, и закрыла глаза, не позволяя пролиться оставшимся слезам.
Его голос звучал тихо.
- Я думал, ты знала.
Она бросила на него недоверчивый взгляд и отвернулась. Какой же дрянью он ее считал! Он всегда думал, что она избалована и испорчена, да она и не возражала против этой оценки, но ведь в этом была не только ее вина. С детства отец ни в чем не мог отказать ей, баловал, ему так нравилось выполнять малейшую ее прихоть. Но Джон, видимо, представлял ее еще и легкодоступной, эгоистичной, злой.
- Я ничего не знала, но это не меняет дела. Я все равно должна Вам эти деньги.
- Завтра с утра мы поедем к моему адвокату, и он позаботится об этом проклятом долге, оформит все официально. Я заеду за тобой в девять часов, будь готова к этому времени. Мои работники тоже приедут со мной, чтобы починить изгородь и вывезти сено к стаду.
Да уж, он никогда не отступал от принятых решений, но сегодня она уже была не в силах спорить с ним. Конечно, Джон прав, у нее ничего не получается, и ей очень тяжело бороться за сохранение ранчо. Она не могла справиться со всем в одиночку, просто потому, что это было чересчур сложно для одного человека. Вероятно, после того, как она откормит и продаст быков, и у нее появятся какие-то деньги, она сможет содержать ранчо и даже нанять кого-либо в помощь хотя бы на неполный рабочий день.
- Хорошо. Но мне нужно, чтобы вы учитывали все, что я вам задолжаю за это время. Когда мои дела выправятся, я верну каждый пени.
Она гордо выпрямилась и вздернула подбородок, а глаза ее полыхнули зеленым огнем. Это, конечно, не решало все ее проблемы, но, по крайней мере, можно было пока не беспокоиться о животных. Она все еще не представляла, где возьмет деньги на оплату счетов, но эта уже была только ее проблема.
- Говори что пожелаешь, детка, - произнес Рафферти, растягивая слова, и привлек за талию к своему телу.
Она успела только судорожно вздохнуть, а его твердые теплые губы уже коснулись ее губ, нежных и податливых. Она упивалась его силой, запахом, вкусом. Джон еще крепче обнял ее за талию и еще сильнее прижал к себе, поцелуй стал чувственнее, глубже, когда он проник своим языком в ее рот. Мишель с самой первой встречи чувствовала, что все будет именно так, что стоит ей только дотронуться до него, и она уже никогда не сможет насытиться его лаской, силой и страстью. Она расслабилась, прильнув к нему всем своим девичьим телом, ей нужно было раствориться в нем, утолить свой первобытный чувственный голод. Она была слаба перед его желанием, так же как и все остальные женщины. Руки Мишель еще крепче охватили плечи Джона, и она по своей воле уже ни за что не смогла бы отпустить его. В конце концов, он первым прервал поцелуй, с видимой неохотой оторвавшись от губ девушки, и дрожащими руками мягко отстранил ее.
- Мне нужно вернуться к работе, - проворчал он, а глаза его блеснули мрачным обещанием. – Будь готова завтра с утра.
- Да, - только и смогла прошептать Мишель.
Глава 4
Два грузовичка выехали вскоре после рассвета, один из них вез материал для будущего ограждения, в другом ехали пятеро рабочих Джона. Мишель предложила им по чашке свежего кофе, от которого они вежливо отказались, как, собственно, и от прогулки по окрестностям ранчо. Джон, вероятно, приказал не давать Мишель никакой работы, и они отнеслись к его приказу серьезно. Не существовало смельчаков, кто хотел бы сохранить работу у Рафферти, и в то же время решился ослушаться его, поэтому она не стала настаивать, но впервые за несколько недель обнаружила, что ей нечем заняться. Она попробовала вспомнить, что делала в таких случаях раньше, но так ничего и не вспомнила. Что же она делала? Чем сейчас занять время, если ей отказано в работе на собственном ранчо?
Джон подъехал около девяти, но Мишель уже час как была готова, поэтому вышла к подъездной дорожке, чтобы встретить его. Он остановился на ступеньках, взгляд темных глаз пробежался по ней, выражая одобрение.
- Хороша... - Пробормотал он достаточно громко, чтобы быть услышанным. Мишель выглядела спокойной и изящной в бледно желтом шелковом платье, закрепленном только двумя белыми кнопками на талии. Плечи были слегка подложены, подчеркивая стройность ее тела, брошка в виде белого павлина из эмали прикреплена к отвороту платья. Светлые волосы она зачесала назад и закрутила в скромный узел, небольшие темные очки завершали образ настоящей леди. Джон почувствовал дразнящий аромат парфюма, и его тело против воли отреагировало на нее. Мишель была аристократична от головы и до изящно обутых ног, даже ее нижнее белье наверняка было шелковым, и ему до боли захотелось немедленно раздеть ее, и, обнаженную, отнести в постель на мягкие шелковистые простыни.
Мишель сунула клатч белого цвета подмышку и направилась с Джоном к автомобилю, радуясь тому, что на ней темные очки. Джон был трудолюбивым владельцем ранчо, но когда было необходимо, он мог одеться так же как обычный филадельфийский адвокат. Любая одежда хорошо смотрелась на его широкоплечей, стройной фигуре, но строгий серый костюм, который он надел сегодня, казалось, усиливал его мужественность вместо того, чтобы приглушить ее. После расчесывания его волнистые черные волосы распрямились. Вместо привычного пикапа Джон взял двухместный темно-серый Мерседес, гладкая красота которого напоминала о порше, который ей пришлось продать, чтобы как-то продержаться после смерти отца.
- Ты говорил, что твои люди собираются помочь мне, - невыразительно произнесла Мишель, когда он поворачивал на шоссе несколько минут спустя. – Но мы не договаривались, что они вступают во владение ранчо.
Джон надел темные очки, потому что утреннее солнце ярко светило, и тонированные линзы скрыли изучающий взгляд, направленный на ее напряженный профиль.
- Они собираются сделать тяжелую работу.
- После того, как ограждение будет восстановлено, и рогатый скот переведен в восточное пастбище, я могу сама заняться делами ранчо.
- А как насчет вакцинации, кастрации, клеймения - всего, что должно быть сделано весной? Ты не справишься с этим. У тебя нет ни лошадей, ни рабочих. Что ты будешь делать, гоняться с веревкой за каждым молодым бычком на этом старом грузовике?
Мишель сжала руки коленями. Ну почему он должен быть настолько прав? Она не могла сделать ни одной из вышеперечисленных вещей, но при этом не могла оставаться в стороне, изображая, как всегда в своей жизни, красивое, но бесполезное украшение.
- Мне многое не под силу, но я могу помогать.
- Я подумаю об этом, - уклончиво ответил Джон, хотя знал, что ни за что не позволит ей этого. Что она может делать? Это была тяжелая, грязная, дурно пахнущая, кровавая работа. Единственное, что Мишель под силу - это клеймение телят, но он очень сомневался, что девушка сможет вынести запах или безумное сопротивление испуганных животных.
- Это - мое ранчо, - ледяным тоном напомнила она ему. - Или я помогаю, или сделка не состоится. Джон промолчал. Это было абсолютной бессмыслицей. Он просто не собирался позволять ей работать там, и все тут. Ему придется дать ей попробовать себя в этой работе, но лишь для того, чтобы она убедилась, насколько это не подходит ей. Когда Мишель увидит, во что вляпалась, она не захочет и сотой доли этого. А может она уже сейчас прекрасно понимает, что работа на ранчо не для нее и продолжает спорить лишь из-за глупого упрямства.
Путь до Тампы был не близок, и за полчаса они не проронили ни слова. Наконец, Мишель сказала:
- Ты любил подшучивать над моими "маленькими машинками", а сам…
Джон, поняв, что она говорит о "Мерседесе", фыркнул. Лично он предпочел бы свой грузовик. В конце концов, он был владельцем ранчо по разведению скота и не более того, и, черт возьми, у него не было дорогих запросов...
- Забавные люди - эти банкиры, - пояснил он, - Если они думают, что тебе деньги нужны не так, чтобы позарез, тогда они радостью готовы дать тебе ссуду. Здесь главное - имидж. А машина - это тоже часть имиджа, причем важная.
- Уверена, что постоянно меняющийся состав твоего гарема в восторге и от этого тоже, - сказала она с насмешкой, - но вряд ли им придется по вкусу твой грузовичок.
- Не понимаю, о чем ты. - Спросил он мягко, и даже через темные очки Мишель ощущала его пытливый взгляд.
- Уверена, понимаешь. Ты знаешь, о чем я.
- Я завязал с этим, с тех пор как мне стукнуло пятнадцать, - Джон засмеялся, проигнорировав резкий ответ Мишель.
- Но пикап никогда не был и твоим стилем, не так ли?
- Нет, - пробормотала она, запрокидывая голову. Некоторые поклонники Мишель водили причудливые спортивные автомобили, "Форды" и "Шеви" с форсированным движком к примеру, но это не имело никакого значения, потому что у нее не было ничего и ни с кем. Они были хорошими мальчиками, во всяком случае, большинство из них, но уж точно ни один из них не был Джоном Рафферти. Он был единственным, кого она когда-либо хотела. Возможно, будь Мишель старше, когда встретила его, или увереннее в собственной сексуальности, то все могло бы быть по-другому. Что случилось бы, не начни девушка с враждебности, чтобы защитить себя от притягательности Рафферти, слишком уж сильной для нее? Что было бы, попытайся она заинтересовать его, вместо того, чтобы отвергать?
Ничего, устало подумала Мишель. Джон не потратил бы впустую время с наивной восемнадцатилетней девушкой. Возможно, после окончания колледжа, ситуация могла бы измениться, но вместо того, чтобы вернуться домой, она уехала в Филадельфию … и встретила Роджера.
***
Они вышли из офиса адвоката к полудню, встреча была довольно долгой. Земля оценена, документы подписаны, ранчо Джона увеличилось, в то время как земли Мишель уменьшились, но она была благодарна за найденное решение. По крайней мере, у нее оставался шанс. Джон взял Мишель под локоть, когда они подошли к машине.
- Давай пообедаем. Я так голоден, что не дотерплю до дома.
Мишель тоже проголодалась, но жуткая жара почти погрузила ее в летаргический сон. Она пробормотала, соглашаясь, роясь в сумке в поисках солнцезащитных очков, не замечая, как рот Джона на миг изогнулся в довольной улыбке.
Джон открыл автомобильную дверь и задержал взгляд на длинной шелковистой ноге, обнажившейся, когда Мишель садилась. Усевшись, она быстро привела юбку в порядок, скрестила ноги и вызывающе посмотрела на Джона, продолжавшего стоять рядом.
- Что-то не так?
- Все в порядке.
Джон закрыл дверь и обошел вокруг автомобиля. Ну да, в порядке, если не считать что от одного взгляда на неё он заводился настолько, что ему становилось больно. Любое движение девушки провоцировало на мысли о сексе. Когда она скрестила ноги, он думал о том, как выпрямить их. Когда она потянула юбку вниз, он думал о том, как поднять ее. Когда она откинулась назад, ее груди натянули ткань отворотов, и Джону захотелось сорвать с нее это проклятое платье. Черт возьми, что за кошмарный наряд! На первый взгляд платье выглядело очень скромным, но шелк целовал каждую мягкую округлость ее тела, именно так, как хотелось бы делать это ему. Все утро оно дразнило его, а то, что наряд был закреплен только двумя кнопками, сводило его с ума. Две кнопки!
"Я должен получить ее" - жестко подумал Рафферти. Он не мог ждать больше. Он ждал десять лет, и его терпение закончилось. Пора.
Ресторан, в который он пригласил Мишель, был довольно известен в деловых кругах города, но Джон не волновался о необходимости в резервировании столика. Метрдотель знал Джона, также как и большинство людей в зале: если не лично, то в лицо. Они прошли через переполненный зал к столику у окна. Мишель отметила, что практически все посетители наблюдали за ними.
- Хорошо, что это один раз, - сказала она сухо. Он отвел взгляд от меню
- Что, "один раз"?
- Теперь я замечена в твоей компании один раз. По слухам, любая женщина, замеченная с тобой дважды, автоматически становится твоей любовницей.
Джон раздраженно нахмурился.
- Слухи, как правило, преувеличивают.
- Да, как правило.
- И в этом случае?
- Скажи.
Джон отложил меню, глядя, не отрывая взгляда от Мишель.
- Независимо от того, что говорят люди, ты не должна волноваться, что будешь на вторых ролях в моем гареме. Пока мы вместе, ты - единственная женщина в моей постели.
У Мишель задрожали руки, и ей пришлось быстро положить меню на стол, чтобы скрыть предательскую дрожь.
- Ты берешь на себя слишком много, - сказала она легко, чтобы как-то сопротивляться жару, исходящему от него.
- Я ничего не беру. Я планирую это.
Его голос был низким, по-мужски самоуверенным. У него были все основания для этого: разве хоть одна женщина когда-либо отказывала ему? Рафферти подавлял своей мужественностью, уверенностью в себе и в том, что легко может соблазнить ее. Особенно сейчас, когда он явно настроен именно на это. Он просто излучал секс. Одного его взгляда было достаточно, чтобы Мишель ночи напролет снилось нечто, очень похожее на занятие любовью с Джоном.
- Мишель, дорогая!
Девушка не могла не вздрогнуть от этой фразы, несмотря на то, что она была произнесена мелодичным женским голосом. Она быстро оглянулась, обрадовавшись тому, что их прервали. Но когда она узнала женщину, окликнувшую ее, Мишель пришлось надеть на лицо холодную вежливую маску. Эту женщину она терпеть не могла.
- Привет, Битси, как дела? - спросила она вежливо, поскольку Джон поднялся на ноги. - Это Джон Рафферти, мой сосед. Джон, это – Битси Самнер, из Палм-Бич. Мы вместе посещали колледж. Битси повернулась к Джону, и ее глаза сверкнули, когда она протягивала ему свою маленькую ручку.
- Приятно познакомиться, мистер Рафферти.
Мишель вспомнила о том, как любит таких мужчин Битси, и заметила в глазах Джона ответные искры, когда он взял безупречно наманикюренную и усыпанную драгоценностями руку женщины в свои. Конечно, он заметил интерес Битси. Такими взглядами женщины одаривали его с самой юности.
- Миссис Самнер, - обратился к ней Джон, отмечая усыпанное алмазами обручальное кольцо на ее левой руке. – Не хотели бы вы присоединиться к нам?
- Только на минутку, - вздохнула Битси, присаживаясь на стул, отодвинутый Джоном, - Мой муж и я обедаем здесь с несколькими деловыми партнерами и их женами. Муж считает, что общение с ними идет на пользу бизнесу, потому мы прилетели этим утром. Мишель, дорогая, я давно тебя не видела! Что ты делаешь в этой части штата?
- Я живу к северу отсюда, - ответила Мишель.
- Ты должна обязательно приехать ко мне в гости. Буквально на днях кто-то говорил мне, что мы еще не скоро тебя увидим. У нас была самая фантастическая вечеринка на вилле Говарда Касса в прошлом месяце, я думала, ты приедешь.
- Спасибо за приглашение, но у меня слишком много работы, которую я должна сделать.
Она улыбнулась Битси, прекрасно понимая, что это приглашение сделано отнюдь не от чистого сердца. Просто пошли некоторые слухи, и старым знакомым стало любопытно, куда пропала Мишель, почему оставила их круг.
Битси изящно пожала плечами.
- О, да черт с ней с работой. Пусть об этом позаботится кто-нибудь другой месяц-два. У тебя должны же быть развлечения! Приезжай в город, и привози с собой мистера Рафферти.
Пристальный взгляд Битси еще раз скользнул по Джону, она определенно заинтересовалась им.
- Вам понравится, мистер Рафферти, обещаю. Всем иногда необходим перерыв в работе, как вы считаете?
Его брови поднялись.
- Иногда да.
- Каким бизнесом вы занимаетесь?