Воронов улыбнулся:
- Мам, я все перенесу. Нам же завтра ехать в Москву.
Открыв багажник, подхватил лежавшие сверху два матраса и потащил в дом. Кольцова шла следом. Ярослав за десять минут перетаскал вещи и продукты в дом. Сразу застелил постели. Только тут они по-настоящему поняли, что голодны и устали. Под руководством Майи Воронов приготовил ужин, состоявший из отварной гречки и ломтиков обжаренного куриного мяса, остававшегося в морозилке. Быстро поели.
Кольцова задумчиво посмотрела на забинтованные руки. Приподняв брючину, взглянула на бинты на ногах. Ярослав понял:
- Мам, помыться хочешь?
Она кивнула. Парень улыбнулся:
- Переоденься в халат и приходи в гостиную…
Майя послушалась. Переоделась в своей комнате и вышла в гостиную. Сын замотал матери перевязанные руки и ноги по верху приготовленным полиэтиленом, а по краям заклеил скотчем, чтоб не намокло. Ополоснулись в душе по очереди и разошлись по спальням. У обоих не осталось ни моральных ни физических сил…
На другой день, в девять утра, они отправились в мастерскую Меркулова. Машину вел Ярослав. Майя сидела рядом и рассказывала ему о Иване Гавриловиче. Их старой дружбе с ее покойным отцом. Событий накануне оба старались не касаться, хотя и понимали, что от них не уйти. Впереди был разговор с девушкой…
За все время дороги автомобиль Кольцовой никто не остановил и женщина успокоилась. Видимо в милиции все уже знали, что она не преступница.
В старой мастерской ничего не изменилось. Ученики еще не пришли. Меркулов и Лена Чекулаева как раз заканчивали с кофе, когда вошли Майя и Ярослав. Девушка без разговоров и ничуть не смущаясь, кинулась на шею Ярославу. Заметив гипс и бинты на руках Кольцовой, а так же глубокую царапину и синяк на ее лице, вопросительно посмотрела на жениха. Воронов вздохнул и ни слова не сказал. Девушка отстранилась, настороженно поглядывая на женщину.
Кольцова познакомила Ярослава со старым художником:
- Знакомьтесь, Иван Гаврилович, это и есть мой Ярик! Мой взрослый ребенок…
Художник улыбнулся, разглядывая парня:
- Ну-ну… Это хорошо, что ты родственниками обзаводишься! А с самой что произошло?
Майя слабо улыбнулась и отмахнулась:
- Это чуть позже расскажу… - Взглянув на Лену Чекулаеву, попросила: - Леночка, нам надо поговорить…
Девушка взглянула на Ярослава. Затем на Майю и шагнула к небольшой комнатке в углу, где спала эти ночи…
Старик долго разглядывал Воронова. Сказал улыбаясь:
- Вот ведь какая странность! Майечка себе взрослого сына нашла, а она мне, как дочь. Выходит, ты мне внук? На фотографии-то у тебя в глазах тоска стоит, а сейчас я ее не вижу.
Ярослав, не долго думая, обнял художника и ответил:
- Выходит, внук! Какая же может быть тоска, если я маму нашел? Я чувствую себя нужным ей.
Меркулов обнял его в ответ, похлопывая по широким плечам. Отстранился и пристально поглядел в глаза:
- А Леночка невеста твоя, как я слышал. Замечательная девушка. Вы красивая пара. Хочешь, покажу ее портреты?
Парень кивнул, в душе радуясь, что художник не стал расспрашивать его о Майе:
- Интересно. Это вы ее рисовали?
Иван Гаврилович направился к огромному столу в углу мастерской:
- И я, и ученики мои…
Художник вытащил из-под груды картона на столе несколько портретов и протянул их Воронову. На него взглянула грустная Аленушка из сказки, прижавшаяся к березке. На другом рисунке Лена смеялась, волнистые волосы закрывали плечи и грудь. С третьего на него гордо взглянула боярская дочь в высоком кокошнике. Ярослав перебирал рисунки молча, искренне восхищаясь мастерством художников. Закончив просмотр, обернулся к Меркулову:
- Иван Гаврилович, это просто великолепно! Я видел портрет мамы, когда она была девочкой. Это надо же вам так рисовать!
Старик улыбнулся, слегка похлопав его по плечу:
- Леночка мне очень нравится. Не обижай ее.
В мастерскую вошли заплаканная Лена и Майя, обнимающая девушку за плечи здоровой рукой. Лена бросилась к Ярославу на шею и зарыдала в голос:
- Господи! Какой же он подлец! Убить моих родителей, присвоить их жизнь… Мамочка, он точно убил ее! Ярик, я не желаю видеть и хоронить его! Не желаю!
Воронов прижал ее к себе и отвел в угол, чтобы успокоить. Майя вполголоса рассказывала старому художнику то, что произошло за этот неполный месяц. Заранее взяв слово, что он никому и ничего не расскажет. Меркулов тяжело вздыхал и покачивал головой, поглядывая временами в сторону обнявшейся пары. Когда женщина закончила рассказ, он тихо произнес:
- Вот смотри, Майечка, как жизнь-то распорядилась. Вроде с плохого все началось, да только и ты теперь не одна, да и другим людям помогла. Дай Бог тебе здоровья, дочка!
Втроем они кое-как успокоили расстроеную девушку. Лена спохватилась:
- У меня же практически ничего нет из одежды. Даже на экзамен завтра не в чем пойти. И денег нет…
Ярослав улыбнулся. Взял телефон Майи. Отошел в сторону. Нашел в памяти мобильника номер Коростелева и решительно позвонил полковнику. Спросил после традиционных приветствий:
- Не могли бы вы сказать, квартира Чекулаева опечатана или нет? Со мной рядом сейчас стоит девушка, которая долгое время считала его своим отцом. Квартира принадлежит ей по праву, я так считаю. Нам надо забрать кое-какие носильные вещи.
Сергей Наумович быстро все понял:
- Квартира опечатана, но я сейчас позвоню и вас пропустят. Через неделю мы все снимем и дочь Чекулаева может по-прежнему жить в квартире. Квартира принадлежит ей, тут ты прав. Что-то еще?
Воронов снизив голос, заговорил:
- Тут вот какое дело… Лена не хочет видеть и хоронить Чекулаева. Все же он убил ее родителей…
Коростелев коротко ответил:
- Этого от нее никто не требует. Мы все понимаем. - Спросил: - Как здоровье у Майи Аркадьевны? Может ее в наш госпиталь положить? Все же стресс и прочее. Отдельную палату обеспечу…
Воронов быстро подошел и передал трубку Майе со словами:
- Поговори сама. Тут тебе госпиталь предлагают…
Она удивленно взглянула на сына. Ответила в трубку:
- Кольцова… Здравствуйте, Сергей Наумович… - Немного послушав, решительно заговорила: - Со мной все в порядке. Спасибо большое за предложение, но я лучше дома… Да… Да… Дома и стены помогают… И вам тоже…
Закончив разговор, рассмеялась растерянно:
- Только госпиталя мне и не хватает!
В мастерскую начали заходить ученики Меркулова. Лена собрала немногочисленные вещи, захваченные с собой и расцеловада старика:
- Иван Гаврилович, спасибо вам большое, что приютили. Я вам так благодарна…
Меркулов грустно улыбнулся:
- Да мне в радость было огбщаться с тобой, девочка! Заглядывай, не забывай старика…
Девушка кивнула:
- Мы с Ярославом за машиной завтра, сразу после моего экзамена, заедем…
Попрощавшись со старым художником, втроем поехали к Гуляеву в больницу. Ярослав видел, что Майя не находит места от беспокойства. Мало того, телефон Рязановского не отвечал, хотя она звонила каждые пятнадцать минут. По дороге еще немного задержались. Заехали в гастроном, накупив соков и фруктов для раненого…
Ярослав вел машину. Майя и Лена сидели и болтали на заднем сиденье. Когда они на мгновение умолкли, парень спросил, не отрывая взгляда от дороги:
- Лен, ты замуж за меня пойдешь?
Девушка растерянно поглядела на его напряженный затылок, затем на улыбнувшуюся Майю и попросила:
- Я согласна. Только давай поженимся после того, как школу закончу и поступлю в школу моделей. Ладно?
Воронов согласился, пожав плечами:
- А раньше все равно не получится. Еще подготовиться надо и заявление подать в ЗАГС. Верно, мам?
Кольцова улыбнулась, обнимая Чекулаеву:
- Будет у меня теперь еще и дочка! Это к счастью…
В больнице оказалось, что хирург Рязановский с пяти утра находится в операционной. Майя наконец-то поняла, почему не отвечал телефон. Об этом она как-то не подумала. Толстая медсестра в приемном покое, не отрываясь от любовного бреда американки, недовольно буркнула:
- Три операции одну за другой провел. Скоро выйти должен…
Пропустить их к Гуляеву она наотрез отказалась:
- Он в реанимации! Состояние удовлетворительное…
Пришлось ждать около получаса, когда Валерий освободится. Рязановский сам перезвонил Майе, увидев отметки в мобильном. Узнав, что они внизу, коротко сказал:
- Спускаюсь…
Ярослав смело представил хирургу Лену Чекулаеву как невесту. Рязановский дружески поцеловал Майю в щеку, расспросил о самочувствии. Выругал медсестру за дезинформацию, через стойку посмотрев на ее чтиво:
- Гуляева перевели в десять утра в хирургию и вы должны были отметить данный факт в журнале. Вам наверняка звонили, только ваш любовный роман вам память отшиб!
Провел их в палату Евгения, по дороге рассказав о состоянии пациента. Как оказалось, они уже познакомились и перешли на "ты":
- Мы под утро, когда парень очнулся, немного поболтали…
Дон Жуан лежал весь перебинтованный, загипсованный и бледный. У Кольцовой сжалось сердце, когда она увидела его вот таким беспомощным. Темно-карие глаза налились кровью и парень смотрел с трудом. Женщина, сделав над собой усилие, улыбнулась и шагнула к кровати. Его губы чуть дрогнули в ответ. Громким шепотом заговорил:
- Привет, Мэй. Попроси своего хирурга обследовать тебя на предмет надрыва пупка. Валера, она подняла меня…
Рязановский покачал головой и улыбнулся:
- Она может! На свадьбы хоть пригласить не забудьте. А то что-то давно я на свадьбах не гулял! Все на своих, да на своих…
Рассмеялись все, даже Гуляев. Валерий извинился:
- Надо прооперированных посмотреть. Так что извините…
Немного поболтав с приятелем, Ярослав и Лена тактично вышли из палаты, оставив Майю и Женю наедине. Женщина дала волю чувствам. Гладила здоровой рукой его здоровое плечо и виски. Целовала родное лицо, тихо шепча на ухо:
Люблю тебя…
Дон Жуан лежал и тихо улыбался, не в силах поднять даже руки. Боль куда-то ушла и было ощущение, что они сейчас на этой огромной земле находятся только вдвоем…
Заехав на квартиру Чекулаевых, собрали Лене целый чемодан летней одежды и пакет обуви. Захватили необходимые документы. Форму, состоящую из темно-синей юбки в складку, строгой белой блузки и жилети под цвет юбки. На следующий день у нее был экзамен в колледже. Жить в квартире, где случилось столько горя, девушка пока не могла, да и не хотела, заранее договорившись с Майей. Кольцова сама предложила остановиться у нее на даче или жить в ее городской квартире. Лена хотела поселиться на даче:
- Если не против, я бы хотела жить с вами на даче. Там так здорово! Можно заниматься сколько угодно, не торопясь…
Кольцова улыбнулась:
- Вот и ладно! И Ярославу не скучно будет.
Остановились у супермаркета, чтобы закупить продукты. Холодильник на даче был практически пустой, подчищенный шестью гостями. Кольцова отбирала продукты в тележку, а Ярослав с Леной послушно возили ее вслед за женщиной. Тележка становилась все полнее и полнее. Наконец Майя кивнула:
- Ну вот, кажется, все прихватила, что надо…
Направились к скучающей кассирше. Та встрепенулась и с уважением посмотрела на набитую тележку.
Набив багажник, решили ехать на дачу. "Ниссан" плыл в потоке машин, останавливаясь как и все на светофорах. Летнее кафе с сидевшими за столиками и лакомившимися мороженым парочками, привлекло внимание Майи. Она попросила:
- Ярик, остановись! - Когда он свернул к обочине, спросила: - Не против мороженого поесть? Мне что-то так захотелось…
Молодежь с радостью восприняла ее слова, дружно согласившись кивками. Оставив машину на обочине, направились к кафе. Сели за столик, оживленно обсуждая, что будут готовить на ужин и чем займутся. Ярослав отправился за мороженым. Лена неожиданно замолчала, а потом тихо сказала:
- Я хочу разыскать могилу отца и похоронить его по-человечески. Кажется в письме мамы упоминалось место…
Кольцова взялась здоровой рукой за ее руку:
- Мы все вместе съездим. Я запомнила название места, что упоминала твоя мама.
У девушки из глаз покатились слезы. Она тороплмиво принялась стирать их, пока никто не видит. извинилась:
- Прости, Мэй! Я маму вспомнила.
Кольцова вздохнула, погладив ее ладонь:
- Я понимаю. Не извиняйся. Тебе столько довелось узнать за сегодняшний день.
Минут пять сидели молча, глядя на Ярослава, стоявшего в очереди. Воронов принес три креманки и снова ушел:
- Я еще кофе заказал. Оказывается, здесь турецкий варят в тигле…
Майя улыбнулась. Вскоре сын вернулся с подносиком, на котором стояли крошечные чашечки с ароматным натуральным кофе. Майя посетовала:
- Эх, рука подвела! Так хочется тортик испечь…
Лена собралась что-то сказать и в этот момент к ним подошел наблюдавший все это время за их компанией сержант милиции. Парень с самым серьезным видом поднял руку под козырек и спросил Майю:
- Кольцова Майя Аркадьевна? Документы…
Все трое разом замолчали, глядя на милиционера. Женщина кивнула, потянувшись здоровой рукой к сумочке. Сержант неожиданно схватил ее за загипсованную руку. На кистях мгновенно оказались наручники. Сержант даже внимания не обратил на гипс и повязку. Ярослав вскочил:
- Вы что делаете? Не видите, что мама перевязана! В чем дело?
Сержант невозмутимо взглянул на него:
- Эта женщина арестована по подозрению в убийстве!
Лена тоже вскочила. Возмущенно крикнула:
- Немедленно снимите наручники! Этого быть не может! Вы ошиблись!
Люди вокруг начали оглядываться в их сторону. Не молодая пара за соседним столиком подхватила креманки и торопливо пересела подальше. Мент нагло посмотрел на Кольцову и Ярослава:
- Ошибки быть не может. Разнарядка на эту женщину и ее фотография пришли к нам пару дней назад. Будете возникать и на вас обоих наручники надену, как на соучастников и укрывателей престпников!
Спокойно сидевшая Майя откровенно расхохоталась:
- А опровержения еще не поступало? - Взглянула на сына, готового выбить из сержанта дух: - Ярослав, позвони Коростелеву и сообщи о моем задержании. - Посмотрела на милиционера: - В какое отделение вы собираетесь меня доставить?
Сержант, несколько удивленный ее спокойствием, машинально ответил:
- На Рублевское шоссе двадцать шесть, корпус два. Отдел Фили-Давыдково.
Кольцова покачала головой:
- Тогда минуточку. Это слишком далеко. Ярослав, звони!
Воронов достал мобильный из ее сумочки, уничтожающе взглянув на мента. Тот так растерялся, что позволил ему сделать это. Ярослав набрал номер мобильного Коростелева. Контрразведчик ответил сразу:
- Слушаю…
Ярослав объяснил ему ситуацию и спросил:
- Сергей Наумович, что делать?
Полковник вздохнул:
- Дай трубку этому "умному и бдительному"…
Воронов протянул мобильный сержанту:
- Поговорите…
Милиционер не успел даже представиться, как мужской голос рассерженно рявкнул ему в ухо:
- Говорит полковник ФСБ Коростелев. По всем отделам и отделениям милиции еще вчера были разосланы опровержения по поводу госпожи Кольцовой. Из вашего Министерства, между прочим, разосланы! Вы один видимо их не читали. Немедленно принести извинения, если не хотите неприятностей!
Полковник отключился. Воронов с откровенно ехидной улыбкой наблюдал, как лицо сержанта начало медленно бледнеть. Ярослав демонстративно потер шею, глядя в глаза парня. Милиционер протянул трубку Ярославу и уже другим тоном попросил:
- Вы не могли бы разрешить мне позвонить в отдел? У меня рация села…
Кольцова махнула закованными руками:
- Пожалуйста.
Сержант судорожно набрал номер и спросил:
- Опровержения из ФСБ на госпожу Кольцову были?
Ответ заставил его покраснеть. На лбу выступил пот. Он выключил телефон, протянув его Воронову. Трясущимися руками осторожно снял с Майи наручники. Ладонью стер холодный пот со лба. Почти шепотом извинился:
- Я прошу вас простить меня. Произошло досадное недоразумение. Я не читал сегодня утром опровержения на вас. Еще раз прошу простить…
Сержант взял под козырек и через несколько секунд испарился. Кольцова рассмеялась, положив мобильник в сумочку:
- Может мне снова начать в парике ходить, пока они все прочтут приходящие документы?
Заметила взгляды посетителей кафе и официантки у стойки. Быстро доели растаявшее мороженое и отправились на дачу.
После трех часов дня у ворот дачи Кольцовой, разместившись на обочине в ряд, стояло с десяток разномастных автомобилей. Их хозяева разместились в гостиной, кто как мог. Сидели даже на столах и ковре на полу. Майя раздала ребятам листки с печатями, куда рукой Лены Чекулаевой под диктовку Ярослава были вписаны их имена. Объяснила про возможность свободного выхода из организации. Рассказала о снятии с них всех обвинений со стороны милиции и продемонстрировала копии приказов:
- Я дала слово генерал-майору Бусыгину от своего и вашего именеи, что о существовании разведки в разведке никто не узнает. Думаю, вы меня не подведете. Об архивах стоит забыть и никому не рассказывать. Не скрою, копия чекулаевского архива имеется на пленке, как гарантия нашей безопасности, но помните, каждое упоминание влечет большие неприятности. Я на вас надеюсь, ребята!
Борис Качалин заговорил от лица всех:
- Майя Аркадьевна, мы очень благодарны вам за то, что вы сделали и даем слово, что не подведем вас. Мы ведь раньше поняли про молчание и парни меня попросили сказать это вам…
Борис смутился и замолчал, оглядываясь на друзей. Кольцова весело сказала:
- Ну вот и ладненько! У нас с Женей Гуляевым, когда мы оба зарастим свои раны, состоится свадьба. У моего приемного сына Ярослава Воронова тоже будет свадьба. Мы бы очень хотели видеть всех вас у нас на торжествах.
Дружный радостный рев двадцати трех глоток стал положительным ответом на ее предложение…
Через месяц в маленьком ресторанчике на окраине Москвы справляли сразу две свадьбы. Гости за столами собрались весьма разномастные, плечо в плечо сидели бандиты и спецназовцы, контрразведка и вчерашние школьницы, будущие художники и маститые кутюрье, хирург и фотомодели.
Старый художник Меркулов на обоих свадьбах был за посаженного отца и сидел между двух пар. Несмотря на такую неразбериху пели и плясали на свадьбах два дня подряд. Не было на них ни драк, ни стычек. Все очень хорошо ладили друг с другом, не стараясь задеть или обидеть.
В первый же вечер Ярослав попросил слова. Встал с бокалом в руке и тихо сказал, хотя услышали все:
- Я встретил родную мать уже взрослым. Она отдала мне свою душу и не дала умереть. Фактически подарив новую жизнь и судьбу. Сегодня я хотел бы выпить за материнскую любовь. Мама, за тебя!
Он повернулся к Майе и протянул к ней свой бокал. Хрусталь мелодично звякнул от соприкосновения. Над столами словно прошла волна. Все встали и выпили этот бокал стоя…
Март 2006