Я принесла ему такой, как он любит - некрепкий американо всего с одной ложкой сахара. Вообще он еще любит, когда корицей посыпано, но она закончилась.
- Спасибо, - рассеяно окинув меня взглядом, сказал дядя Паша, но когда я поставила чашку и развернулась, вдруг добавил:
- Посиди со мной немножко.
- Посидеть? - я удивилась, но виду постаралась не показать, села и стала наблюдать, как он поднимает чашку и отпивает. Слишком горячо, чашка отодвигается в сторону, а Павел Николаевич неожиданно вздыхает.
- Одиноко как-то стало… Вроде Костя часто дома не ночевал, но я хоть знал, что он в городе, а тут всего сутки - а уже соскучился.
Я даже не сразу поняла…
- А где он?
- А, ты же не знаешь, наверное, - чашка медленно переместилась обратно к дяде Паше. - Вчера улетел в Англию на практику. Один человек, с ним еще отец начинал работать… Так вот, он взял Костю помощником, отличная возможность посмотреть, как принято вести дела в цивилизованном мире… Только не привык я, что он надолго уезжает.
- Вот как…
Странно, так зачем он приходил в четверг вечером? Может что-нибудь забыл? Но ведь дальше стойки он так и не продвинулся…
Ерунда какая-то! Зачем Танкалину тащиться на фирму, чтобы просто пройтись по коридору? А может, хотел меня на дорожку подоставать? Тоже глупо, дергать он меня любит, конечно, но чтобы ради этого ехать куда-то в последний вечер, когда у него куча друзей и эта… Вероника, которые, наверняка, захотят проводить друга.
Собственно, а какая разница? Это же хорошо, что уехал, можно быть уверенной, что не выскочит в самый неподходящий момент, как черт из табакерки и не обвинит во всех смертных грехах. Нужно порадоваться и расслабиться…
- А когда он вернется? - совершенно неожиданно спросила я дядю Пашу.
- Осенью, к занятиям и вернется.
Больше двух месяцев… Но разве не здорово, что можно не ждать никаких подвохов и просто спокойно жить? Я столько времени его не увижу, что… хватит уже!
Но почему-то стало очень тоскливо. И еще жутко захотелось домой, к маме.
- А… мне отпуск положен? - спросила я неуверенно.
Павел Николаевич и про кофе забыл. Хмыкнул задумчиво.
- Конечно… Выбирай любое время, летом мало кто на работе нужен.
- А… отпускные мне положены? - еще неуверенней уточнила я. Потому что если отпуск не оплатят, то смысла уходить в него не будет, без денег все равно никуда не уедешь, а как обстоят с этим дела на фирме, я еще не знаю.
Он вдруг засмеялся.
- А хватка у тебя есть, Аленка, хотя и детская еще совсем. Будут тебе отпускные, обещаю. А когда хочешь уйти?
Я еще раз посмотрела на его руки, лежащие поверх чашки.
- С понедельника, - твердо ответила.
Наверное, человек все-таки слишком быстро забывает о своем прошлом. Всего год прошел, но после столицы наш городок, где прошла вся моя жизнь, казался тихим и низким, словно стелящимся по земле. А сколько здесь было зелени! А на каком огромной расстоянии друг от друга здесь стояли дома!!
С мамой мы говорили, как минимум, восемь часов подряд. То есть я говорила, а она только улыбалась, смеялась или хмурилась (в зависимости от темы), а в промежутках задавала наводящие вопросы.
Она была первой, кому я целиком и полностью рассказала всю правду о Танкалине младшем. Вернее, не совсем полностью, некоторые его фразы и поступки озвучивать все-таки не стала - маме было бы неприятно услышать, что он пытался кинуть мне денег в виде подачки или обвинил, что я имею привычку спать со всеми подряд. Но общее представление об его личности из моего рассказа сделать было нетрудно.
Ей, конечно, итак было неприятно, что я вынуждена работать у дяди Паши, хотя его я описывала только в положительных светлых тонах - мне сложно судить, каким он был, пока жил в нашем городе, но сейчас это вполне нормальный человек.
В общем, жизнь не спеша налаживалась. От мамы я не отходила ни на шаг, потому что она взяла неделю отпуска (правда в отличие от меня, неоплаченного) и на работу не ходила. Когда-нибудь я буду зарабатывать достаточно, чтобы забрать ее с рынка, где летом жара, а зимой промёрзлая стужа и буду платить ей в несколько раз больше только за то, что она жива и здорова! Но для этого придется сначала доучиться, потому что на данный момент я итак выполнила программу-максимум - обеспечиваю себя сама, хотя и учусь на дневном.
На третий день вечером мама начала вести себя довольно странно - то порывалась сходить в магазин, хотя мы еще раньше закупили все, что только может пожелать женское сердце и желудок. То к тете Алле, хотя сама в первый же день рассказала, что она уехала в гости к родственникам. В конце концов, вспомнила про какую-то кошку, которую немедленно нужно кормить и ушла. Не знаю, что там за кошка и чем она питается, если на ее кормление уходит три часа, но похоже, от моего слишком навязчивого общества мама с непривычки устала.
Так что следующим днем я отправилась на пляж со своими школьными подругами, половина из которых уже обзавелись младенцами, а вторая приехала на лето из ближайшего города, где имелся Сельскохозяйственный техникум и Педагогический институт.
Неожиданным было то, что болтать и бездельничать с ними оказалось вполне интересно. Я узнала кучу нового относительно беременности, младенцев и мужей, который являются домой после смены, пошатываясь и распространяя вокруг плотный спиртной дух, а также методы воспитания и первых и вторых (хотя сомневаюсь, что мне хватило бы духу использовать подобные методы на практике). Я все-таки склоняюсь к мнению, что разумные люди всегда могут между собой договориться, а младенцев нужно любить независимо от того, во сколько они просыпаются и кричат.
Мамы с детьми разъехались перед обедом, а я с Маринкой, которая относилась к редкому числу поступивших и училась на преподавателя математики (что меня весьма удивило, потому что математику в школе она боялась пуще того, что мама найдет в сумке противозачаточные таблетки) загорали до самого вечера. А потом вместе пошли домой, так как жили всего через дом друг от друга.
У самого крупного продуктового магазина городка Марина заговорщицки хмыкнула, словно о чем-то вспомнила и потащила меня в обход, через двор. Там увидела, как с черного хода грузчики разгружают машину и на редкость довольно заулыбалась.
- Вот он, смотри, - ткнула пальцем в одного из них.
- Кто? - я не поняла, почему у нее вызывает интерес этот невысокий, худой, но жилистый мужчина лет сорока, да еще с такими колючими глазами.
- Да ты что? Это же зэк этот, Пташин, у которого с твоей матерью интрижка! Все знают! - радостно пояснила Марина, причем от радости забыла понизить голос, так что грузчик явно услышал сказанное дословно. Он быстро опустил ящик, который только-только поднял, выпрямился и окинул нас подозрительным взглядом. При виде Марины его лицо сморщилось, как от вони, а мой прямой взгляд он встретил так же - прямо и даже вызывающе. Я растерялась, потому что не знала, что в такой ситуации нужно делать, подходить глупо, что я ему скажу? Но и так пялиться некрасиво…
Его губы искривились, он отвернулся сам. Быстро поднял ящик и ушел внутрь магазина. И больше не вышел, ящики таскал теперь только второй, злобно зыркая на нас из-под густых бровей.
Через пять минут я пришла в себя и в сопровождении Марины пошла дальше. Она еще пыталась доложить какие-то сплетни, но я не слышала, потому что обдумывала новость - моя мама встречается с этим мужчиной и, похоже, к нему неравнодушна. Единственный вывод, в котором у меня не возникло ни малейших сомнений - на кошку Пташин не был похож совершенно…
Дома уже был готов ужин, мама очень быстро накрывала стол, а после так же быстро уселась и начала есть.
- Ты чего не ешь? - спросила через минуту, когда я так и не взяла в руки ложку, - не голодная, что ли?
- А ты куда так спешишь? - спросила я, - опять пойдешь кормить сегодня… кошку?
И вроде вид сделала совсем невинный, но актриса из меня, похоже, никакая.
- Тебе рассказали? - спросила мама, почему-то опуская голову.
- Да, - ложку я взяла, потому что и правда проголодалась.
Она молчала, но мне знаком этот упрямый вид с крепко сжатыми губами. Она так выглядела, когда воевала с тетей Тамарой за приз в виде дочери.
- Мама… А почему ты нас не познакомишь? И вообще, почему сама не сказала?
Он нервно вздохнула, так и не продолжив есть, хорошо хоть лицо немного разгладилось.
- Аленка… он же сидел.
- И что?
- Уголовник - это навсегда. Говорят, такие не исправляются.
Я все это и сама отлично знаю, правда. Но еще я знаю свою маму. Жить с кем-то не очень добрым, драчливым или лживым она не стала бы даже от отчаяния. Потому что у нее уже есть один проторённый путь, куда гораздо легче уйти от одиночества и заменять его другим глупо.
- Мама, мне все равно, раз он тебе нравиться.
Она не ответила. Задумалась, с сомнением рассматривая что-то на столе. И как убедить? Ведь не могу я уехать, зная, что она живет с кем-то, совершенно мне незнакомым? Не угрожать же пойти познакомиться с ним лично?
- Алена, раз уж зашел разговор… ему жить негде, - неожиданно заговорила мама.
- То есть? А раньше где он жил?
- Здесь, - спокойно ответила она.
Та-ак, вот теперь понятно, почему у меня по приезду такое впечатление, будто вещи как-то перелопачены и свалены в спешке. И что много пустого места, где явно должно что-то лежать, вроде следа от чего-то круглого на полке в ванной.
- А сейчас он живет у одного друга и я боюсь, там часто пьют… - заговорила мама.
Намек вполне понятен, я буду тут еще почти месяц, а за месяц он вполне может спиться. Ладно, комната у меня отдельная, присутствие незнакомого мужчины в квартире вещь, конечно, не самая приятная, но что еще делать?
- Я не против, пусть возвращается и живет здесь, - ответила я и уже молча принялась за еду.
Пташина звали Вова. Он пришел с сумкой на следующий день к ужину и весь вечер сидел, как на иголках. Говорил мало, резким тоном и все время хмурился и отводил взгляд. Пару раз матерился, но, несмотря на все это, мне показалось, он жутко не уверен в себе и просто не знает, что делать. Может я бы засомневалась, стоит ли ему доверять маму, если бы не один случайный взгляд в самом конце ужина, когда я отошла налить чай и заметила, как он краем глаза на нее смотрит. Быстро скользит глазами и отворачивается. И столько в этих глазах тепла и страха, вот честно, пришлось отставить чайник и выйти на балкон, чтобы не разреветься.
Что-то слишком впечатлительной я становлюсь… И мне это совершено не нравиться. Хотя радует, что маме, наконец, повезло, ведь это первый мужчина после папиной смерти, которого я рядом с ней вижу. И ее выбор.
Через месяц я вернулась в город и на работу. В первую же неделю пришла жара… вот злости не хватает, зимой такой мороз, что зубы сводит, а летом жара, от которой плавишься как кусок масла! В первый же свободный день меня поймал Стоцкий и затащил с собой на пляж, потому что идти туда в одиночестве он не желал. Насти и Сони в городе не было, они разъехались, одна на море, другая - к родственникам. Даже Славка с Леной отправились-таки в горы на его до удивления живучей машине. Надеюсь, они доберутся…
С пляжа мы уползли уже под вечер, жара почти не спала, но хоть солнце припекало не так сильно, да и тетя Тамара оборвала телефон от переживаний, куда это я запропастилась на целый день!
Зато на работе была красота - кондиционеры и прохлада, хоть ночуй прямо на рабочем месте. Я сидела в кресле и прикидывала, что лучше - день на пляже в тени дерева или все-таки в офисе под кондиционером, когда зазвонил мой мобильный. Новый бы купить, но опять извечный вопрос денег - на нормальный не хватит, менять на такой же дешёвый смысла нет.
Номер высветился незнакомый. Я ответила.
- Аленка… - сказал далекий голос и я онемела.
- Аленка… это ты? - повторил он чуть громче.
- Та… Танкалин? Это ты? - наконец, вернулся ко мне голос. Причем с заметными нервными интонациями.
- Привет, - судя по всему, он улыбался.
- Привет.
- Как лето? Говорят, у вас там жуткая жара, - продолжил он нашу великосветскую беседу.
- Жара, да… А почему ты звонишь?
Он вдруг засмеялся, так странно, очень счастливо, что ли…
- Знаешь, где я? - вопрос пропустил мимо ушей, - я сейчас стою напротив самого настоящего замка, такого, из старого серого камня, с башнями, бойницами и узкими окошками. А в них - кованые решетки. И зелень вокруг. Красота… Ты хотела бы на это посмотреть?
- Да, - ответила я, потому что не знала, насколько этот разговор вообще реален. Может, мне просто сниться сон?
- А небо синее, даже слишком… Здесь так спокойно…
Я облизнулась и собралась с силами.
- Зачем ты звонишь? - переспросила.
- Да вот думаю, - не меняя тона, продолжил он, - что тебе привезти в подарок? Закупал подарки на днях, а тебе так ничего не нашел.
- Спасибо, мне ничего не нужно.
Он опять счастливо засмеялся.
- Не нужно… И что же мне с тобой делать? - спросил.
- В смысле?
- Ну, что же мне тебе привезти? - пояснил Танкалин.
- Если тебе так уж хочется привезти подарок, выбери что-нибудь на свой вкус, - машинально ответила я.
- Боюсь, этот замок не подлежит транспортировке.
Он замолчал. Интересно, а какие там девушки в Англии? Вряд ли Танкалин проживает в мужском монастыре. И кстати… с кем же он там у замка? Вот о чем стоило первым делом подумать! И тут же накатило напоминание о том, какой я обещала себе быть.
- Это все? - строго спросила я, - я вообще-то занята.
Еще немного тишины. И, кажется, звук ветра… не уверена.
- Все, - твердо ответил он. - Не смею больше отвлекать.
Гудки я слушала, наверное, минуту, потому что не могла заставить руку отпустить телефон.
Этот разговор еще долго бы меня преследовал, если бы не Стоцкий. Вернее, если бы не его заявление. Дело было на пляже - мы как раз валялись на одеяле на травке под деревом, место под которым реально было занять, только придя рано утром, чуть ли не до восхода солнца.
Я насторожилась, когда его взгляд весьма откровенно остановился в районе моей груди.
- Слушай, Павлова, - нейтральным голосом заявил Сергей. - У меня к тебе предложение.
- Какое? - спросила я, уже чувствуя подвох и заранее готовясь ко всяким неприятностям. И было к чему! Выслушав его предложение, первые пять минут я вообще была в шоке, а после не знала, плакать мне или смеяться. В общем, месяц назад Стоцкий расстался с одной женщиной (которая, между прочим, была старше его на восемь лет и замужем). С ней он периодически встречался для необременительного приятного близкого общения, и теперь ему нужна замена, так сказать, без особых претензий, потому он предложил мне занять ее место.
- Ты в своем уме? - спросила я, в конце концов, восхищаясь такой несусветной наглостью. Мне хотя бы немножко подобной и уверена, жить стало бы гораздо проще.
- А что такого? - невозмутимо поинтересовался Стоцкий, но взгляд все-таки отвел, уставившись на ветки дерева.
- А мне это зачем?
- А почему нет? Необременительно и приятно.
- Да ну тебя, - я отмахнулась, поняв, что эту беседу лучше не продолжать, все равно переубедить его невозможно. - Найти кого-нить другого. Цукенину, к примеру, если она еще не передумала.
- Это с твоего курса? Та, у который сеть заправок? - тут же заинтересовался Сергей. Ну вот что за тип, сделать такое предложение и тут же переключиться на другой объект! Разве так должны вести себя нормальные молодые люди?
- Ага, с моего.
- Познакомь.
- Позвоню вечером, если она согласиться. Но я буду договариваться только о знакомстве, понял? Мне еще с ней учиться. А остальное ты сам объяснишь. И вообще, советую для разнообразия прикинуться джентльменом! С нами нельзя, знаешь ли, сразу о личном, - заявила я.
Он хмыкнул.
- Да запросто, - заявил.
Нет, ну что за молодые люди пошли! Это мир такой или я не такая? Даже подумать страшно…
Вечером я позвонила Цукениной и, несмотря на заявленное Стоцкому, обрисовала ситуацию подробно. Причем пожёстче, чтобы она явно поняла, с какой стати Стоцкий ей заинтересовался. Времени и сил на объяснение ушло немало, потому что природный такт заставлял высказываться корректно, что в данном случае было непросто.
А она вдруг рассмеялась.
- Павлова, - говорит, - хватит мучиться и мямлить ерунду. Мне пару раз приходила в голову идея опоить Стоцкого и изнасиловать. Так неужели ты думаешь, меня смутит твое невнятное объяснение касательно того, что именно ему от меня понадобилось?
Все сожаления я тут же проглотила. Парочка, по большому счету, складывается на равных.
На следующий день вечером я стоически дождалась Цукенину в парке и отвела к реке, где нас ожидал Стоцкий, явившийся, к моему большому удивлению, с цветами. Судя по крокодильим взглядами, которым новоиспеченные знакомые обменялись, вряд ли они сегодня станут гулять по парку. Я побыстрее смылась.
С тех пор Стоцкий из моей жизни пропал, но зато вернулся Славик с Леной и Настя, так что остаток лета пролетел быстро и весело.
Потом начались занятия. А Танкалин так и не вернулся. Мне было неудобно задавать Павлу Николаевичу вопросы, дело вроде как не мое. Но прошла неделя и я решилась. В субботу, как только он пришел и поздоровался, подалась вперед, чтобы успеть его остановить и узнать, как там у младшего дела с практикой.
И вот опять… Стоило собраться с силами, как все решилось без моего участия и совершенно неожиданным способом.
Остановившись напротив безо всякой просьбы, дядя Паша расцвел в улыбке и спросил:
- О, Аленка, а хочешь составить мне компанию? Я сейчас еду встречать Костю.
И я порадовалась, что под руками стол, за который можно незаметно зацепиться.
- Да, - глухо сказала я.
- Собирайся, заберу кое-что и выходим, - Павел Николаевич ушел в свой кабинет, а я опустилась на кресло. Я не жалела о своем решении… не сейчас. И лучше пока не думать, зачем? Я итак знаю, что сделала глупость. Знаю, что пожалею, очень сильно пожалею, но не в этот момент, позже. А сначала… сначала я увижу Костю.
6
Дачный сезон еще не закончился, потому дороги были довольно свободные. Павел Николаевич сидел впереди, рядом с водителем и изредка с ним переговаривался.
А я почти прилипла к окну, пытаясь заставить сердце биться не так часто. Сиденье было удивительно удобным, машина тихонько урчала, вокруг пахло очень необычно - не просто кожей, а плотным будоражащим запахом роскоши, но почему-то жутко хотелось открыть окно и впустить в салон ветер. Подставить ему лицо и закрыть глаза. Но в этом и недостаток кондиционеров - открытое окно только мешает поддерживать нужный климат.
До аэропорта добрались удивительно быстро, водитель остался в машине, а мы с дядей Пашей отправились в здание. Оказалось, нужный нам рейс уже прибыл, так что прилетевшим оставалось только пройти таможенный контроль, дождаться вещей (что в наших аэропортах может затянуться на непредсказуемо долгое время) и предстать перед счастливыми встречающими.