* * *
Первая публикация Демидова в женском журнале прошла незамеченной. Очевидно, сыграл свою роль тот факт, что издание планировалось, как иллюстративно-рекламное.
Если хочешь читать, бери другие журналы, где умников много, а в женском важны прежде всего красивые фотографии.
Глаза мужчин и женщин, листающих страницы, должны отдыхать и радоваться тому, что вокруг так много красивых людей, не похожих на заезженных женщин с тусклыми глазами, потасканным лицом и угловатыми движениями.
Есть мир радости и есть мир уныния, который по Заповеди Божьей является грехом.
Одни живут на свету среди ярких цветов, другие в темноте и сырости – среди цветов умерших. Или как говорила незабвенная Раневская, у одних внутри Бог, у других дьявол, а у третьих – только глисты.
Екатерина Поспелова и делала как раз журнал радостных цветов и красоты. И материал Демидова о вибрациях, которые якобы могут превратить дурнушку в принцессу, выглядел, по меньшей мере, странно.
* * *
– И на кой фиг ты тиснула эту чепуху? – с таким возгласом вошел в кабинет Фима Немуйчик. – У тебя что – много свободного места? Зачем выбросила моих курочек?
– Курочки обождут. Статью ты прочитал?
Фима изумленно уставился на Катю.
– Я статей не читаю. Я человек смотрящий. Я окончил школу и можешь себе представить, даже Толстого не читал!
– А как же ты сдавал экзамены?
– Я смотрел фильмы и кое-что запоминал. А там дело техники. Любому преподу можно засветить фингал знания. Главное, уметь это обставить.
– Эту статью я советую тебе прочитать. Потом прибежишь делиться впечатлениями.
– Да не буду я всякую фигню читать и прошу, печатай что хочешь, но не за счет меня. Не то буду делать выводы.
– Хорошо, учту.
Фима, конечно, тот еще фрукт, но он ведь прав. В горячке подготовки номера Катя действительно убрала разворот Фиминых фотографий о натурщицах и поставила Демидова. Статья выглядела статьей журнала "Наука и жизнь", но никак не глянцевого издания для девушек.
Но ведь там уйма интересных мыслей. Демидов объясняет мир очень оригинально. Неужели это никого не интересует?
Подсознательно каждый день в почте Катерина искала хоть один положительный отзыв о статье. Ей надо было положительной почтой узаконить появление таких и подобных материалов, чтобы хоть как-то читатель шевелил извилинами, не то скоро вообще мычать начнет.
Фима яркий тому пример. Бог дал ему огромный талант, но ограничил круг интересов. В веселой компании Фима блистает и выглядит остроумным. На самом деле, это не остроумие, а обыкновенное невежество, облаченное в гламурные обертки.
Но положительных писем не было, что смущало. Со своими она на летучке разобралась быстро, сказав, что материал заказала, так как автор очень интересный. Следующую статью посвятит целиком и полностью проблемам женской красоты. Демидов действительно обещал такой материал, правда, с уклоном все в те же вибрации.
Для того, чтобы второе выступление прошло более удачным, Екатерине и нужны были положительные отклики.
Их не было. Написала электронное письмо какая-то девица, спутавшая вибрации с миграцией, что лишний раз показывало уровень рядового читателя.
И когда Демидов прислал обещанный материал о вибрациях красоты, Катя боялась начать читать. Ей вдруг стали ненавистны эти вибрации.
И зачем она пошла на свидание?
Все эти вопросы сейчас были праздными. Нужно было придумать отговорку и избавиться от проблемы.
Но чем больше об этом думала, тем сильней в ней росло сопротивление.
Во-первых, нравился автор статей; во-вторых, начала испытывать благотворное влияние новых вибраций. Если первый опыт вышел не совсем удачно, следующий улучшил ее состояние.
В первой статье о вибрациях Демидов рекомендовал специальные упражнения.
Катя начала пользоваться ими в своей гимнастике.
Советовалось вставать каждое утро в одно время, сосредоточиться на предмете (лучше всего, на часах), представить утреннее море с накатывающими на берег волнами, подстроить под их ритм дыхание.
Через самое незначительное время, утверждал Демидов, вы почувствуете себя на море, услышите шум волн. В таком прекрасном оцепенении нужно оставаться минут пять.
И так повторять каждое утро на протяжении двух недель.
Сразу не получилось, но потом получилось. Она слышала море и чувствовала себя на его берегу. Даже легкий морской ветерок касался лица.
Удивительно, после сеанса впервые не пила кофе, не тянуло к сигарете, а ведь эта небезопасная забава вошла в привычку!
Катя никому не признавалась в полученном результате, только осторожно опрашивала сотрудников, не помогли ли им упражнения Демидова.
Оказалось, собственный журнал сотрудники мало читали. Они его просматривали, не вникая в тексты.
Судя по отсутствию откликов на статью Демидова, не читали журнал и читатели. Люди класса "вип", для которых делался журнал, не имели привычки к книге, текстам. В лучшем случае они одолевали подтекстовки, если фотография была "папарацци".
На летучке Катя начала разговор о том, что журналу нужна определенная познавательность. Мир состоит не только из салонов красоты, биографий звезд (часто раскрученных за большие деньги). В мире происходят интересные события, касающиеся красоты человека…
Выступление встретили гробовым молчанием, под которым подвел черту Фима Немуйчик.
– Мы не поняли, Катюша, о чем ты тут выступаешь, у нас классный журнал для бездельников.
Бездельники ленивы, у них много денег, на кой фиг им читать твои заумные слова? Я их тоже не читаю, у меня голова не мусорный ящик.
Ну и что скажешь "немуйчикам"? Катя свернула разговор на другую тему. Для того, чтобы ее услышали, надо набирать людей с другим планом мышления.
Написаны статьи блестяще и по делу. Одна напечатана, что делать со второй, еще большей по объему?
Дать сейчас этот опус трудолюбивого Демидова – восстановить против себя редакцию. А ведь она набирала этих людей!
Правда, не всех, но давала согласие. Значит, уже тогда они подходили концепции журнала, а теперь, получается, не подходят? И все из-за того, что появился Демидов?
Катя чувствовала, загоняет себя в тупик.
Конечно, как главный редактор, она может волевым порядком… Голова разболелась.
Катя обречено взяла белку, принялась снова читать, пытаясь обнаружить хоть какие-то изъяны, чтобы предложить Демидову доработать материал.
Изъянов не было. В отличие от водянистых материалов сотрудников эта статья была написана умелой жесткой рукой и ясным умом. Правка только навредит.
Удивительно, почему Демидов избрал все-таки ее журнал, а не другой, который бы и платил больше, где бы не возникало таких противоречий? Может, поговорить открыто об этом с Гошей. Она вспомнила это имя, улыбнулась, сразу стало как-то теплей.
И в это время зазвонил телефон.
– Это Гоша, я чувствую, что вы сильно мучаетесь с моей статьей, отгадал?
– Слушайте, Гоша, вы что – у меня в шкафу поселились?
– Нет, в вашей голове. И вижу, вам несладко из-за моих материалов. Не стыкуются с тем, чем вы кормите своего читателя. Но это только при самом беглом взгляде.
– А у нас других нет, – огорченно сказала Катя. – И вы правильно заметили, не стыкуются.
– Знаете что, Катя. Отложите на время мои писания. Мне сейчас не до них, да и вам нужно немного врасти в свое редакторское кресло.
– Но мы ведь уже начали?
– И что с этого? На время останавливаемся, берем тайм-аут. Мне он лично позарез нужен, я готовлю доклад для выступления на международном симпозиуме.
Надеюсь, привезу оттуда добрые вести. Тогда вы сможете защититься международным признанием как щитом. А сейчас только разобьете себе голову. А ваша голова мне еще понадобится.
– И мне тоже, – засмеялась Катя. – Как приятно слышать ваши убедительные вибрации.
Демидов вежливо попрощался.
Вот черт, а как ей именно сейчас хотелось с ним поговорить.
Она поняла, что одиночество ее зависит от того, есть ли голос Демидова или нет. Нельзя же действительно жить мудростями Фимы Немуйчика, или ее редакционных девушек, для которых итальянская помада и французские высокие сапоги являются достижением человеческого прогресса.
Правда, Фима бывает забавным. У него на любой случай свои комментарии. Когда Катя ему что-то советовала, он отвечал: "Не учите меня жить, помогите материально".
А если дело касалось серьезного скандала, учил "притвориться шлангом". Еще у него было выражение "бобик сдох", если он хотел уйти от разговора.
У Кати недавно на оперативке этот "бобик" выскочил, как черт из табакерки, когда она заканчивала свое выступление. Вместо своего обычного "у меня все", ляпнула – "бобик сдох".
Фима встал и серьезно потребовал заплатить штраф за использование без разрешения автора его высокохудожественного произведения.
Иногда Катя завидовала Немуйчику, как легко ему живется. Свой паровоз он точно в тупик не загонит, у него всегда есть объездная дорога. Так, наверное, и надо.
С нее словно оковы сняли. Даже дышать стало свободней. Как хорошо, что есть такой человек – Георгий Демидов, который вторгся в ее мир со своими вибрациями, заставил ее многое начать переосмысливать, мало того – действовать, чего раньше за ней не наблюдалось.
Вот так плывешь по течению, все спокойно вокруг, дали просматриваются на многие километры. И вдруг из какого-то заливчика выплывает лодка, а в ней твоя новая жизнь.
Непростая судьба в лодке привезла ей Демидова. Его образ маячил, начиная с семи утра, когда она сидела голая на постели и осматривала свою фигуру, а затем осторожно трогала свое тело, гладила ноги, живот, груди, начинала делать медленную зарядку растирания клеток, дабы они быстрее проснулись.
А теперь она сидела голая и думала о вибрациях, на какой частоте находится сейчас ее пульс. А за ее действиями наблюдал, сидя на диване в сиреневом халате Демидов, голосом прибора сообщал данные измерений.
Это было так смешно и даже немного сексуально, что новая привычка быстро отогнала старую. Но Демидов иногда появлялся и ночью. Он много говорил неизвестно чего, обласкивал ее тело взглядом и приглашал идти. И они шли – по луговым травам, плесам.
Вот только не помнила Катя, голая ли она была. Но поскольку она не смущалась, а Демидов никак не реагировал, то, скорее всего…
Да какая в конце концов разница. Все равно она уже его хотела. С ней еще не случалось, чтобы так явственно хотела мужика. Даже томление внизу живота напрягалось. И она радовалась этому.
Демидов и пришел для того, чтобы насытить ее новыми вибрациями. Эти вибрации приносили облегчение.
Где-то Катя прочитала, что с определенного момента жизнь человека поворачивает или на просветление или на потемнение.
Похоже, ее жизнь повернула на просветление.
Пять минут назад она еще была в сумрачном и раздвоенном положении, а вот сейчас…
* * *
– Как приятно видеть на твоем лице солнышко, – сказал, входя, Немуйчик.
В руках у него был большой желтый пакет.
Катя показала глазами на кресло, долго смотрела на Фиму.
– Ты чего? – заворочался Немуйчик, – что-то у меня не в порядке?
– Вот я и думаю, что же у тебя не в порядке. Вот скажи, зачем ты такой?
– Ого! Да мы сегодня философы. Не влюбилась ли ты часом, Катька.
Фима чутко ловил моменты, когда можно с начальством поговорить на "близком" языке. Тогда он распускался цветком колючки, веселился от души.
– Ты снова порнуху принес?
– Отличную порнуху, комар носа не подточит.
И Фима вынул из пакета с десяток фотографий. Умел Фима снимать, ничего не скажешь. Особенно женские тела.
Они у него были более голыми, чем на самом деле, но никаких признаков пола, разве что едва очерченные груди.
Как Катя не искала "порнуху", не нашла. Но когда журнал выходил с фотографиями Фимы, все видели – перед ними совершенно оголенная натура.
Вот и сейчас перед Катей стояли, лежали девушки, девочки, солидные сорокалетние дамы, привлекающие к себе внимание красотой тела, поз с определенным смыслом.
– Красиво, но после выхода номера мне обязательно позвонит Леночка из комитета и скажет, что ее шефу очень не понравилось и что на ближайшей коллегии будет рассматриваться вопрос порнографии в наших СМИ, и ваш журнал будет среди обсуждаемых.
Фима поднялся со своего места, как вертолет с площадки.
– Блеск! Это же в чистом виде реклама. Десять процентов прибыли от продажи мне.
– Дурачок, нас могут просто закрыть, ты своими снимками развращаешь молодежь.
– Чего? – вылупился Фима на Катю. – Молодежь? Да она сама нас развратит. Я бываю у них на тусовках, у меня есть такие кадрики, что даже себе боюсь показывать. А как смотреть на всех этих Аполлонов с мальчишескими членами? Правда, в музеях…
Фима посмотрел оценивающе на Катю.
– А тебе, пожалуй, покажу, хочешь?
– Фима, не нависай.
Катя почувствовала, что переходит на сленг своего фотографа, все-таки молодость еще не совсем отпустила.
– Это прекрасные фотографии, часть из них я послал на международную выставку в Прагу, вот почитай ответ.
Фима торжественно вынул вчетверо сложенный лист.
– Но тут по-чешски написано.
– Я тебе переведу.
– Ты знаешь чешский?
– Я знаю все языки. Если тебя хотят похвалить, то в тексте будет много восклицательных знаков. Если поругать, то вопросительных. К примеру: "вы нашли гениальный, единственный такой ракурс в изображении задницы!" Или: "вам не кажется, что мы уже видели ваши фотографии лет десять назад?".
– Ладно, оставляй, – засмеялась Катя.
Сегодня и Немуйчик у нее шел неплохо. Его не переделаешь, а без таких людей скучно жить.
– Но я еще вот зачем пришел. Вы меня укорили, что я не читаю собственный журнал. Так вот, я прочитал статью про вибрации. И у меня мелькнула, но я ее поймал, идея. Сделать цикл, который так и назвать "Вибрации".
Катя с удивлением посмотрела на своего сотрудника. Когда это Фиму посещали мысли использовать чьи-то идеи. Он всегда хвалил только свои. Правда, и в данном случае Фима не будет последним, а вибрации приспособит к своим фотошедеврам. Только вот каким способом?
– Ты хочешь знать, как я это сделаю? Так я тебе скажу. Там есть, к примеру, такой текст.
Фима достал записную книжку и прочитал: "Когда вы живете все время с больными вместе, то они сделают ваше сознание больным. Вы должны быть сильнее человеческих мыслей и внушений. Это путь для победы над плохими вибрациями, которые проникают в вас из окружающей среды".
Это тема на два больших разворота. Рассказываю…
А она думала, Фима – открытая книга. Человек с точкой-запятой и никаких восклицаний и заумствований. Но под толстым слоем замедленной бытовухи живет искатель, который наконец нашел что-то общее с идеями другого плодящего идеи человека.
Одиночество, подумала Катя, это как раз отсутствие второго генератора идей, а все остальное сводится к простому рукопожатию и улыбкам доверия.
Как же так получается, что Фима проник в идею Демидова глубже, чем она?
* * *
Демидов любил выступать. Еще в школе было обнаружено его умение "овладевать массами". Он знал, как это внимание усиливать и доводить до максимального значения к концу речи.
Как диктор помечает перед начиткой текста ударения и паузы, так и Демидов расписывал в голове каждую запятую и паузу. Память ни разу не подвела.
Обычно он задерживался на трибуне не больше двадцати минут. Больше означало потерю энергии и получения обратного эффекта.
Конференция по биосвязи между людьми состоялась в зале пражского лицея, который заполнили специалисты из разных стран мира. Были представлены практически все известные школы.
В зале на сцене висел большой экран, на котором демонстрировался сопровождающий видеоматериал.
Уже несколько месяцев Демидов занимался созданием с частным предприятием информационного фильма о вибрациях.
Фильм шел тяжело, не хватало средств, чтобы расцветить его компьютерной графикой, из-за чего терялась возможность передать точно и доходчиво некоторые положения.
И все равно фильм имел успех. Среди такой специфической публики главное часто не в яркости изложения, а в сути содержания, своевременности информации.
А здесь как раз у Демидова все было на высшем уровне.
Собственно, он и приехал за критикой. Она ему была необходима как воздух. Он чувствовал, что начинает замыкаться в круг, который мог стать бесконечным повторением.
Главная его идея была – создать учебник и несколько пособий по вибрационному обучению. Что-то вроде учений Норбекова, как с помощью специальных упражнений лечить болезни.
Время пришло, человечество вырвалось благодаря теории относительности на просторы космоса, сделав человека более защищенным и в то же время более уязвимым. И тут нет никакого противоречия.
Мы хорошо помним историю использования грандиозных научных открытий в атомной физике. К сожалению, так устроен человек, что он, прежде всего, создал грандиозные орудия убийств.
По всей видимости, человек еще недостаточно развит и не понимает в массе своей всех опасностей прорывов в науке.
Это касается и вибраций. Уже достаточно имеется технологий и техники, которая позволяет с помощью вибраций умерщвлять огромные биомассы, делать их инвалидами.
Но пока очень мало техники и технологий, которые бы использовали вибрацию с максимальным коэффициентом полезного действия в части лечения и оздоровления, продления жизни…
Демидов представил макет будущего учебника, познакомил с главами.
Он уложился в положенное время и сел на свое место в полной уверенности, что услышит больше негативов, чем позитивов.
Ошибся. Выступлений было мало, все скучные, никакие.
Это был провал. Никого его идея не заинтересовала. Очевидно, среди слушавших его специалистов больше было "минобороновцев", как Демидов называл представителей милитаристского крыла.
Министерства обороны развитых стран имели большие бюджеты и могли позволить себе создавать лаборатории, но только для разработки технологии нападения, редко – для защиты.
В перерыве Демидов прогуливался по коридору, вслушивался в шум голосов.
Впереди предстояло выступление молодого кандидата наук из Риги, тезисы доклада привлекли внимание, речь шла о телепатических вибрациях с помощью специального оборудования. Как понял Демидов, оборудование это уже работало в экспериментальном режиме.
Демидова кто-то окликнул. Он увидел быстро идущую к нему стройную женщину в плотно обтянутой тонкой кожей юбке и пылающими рыжими волосами.
– Извините, – сказала женщина, – что нарушаю ваш отдых после такого блестящего выступления. Я хотела подойти раньше, но, честно говоря, постеснялась, хотя стеснительной меня трудно назвать.
Я прочитала вашу статью в пошлом женском журнале, который принесла дочь. И поняла, что вы тот человек, с которым у меня может возникнуть роман на научной основе.