А еще Лёка хорошо помнила свою первую в жизни елку в каком-то клубе или Дворце культуры. В конце представления артисты, обращаясь к залу, подключили детей к скандированию - добро окончательно победило зло. Артисты вопрошали:
- Кто спас всех от нечистой силы злобной?
И сами отвечали:
- Это мы! Это мы!
И все дети в зале вместе с ними стали повторять: "Это мы! Это мы!"
Одна только Лёка отчетливо скандировала:
- Это вы! Это вы!
И ведь логически она была права. Зрители просто смотрели…
Лёка мечтала попасть на елку в Зимний дворец. Она думала, что это дворец, где зимой устраивают елки. Они действительно проходили во дворцах, например, во Дворце съездов, о котором Лёка слышала. Типично советский ребенок, выросший во времена, когда дворцы принадлежали не царям, а народу, она сложила в уме простую ассоциацию - Зимний дворец потому и называется зимним, что там празднуется что-то зимнее. А что именно? Ну конечно новогодняя елка!
Лёка часто спрашивала у матери, почему так мало книг о девочках. Вот о мальчишках - сколько угодно.
Мать пожимала плечами.
- Очевидно, потому, что писатели в основном - мужчины и лучше знают и помнят именно свою детскую жизнь. О себе писать проще. Я тебе найду книги о девочках.
И нашла. Раскопала в старой библиотеке младшей сестры затрепанные "Динку" Осеевой и "Дорога уходит в даль" Бруштейн.
Эти книги Лёка перечитала раз по десять и выучила почти наизусть. Рисовала к ним иллюстрации. Вот Динка, вот ее сестры Алина и Мышка, вот Ленька…
Посмотрев на ее рисунки, мать попросила Лёку нарисовать Пушкина в какой-либо сцене его жизни - как стихи сочиняет, как гуляет по Царскому Селу, как сражается на дуэли… Лёка уже много знала о Пушкине по маминым рассказам и выразительному чтению. Мать обожала Пушкина и преклонялась перед его именем.
Лёка смутилась.
- Ну как же так - Пушкина рисовать?.. У меня не получится…
- А ты сто раз нарисуешь - на сто первый получится! - заявила мать.
Почему и когда у Лёки стали резко портиться отношения с матерью, она толком не запомнила. В память врезался один неприятный случай.
Мать взялась рассказывать со свойственными ей пафосом и аффектацией:
- Я помню, как впервые увидела цветущий абрикос. Такой запах!.. Он заставил меня забыть обо всем! Я не могла оторвать глаз от цветущих абрикосов! Это словно изменило меня. Я стала совершенно другой и никогда не смогу забыть чудесную картину.
И Лёка вдруг посоветовала:
- Надо было надеть противогаз!
С минуту мать сидела в полном шокинге последней степени. А потом жутко разоралась…
Как это Лёка додумалась такое брякнуть?!
- Куда мы сегодня опаздываем? - спрашивала каждое утро полусонная Лёка у матери.
Мать отмахивалась и торопливо складывала необходимые вещи, причитая по обыкновению, что они опять не успеют вовремя. Она не обладала солдатским умением собраться за три с половиной минуты по тревоге, а потому вечно ковырялась с одеваниями и сумками и постоянно куда-нибудь с Лёкой опаздывала. И было куда - мать водила Лёку на английский, на хореографию, в студию рисования и на музыку.
А еще был соседский мальчик Гоша. Гошка, Гошенька…
- Мы тут с мамой купили комбайн, - сообщила ему как-то Лёка. - Ты знаешь, что такое комбайн?
- Конечно знаю! Он косит…
- Угу! "Косит"… Ну, ты выступил! Чтобы он нам дом скосил, да?! Комбайн - это аппарат для кухни, который взбивает!
Гоша удивился.
- Кто тебе подарил эту куклу? - изумленно спрашивает мать.
- Мальчик.
- Какой еще мальчик?
- Ну, просто мальчик… Обыкновенный… Гоша… Он рядом живет…
- Он за тобой ухаживает?
- А что значит "ухаживает"?
- Дарит кукол.
- Не кукол, а только одну куклу, - уточняет Лёка. - Это называется "ухаживает"? Как за больной? Почему?
Мать не отвечает. Смотрит пристально…
Глава 2
- А зачем ты пришла ко мне? - рассеянно спросил маэстро.
Хороший вопрос… И на него надо найти хороший ответ… Какой?
А главное, понравилось ему, как она пела, или нет? Лёка гадала, нервно и напряженно. Понравилось или нет…
- Чтобы вы помогли мне пробиться! - нагло заявила она. - Как любил говаривать наш первый господин президент дядя Миша, главное - начать, а потом углубить, а дальше - процесс пошел. Чудесная философия!
Нахальства ей не занимать.
- Вот как… Гм-м… - Маэстро окинул нее беглым взглядом. - Ко мне все приходят именно за этим. Но далеко не у всех хватает честности в этом признаться.
Смотри-ка, считает меня честной… Неплохое начало…
- А сколько тебе лет, откровенная детка?
- Не называйте меня деткой! - вдруг взорвалась Лёка. - В этом слове есть что-то нехорошее, какой-то дрянной, унижающий подтекст!
- О-о, да ты, оказывается, ершистая, будущая певица! Прямо взрывная волна, - усмехнулся маэстро и вновь задумчиво взглянул на Лёку. - У меня просто никогда еще не было женщины и ребенка в одном лице. А я всегда мечтал о ней, чтобы называть деткой. Не получилось…
Он встал и подошел к окну, внимательно рассматривая капли на стекле. Отличное занятие… Даже думать не надо…
- Мне на долю всегда выпадали солидные манерные дамы, - флегматично пожаловался маэстро. - Чопорные до безобразия. Ты даже представить себе не можешь, насколько это отвратительно! А чопорность, детка, сначала передается по наследству от матери к дочери, а потом ею заражаются в обществе, как гриппом. Но грипп проходит, а с этой мерзкой чертой по-прежнему рождаются и умирают.
Куда уж яснее, подумала Лёка. Прицеливается… Точнее, уже выстрелил и угодил прямо в цель… Да и как тут промахнуться, чего тут не попасть, если цель сама стоит у тебя на дороге. Бежать не собирается и всеми силами напрашивается на роль жертвы… Это сначала… Позже она планирует стать победительницей и завоевать весь мир…
- Ты принимаешь мое предложение? - Маэстро повернулся от окна.
Взглянул прямо и остро. Как следователь… Не хватало только лампы прямо в глаза…
Неужели есть на свете идиотки, которые отказываются?! Мать моя женщина… Да разве у начинающей певицы есть другой выход?! Большое спасибо, что этот подвернулся… Не всем так везет…
И Лёка с готовностью кивнула.
У маэстро в удивлении изогнулись красивые, похоже, выщипанные, как у женщин, брови.
- Но ты даже не спросила, что за предложение! И сразу согласилась?
Лёка в замешательстве открыла рот. О чем говорит этот холеный вальяжный господин?! Разве есть иное предложение, чем всем хорошо известное?!
Он засмеялся. Маэстро откровенно потешался, даже издевался над ней.
- Видишь, как ты испорчена, детка! Так рано! Откуда ты явилась, из какого захолустного городка, где все, видимо, судя по тебе, отравлено фальшью и грязью?
- Неправда! - вспыхнула Лёка. - У нас чудесный город! Красивый и чистый! И люди в нем очень хорошие! Там живет моя любимая тетя Соня!
- А-а, так ты приехала из Одессы? - хмыкнул маэстро.
- Вы насмехаетесь! - крикнула еще громче Лёка.
- Да нет, детка, и не думал. - Маэстро покачал красиво седеющей головой. - Ты очень напоминаешь мне нынче тучку небесную, вечную странницу… Сегодня утром в метро, когда ты ехала ко мне, тебе оттоптали в вагоне ноги… Ты устала и замучилась… Это правда… Ты рвешься вперед и вверх, но тебя словно кто-то туда не пускает… - Он глянул вопросительно. - Я угадал?
- Нет! - выпалила Лёка. - В метро вообще было пусто, как перед концом света… Во всяком случае, всемирный потоп налицо… Снова пошел дождь…
Маэстро чуть заметно усмехнулся. Где-то за облаками заморгало солнце, обещая прорваться сквозь хмарь.
- Зато лето было слишком жаркое… А если лето "радовало" дождями, осень просто обязана обогреть. И наоборот. Средняя годовая выдерживается неизменно. И в жизни тоже. Видишь ли, у меня такая несколько странная манера общения… Кто не привык к ней, еще с этим незнаком, тому поначалу возле меня тяжело и непривычно. Ты успокойся и спой мне снова "Ты поила коня…". А я послушаю. У тебя очень неплохо получается…
И Лёка вновь изумилась…
В то воскресенье Лёка, покинув дачу подруги, проголосовала на шоссе. Моментально рядом тормознула "тойота". Поворот не новый.
- Садитесь, раз завелись лишние деньги, - деловито пригласил бородатый водитель средних лет, распахивая дверцу. - Куда путь держим?
- В столицу нашей огромной родины, куда же еще? - Лёка шлепнулась на перегревшееся в постоянно влажном, словно банном воздухе и задыхающееся от духоты сиденье.
Какая-то ненормальная жара тянулась все лето… Постоянно хотелось смыть с себя липкую приставучую городскую пыль и выстирать платье и белье. Застыло разварившееся до блеклой вылинялой синевы небо, изрисованное самолетами, безжалостно изуродовавшими его в вышине, расчертив белыми растапливающимися линейками. Небу явно опротивели и наглые самолеты, и птицы, пытающиеся показать себя в полете, не понимающие, что часто отрываться от земли не стоит, и люди, глупые люди, которые пробовали разгонять насмешливые облака, издевающиеся над слабостью человечества.
Лёка вздохнула. Под прожарившимся на сковородке солнца и уставшим небом замерли измученные деревья и тощие бродячие собаки. Распаренный, еле двигающийся, выгоревший город… Он с нетерпением ждал осени и дождей.
Бородатый водила молча и угрюмо гнал машину в Москву, изредка посматривая на тихую, неподвижно и тоже безмолвно сидящую рядом Лёку. Странный мужик… Молчит и молчит… Может, немой, как Герасим?
Лёка вытащила из сумки зеркальце и полюбовалась на себя. Очень ничего… Ни следа поганой косметики на недавно умытом душистым мылом лице, детская прическа - волосы за ушки, бровки колосками… И ни малейшей завлекательности в чистом поднебесном взоре. Завлёкательности…
Казалось, она просто возвращается с пикника, где сидела совсем недавно возле шипящего костра в кругу старинных верных друзей и подруг. И жарко дышал горячий кровавый шашлык, лилось густое бордовое вино, и низко звучала гитара, с удовольствием припоминающая чужие слова и мотивы.
- Тебе сколько лет? - спросил, наконец, бородач.
- Семнадцать и много-много месяцев, - охотно отозвалась обрадовавшаяся разговору Лёка и склонилась к нему улыбкой и волосами за ушками.
Водитель чуть не вписался в идущий по левой полосе "мерс". Бог спас… Да умеет ли этот слон рулить? Права, поди, купил… Настоящий слон… Любимое Лёкино животное…
- Я окончила школу год назад, - продолжала она, как ни в чем не бывало. - Но в общем, знаешь, по-честному я ее даже не окончила. Мне просто выдали справку. Вместо аттестата. Потому что я совсем не училась. Я взбалмошная. И самокритичная. Родителям удалось договориться с директором. За большие деньги.
- У тебя такие богатые родители? - покосился на нее бородач.
Лёка пожала плечами и смирно уложила на коленях маленькие руки:
- Относительно. Папахен был начальником милиции нашего города. Известный коп! А сейчас у него своя адвокатская контора в Штатах. Смылся за океан!.. Нынче это модно!
Водила вновь едва не раздолбал машину о ползущий навстречу автобус. Что же это делается?! Лёкину спину заволокла липкая горячая пленка пота. Вряд ли она доберется до Москвы с этим подозрительным типом…
- В Штатах? - повторил он. - Интересно… Дурдом на елке… У меня от этих Штатов в ушах мозоли… А тогда… - начал он и запнулся.
Лёка опять повернулась к нему, ничего не поняв про елку, дурдом и мозоли.
- Почему я здесь, а он там? - договорила она. - Ты не думай, я тебе не придорожная девочка!
- А кто? - Он хмыкнул.
- Ну, хмыкать мы все умеем! - нагло заявила Лёка. - Догадайся с трех попыток!
Бородатый покосился на нее.
- Я не гадалка. Так что, будь добра, сама поделись деталями.
И она поделилась:
- Я - будущая великая российская певица!.. И добьюсь славы здесь, а не там!
Лёка была убеждена, что третьего столкновения им не избежать ни за какие коврижки. Слоноподобный шоферюга увернулся от встречной "ауди" в самый последний момент. За что Лёке такое редкое везение?!
- Не волнуйся, я абсолютно нормальная, - поспешила успокоить мужика чуткая и догадливая Лёка. - И даже была замужем…
Она вздохнула. Замужем… Тяжелый случай… Зачем ей понадобилось это дурацкое замужество?..
- Я влюбилась в него… А он… Ну да ладно… Просто я жить без любви я не могу… Хотя, по-моему, я до сих пор не знаю о ней ничего. Ты не куришь?
Она поискала в сумке сигареты. Их не было… Не везет… Водитель стиснул зубы и с трудом выровнял машину, сбросив скорость до предела.
- Не курю… И тебе не советую. Но сигареты найду. Держу про запас.
Он порылся в бардачке и вытащил какую-то растрепанную грязную пачку. Лёка закурила.
- Ну и дрянь ты, дуся, куришь! Денег не хватает? - фыркнула она.
- Я же сказал - не курю! НЗ… А о какой славе идет речь? И зачем она тебе? Заработать или поиграть?
- Мне бы тоже хотелось в этом разобраться, - вздохнула Лёка. - Я очень плохо понимаю себя. Может, еще не выросла, а может, это от природы, не знаю. Но во-первых, меня тянет на сцену, а во-вторых, я просто люблю петь…
- Ну и пела бы себе дома на кухне, - буркнул странный водила. - Кстати, меня зовут Кирилл.
- Очень приятно! - пропела Лёка. - А я Лёка. Полностью - Леокадия. Когда-то была такая певица - Леокадия Масленникова. Солистка Большого театра. Так вот папа-милиционер назвал меня в ее честь.
Кирилл смотрел исключительно на дорогу, ни одного взгляда на спутницу. Его грубовато рубленное лицо с глубокими, как борозды в поле, не по возрасту ранними морщинами за все время беседы не меняло своего выражения, казалось почти окостеневшим, неживым, застывшей маской. Большие руки, широкие плечи, высокий рост… Плохо выглаженная рубашка и мятые брюки. У него дурная жена… Или ее нет?.. А мама?..
Лёка с любопытством пыталась заглянуть ему в глаза, но натыкалась взглядом лишь на жестко сжавшие баранку огромные, крепко стиснутые кулаки. А вот и обручальное колечко… Ну, конечно, чтобы такого слонищу не захомутали… И неожиданно уловила почти незаметный, скользящий взгляд исподтишка, слишком очевидно погладивший ее голые колени. У нее слишком короткая юбка. И это хорошо. Просто отлично…
Кирилл вновь хмыкнул.
- Значит, в твоем желании есть хоть какой-то, пусть слабый, смысл и резон. Нужно оправдать свое имя. Это логично.
Он явно нервничал и терялся, вмазавшись глазами прямо в соседкины коленки. Вот попала!.. Не думала, не гадала, на очередного поклонника нарвалась… А что, совсем неплохо… Мужик богемного вида, такие Лёку привлекали всегда… Не какие-нибудь там с трудом взрослеющие студентики…
Еще один беглый взгляд грубо и откровенно впечатался в голые Лёкины колени… Она хихикнула, одобрительно кивнула и нахмурила бровки колосками.
- А еще я лунатик, - добавила она. - Хожу ночами по квартире. Но сейчас, правда, редко. А раньше, знаешь, прямо разгуливала вовсю… Могла и по перилам балкона пройти запросто.
Хорошо, что ползущий слева от них "КамАЗ", вздрогнув от неожиданного витка "тойоты", сам осторожно отъехал зигзагом в сторону, сделав большую петлю по обочине.
Насчет перил она нагло сочиняла, хотя действительно родилась лунатиком. В полном смысле этого слова. Поэтому мать всегда хорошо знала даты полнолуний: именно в эти ночи дочка вставала с кровати и начинала гулять по квартире. Потом Лёка ничего не помнила из своих ночных лунных путешествий. Она заходила на кухню, в ванную, подходила к двери лоджии… Счастье, что долго не дотягивалась до замков и запоров… Немного побродив, Лёка укладывалась в кровать и спала до утра. Но чаще всего она забиралась в постель родителей, а утром удивленно спрашивала:
- А как я сюда попала? Вы меня перенесли?
- Да, перенесли, - нехотя отзывалась мать.
В ее тоне Лёка угадывала неодобрение, но сути его не понимала.
Через пять минут поездки они уже встали в пробке. Гаишники смотрели устало и зло. Движение и раньше шло как-то вяло, заторможенно, машины словно объезжали кого-то. Милицейским работничкам частенько требуется столпить народ… Расстегаи…
Кирилл открыл окно.
- Не мешает? - спросил он.
Лёка равнодушно пожала плечами.
- Это, как минимум, на полчаса, - прикинул бородач на глаз их ближайшее будущее. - Поставить Россию на ноги теперь уже ни за что никому не удастся. Сплошные колеса… В самом широком смысле этого слова. Ты не торопишься?
- Нет, мне все равно. Хоть час!
Уж лучше сидеть в машине, чем слоняться из угла в угол в пустой квартире и пиявить себя своей неудавшейся жизнью…
Лёка еще раз внимательно оглядела Кирилла. Он не походил на обычного бомбилу, хотя, вероятно, извозом промышлял нередко. Да, сейчас многие так живут… Может, какой-нибудь художник или поэт на фоне небольших временных финансовых затруднений?..
Лёка обожала людей творческих профессий и всегда мечтала проникнуть в их мир.
Из стоящего рядом "рено" рванулась громкая дикая музыка, отдаленно напоминающая африканскую. Кирилл поморщился и прикрутил стекло.
- Не душно?
Лёка снова передернула плечами. Ей не хотелось отвечать, двигаться, чувствовать… Идеальный вариант - сесть в укромном, обязательно темном уголке и замолчать на веки вечные. Не видеть никого, не слышать, ничего не знать, не думать ни о чем… И не нужны ей никакие мужья, любовники и родители… Ей вообще больше никто не нужен… Надоели…
Жара прилипала к стеклу назойливым спутником, от которого теперь не отвязаться до самого октября, а то и ноября. Она знала свою немалую силу и радовалась в предвкушении долгого и редкого полновластья. Жарища словно грозила и сулила: "А я еще и в сентябре буду! Помучаетесь со мной! И может, даже позже… А что?.. Запросто… По дождям и снегу ох как затоскуете!"
- По-моему, у тебя что-то случилось, - неожиданно произнес Кирилл. - Выкладывай подробности! Вдруг помогу…
Как все обожают лезть не в свое дело!..
- С чего ты взял? У меня все тип-топ, - пробормотала Лёка, сняла с пальца перстень и рассеянно повертела его в руке. - Ты психиатр?
- Нет, всего-навсего художник-декоратор, - буркнул бородатый. - Честное пионерское…
Лёка возликовала. Здорово!.. Значит, не ошиблась! Да на нем просто-напросто написана его профессия…
- А ты похож, - заметила она.
- На кого? - слегка удивился Кирилл.
Лёка ушла от ответа:
- Я в детстве тоже неплохо рисовала. Но потом бросила. Надоело… Значит, ты работаешь в театре?
Вместо ответа, художник вытащил из кармана мобильник:
- Позвони домой, скажи, застряла в пробке.
- Мне некому звонить, - раздраженно объявила Лёка и вернула пальцу его перстень. - Меня никто не ждет…
И вдруг осознала, что это не пустые, отдающие мелодраматизмом слова, а правда… Простая и грубая. Ее действительно никто не ждет… И у нее даже почти никого нет…
Лёке вдруг захотелось резко развернуть машину и поехать назад, на дачу к Вике, единственному человеку, который, кажется, привязан к Лёке. Всего один человек… Но по нынешним временам и это много…
Хорошо бы поскорее добраться до квартиры, полежать в холодной ванне, а потом спрятаться под простыню и заснуть…