Охваченная страстью, одолеваемая солнцем, чьи жар и свет падали сквозь лобовое стекло на колени и на грудь, Наташа закрыла глаза, чтобы удержаться от соблазна. Когда она снова открыла их, оказалось, что она лежит щекой на его плече и вдыхает его теплый аромат, и ее первым порывом было снова закрыть глаза и замереть в таком положении.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как Дарий посмотрел на нее.
- Должно быть, ты совсем не спала сегодня ночью. Немногие способны уснуть в "лендровере"!
Уязвленная, она неохотно выпрямилась.
- Я просто дала глазам отдохнуть, - сказала она, зевая, чтобы незаметно для него проверить, не потекла ли у нее по щеке слюна. - Все это время я обдумывала план.
- Конечно, - ответил он, ухмыляясь.
- Мозг лучше всего работает тогда, когда отключается подсознание, - сказала она, осознавая, что они съехали с автострады. Интересно, долго ли она спала?
Она ездила по навигатору, который вел ее по шоссе, но Дарий, знавший эти места как свои пять пальцев, свернул с главной дороги, огибавшей деревню Хедли. Когда она оглянулась по сторонам, чтобы понять, где они находятся, он снизил скорость и свернул на дорожку, почти целиком скрытую зарослями.
- Значит, мы подъезжаем с тыла? - спросила она, вспоминая карту и пытаясь сориентироваться.
Прямо под ними, справа, огибая редкие отмели, протекал небольшой ручей, он привел их прямо к заднему фасаду здания, и когда она, повернувшись, посмотрела вверх, то сквозь просветы между деревьями увидела высокие печные трубы.
- Главная дорога делает большой крюк и огибает деревню, - пояснил он. - Этот же путь известен только местным жителям, которые из уважения к владельцам поместья им не пользуются, да ребятам, которые иногда приходят сюда пострелять дичь.
Она посмотрела на него:
- Ты имеешь в виду браконьеров?
- Мой дед бы так их называл, - ответил он. - А я только благодарен соседям за то, что они держат под контролем популяции голубей и кроликов. Пусть за это иногда и ловят форель.
- Что ж, это, конечно, все очень по-добрососедски, но потенциальным покупателям может не понравиться, что в их владениях постреливают, - заметила она. - Если… Когда я найду тебе покупателя, кому-нибудь придется предупредить местных, что отныне им лучше охотиться где-нибудь в другом месте.
Он крепко сжал челюсти, но ответил ей так:
- Я попрошу Гэри все передать. Когда… если ты найдешь покупателя. Итак, потратив на это полночи и оставив сегодня утром мыслительную работу своему подсознанию, - начал он, - придумала ли ты что-нибудь, кроме странички в Фейсбуке?
- Я еще в процессе, - призналась Наташа. Она снова вспоминала их вчерашнюю близость и размышляла о том, как скоро они смогут вновь повторить их опыт. О своей карьере она совершенно забыла. - Мне нужна история.
- История? - Он затормозил и обернулся к ней.
- Успокойся, Дарий, я все поняла. Твое имя нигде не будет упоминаться. Клянусь, - добавила она, медленно начертив пальцем большой крест возле левой груди, отчего его глаза потемнели.
Его нога соскользнула с педали газа, двигатель заглох, и только его мерное тиканье прорывало плотную, почти физически ощутимую тишину, повисшую между ними.
- Ты в большой беде, Наташа Гордон, - сказал он. Его лицо потемнело, глаза мерцали огненным светом.
- Это что, обещание? - спросила она. У нее перехватило дыхание.
Щелчок отстегиваемых ремней безопасности прозвучал, словно выстрел в тишине. Его руки оказались у нее на талии, и, сама толком не зная, как это произошло, через мгновение Наташа уже сидела у него на коленях, не в силах оторвать взгляд от его губ, о которых она не переставала думать с того самого мига, как впервые увидела его.
- Вернее, я в большой беде…
- Разговоры, одни разговоры… - пробормотала она. Их лица сблизились; она высунула кончик языка, провела им по его нижней губе и тут же впилась в него страстным поцелуем.
Дарий откинулся назад, чтобы у нее было больше места.
Он был в приподнятом настроении с тех пор, как увидел ее утром перед домом в маскирующей все ее прелести одежде, с простой косичкой и почти ненакрашенную. Она изо всех сил постаралась выглядеть неброско, но ей не нужна была помада, чтобы подчеркнуть горячие пухлые губы, которые так и кричали: "Поцелуй меня!"
Ему почти удалось сдержать себя. Если бы он поцеловал ее еще у дома, они так и не уехали бы из Лондона, а ему хотелось все-таки добраться до Беркшира. У него неплохо получалось концентрировать свое внимание на дороге, пока они ехали по автостраде, но затем она заснула прямо у него на плече, ее губы чуть приоткрылись, выбившиеся из прически волосы щекотали его шею. От нее шел жар.
- Тебе надоело говорить, Сахарные Губки? - спросил он. - Тогда действуй!
Ей не нужно было повторять дважды. Она зарылась пальцами в его кудри, на губах заиграла хитрая кошачья улыбка. Она словно взяла его в плен. Ее губы дразнили его, то покусывали, то отпускали, приглашая в игру.
Он наслаждался тем, что ее груди прижаты к его груди, она ерзает у него на коленях, еще сильнее возбуждая его.
Нет ничего более возбуждающего, чем женщина, настроенная на удовольствие, и он, положив руки ей на бедра, только поддерживал ее, чтобы она смогла окончательно свести его с ума.
Это не заняло много времени. Футболка, едва доходящая до талии, задралась, когда она наклонилась к нему, и он закрыл глаза, вспоминая каждый изгиб ее прекрасного тела. Его руки, как будто по собственной воле, скользнули вверх, ощутили нежный шелк ее кожи. Он коснулся ее тонкой талии, переходившей в пышные бедра. Да, уж ее не назовешь "плоской, как доска". Он положил ладонь ей на живот.
На миг он затаил дыхание, но потом дотронулся до ее груди и почувствовал, как часто бьется ее сердце. Его пальцы медленно поднимались вверх по ее спине; он массировал по очереди каждый позвонок, остановившись только для того, чтобы расстегнуть застежку ее бюстгальтера. Когда он коснулся ее сосков, ее язык нащупал бьющуюся жилку на его шее.
Глухо застонав, он сорвал с нее футболку и бюстгальтер, отшвырнул все за спину. Она выгнулась, и у него перехватило дыхание. Он увидел, как затуманились ее глаза с огромными зрачками.
- Великолепно, - сказал он, взяв в руки ее полные груди, трогая затвердевшие соски. Нагнувшись, он провел по ним языком. Просто прекрасно…
- Дарий… - взмолилась она.
Он расстегнул молнию ее джинсов и приспустил кружевные трусики, охватил ладонями ягодицы и притянул ее к себе.
Он лизнул ямочку ее пупка, покрыл легкими, нежными поцелуями низ живота. Когда он взъерошил светлый треугольник волос, прикрывающий ее лоно, она застонала, требуя большего. Он хотел раздеть ее. Но не здесь. Ему хотелось лежать с ней на траве у ручья, купаясь в солнечном свете, пробивающемся сквозь листья на деревьях, любоваться солнечными зайчиками, играющими на ее коже. Он хотел прикоснуться к ее телу, запомнить каждый его изгиб. Быть внутри ее…
- Пошли отсюда, - сказал он, открывая дверь. Оба едва не вывалились на обочину и, смеясь, ловили ртом воздух в высокой траве, среди алых гвоздик и поздних колокольчиков, которые так хорошо сочетались с цветом ее глаз. - Пойдем, - он поднял ее, прижал к себе, не желая отпускать даже на мгновение.
Она подтянула джинсы, которые почти сползли к коленям.
- Куда мы идем?
- Вы никуда не пойдете.
- Что за?.. - Дарий резко развернулся, и Наташа взвизгнула, когда они оказались лицом к лицу с охранником в шлеме с защитным козырьком. - Откуда, черт возьми, вы взялись? - спросил он.
Не обращая внимания на его вопрос, охранник сказал:
- Это частное владение. Вам нельзя здесь находиться.
- Что? Нет…
Он мысленно обругал себя за глупость - ведь Рамзи говорил ему, что заключил договор с охранным агентством, чтобы кто-то приглядывал за поместьем. Он еще раз мысленно выругал себя, когда понял, что Наташа практически голая. Он поспешил заслонить ее собой от охранника.
- Проявите же хоть каплю уважения, - сказал он, кипя негодованием.
Охранник даже не попытался отвести взгляда, Наташа его заворожила… Он все же сделал шажок назад и отвернулся.
- Не нужно так сердиться, - сказал он, защищаясь. - Я просто выполняю свою работу.
- И рыщете в кустах, как какой-нибудь извращенец! Кстати, посторонний здесь - вы. - Дарий снял рубашку, накинул ее на Наташу и толкнул ее к машине. - Это мои владения, - не думая, продолжал он. - Я - Дарий Хедли, владелец этого поместья.
- Неплохо сказано, да только мистер Хедли умер, - ответил охранник, - а дом продается. Будьте любезны, вернитесь в машину. Через несколько десятков метров…
- Не учите меня, что делать! Мне знаком каждый миллиметр этой земли, - перебил его Дарий, но понял, что должен как-то подтвердить свои права. Он вынул из заднего кармана бумажник, раскрыл его и протянул охраннику, чтобы тот увидел его водительское удостоверение. - Дарий Хедли, - повторил он, пока охранник медленно переводил взгляд с фотографии на его лицо. - Предыдущим владельцем дома был мой дед.
- Даже если это так, сэр, мне придется связаться с начальством.
- Связывайтесь с кем угодно. Кстати, как вы узнали, что мы здесь? - Было не похоже, чтобы он патрулировал окрестности, когда Дарий заглушил мотор.
- На всех въездах установлены камеры слежения, мистер Хедли. Сюда любят приезжать парочки…
- Избавьтесь от них.
- От кого?!
- Я хочу, чтобы вы немедленно сняли все камеры. Все до одной, вам понятно?
- Я не имею права…
Дарий не стал ждать объяснений. Он вернулся к машине, схватил мобильник и набрал номер Брайана Рамзи.
- Рамзи, - сказал он, прежде чем охранник успел вымолвить хоть слово в ответ. - Оказывается, вы установили в Хедли-Чейз камеры видеонаблюдения. Избавьтесь от них. И от охранного агентства.
- Дарий, - примирительно заговорил Рамзи, - дом пустует, а это наиболее экономный способ…
- Это - вторжение в частную жизнь. Местные жители имеют на нее право.
- Сюда часто проникают посторонние, браконьеры. Пруд с форелью тоже выставлен на продажу, и страховая компания…
- Здесь проходит общинная тропа, а браконьеры не только сокращают поголовье кроликов, они - местные жители, и они лучше, чем любое охранное агентство, могут приглядеть за поместьем. Не желаю слушать никаких возражений. Я - владелец поместья и требую, чтобы камеры убрали. Сегодня же!
Он не стал слушать, что ему ответит Рамзи, и положил трубку, а затем резко повернулся к охраннику:
- Слышали, что я сказал? Вы уволены.
Глава 6
- Как ты?
- Нормально, - ответила Наташа, когда Дарий сел в машину. - А вот тебе стоит научиться жить в реальном мире!
- Что?! - Он собирался завести машину, но, услышав ее слова, развалился на сиденье и взъерошил волосы у нее на затылке. Оказалось, что Наташа в ярости. - Прости. Так получилось…
- Не извиняйся передо мной, - отрезала она. - О чем, позволь спросить, ты думал?
Он нахмурился. Похоже, он упустил что-то важное, правда, он так и не понял, что именно.
- Я думал, что ты немного расстроилась из-за того, что тебя видел полуголой абсолютно посторонний человек, - ответил он.
- Да неужели? А сам собираешься изваять меня голую в бронзе, чтобы пялились зрители во всем мире! - Говорила она тихо, но Дарий понимал, что она просто кипит, и не ему осуждать ее за это. Можно и извиниться… Оказалось, что она еще не договорила. - Я не фарфоровая кукла и не разобьюсь, если какой-то тип увидит мою голую грудь. А ты не подумал, что у охранника, возможно, есть семья и дети, которых нужно кормить и одевать?
Что? Он перед ней извинялся, а у нее на уме, похоже, был только этот хам, который пялился на нее!
- Как ты думаешь, как отреагируют его работодатели, когда им сообщат, что они потеряли контракт из-за того, что их сотрудник, который просто делал свою работу, охраняя Хедли-Чейз от злоумышленников, посмел перечить великому и могучему Дарию Хедли?
- Я не…
- Что? Ты бы слышал себя со стороны. "Это мои владения"! Да неужели? А мне показалось, что ты желаешь расстаться с ними как можно скорее!
- Ну да, - ответил он.
- Тебе не терпится как можно скорее продать имение с минимальными для себя неудобствами.
- Нет…
- Когда ты последний раз приезжал сюда?
- Ты даже не представляешь…
- Так расскажи!
Что рассказать?! Что родной отец его продал? Как она отнесется к тому, что его оценили в фунтах стерлингов? Что родной дед заставил сына выбирать между любимой женщиной и маленьким сыном…
Он все еще держал телефон в руках и вместо того, чтобы ответить ей, нажал на кнопку вызова.
- Рамзи… Я приношу свои извинения, - начал он, снова не дав собеседнику и слова сказать. - Вы совершенно правы, дом должен находиться под охраной, и агентство замечательно справляется со своей работой. Пожалуйста, попросите их принять мои извинения перед охранником, которого я встретил сегодня утром. Он застал меня врасплох, но он просто делал свою работу, о чем и напомнил мне, а я повел себя как полный придурок.
Не дожидаясь ответа, он нажал на "отбой", бросил телефон на заднее сиденье и завел мотор.
Наташа кашлянула.
- Тебе вернуть рубашку?
- Оставь ее себе, - сказал он. - Я надену твою. Ты указала мне мое место; думаю, твоя маечка будет мне в самый раз.
- Да нет, твоя рубашка идет тебе больше. - Она стащила его рубашку через голову и отдала ему, а затем потянулась к своим футболке и бюстгальтеру.
К тому времени, как она закончила одеваться, они как раз остановились у парадного входа в дом. Справа от них обширный парк спускался к реке. От красоты открывшегося вида у обоих захватило дух.
Наташа вздохнула. У Дария, сидевшего рядом с ней, был такой же отсутствующий взгляд, как при их первой встрече, но на сей раз она знала, что дело не только в испорченной рекламе. В то краткое мгновение, предшествовавшее его звонку Брайану Рамзи, чтобы извиниться за грубость перед охранником, она увидела в его потемневшем взгляде затаенную боль.
Здесь произошло что-то серьезное; один вид Хедли-Чейз ранил его в самое сердце. И все же он привез ее сюда. Ей больше нравилось бы думать, что он привез ее сюда для того, чтобы провести с ней день, может быть, немного подурачиться - или не немного, если не думать о последних минутах. И вдруг она поняла, что он воспользовался ее предложением, чтобы у него был повод вернуться сюда.
Она выбралась из машины, взяла с заднего сиденья свои сумки, но вместо того, чтобы прямиком отправиться ко входу, пошла к краю лужайки, где очень удобно стояла скамейка. Пусть немного побудет один, свыкнется с мыслью, что он здесь.
Она же приехала сюда не просто так, а по делу, Придется на время забыть о Дарии. Она достала свою мини-видеокамеру и сделала несколько панорамных снимков, которые можно будет разместить в Фейсбуке.
По гравию захрустели шаги. Значит, он пошел за ней.
- Может быть, у дома и есть некоторые недостатки, зато расположение выбрано превосходно, - заметила она, не поднимая головы. Потом его широкая грудь загородила объектив. Она не перестала снимать, но вместо того, чтобы делать панораму, подняла камеру так, чтобы в объектив попало его лицо.
- Вот ключи. Набери на пульте сигнализации двадцать шесть ноль пять.
- Доверяешь? - спросила она, опуская камеру. У нее заныло внизу живота. Значит, он все-таки решил сбежать. - Мне показалось, что ты приехал в качестве моего сопровождающего.
- Судя по всему, со своей ролью я не справился. Не волнуйся. Я попрошу охранника перед тем, как ты уедешь, обыскать тебя. Проверить, не стащила ли ты фамильное серебро, - сказал он.
- Ты был не прав, Дарий.
- Вот именно. - Он вызывающе вскинул голову. - Я набросился на него, потому что чувствовал себя виноватым.
- Я все понимаю, но я уже взрослая; я помнила, где нахожусь и что делаю. И мы с тобой разделяли ответственность в равных долях.
- Но ты не знала того, что знал я.
- Правда? И чего же я не знала?
- Рамзи говорил мне, что заключил договор с охранным агентством. Я тогда не мог думать ни о чем, кроме как о том, как бы поскорее раздеть тебя.
Наташа с трудом подавила порыв снова прильнуть к нему и, бегло улыбнувшись, призналась:
- Я тоже. Рассказать тебе, почему мне нравилось быть с Тоби? - спросила она.
- Нет…
- Он никогда не относился ко мне покровительственно, - все же продолжила она. - Никогда не сомневался в том, что я знаю, что делаю… - Ну, допустим, на это ему мозгов не хватало. - Ему никогда не нужно было защищать, опекать меня.
- Он украл твое место!
- Он сделал мне потрясающий комплимент, Дарий. Он понимает, что я сильная и умная… и что я выживу.
- Может быть, и так, но ведь и я не защищал и не опекал тебя. Я просто изображал мачо…
- Знаю. - Готовая тут же протянуть руку, коснуться его, разубедить, она сунула ключи от дома себе в карман, села на скамейку и вынула из сумки термос, чтобы чем-нибудь занять руки. Она хотела, чтобы Дарий поделился с ней своей болью.
- Первые двадцать лет жизни меня непрерывно защищали и опекали. Рано или поздно такое положение надоедает. - Она сняла с термоса стаканы и посмотрела на него. - У тебя есть время, чтобы выпить кофе?
Дарий понял: пора придумать какой-нибудь предлог и уйти. Так он поступал, когда становилось слишком трудно. Но с тех пор, как в кабинете Майлза Моргана он встретил Наташу Гордон, отработанный прием перестал ему удаваться.
Ему бы следовало не просто уйти, а бежать от Наташи, но он убегал от всего с семнадцати лет. Убегал от дома, находившегося сейчас за его спиной… И все же он здесь - из-за Наташи. А может быть, он лишь воспользовался предоставленным ею предлогом, чтобы вернуться сюда, снова взглянуть на этот дом. В чем бы ни скрывалась причина того, что он здесь, теперь это не важно. Дарий решительно уселся рядом с Наташей на скамейку и взял у нее чашку с кофе.
- Спасибо.
- Пожалуйста.
- Ну ладно, - сказал он. - Я заинтригован. Расскажи мне о том, как ты провела первые двадцать лет своей жизни.
- Что, про все двадцать лет? - переспросила Наташа. - А мне показалось, ты куда-то спешишь.
- Я хотел заехать в больницу. - Еще одно испытание, с которым ему придется столкнуться. - Но Гэри никуда не денется.
- Ну давай, рассказывай, - улыбнулся он. - Я знаю, тебе очень хочется!
- А тебе действительно интересно?
Дарий вдруг подумал, что не надо было задавать этот вопрос, и уже почти жалел о том, что вовремя не уехал.
Она протянула руку, и на какое-то мгновение ее пальцы коснулись его плеча.
- Первые двадцать лет жизни меня холили, лелеяли, закармливали, - призналась она.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - сказал Дарий.
- Я не удивлена. Никто и никогда не понимал.
- А ты расскажи мне - вдруг я пойму.
Она посмотрела на него поверх чашки, затем опустила ее.
- Хорошо. Итак, каждый год я отдыхала с родными на побережье в Корнуолле, мы снимали один и тот же домик. А я мечтала летать на воздушном шаре над национальным парком Серенгети, о прыжках с "тарзанки" в Новой Зеландии, о рафтинге в Колорадо - словом, обо всем, чем занимались мои братья.
- Почему?