- Хорошо, - сказал Люк, когда около него возникла сияющая Джери Линн. - Я вообще не понимаю, что ты хотела сказать. Но я знаю одно.
- Что именно? - спросила я.
- На улице стоит лимо, который отвезет тебя куда угодно.
- Ух, - только и сказала я, потому что в этой информации для меня не было никакого смысла. - Спасибо.
И тут Люк отбыл давать автографы людям, которые просто не могли сдержаться и умоляли его расписаться на программках "Весенних танцев".
- Слушай, ты на самом деле не возражаешь против этого? - спросила меня Джери, как только Люк отошел. - Против того, что я с Люком?
- О господи, конечно, не возражаю, - сказала я то, что и думала. - Я же говорила тебе, что мы просто друзья.
- Джен, ты - лучше всех, - сказала Джери и пожала мою руку. - Ничего этого не случилось бы, если бы не ты. Я так счастлива! Я тебе бесконечно благодарна! Как говорит Люк, ты действительно особенная.
Ага. Я - особенная, прекрасно. Вот почему тот, с кем я пришла на "Весенние танцы", не со мной.
Я сказала Джери, что рада за нее (еще раз) и двинулась к своему столу, где Стив дул на ногу Трины, Так бывает, что даже в вечер "Весенних танцев" на ноге может вскочить волдырь, если новые туфли оказались предателями.
- Джери Линн такая дрянь, - этими веселыми словами встретила меня Трина. - Каково, увести твоего парня, прямо у тебя из-под носа!
- Успокойся, Трина - сказал я. - Я им обоим сказала, что все в порядке. Люк и я просто…
- Просто друзья, - докончили за меня Трина, Стив, скучающая Лиз, трогательная Бренда и их кавалеры.
- Что ж, так и есть, - защищаясь, сказала я. Ну почему мне никто не верит?
- "Весенние танцы" - это просто ерунда, - чуть погодя, сказала Трина. - Знаете, что я думаю? Думаю, нам не стоило сюда приезжать, это была ошибка. Лучше бы мы поехали в Куангу, на Анти-Вечеринку. Держу пари - у них там гораздо веселее.
И тогда меня осенило.
Я вспомнила, что сказал Люк о лимузине.
- А почему бы нам и не поехать? - сказала я, и мое сердце как-то странно заколотилось под букетиком Люка. - Поехали на вечеринку к Куангу. Еще рано - только десять часов. Там, наверное, все только начинается.
- Я слышала, он собирался разжечь костер, - сказала скучающая Лиз, которой, явно, было уже не так скучно.
- А я слышала, что они решили устроить запрещенный фейерверк, - добавила трогательная Бренда.
- Поехали, - сказала я. - Люк говорит, что мы можем взять его лимо.
Трина заморгала.
- Ты серьезно?
- Конечно, - ответила я. - Зачем ему лимо? У пего есть "харлей".
- Время уходит, - сказал Стив, отпустив ногу Трины, - быстро в машину.
Мы и не подумали попрощаться с Люком и Джери. Потому что они были слишком заняты своим танцем. Не стоило им мешать. Я видела, с каким недоумением на лице смотрел на них доктор Люис.
Он ничего не мог поделать в этой ситуации. Джери уже исполнилось восемнадцать лет, она совершеннолетняя. Если они с Люком захотят позже снять в гостинице номер - то кто может их остановить?
И все же я готова была держать пари, что Джемма-Джем попытается это сделать.
Меня несколько удручали размышления о заголовках в завтрашних газетах. Ведь пресса очень скоро обнаружит, что Люк бросил меня ради другой девушки.
Или, возможно, они посмотрят на это с другой точки зрения. Как раз наоборот, это я бросила Люка на "Весенних танцах", чтобы поехать на другую вечеринку. Их не поймешь. И такое могло случиться.
Когда шофер остановил лимузин перед домом Куанга - перед громадным деревенским домом, с большим амбаром, посреди собственного леса с речкой, рядом с полем, засеянным кукурузой… - таким замечательным местом для шумной вечеринки с костром и запрещенным фейерверком, - он скептически спросил:
- Вы именно сюда хотели приехать? Мы хором с восторгом крикнули:
- Да, спасибо! - выскочили из машины и побежали к горевшему вдалеке костру.
Там были все. Ну, все те, кого не было на "Весенних танцах". Там стоял длинный стол для пикника с чипсами и колой, там была стереосистема с двумя такими мощными усилителями, что музыка звучала на всю округу.
Куанг сидел у полыхающего костра с прутиком в руке. На конце прутика поджаривался маршмаллоу, кукурузный сироп. Рядом с Куангом сидела Кэйра Шлосбург. У нее на коленах лежал открытый пакет с крекерами и наполовину съеденная плитка шоколада. Когда мы подошли, они виновато захихикали.
И, судя по одинаковым следам маршмаллоу на губах Кэйры и Куанга, они виновато хихикали не из-за того, что нарушили диету.
Все пришли к костру, шумно требовали себе маршмаллоу и болтали о том, что происходило на "Весенних танцах". Вся компания обрадовалась, узнав, что я была избрана королевой. Я услышала знакомый смех и стала оглядываться…
…на бревне, по другую сторону костра, сидел Скотт.
Я знала. Так и должно было быть.
Ну, не совсем ТОЧНО так. Сердце в груди беи и" но заколотилось. И внезапно я почувствовала, что не могу вздохнуть. Это был очень важный показатель.
Того, что я влюблена в Скотта Беннетта. Того, что я, в сущности, была влюблена в него всю мою жизнь. И вдруг перед моими ослепленными костром глазами промелькнули картины - имя Скотта, написанное на абонементе книги "Туманность Андромеды" как раз над моим именем; Скотт, вылезающий из своей машины в тот день, когда мы расходились на каникулы; Скотт, поднимающий меня над бревном; Скотт, рассматривающий мой макет газеты; Скотт, догоняющий меня на стоянке ресторана "Чи-Чи" с мокрой губкой; Скотт, помогающий мне спасти Бетти Энн…
И я поняла. В конце концов, я поняла. То, что Трина поняла уже давно. И, по-видимому, Люк тоже.
Но я до сих пор этого не знала.
А теперь - знала.
Вот почему я пошла и села рядом с ним, совершенно игнорируя мой бешеный пульс, внезапно участившееся дыхание и, больше всего, неотвязную мысль о том, что, может быть, я опоздала. Опять,
- Привет, - сказал Скотт.
Даже не знаю, как мне удалось вымолвить хоть слово.
- Привет, - снова сказал Скотт. - Это настоящий бриллиант? Или жутко реалистичная имитация?
Я заговорила.
- Что? Ох! - Я вдруг вспомнила, что на мне все еще надета корона, и смутилась. Я сняла корону и положила ее на бревно между нами. - Извини. Я - королева.
- Я всегда так думал, - галантно сказал Скотт. - Хочешь маршмаллоу?
И он протянул мне хорошо прожаренный маршмаллоу на прутике,
- Конечно, - сказала я и быстро стащила его с прутика. - Спасибо.
- Итак, - Скотт надел новый маршмаллоу на прутик и сунул его в огонь, - "Весенние танцы" закончились?
- О нет, - сказала я. - Они еще продолжаются. И внезапно я вспомнила, кто там остался. Там, на
"Весенних танцах". Люк. И Джери. Бывшая подружка Скотта. А что если он меня спросит? Если он спросит, что стало с моим кавалером? Правда ли то, что он влюблен в кого-то еще? И что если он все еще неравнодушен к Джери?
- Тебе там было хорошо? - спросил Скотт.
- Нет, - ответила я небрежно, хотя ощущения мои были гораздо более серьезными.
- Что случилось с Люком? Вот оно.
- Ну, - медленно начала я.
Но оказалось, что я могу и не продолжать. Потому что продолжил Скотт:
- Ты же знаешь? О Джери?
Я не смогла есть маршмаллоу, который дал мне Скотт. Я не смогла бы съесть вообще ничего, даже если бы постаралась. Когда он это сказал, у меня одеревенели руки, и маршмаллоу, несмотря на то, что он такой липкий, выскользнул у меня из пальцев и упал в пыль у моих ног.
- ТЫ знаешь? - спросила я не своим голосом. Скотт посмотрел не на меня, а на маршмаллоу.
- Ага, Джери мне рассказала.
- Когда?
- Вчера.
ВЧЕРА?
- А почему ты мне не рассказал?
- Я пытался, - ответил Скотт. - В машине, помнишь?
Так значит, об ЭТОМ он хотел сказать…
- Полагаю, мне нужно было быть настойчивее. Но… - Скотт протянул мне новый золотистый маршмаллоу, - Я думал… ну, ты могла бы расстроиться.
Я и второй уронила.
- РАССТРОИТЬСЯ? По поводу Люка и Джери? - Я уставилась на Скотта. - Почему ЭТО должно было меня расстроить?
Скотт удивился.
- Ну, потому что…
- О господи, - сказала Трина, рухнув на бревно рядом со мной. - Ты видела эти следы маршмаллоу на губах Кэйры и Куанга? Докладывай, Скотт. Чем занималась эта парочка до того, как мы приехали?
- Я не знаю, - ответил Скотт.
Когда я глянула на него, то обнаружила, что он смотрит не на Трину, а на меня. Я рискнула бы сказать, что он очень упорно смотрит на меня, но, по правде говоря, я могла судить об этом лишь потому, что голова его не двигалась. Я не видела его глаз, потому что они тонули в тени под бровями.
Клянусь, он так смотрел на меня целую минуту, что я почти подумала…
Хорошо, я почти подумала, что, может быть, это я та самая таинственная девушка, в которую он, предположительно, влюблен. И что он, знаете, ничего мне не рассказал, потому что…
- Так, я думаю, что они чем-то и занимались, с набитыми ртами, - продолжала Трина. - Извините, но если бы Стив попытался меня поцеловать с набитым ртом - то все.
- Джен, - внезапно сказал мне Скотт. - Хочешь, пойдем прогуляемся?
Трина посмотрела на него как на сумасшедшего.
- Не уходите, - сказала она. - Сейчас начнется фейерверк.
Но если бы кто-нибудь сказал, что я откажусь от прогулки со Скоттом ради запрещенного фейерверка… ну, я сказала бы, что он идиот.
- Конечно, - ответила я, как-то исхитрившись сказать это будто невзначай, хотя сердце заколотилось прямо в горле.
Спросите Энни
Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!
В "Журнале" средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.
Дорогая Энни!
Но я действительно его люблю. И мне действительно нужна твоя помощь. Сделать ли мне первый шаг? Или это ужасно? Но если я буду дожидаться его первого шага, вдруг какая-нибудь девочка первой сделает этот шаг? Я не хочу быть слишком навязчивой, хотя ты говоришь, что это все может изменить. ЧТО ЯДЕЛАЮ?
Еще больше отчаявшаяся, чем раньше
Дорогая Отчаявшаяся!
Я НЕ ЗНАЮ!!! Я сама пытаюсь это понять.
Энни
Восемнадцатая глава
Я поняла, что Скотт не собирается далеко уходить. Просто мы отошли, чтобы никто не слышал нашего разговора.
До нас доносилась музыка. Я видела людей, собравшихся вокруг костра, но не различала их лиц. Мы шли к небольшому лесочку около амбара. За ним начинался подлесок с речкой.
Забавно, что в результате мы от всех оторвались.
- Если мир, как мы знаем, рушится, и я должен построить его заново, - сказал Скотт и наклонился, чтобы сорвать цветок, Кружева Королевы Анны, - то в мою новую цивилизацию я не допущу никаких актеров.
Услышав это, я рассмеялась, хотя сердце мое по-прежнему колотилось.
- Ах, так? - сказала я. - А как насчет журналистов?
- О, журналистов я допущу, - сказал Скотт, накручивая стебелек цветка на палец. - Потому что кто-то должен сообщать, что происходит. Новое общество не будет повторять ошибок старого.
Даже при отдаленном свете костра мне было видно, как палец свободной руки двинулся к крошечному фиолетовому центру венчика цветка.
Моя память тут же вернула меня в один день каникул. Мистер Ши рассказал нам старинную сказку - если вы вырвете фиолетовую часть цветка Кружева Королевы Анны, то вы убьете цветок, потому что крошечная фиолетовая серединка - это сердце цветка.
Вот я и сказала, не очень-то задумываясь над тем, что делаю и что говорю:
- Нет, не надо, ты убьешь цветок.
И положила свою руку на руку Скотта, чтобы остановить его…
И тогда Скотт уронил цветок. И мое лицо оказалось в его руках. И Скотт стал так целовать меня, будто хотел, чтобы это продолжалось вечно.
И я отвечала на его поцелуи.
Я никогда не представляла себе ничего подобного, потому что не могла даже вообразить такие детали - руки Скотта пахли маршмаллоу и цветком Кружева Королевы Анны… Как нежно эти грубые руки касались моего лица… А вкус его губ, сначала сладкий, а потом не совсем сладкий… И губы, сначала мягкие…
Потом руки Скотта отпустили мое лицо, двинулись вниз, к талии, потянули меня к себе, и наши денные тела прижались друг к другу, и я почувствовала его теплую кожу и обвила руками его шею, и грудь Скотта раздавила букетик, подаренный Люком…
…и булавка, которой букетик был приколот к моему платью, впилась мне в грудь.
- Ой, - сказала я и отодвинулась от Скотта.
- Что? - Глаза Скотта блуждали и на его затылке взъерошились волосы, которые взлохматили мои руки. - Тебе плохо?
- Нет, нет, - ответила я. Потому что мне НЕ БЫЛО плохо. Неожиданно, впервые в моей жизни мне стало так фантастически хорошо. - Это просто потому…
- Извини, - сказал Скотт. Хотя он, на самом деле, вовсе не выглядел виноватым. - Но я ДОЛЖЕН был это сделать, Джен. Потому что… потому что я понимал, что другого шанса у меня, возможно, не будет.
Пока он говорил, я отколола букетик. И бросила его. Букетик исчез в высокой темной траве.
- О чем ты говоришь? - спросила я, вовсе не уверенная, что хочу знать.
- Ты говорила, что вы просто друзья, - сказал Скотт. Он выглядел чуть более растерянным, чем должен был выглядеть парень, который только что так целовал девушку. Особенно если принять во внимание, что девушка отвечала на его поцелуи. - Но… хорошо, хочу сказать, что я же не дурак. Ведь он - ЛЮК СТРАЙКЕР.
- Какое отношение… Люк Страйкер имеет… к ЭТОМУ? - Я искренне ничего не понимала…
…но по тревожному тону его голоса почувствовала, что все не так уж хорошо и что это МНЕ стоит встревожиться.
- Я просто говорю, - сказал Скотт так, будто не слышал меня. Он и смотрел не на меня, а на костер. - Когда я встретил тебя тогда, на каникулах в прошлом году, я подумал, что ты… ну, я подумал, что ты замечательная. Но я и не подозревал, что ты так же думаешь обо мне. Я хочу сказать - ты такая милая. Но ты ВСЕГДА была такой милой. Со ВСЕМИ…
Если бы он ударил мне в сердце кинжалом, меня бы это не так ранило. МИЛАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЖЕННИ ГРИИНЛИ, ВСЕОБЩИЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ.
- Ив самом деле, было очень трудно понять, что с тобой творится, - продолжал Скотт, он говорил так быстро и так взволнованно, будто хотел выговориться, пока не передумает. - То ли я тебе нравлюсь, - я имею в виду, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нравлюсь, - то ли я нравлюсь тебе так же, как и все остальные люди. И тогда Джери сказала мне, что ты ни с кем не ходила на свидания…
О господи. Джери мертва.
…и я подумал, что это просто невозможно. И Джери, она действительно была очень симпатичной, и все продолжалось, и…
Совсем, совсем мертва.
- Ну, ты понимаешь. О да, я понимала.
- И тогда я решил: хорошо, пусть так и будет. Но это было, как… - И здесь Скотт, все еще не глядя на меня, провел рукой по волосам, но не так, как это делал Люк. - Я просто не мог выкинуть тебя из головы. И чем больше времени я проводил с тобой - знаешь, за ланчем, в "Журнале", - тем лучше я осознавал, что хочу быть именно с ТОБОЙ, и что Джери и я… Мы не подходим друг другу.
Хорошо. Оставлю ее в живых. Только чуть живой.
В конце концов Скотт повернулся ко мне и, глядя мне в глаза, - а я не могла разглядеть его глаз в темноте - сказал:
- Но тут появился Люк Страйкер.
- Хорошо, - сказала я, все еще не понимая, при чем тут Люк. - И?..
- И… Ну, он же ЛЮК СТРАЙКЕР, Джен.
- Так что же?
- Не надо, Джен. Ты согласилась пойти с ним на "Весенние танцы"!
- Ага… - сказала я.
И тогда медленно… медленно-медленно… до меня стало доходить, о чем пытался сказать Скотт.
Неожиданно многое из того, что меня раньше смущало, приобрело смысл. Как, например, пакетик с бумажными салфетками там, в автомобиле. Скотт вытащил этот пакетик вместо того, чтобы меня поцеловать не потому, что его ко мне не тянуло,
О нет. Он просто думал, что я влюблена в Люка Страйкера.
ОН ДУМАЛ, ЧТО Я ЗАНЯТА.
Вот о чем он хотел спросить тогда в машине. Теперь я поняла. Вот в чем заключался его вопрос. Влюблена я или не влюблена в Люка Страйкера.
И хотя было совсем темно - и, сказать по правде, мне, в моем шифоновом платье, было довольно прохладно, - внезапно будто взошло солнце.
Серьезно. Я почувствовала, что солнце взошло и согрело меня своим теплом.
- Я пошла с Люком на "Весенние танцы", - стала объяснять я, ослепленная тем, как Скотт смотрел на меня… будто я ТАК МНОГО ДЛЯ НЕГО ЗНАЧУ… - потому что он ПОПРОСИЛ меня пойти с ним, а не потому, что я влюблена в него. В сущности, я, вероятно, единственная девушка в этом городке, которая в него НЕ ВЛЮБЛЕНА. И никогда не была.
- Это правда? - Скотт потянулся и схватил меня за руку, затем сжал ее - не сильно, но не так, как если бы потянул меня, чтобы куда-то идти - обеими руками. - Значит, тебя не трогает то, что он… то, что он и Джери… Тебя это не огорчило?
- Нет, конечно, нет. - Я не смогла удержаться от смеха. Я чувствовала себя так, будто все приходит не на самом деле, а в кино. Солнце сияло, вокруг щебетали птички. Казалось, в любую секунду может появиться радуга и хор запоет "День за днем". - Я никогда не любила Люка так…
И тогда - удивительно, но это произошло - что-то открылось. ПРАВДА. И стало так легко, будто мы разговариваем о книгах или еще о чем-то.
- …так, как тебя.
Вот. Я это сказала. Это слово вырвалось наружу и плавало вокруг нас в пространстве. Слово на букву "Л".
Мне даже захотелось поймать его и запихнуть обратно к себе в рот…
…пока Скотт не сжал мою руку еще сильнее. И теперь это ТОЧНО не выглядело так, будто мы куда-то собираемся идти.
- Ты только что сказала, что ЛЮБИШЬ меня? - спросил Скотт.
Ну, и что мне было делать? Я это сказала. Отступать некуда.
И знаете, что? Я и не хотела отступать.
- С тех пор, с пятого класса. - Я услышала свое странное лепетание, но мне было все равно. - ВОТ почему я никогда ни с ком мг ходила на свидания Ты же уехал. Но потом ты вернулся, и я…
Я больше не могла говорить. Потому что Скотт схватил меня и притянул к себе.
И начал меня целовать.
И тут уж я его не останавливала.
Мы целовались все время, пока сверкал фейерверк. Мы даже не замечали, что взрывается фейерверк…
…наверное, потому, что у нас был наш собственный фейерверк.
Когда мы вернулись к костру - Скотт обнимал меня за плечи, а я его - за талию, подскочила Трина со словами:
- Где вы были? Вы все пропустили… Эй, что?.. - И у нее глаза стали такими большими. - ОХ!
Полагаю, что она заметила руку Скотта у меня на плечах. Или может быть, она заметила блаженную улыбку у меня на лице. По крайней море, потом она рассказывала мне, что я сияла блаженством, даже несмотря на то, что у меня в заколке был цветок Кружева Королевы Анны вместо незабудок, с которыми начинался вечер.