- Нет, нет, - отмахнулась Холлис. - Почти все мы полагаем, что серийные убийцы рождаются с чем-то отсутствующим. Можешь называть это душой или совестью. Что позволяет им быть ужасными чудовищами. Мы не знаем конкретно, действительно ли эта отсутствующая часть - вот и все, что требуется или человек все же может прожить нормальную жизнь, по крайней мере, внешне, не причинив вреда никому. Если ее или его окружение в детстве было заботливым и добрым, и не случилось травмы, существует ли хотя бы возможность того, что человек никогда не совершит злое деяние.
- Но? - Марк продолжал внимательно смотреть на нее.
- Но. Мы абсолютно уверены, что этот отсутствующий элемент в совокупности с детской травмой и оскорблением, раной в голову или какого-либо рода эмоциональным и психологическим шоком фактически всегда рождает что-то злое. Серийный убийца, насильник, педофил, поджигатель и даже террорист. Наклонности, инстинкты, потребности были и раньше. Но что-то случилось, и со временем или в результате одного травматического события, они выплыли на поверхность.
- Я все еще жду, что ты скажешь дальше, - проговорил Марк.
- Прости, что тяну так долго. Вот в чем дело. Касаясь этой темы, мы заходим на неизведанную территорию. У нас есть теории. Есть несколько исследований ООП касательно ситуаций с личностными характеристиками, которые, как мы думаем, были спорны, и не предоставили нам достаточно времени для какой-то настоящей проверки и понимания. Но у нас нет доказательства. Черт, у нас даже нет ничего близкого к доказательству.
- Холлис…
Она подняла руку.
- Марк, травма в детстве или во взрослой жизни, может так же послужить спусковым механизмом для экстрасенсорных способностей. Фактически, некоторые исследования отлично продемонстрировали, что секторы мозга необъяснимо активные у большинства экстрасенсов, так же активны и у действующих серийных убийц.
Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
- Ты говоришь, что у нас серийный убийца, находящийся в Вентуре, и он - экстрасенс?
Будто он сам не рассматривал эту идею, думала Дани с легким удивлением.
- Ситуация ухудшается, - сказала Холлис. - В особом отделе есть экстрасенсы, которые сверхчувствительны к колебаниям электромагнитных полей. Они могут определить необычную экстрасенсорную активность даже на расстоянии. Мы зовем это - отличное понимание вселенной.
- Хорошо. И поэтому?
- И поэтому, в соответствии с отчетами, которые Бишоп получил от этих экстрасенсов, он подозревает, что наш неизвестный объект - один из самых беспокойных экстрасенсов, каких мы, когда-либо встречали, и у него больше одной основной способности. Они - не второстепенны и не вспомогательны. У него они очень сильны и полностью развиты. Мы даже не знаем, сколько способностей у него, и в чем они конкретно заключаются. Может быть он - телепат и ясновидящий одновременно или же обладает способностью телекинеза и исцеления. Может меньше. Может больше. Он может быть живущим, дышащим чудом, созданным тем же неизвестным ужасом, которое и спровоцировало его побуждение к убийствам. Неразбавленное зло - помноженное на десять. И никто из нас, даже Бишоп, никогда не встречался с чем-то подобным.
Глава 11
Ему потребовалось несколько часов, чтобы правильно подрезать ей волосы, но он не возражал. В этом месте сложно было определить, какое время суток снаружи, поэтому он редко смотрел на часы и просто отдыхал, когда чувствовал усталость. Собственно говоря, он был немного помешан, когда дело касалось ее волос. И сам это понимал. Все должно быть идеальным: длина, прическа, цвет. Все было важно.
Он злился, когда какая-либо мелочь была неправильна. Уродливые желтые волосы он срезал и аккуратно сложил в мешок, который был отодвинут в сторону. Он сожжет их позже, так же как и одежду, которую она носила.
В то время как окрашивались её волосы, он аккуратно срезал с нее джинсы и блузку, частенько останавливаясь, чтобы послушать ее стоны и понаблюдать, как ее маленькие холмики груди подрагивают и колышутся. Он оставил ее нижнее белье напоследок. Не спешил. Наслаждался.
Он медленно скользил очень острым нижним лезвием ножниц по ее коже, подхватывая тонкую лямку лифчика, а затем отрезал ее одним точным движение. Затем другая лямка.
Улыбаясь, он немного понаблюдал, как ее маленькие груди поднимаются и опадают. Послушал, как она жалобно стонет. Он положил кончики пальцев на ее живот, закрывая глаза на мгновение, чтобы лучше почувствовать мягкую, теплую кожу и дрожащие мышцы.
Он мог чувствовать свое возбуждение и наслаждался этими ощущениями, но вовремя напомнил себе - это просто прелюдия.
Он хотел продлить ее.
Ее лифчик был обычной хрупкой вещью, и потребовалось лишь одно легкое движение ножницами, чтобы отделить шелковый материал между ее грудями. Он вновь понаблюдал несколько мгновений, практически сдерживая дыхание, потому что каждый судорожный вдох, который она делала, заставлял чашечки скользить дальше друг от друга. Очень медленно, освобождая ее плененную плоть.
Он ждал пока не начал появляться розовый сосок, а затем нетерпеливо убрал лифчик сам, бросая его в стоящий рядом мусорный мешок, где лежала остальная часть ее одежды.
Его рука потянулась, чтобы с жадностью коснуться ее. И ему пришлось заставить себя использовать только кончики пальцев, чтобы медленно обвести формы ее маленьких грудей, по кругу ее вставших сосков.
- Тебе ведь нравится это, милая, правда?
Она издала дикий, приглушенный звук, натягивая ремни на запястьях и лодыжках, и он неодобрительно посмотрел на полоску клейкой ленты на ее губах.
- Я не хотел заклеивать тебе рот. Эта лента просто безобразна. Но ты говорила глупости, а я не хотел это слушать. - Он использовал свой указательный палец, чтобы обводить ее сосок по кругу снова и снова, потер взад и вперед его верхушку. - Я хочу, чтобы ты сказала насколько это хорошо. Я хочу услышать это. Ты будешь непослушной, если я уберу ленту? Или ты выучила урок?
Она издала еще один неразборчивый звук, на этот раз менее дикий.
- Ты будешь вести себя хорошо? Ты скажешь мне, как сильно любишь мои прикосновения?
Она закрыла глаза, слезы потекли из уголков ее глаз, затем она открыла их и кивнула.
Он сжал кончик соска, прежде чем отпустить. А затем с помощью той же руки, потянулся и медленно снял ленту с ее губ.
- Пожалуйста…
- Я ведь говорил тебе ранее, милая - мольбу оставим на потом, - его голос был терпелив, но он позволил ей увидеть сжатые ножницы в его руке. - Не беспокойся. Я скажу тебе когда. А сейчас я просто хочу услышать, насколько ты любишь мои прикосновения.
Она снова закрыла глаза, лишь на мгновение, затем открыла их и судорожно кивнула
- О…Да. Я могу сделать это.
Он скользнул взглядом по поверхности тележки из нержавеющей стали, на которой лежало несколько подготовленных шприцов, и немного нахмурился. Она слишком рассудительна, подумал он. Возможно, даже слишком. Прошли часы с момента последней инъекции, и ему, возможно, скоро придется сделать ей еще один укол.
- Коснись меня, - прошептала она и судорожно втянула в себя воздух. - Я…мне нравится, что я чувствую когда…когда ты трогаешь меня.
Он улыбнулся и аккуратно положил ножницы на низ ее живота, лезвием вниз - к ногам, так, чтобы конец лезвия практически касалось верхушки ее трусиков. Он наблюдал за ее ответной дрожью, услышал ее короткий стон, который она старалась приглушить, и его улыбка стала еще шире.
Он положил обе руки на ее грудь, сжимая, водя ладонями назад и вперед по ее затвердевшим соскам.
- Да, - ее голос был чуть громче шепота - хриплый и скрипучий. - Дотронься до меня. Вот так. Мне нравится это.
Ощущения были приятными для него, но не настолько, чтобы перестать следить за таймером на тележке. Таймер, который отсчитывал оставшиеся несколько минут до того, как он сможет помыть ей волосы. Высушить их и убедиться, что насыщенный коричневый цвет, обещанный на коробке, являлся правильным оттенком.
Он должен быть таким.
Она издала сдавленный звук.
- Я…Я никому не скажу. Пожалуйста, не причиняйте мне вреда! Пожалуйста, о, пожалуйста, не…
Таймер, наконец, зазвонил, и он улыбнулся.
- Хорошо. Время посмотреть - правильный ли цвет.
- О Боже, пожалуйста, не причиняйте мне боли!
- Сейчас, Одри. Я предупреждал тебя об этом. Я решаю, когда придет время умолять меня, помнишь?
- Одри? Я не…Меня зовут не Одри.
Он внимательно посмотрел на нее.
Она облизала губы и быстро проговорила:
- Хорошо. Хорошо. Я могу быть тем, кем ты хочешь.
- Не будь смешной, Одри. Кем ты можешь быть кроме себя самой?
- Да. Прости. Я…я просто забыла. - Ее взгляд метнулся к рабочему столу. - Это должно быть те уколы, которые ты делаешь мне. Я забываю некоторые вещи.
- Правда? Хмммм. Я должен запомнить этот эффект. Для следующего раза.
- Что?
Он слегка наклонился и использовал гидравлический регулятор, чтобы наклонить стол, так, чтобы Y-образная нижняя половина, где были пристегнуты ее лодыжки, поднялась, а верхняя - медленно опустилась.
Она задрожала и прикусила нижнюю губу, но продолжала молчать.
Он подошел к головной части стола, которая сейчас была опущена, убедился, что специально созданная раковина твердо стояла под ее головой, и включил воду. Он подправил температуру, сделал воду настолько горячей, насколько только мог вытерпеть и начал мыть ее волосы.
Она беззвучно ловила воздух, но не кричала.
- Прости, милая, но вода должна быть горячей. Чтобы смыть всю краску.
Он мыл ее волосы, его взгляд отвлекся от этого занятия, чтобы поблуждать по ее телу.
Ему нравилось, как она выглядела на специальном столе. Каждая нога лежит в индивидуальном желобе из нержавеющей стали. Лодыжки с особой любовью привязаны с помощью толстого кожаного ремня. Два канала встречались, скорей в U-образной, нежели Y-образной форме, около 8 дюймов от ее промежности. Однако он и делал это место стола с откидными элементами так, чтобы у него был полный доступ к ее телу. Стол был сделан, чтобы подходить Одри, и он подходил ей идеально.
Он всегда подходил ей хорошо.
Начиная от бедер и вплоть до того места, где находилась ее грудь, стороны стола были прямые и закрытые, с каждой стороны виднелась лишь полоса нержавеющей стали, шириной около пяти дюймов . И повыше, возле ее плеч, стол разветвлялся в букву Т - так, чтобы ее руки лежали в отдельных желобах, а запястья пристегнуты, таким же способом как и лодыжки.
Над крестовиной Т, была поверхность из нержавеющей стали достаточная только для подставки под шею, которая держала ее голову над раковиной.
Он посмотрел на Одри, которая была так красиво привязана к столу, и его улыбка стала шире. Идеально. Просто идеально. Так будет, как только она будет полностью чиста и гладко выбрита в нужных местах.
- Мистер, пожалуйста, вы…
- Одри, не зли меня. Никогда не зови меня мистер, ради Бога!
Она смотрела прямо на него, ее глаза расширились.
- А…уколы. Я не…не помню.
- Дорогой. Ты называешь меня - дорогой, Одри. Всегда.
- Мне жаль. Мне жаль, дорогой. Я больше не забуду, обещаю.
- Я очень надеюсь, что нет. - Он взял шампунь. - Я не хочу злиться на тебя, Одри. Действительно не хочу.
- Нет, дорогой, - прошептала она. - Разозлить тебя…это последняя вещь, которую я бы хотела сделать.
Глава 12
Порочный серийный убийца - это достаточно плохо, думала Дани. Порочный серийный убийца, обладающий неизвестным количеством экстрасенсорных способностей - это, без преувеличения, из рода ночных кошмаров.
Ее ночных кошмаров.
Да и ночных кошмаров кого угодно.
Наконец, Марк, поведя плечами так, будто стряхивая с себя что-то, сказал:
- Хорошо, мы разберемся с этой возможностью или вероятностью, когда придет время. Сейчас же мы просто работаем над этим делом - встаем, узнаем, как движется расследование в Бостоне, и продолжаем расследование здесь. Есть какие-либо возражения?
Все молчали.
И когда он обратился к Холлис, его фраза скорей прозвучала как утверждение, нежели как вопрос:
- Как скоро ты доложишь агенту Бишопу эту информацию?
- С твоего разрешения, в ближайшие пять минут. Конечно это будет строго между мной и им, во всяком случае до тех пор, пока мы не найдем достаточно улик, чтобы убедить директора, что это тот же самый убийца. Или пока СМИ не прознают об этом, и не начнут вести разговоры в этом русле.
- Сколько времени у нас есть до того, как будет привлечено внимание прессы? - спросила Пэрис.
Марк в ответ пожал плечами.
- Ты знаешь, у нас нет местной телевизионной станции и наша ежедневная газета вообще-то известна далеко не своей энергичной работой. Плюс влияет географический фактор - мы практически изолированы, поэтому у нас не так много незнакомцев или людей, которые просто проезжают мимо. К тому же, сейчас много чего происходит в Атланте, так же как и в других крупных городах, расположенных вокруг нас. Поэтому везде есть масса новостей.
- Но зверское убийство двух женщин, - сказала Дани. - Это громкая новость, и не важно какого размера город. Особенно в наши дни, когда СМИ стараются заполучить что-нибудь сенсационное. Когда информация начнет просачиваться…
Холлис посмотрела на шерифа, подняв брови.
- На самом деле сложно сказать по фотографиям, но думаю - место преступления, мягко говоря, было достаточно отдаленным. Но насколько надежным оно было? Как скоро информация начнет просачиваться?
- Мои люди не заговорят. Семьи жертв будут в шоке какое-то время, когда им скажут эту новость. У Боба и Карен не было детей, родители Беки старше и будут все держать в себе. Я считаю, никто из них не пойдет к журналистам, и они будут не очень рады, если пресса пожалует к ним.
- Даже чтобы обратиться к широкой общественности, для того чтобы воззвать к правосудию? Так иногда поступают в наше время.
- Возможно, через несколько недель или месяцев. Но не раньше.
Холлис кивнула.
- Они, вероятно, будут не слишком громко говорить об этом? Возможно, обратятся к обществу за эмоциональной поддержкой? Пойдут в церковь или что-то подобное?
Марк посмотрел на Джордана, который покачал головой и ответил:
- Хантли даже не являются прихожанами церкви, насколько я знаю. А Боб Норвелл никогда не был социально-активным человеком. Я был удивлен, когда он женился.
В комнате воцарилось молчание на несколько минут, после которой Пэрис пошевелилась и сказала:
- Я единственная, кто чувствует вину, потому как знаю о случившемся с двумя пропавшими. А в это время об этом не знают даже их собственные семьи?
- Ты привыкнешь к этому, - ответила Холлис, а затем покачала головой. - Хотя нет, ты не привыкнешь. По крайней мере, я не привыкла. Кто расскажет семьям о случившемся?
- Я, - проговорил Марк. - Я расскажу, когда сможем точно идентифицировать жертв. По результатам ДНК или…
…или найдем остальные их части.
Ему даже не потребовалось это говорить.
* * * *
- Почему ты не взяла меня вчера в свой сон, Дани?
Дани подняла глаза от файла, который изучала, только сейчас осознавая, что она и Марк одни в конференц-зале.
- Только не паникуй, - сказал он. - Джордан повез Холлис на место преступления. Пэрис вернется сюда с минуты на минуту. Так что насчет сна, Дани. Ты опять видела его прошлой ночью.
- Я и не собиралась паниковать, - она, было, собиралась напомнить ему, что они уже находились наедине - в его кабинете, но почувствовала дрожь, засомневавшись - действительно ли они были там вдвоем.
- Дани?
Он видел слишком много, даже не обладая экстрасенсорными способностями. Было в этом что-то мудрое, думала она.
- Просто…хоть я и не взяла тебя с собой, ты все равно был там. Ты был частью моего сна. Ты был там, также как Холлис и Бишоп. И я обладала способностями Пэрис.
- Что?
Дани кивнула.
- Я думаю, что обладала ими и раньше. Просто прошлой ночью я впервые поняла это. Ее самой не было, хотя ей и следовало быть там. Но у меня были ее способности. Даже больше чем ее способности, я думаю. Холлис, казалось, чувствовала, что я… у меня есть какое-то оружие, поэтому мне не нужен был пистолет.
- Подожди. У тебя были способности Пэрис? Я и не знал, что ты и Пэрис можете обмениваться ими, я думал - вы можете просто усиливать способности друг друга.
- Мы не можем обмениваться ими. По крайней мере, раньше не могли. Я никогда не была ясновидящей, да и никогда не обладала второстепенными способностями Пэрис. А она никогда не видела пророческих снов и видений.
- И никогда не могла брать других людей в свои сны?
- Нет. Она никогда не могла делать это. Хотя мы и пытались, когда были детьми.
- А после?
- Однажды, - улыбнулась Дани, - это перестало быть нашим забавным секретом и стало просто-напросто нашей жизнью. Развитие наших паранормальных способностей не было приоритетом для нас. Но так было не всегда. С тех пор как мы начали работать на Убежище, мы сделали много чего в этом направлении, по большей части из-за того, что Джон и Мэгги верят - сестры и братья могут стать лучшими партнерами. И им важно было знать, сможем ли мы.
- И вы обнаружили это?
- Не совсем. Мы знали, что каждая из нас всегда становится сильней, когда мы работаем вместе, как ты и сказал. Мои ночные видения становятся более четкими, а Пэрис становится более сильной ясновидящей.
- Но никакого обмена способностями.
- Я даже и не представляю, как это сделать.
- Но ведь существуют признаки того, что твои способности, по крайней мере, развиваются.
- Возможно. Хорошо, скорей всего так и есть, - Дани пожала печами, несмотря на напряжение, которое чувствовала. - Те ситуации, в которые мы вовлечены, могут полностью изменить нашу жизнь.
- Что ты имеешь в виду?
Дани не хотела разговаривать с Марком на эту тему, но продолжила:
- Команду ООП, так же как и членов Убежища редко вызывают, за исключением тех случаев, когда все более консервативные методы уже использованы. Да и ставки обычно очень высоки, поэтому мы выкладываемся по полной.
- Ты всегда так делала.
- Но не так, как я делаю это, подписав контракт с Убежищем. Правда в том, что мы не знаем каковы наши пределы, никто из нас этого не знает. Всевозможные расследования, ситуации, такие как эта … своего рода тестирует наши пределы. Возможно даже, они позволяют нам миновать их.
- Но? - он внимательно посмотрел на нее.
- Но… иногда результаты не всегда положительны. Мы попадаем на неизведанную территорию, Марк. Вспомни, мы имеем дело с электроэнергией. Ее полно в человеческом теле и в человеческих мозгах. И попытки контролировать эту энергию не всегда работают так, как мы ожидаем.
- Именно поэтому ты не взяла меня в свой сон? Так как поняла, что это опасно.
Она слегка кивнула.