Залезла в давно откладываемые на машину сбережения - и на несколько месяцев изучать: Архангельская область, Кижи, Соловки - архитектура; Пермский край - древние деревянные идолы; Каргополь, Суздаль, Переславль-Залесский - иконы, зодчество! С восторженного восхищения русской древней архитектурой и зодчеством ее интерес сместился к старинной мебели. Посылом глубокой заинтересованности предметом послужило неожиданное открытие. Оказалось, что при всей многочисленной, серьезной и многогранной освещенности архитектуры России практически отсутствует информация о внутреннем убранстве зданий, о мебели тех времен. Скудно, даже банально - лавки, столы, позже сундуки, кое-что про хозяйственные предметы, прялки, ткацкие станки, предметы утвари.
"Да ладно! Да не может быть!" - решила Елена Алексеевна и погрузилась в предмет с азартом бывалого следователя, с головой, по самую макушку. И между прочим, открыла столько нового, небывалого!
Вернулась в Москву и буквально поселилась в Ленинке и в архивах, пользуясь неизъятым удостоверением журналиста, все еще находясь в непонятном статусе - и не уволенной официально из газеты, и не работающей в ней.
Не раздумывая, Лена вновь влезла в "закрома" и поехала по городам и весям с конкретной заинтересованностью предметами древней мебели.
Плохо или вполнакала Елена Невельская никогда ничего не делала, и сложился из всех этих изысканий уникальный материал, подкрепленный множеством фотографий. Когда-то в школе Лена увлекалась фотосъемкой и даже в студию ходила, но с окончанием школы забросила эти занятия. Пришлось вспомнить и еще поучиться кое-чему, чтобы снимать самой, правильно выставлять свет, улавливать нужный ракурс, - словом, много чего пришлось осваивать по ходу, таская с собой тяжеленную аппаратуру. Но когда снимки стали получаться действительно классные, ей каждый раз прыгать от радости хотелось!
В конце концов перед ней была увесистая папка и естественный вопрос: что с ней делать?
Что делать, Ленка решила за одну бессонную ночь. Утром обзвонила самые солидные журналы от интерьерных дизайнерских до "Вокруг света", ничуть не смущаясь, представлялась журналисткой газеты, в которой работала раньше. Надо сказать, что имя ее к тому времени уже было известным в кругах журналистов, чем сейчас она и воспользовалась, предлагая свой материал к рассмотрению.
Почти нигде не отказали!
Лена обошла всех главных редакторов, на меньшее - замов или ответственных редакторов - не соглашалась. Рассказывала вкратце содержание материала, показывала снимки и присматривалась к реакции, к людям. Как-то не хотелось отдавать свое детище в равнодушные руки.
Честно сказать, кое в какие "руки", предложившие напечатать материал, сильно урезав и изменив, и не отдала.
Может, и не сложилось бы ничего, Лена уж подумывать стала, что надо идти каким-нибудь иным путем, но…
Пришла она в известный и солидный, как Лондонский парламент, журнал, освещавший мировую культуру, историю стран и городов, воспользовавшись уже проверенным "заходом" под прикрытием неизъятого удостоверения. Пришла, по большому счету ничего не ожидая: вроде и не совсем в тему, и предположить не могла, что сможет сотрудничать с такими "путешественниками".
Вошла в кабинет главного редактора, увидела Николая Васильевича Забарина и поняла, что никуда не уйдет, пока не уговорит его взять материал!
Уговаривать не пришлось.
Она с энтузиазмом рассказывала о своих исследованиях, находках, показывала снимки, и только набрала наивысшие обороты красноречия, как он ее перебил:
- Оставляйте. Я просмотрю. Контактные телефоны оставьте у секретаря.
Ленка сбилась, а он, посмотрев на нее въедливо и пытливо поверх стильных очков, спросил неожиданно:
- В газете-то своей работаете?
- Нет, - вздохнув покаянно, призналась она.
- То-то, я смотрю, ваших статей давно не видно. Выгнали или сами ушли?
- Ушла.
- Что так? Обладаете прекрасным слогом и вроде в фаворе находились, первые полосы… Конфликт с начальством?
Он чем-то неуловимо напоминал Познера - возрастом, манерой держаться, лицом, морщинами и непростым, мудрым взглядом.
- Все вместе, - чистосердечила Ленка. - И с начальством, и с собой.
Он посмотрел долгим проницательным взглядом и вдруг улыбнулся открытой, щедрой улыбкой.
- Идите, Елена, я просмотрю материал, по возможности быстро.
А в два часа ночи он позвонил.
Ленка, спросонья не понимая, что звонит и, главное, где, долго искала тренькающую трубку, одновременно предпринимая попытки открыть глаза.
- Да! - наконец удалось ей ответить.
- Это Забарин! - по-деловому представился он.
- Какой Забарин? - только не возмутилась она.
Он рассмеялся легким, приятным смехом.
- Спите?
- О господи! - начала соображать Лена. - Николай Васильевич?
- Да уж, не Гоголь, трудно узнать! - пошутил он и резко перешел на серьезный тон: - Рукопись вашу я прочитал. Увлекательнейшее чтение, прям детектив!
И пойди разбери, пожурил или похвалил? Ленка с перепугу не поняла.
- Напечатаем всю, серией статей с продолжением. Завтра в девять утра у меня в кабинете обговорим детали. Все. Спите!
В девять утра стоило ей постучаться к нему в дверь и войти, как Николай Васильевич уже руководил:
- По российским просторам-то за свой счет моталась? - без предисловий и сразу на "ты".
- За свой, - робко села напротив него за стол Лена.
- Ладно, оформим задним числом твое нештатное сотрудничество, какую-то часть денег компенсируем. Все не получится, уж извини. Возьму тебя в штат. Оклад хороший дам.
Елена Алексеевна Невельская, в недавнем прошлом ушлая журналистка острых социальных и криминальных тем, рот открыла от удивления - чудеса!
- Давай, Лена, почивать на лаврах некогда и неуютно, скажу я тебе, двигай дальше! Пока твои изыскания несколько месяцев будут печататься, принимайся за дальнейшее, более позднее, развитие мебели в России, мастеров и так далее. Это интересно.
- Да… - проблеяла она, - я как раз об этом думала.
- Что думать! Иди работай! Ксения Андреевна, мой секретарь, тебе все объяснит, со всеми познакомит. Трудиться, Невельская, трудиться! Я начальник строгий!
Никакой он был не строгий, а самый что ни на есть замечательный начальник в мире. И человек, и журналист-писатель. Его обожали все подчиненные, хотя порой он мог жестко раздавать нагоняи, требовать, особо не церемонясь.
У них с Леной сразу сложились глубоко уважительные отношения и какая-то даже отцовски-дочерняя любовь. Просто повезло необыкновенно, считала Лена, а Николай Васильевич, который не Гоголь, отмахивался и сыпал афоризмами:
- Кто работает, тому и везет! А расслабляться, Елена, тебе не дам, будешь вкалывать, как крепостная!
А она и не расслаблялась, работала с таким восторженным удовольствием, что немного даже побаивалась иногда этого своего состояния "счастье в труде", в прямом смысле, без всяких переносов.
Вот так начался новый этап ее дальнейших изысканий, еще более интересных. И здравствуйте, командировки! Питер, Карелия, средняя полоса России по бывшим усадьбам и губернским городам, Урал - да везде!
Забарин поддерживал, учил многому. За год работы в журнале вышла серия ее ярких, красочных статей, а материала накопилось столько, что и половины не вошло в эти статьи. Он копился, копился, Ленка любовно его складывала, сортировала, до поры и не задумывалась, что с ним делать, но не мертвым же грузом ему лежать!
Однако случился в ее жизни еще один крутой вираж, столь сложный, что как выстояла, до сих пор не знает.
Выстояла.
На злости, упертости, понимая, что не сдастся ни при каких условиях, умудряясь совмещать работу и решение нелегкой проблемы.
Но это другая история. Совсем другая. Справилась, и Николай Васильевич помог.
А тогда, написав заключительную, четырнадцатую по счету статью, внезапно осознала, что все! Все!!!
И как очнулась!
Просмотрела, что сделала, и обнаружила, что посвятила изучению этой темы два года, если считать с того момента, как увлеклась мебелью. И вот она, заключительная большая статья, с анализом современного положения в стране искусства краснодеревщиков, интервью с ведущими специалистами - с выражением преклонения перед их делом, призывно и с осторожным оптимизмом.
Итог. Жирная точка.
Два года, как второе высшее образование получила. И что дальше?
Она ведь вроде журналист? Историю развития мебельного искусства страны изучила, и, как всегда все делала, весьма досконально и обстоятельно, но ведь мебель-то делать она не собирается?
Статью написала, отправила в редакцию, как с любимым человеком рассталась - до слез! Взяла несколько дней выходных, грустила, думала, пересматривая вновь и вновь накопленные за эти годы материалы.
И посетило Елену Алексеевну Невельскую глухой, бессонной ночью озарение!
Во множественном числе.
Первое: есть и другие страны - открытие само по себе! И история их мебельного искусства! Нонсенс, не правда ли?
Второе: а напишет-ка она книгу, куда войдет все собранное и наработанное ею за время исследований. А почему нет?
И третье: а какие из стран в рамках этого направления ей интересны?
Оказалось - многие!
Все взаимосвязано в мире, а уж люди-народы, страны-континенты, традиции-предания, легенды и подавно! Огромное количество сюжетов перекликаются, переплетаются в культуре разных народов. Но поскольку она в своем огороде - например, в русском зодчестве масса элементов похожих, заимствованных или просто идентичных элементам в зодчестве, скажем, северных народов, да и тюркских, иногда и древнеримские мотивы просматриваются, да полно всего!
Викинги!
Вот что интересно! Скандинавия. Уж этого добра в работе древних русских мастеров хватает! Если учесть, что, по последним научным исследованиям, предполагается, что викинги дошли до Днепра и чуть ли не основали Киев. Теория, разумеется, но чем Бог не шутит!
И начать надо с Дании и Норвегии.
Ура!
Еле дождавшись утра, она прибежала раньше всех в редакцию и топталась в приемной, с нетерпением ожидая Забарина. Ксения Андреевна посматривала на ее хождения, улыбаясь понимающе:
- Вы бы присели, Леночка.
- Не могу, Ксения Андреевна! - жаловалась Ленка.
- Невельская, пожар? - строго спросил вошедший в приемную, застав свою подчиненную в состоянии будоражном.
- Я придумала, что дальше! - поделилась радостью Ленка.
- Рабочий энтузиазм приветствуется, - поддержал он, - идем, поведаешь!
Выслушал. План одобрил. И Ленка понеслась осуществлять - архивы, библиотеки, Инет, командировки…
Нормально, поехали дальше!
А книгу она писала-стыковала втайне от начальства, сюрприз Забарину готовила. Но если до конца быть честной - боялась, что не справится, напортачит, да и замах уж больно амбициозный - книга! И кому вообще это будет интересно?
Книга формировалась медленно, отодвигаемая насущными статьями, новыми интересами, командировками, но она про нее не забывала, делала потихоньку, заново погружаясь в тему, подбирая фотографии. "Картинки", как их называл Василий Федорович, он же первый читатель и критик рукописи.
Подытоживая тему, обозначая современные реалии, Лена тогда брала множество интервью у самых известных краснодеревщиков страны. И у Валерия Сологуба, и у Михаила Корвасовского, и у Владимира Бондаренко, даже в Хабаровск летала к известному Павлу Ефремову, да много еще с кем беседовала. Все они, великолепные мастера с мировым именем, единицы, оставшиеся в настоящее время в России, с готовностью делились мыслями, знаниями, потому что болели за свое дело, увы, практически загубленное в советские времена и окончательно добитое в середине девяностых. Сейчас только-только что-то начало восстанавливаться, по крупицам, и мастера не просто реставрировали, а начали делать свои эксклюзивные произведения. Понемногу, но какие! Красотища потрясающая!
И своевременно, и замечательно, что об этом стали писать, говорить, ценить их, наконец, и сами они старались как можно больше рассказать о профессии.
Все, кроме одного.
Некоего Арбенина.
Совершенно уникальный мастер, виртуоз, гений! Лена видела несколько его работ, что называется, вживую и многие в каталоге, так у нее аж дух от восторга захватывало! Что-то потрясающее! Не работа - волшебство!
Но он категорически не давал никаких интервью. Ни в одном печатном издании, в Интернете даже фото его не было, и почти никакой информации - скупые слезы: "В девяносто пятом начал обучение у самого известного мастера России Михаила Захаровича Володарского. Окончил Строгановский университет. В две тысячи втором году перешел от чистой реставрации к производству авторской мебели. Работы Арбенина выставлялись в Архитектурной галерее в Москве и на международных выставках. На выставке в Милане были представлены его кровать и два стула-корытца, на международной выставке-бутике роскоши Elite Life в Нахабине комод и трюмо в классическом стиле…"
Перечисление иных выставок, всяческое бла-бла-бла о произведениях искусства в его исполнении! Ноль информации.
Контактные телефоны для заказа работ, каталог известных уже изделий, и все! Привет!
Ленка окучивала Забарина больше полугода, ныла, умоляла раскрутить этого Арбенина на интервью. Николай Васильевич старался, а в ответ глухая тишина!
- Да и бог с ним, Лена! Зачем он тебе сдался-то? - недоумевало начальство. - С русской темой ты закончила, у тебя сейчас актуальна Скандинавия, ею и занимайся!
- Я задумала переплести интервью их специалистов и наших, - вдохновенно врала Ленка.
- Идея неплохая, почему первый раз слышу? - журил Николай Васильевич.
- А я разве не говорила? - включала дурочку Елена Алексеевна.
- Ты мне голову не морочь, Невельская! - призывал к порядку распоясавшуюся барышню Забарин. - Ты мне плешь проела, подай тебе Арбенина, а тут на ходу причину придумала!
- Ну, Никола-ай Васили-ич, - ныла Ленка.
- "Переплести", - передразнил он, уже миролюбиво, - сейчас придумала?
- Но здорово же!
Не кололась она, сюрприз же все-таки!
- Ничего, - не выказал одобрения, но и не отговаривал Николай Васильевич. - Ну и сделай, у тебя же полно интервью с другими специалистами.
- Они все классные, лучшие! - сверкая глазами, принималась объяснять она. - Они такие вещи делают, глаз не оторвешь! Валерий Васильевич Сологуб с сыновьями такую красотищу творят! А Бондаренко в современном стиле! А Егоров! Звание "Лучший краснодеревщик России" в прошлом году присвоили, мебель без единого гвоздя! Все мастера божественные, уникальные! Но Арбенин особый! У него дерево поет! По нему пальцами проводишь, прямо музыка звучит!
- Это где ты по его мебели пальцами водила? - с подозрением поинтересовался Николай Васильевич.
- Да на одной выставке, - сбилась с восторженной волны девушка Невельская.
- Это, часом, не на той, с которой тебя турнули? - усмехнулся Забарин.
- И не турнули, а интеллигентно попросили, - засмущалась бойкая журналистка.
- Ну да, ну да, под ручки вывели! Помню, - посмеивался он. - Ладно, обойдешься без твоего "особого".
Забарин не знал, что Ленка втихаря книжку готовит и ей ужасно, до визга нетерпеливого хотелось заполучить для нее разговор с этим Арбениным! Вот трава не расти!
Трава расти не перестала, интервью он не дал.
Бирюк какой-то!
Четыре месяца назад Елена Алексеевна робко вошла в начальственный кабинет и вручила Забарину рукопись книги с фотоматериалами.
- Да ты что?! - поразился Николай Васильевич. - Ну деваха! Удивила! - Полистал, просмотрел, поднял на нее взгляд поверх очков. - Дела задвину, читать буду! Иди, не мешай!
Книжка получилась на славу!
И снимки прекрасно вышли, а текст читался как художественное произведение, это она себе как профессионал говорила, а как Лена Невельская сильно сомневалась в своей объективности.
Переживала ужасно!
На презентации стакан с водой опрокинула, облив новенькие туфли, микрофон уронила, оглушив всех присутствовавших, спотыкалась, толком сказать ничего не могла и все думала пугливо: "Да кому эта книга нужна? Специалистам разве?"
Оказалось, что нужна.
Приехало много народу, и Ленка давала автографы, подписывала книги, раскраснелась, не различала лиц, мелькающих перед ней, кивала как заведенная, не понимая, что ей говорят. Василий Федорович стоял у нее за спиной, собирал и "складировал" букеты, подарочки и периодически дергал ее за локоть, чтоб не нервничала слишком.
Единственное, о чем она умолила Николая Васильевича, - никакой съемки! Ни камер, ни фото, даже личных.
- Как это? - возмутился он.
- Ну пожалуйста-а-а! - чуть не плакала она. - Никакой, пардоньте-с, прессы! Не хочу!
- С ума сошла! - ругался Забарин. - А пиар любимого журнала?! Это же общественное мероприятие, мы же похвалиться обязаны!
- Ну, Никола-а-ай Василия… - канючила Лена.
- Дрейфишь? - понял он.
Не то слово! Лена пребывала в уверенности, что никто не придет, кроме коллег и родных-близких, и позориться не хотела.
- Ладно уж, - смилостивился Николай Васильевич, - пару фотографий для внутреннего пользования, а презентацию повторим по полной программе, когда книга пойдет в продажу по регионам. Тогда уж не отвертишься!
А через пять дней после презентации Забарин вызвал ее к себе.
- Не знаю, нужно ли это тебе сейчас, - с сомнением начал он, - но позвонил твой Арбенин недоступный. Сказал, что прочитал книгу, приятно поражен столь глубоким анализом, изложением фактов и уважением к их профессии. Именно так и сказал, ничего более. Выказал готовность побеседовать с тобой.
- Да вы что?! - обалдела Ленка.
- А что ты так возрадовалась? - остудил Забарин. - Серия статей давно закончена, книга вышла. За каким чертом тебе сейчас это интервью?
- Я что-нибудь придумаю! - бурлила на подъеме Елена Алексеевна.
- Ну-ну… - выказал сомнения Забарин. - Он предложил встретиться в кафе, сейчас…
Николай Васильевич порылся в своих записях на столе, нашел, назвал кафе.
- Знаю, - кивнула Лена, готовая стартануть на встречу.
- Пойдешь?
- Обязательно!
- Ну, как знаешь. Подойдешь к администратору, он тебе столик укажет. В двенадцать дня. В воскресенье.
Трепетно ожидаемое воскресенье настало, и она подъехала к нужному кафе в центре, высматривая место для парковки.
Легко и просто! Воскресенье, двенадцать, считай, утра - да пожалуйста, хоть упаркуйся!
Звеня от предвкушения, улыбаясь жизнерадостно, Елена Алексеевна сдала плащик в гардероб и подошла к метрдотелю:
- Я Невельская.
- Вас ожидают, - приветливо улыбнулся он, - я провожу. Прошу сюда.