Это была одна из причин, которая заставила меня влюбиться в нее; огонь, страсть, и необходимость защищать изгоев, даже если это означает стать им самому. Она никогда не попадала ни под какую категорию - она была просто Элла - но сейчас она выглядит как долбанные Степфордские Жены . Она по-прежнему чертовски горяча, сексуальна, и эти длинные ноги, уходящие в бесконечность… Я представлял эти ноги вокруг своей талии неоднократно, и даже сейчас эти же картинки наводняют мою голову, хотя она и выглядит, как чужая.
Ее великолепные зеленые глаза стали расплывчатыми, словно ее угнетало что-то внутри. Она не рада меня видеть и это немного ранит, но еще больше выводит из себя. Элла начинает бессвязно твердить о том, что устала. Она обычно так делает всегда, когда хочет избежать серьезного разговора. Я наблюдаю, как шевелятся ее губы, желаю поцеловать ее так, черт возьми, дерзко, но знаю, она скорее всего пнет меня, если попытаюсь. Поэтому я склоняюсь к ней, вдыхая аромат ее волос, и умоляю пойти со мной куда-нибудь.
Потом она убегает по дорожке и запирается в доме. Я начинаю догонять ее, но фризби врезается в мою голову.
- Прости, чувак, - кричит Итан с ухмыляющимся выражением лица, перепрыгивая через забор, - выскользнуло.
Потирая голову, я хмурюсь на Итана.
- Очень во время, придурок.
Он поднимает руки.
- Я извинился. Ты просто стоял там весь потрясенный, как долбанный подкаблучник, и я подумал, что выведу тебя из этого состояния, - он поднимает фризби с асфальта и протяжно присвистывает на "Мерседес" подруги Эллы, когда обходит его, закатывая рукава. - Чья это ласточка? Постой-ка, это Эллы?
- Думаю, ее подруги.
Я смотрю на заднюю дверь ее дома, раздумывая, стоит ли ворваться вслед за ней и потребовать объяснений, почему она отгородилась от меня на восемь месяцев.
- С каких это пор Элла тусуется с людьми, которые водят машины, подобные этой? - спрашивает он, вглядываясь сквозь тонированные стекла.
- Она пропала на восемь месяцев, - возвращаюсь я к забору, который отделяет двор Эллы от моего, засовывая руки в карманы. - Черт его знает, кто она теперь?
Мне нужно выпить, хотя я не брал ни капли спиртного вот уже восемь месяцев. В день, когда исчезла Элла, без какой-либо записки или прощальных слов, я пришел в бухту, напился и выместил всю свою злость на лице Грэнтфорда Дэвиса. Появились полицейские, и арестовали меня за то, что я был пьян и совершил нападение. Я все еще на испытательном сроке, поэтому вынужден ходить на курсы по управлению гневом в течение некоторого времени. Мне действительно хорошо удавалось контролировать это дерьмо, но спустя пять минут после возвращения Эллы, я был близок к тому, чтобы покончить с этим.
Сейчас я направляюсь на кухню, хватаю бутылку пива из груды льда, и оседаю на диване между блондинкой и брюнеткой.
Блондинка хихикает.
- О, Боже, неужели плохой парень Миша, наконец-то, вернулся?
Я не могу вспомнить ее имени, но подыгрываю.
- Совершенно верно, крошка.
Затем делаю глоток пива и хороню свою боль вместе с Эллой. Она единственная девушка, которая когда-либо была способна довести меня до такого краха. Единственная девушка, которая не хотела меня.
ГЛАВА 3
Элла
- Полагаю, это был Миша? - Лила бродит по моей кухне, затягивая свободную ленту на талии своего цветочные платья. - Он гораздо симпатичнее, чем на рисунке.
- Да, это был он.
Я пинаю коробку по испачканному линолеуму на полу и включаю свет. Дом выгляди по-прежнему: тематические цвета семидесятых, плетеные стулья вокруг стеклянного стола, желто-коричневые столешницы.
- Итак, твой отец живет здесь? - Лила обходит маленькую кухню, и ее взгляд задерживается на столешнице рядом с раковиной, где выстраиваются стеной пустые бутылки.
- Да. Мой старший брат съехал, как только закончил учебу.
Я привожу в порядок ручку своей сумки и направляюсь к лестнице. В доме пахнет испортившейся едой и дымом. В гостиной древний клетчатый диван пустует, а пепельница на журнальном столике переполнена окурками. Работает телевизор, который мне приходится выключить.
- А где твой отец? - спрашивает Лила, когда мы поднимаемся по лестнице.
- Не знаю, - избегаю правды, так как он скорее всего в баре.
- Хорошо, а где твоя мама? - интересуется она. - Ты никогда не говорила, где она живет.
Лила многого обо мне не знает, именно этого я хочу. Тот факт, что она осталась в неведении по поводу моей матери, брата - всех этих сторон моей жизни - позволило мне превратиться в того, кому не приходиться иметь дело с моими проблемами.
- Мой отец работает по ночам, - сочиняю историю. - А мама переехала уже довольно давно. Она живет в Черри Хилл.
Она наклоняется вперед, чтобы рассмотреть портрет моей матери, вывешенный на стене: те же каштановые волосы, бледная кожа и зеленые глаза, как у меня. А еще ее улыбка была такой же фальшивой, как и моя.
- Это твоя мама? - спрашивает она, на что я просто киваю. - Она выглядит так же, как ты.
Моя грудь сжимается, и я поспешно шагаю наверх. В конце коридора дверь ванной комнаты широко распахнута. Угол фарфоровой ванны и пятно на кафельном полу в поле моего зрения. Сердце сжимается сильнее, как только воспоминания настигают меня. Я задыхаюсь от страха.
- Девочка, - сказала она, - я собираюсь вздремнуть, только ненадолго. Я вернусь чуть позже.
Колени дрожат, когда я закрываю дверь. Моя грудь расслабляется, и кислород снова поступает в мои легкие.
- А где живет твой брат? - Лила заглядывает в комнату моего брата, полную барабанов, медиаторов и компакт-дисков. Куча плакатов групп приклеена на стене в плюс к висящей в чехле гитаре.
- Думаю, в Чикаго.
- Думаешь?
Я пожимаю плечами.
- У нас не самые теплые отношения.
Она кивает, словно понимает.
- Так он играет в группе?
- Не уверена, до сих пор ли он в ней. Поскольку его вещи все еще здесь, предполагаю, что нет, - говорю я. - Мой брат играл только потому, что был другом Миши, который в группе. Или был. Понятия не имею, чем он теперь занимается.
- Элла, ты утратила связь со всеми в твоей жизни? - упрекает Лила, подминая подушку под руки.
Ее взгляд вызывает у меня дискомфорт. Избегая откровений, я включаю свет в своей спальне и вздрагиваю от увиденного. Похоже на музей моего прошлого. Листы моих произведений искусства приклеены к стене, обрамленные черной рамкой из скелетов, сотворенной Мишей, когда нам было по двенадцать, чтобы сделать мою комнату более "мужественной". Коллекция медиаторов тянется далеко к комоду. Куча моих сапог устроилась в углу. Кровать убрана все тем же фиолетовым одеялом, на котором стоит тарелка с недоеденным пирожным, покрытым плесенью.
Я швыряю пирожное в корзину. Появлялся ли здесь мой отец после того, как я ушла?
Лила берет в руки гитару и плюхается на кровать.
- Не знала, что ты играла, - она устраивает гитару на коленях и бренчит струнами. - Мне всегда хотелось научиться играть, но мама никогда бы не позволила мне пойти на занятия. Ты должна меня научить.
- Я не играю, - бросаю сумку на пол. - Это гитара Миши. Его инициалы на задней панели.
Она поворачивает ее и смотрит на буквы.
- Итак, горячий парень из соседнего дома еще и музыкант. Господи, я практически падаю в обморок.
- Не теряй голову ни от кого из этого района, - советую я. - А с каких пор ты интересуешься музыкантами? Никогда, до сегодняшнего дня, не слышала, чтобы ты говорила что-то о привлекательности парней, играющих на гитаре.
- С тех пор, как они выглядят как он, - указывает она через плечо на дом Миши, который виден из окна моей спальни. - Этот парниша ну просто источает сексуальность.
Ревность рычит в моей груди, и я мысленно шепчу ей заткнуться. Беру фотографию, на которой мы с мамой в зоопарке, когда мне было шесть. Мы счастливы, улыбаясь, и солнце светит в наши раскосые глаза. Это разрывает мое сердце и я позволяю фотографии упасть обратно на стол.
- Есть низенькая кушетка на колесиках под моей кроватью, на которой ты можешь поспать, если хочешь.
- Звучит неплохо, - она убирает гитару с колен и подходит к окну, отодвигая занавеску. - Может нам следует пойти на вечеринку. Выглядит весело.
Я собираю волосы с глаз, прежде чем вытаскиваю кушетку на колесиках из-под кровати.
- Без обид, Лила, но не думаю, что ты сможешь пережить одну из вечеринок Миши. Все может получиться немного экстремально.
Она сужает глаза на меня, оскорбившись.
- Я могу пережить вечеринку. Это ты никогда не хотела идти ни на одну из них. А на той единственной, на которую я уговорила тебя пойти, ты просто простояла в углу, пила воду и дулась.
Я плюхнулась на кровать, раскинув руки и ноги по сторонам.
- Эта вечеринка не имеет ничего общего с вечеринками братства университета. Это род вечеринок, после которых ты просыпаешься на следующий день на скамейке в парке без ботинок и с татуировкой на спине, без малейшего понятия, что произошло прошлой ночью.
- О, Боже, именно так у тебя появилась эта татуировка на спине - та, о которой ты не хочешь рассказать мне, что она означает, - она ложиться на кровать рядом со мной, и мы рассматриваем постер Chevelle на моем потолке.
- Она означает "бесконечный", - говорю я, натягивая подол своей майки сверху вниз, прикрывая тату на пояснице, и забрасываю руку себе на лоб. - И я не отказываюсь говорить об этом. Просто не могу вспомнить, откуда она у меня.
Лила смотрит на меня грустной мордашкой щенка и хлопает ресницами.
- Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Возможно, это мой единственный шанс попасть на вечеринку, как эта. Те, что проходят в моем старом районе, состоят из лимузинов, маскарадных костюмов, смокингов и моря шампанского, - когда я не ответила, она добавила: - ты в долгу передо мной.
- Как это понимать?
- За то, что привезла тебя сюда.
- Пожалуйста, не заставляй меня идти туда, - умоляю я, сложив руки вместе, - пожалуйста.
Она перекатилась на живот и оперлась на локти.
- Он твой бывший парень, не так ли? Ты лгала. Никто не может нарисовать портрет, подобный этому, того, кого никогда не любил.
- Мы с Мишей никогда не были парой, - настаиваю я, тяжело вздыхая. - Если ты действительно хочешь пойти посмотреть на что похожи эти вечеринки, я отведу тебя туда, но не буду торчать там больше пяти минут, - сдаюсь я, потому что в глубине души хочу узнать о мире, который оставила позади.
Она оживленно хлопает в ладоши и визжит, глядя напоследок в окно.
- Святое дерьмо. Кто-то стоит на крыше.
Как говорится, любопытство до добра не доведет.
- Пошли, тусовщица. Давай покончим с этим.
* * *
Около пятнадцати лет назад этот город был приличным местом для проживания. Затем завод, который обеспечивал рабочими местами почти весь город, закрыли. Люди были уволены, и постепенно город начал вырождаться в бездонную яму, которой является сейчас. Дома напротив выкрашены граффити, и я практически уверена, что мой сосед гонит самогон в гараже, ну или, по крайней мере, делал это до моего отъезда.
Внутри дома Миши куча людей, блуждающих в коридоре. Я протискиваюсь между ними к кухне, которая напичкана еще большим количеством людей. На столе бочонок пива и достаточно бутылок алкоголя, чтобы открыть винный магазин. Атмосфера переполнена запахом пота, и несколько девушек танцуют на кухонных стойках. Люди в основном стоят по углам гостиной, где диваны сдвинуты в сторону, так что группа может разразится на своих инструментах, вопя песни боли и непонимания на пределе своих легких. Я удивлена, что Миша не играет.
- Святое дерьмо. Это... - голубые глаза Лилы округляются, когда она таращится на людей прыгающих вверх-вниз в гостиной, трясущих телами и мотающих головами.
- Как танцующая толпа на рок-концерте, - заканчиваю я за нее, отталкивая невысокую девушку с обесцвеченными волосами со своего пути.
- Эй, - визжит блондинка, когда ее напиток проливается ей на кожаное платье. - Ты сделала это нарочно.
На мгновение забываю, кто я и оборачиваюсь, чтобы испепелить ее смертельным взглядом. Но затем вспоминаю, что я спокойная и рациональная Элла; та, которая не ввязывается в драки и не избивает других девушек.
- Что, девочка из высшего общества? - она ударяет себя в грудь, готовая броситься. - Думаешь, напугала меня.
Лила поддается на ее коротенькую инсценировку.
- Нам очень жаль. Она не хотела.
Песнопения и хаос, наполняющие гостиную, вызывают у меня головную боль.
- Прости, - процедила я извинения и протиснулась между ней и стеной.
Она смеется надо мной, и ее друзья присоединяются к насмешкам, пока не спеша проходят к задней двери. Я собираю всю свою волю, чтобы не повернуться и не повалить ее на пол.
Лила мчится прямиком в бар, организованный на кухонной стойке, плюхает порцию водки в чашку и смешивает ее с небольшим количеством апельсинового сока.
- Хорошо, это было очень напряженно. Я подумала, она собирается надрать тебе задницу.
- Добро пожаловать в "Звездную рощу", - перекричала я музыку. - Землю напряжения и бедняков, где подростки свободно шатаются без трезвого родительского контроля и пытаются устроить драки везде, где только могут.
Она смеется, делает глоток своего напитка, и на ее лице появляется гримаса от горечи.
- Попробуй... - начинает она, затем кашляет, ударяя себя в грудь.
- Ты собираешься пить это? - спросила я. Лила никогда не была большой выпивалой.
Она кивает и прочищает горло.
- Я собиралась сказать: попробуй вырасти там, где нужно получить разрешение, носить определенный стиль обуви, - я удивленно смотрю на нее, и она добавляет: - Если что-то не соответствовало модным стандартам моей матери, то мне не разрешали это носить.
Я отстраняюсь с пути парня с пятнами на коже и шапочкой, прикрывающей его голову, который, кажется, не осознает, что ударяется своим плечом в мое.
- Уверена, было не так плохо вырасти там, где ты выросла. Я имею в виду, в конце концов, был какой-то контроль.
- Да, был, - говорит она тревожно, и ее глаза быстро осматривают комнату. - Не могу поверить, что здесь живая группа. Это как быть на открытом концерте.
- Что? У вас нет живой группы в Калифорнии? - шучу я, слегка улыбаясь, когда наливаю себе стакан воды. - Той, которая устраивает выездные концерты?
Она перемешивает свой напиток соломинкой.
- Не такая группа. Думаю, гораздо более спокойная, со сценой и зрительным залом.
- На мой взгляд, звучит забавно, - натягиваю улыбку и смотрю на часы. - Ты уже готова идти?
- Ты шутишь? - посасывая напиток через соломинку, она запрыгивает на кухонную стойку и скрещивает ноги. - Мы только пришли. С чего бы нам хотеть уйти? На самом деле, нам следует потанцевать.
Мои глаза находят гостиную, где парень с дредами разбивает о свою голову стеклянную тарелку из углового шкафа, и все аплодируют.
- Можешь, если хочешь, но я в своем уме, - говорю я, выпивая воду залпом. - Меня устраивает, когда все мои кости целы.
Прислонившись к столу, я сканирую толпу, с любопытством всматриваясь, где же Миша. Не знаю, почему мне так интересно, но это так. Иногда он поручал свои вечеринки кому-то другому: либо выступал, либо просто уходил в тишину. Я находила его пару раз скрывающимся на шезлонге. Всякий раз, когда он тянул меня к себе на колени, мы разглядывали ночное небо и болтали о недостижимом будущем.
Я обнаруживаю его в углу на диване, рукой обвивающего какую-то блондинку, с выпрыгивающими из платья сиськами. Его волосы спадают ему на глаза; он покусывает губу с кольцом, уверена, сводя тем самым девушку с ума. Они просто разговаривают, но девушка продолжает теребить свои волосы, лежащие на плече, а ее рука лежит у него на груди. Трудно сказать, наслаждается Миша ее обществом или нет. Его всегда было сложно прочесть, когда дело доходило до девушек, потому что он никогда не выглядел заинтересованным ни в одной из них, но иногда, в конечном итоге, оставался с ними на ночь.
Однажды я спросила его об этом, и он сказал, что все было весело, но он просто убивает время, пока я не уступлю своему внутреннему желанию быть с ним. За это я повалила его на землю, от чего он рассмеялся.
- Почему у тебя такое выражение лица? Будто ты раздеваешь кого-то взглядом? - спрашивает Лила, смотря в том же направлении, что и я. - Оу, это...
Мои глаза оторвались от Миши.
- Я ни на кого не смотрела, только на безумие в гостиной.
- Да, верно, - говорит она, поднимая брови. - Ты, безусловно, хочешь его. Это написано у тебя на лице.
- Да будь я проклят, если это не скверная Элла! - ухмыляется Итан Грегори с другой стороны стола, прямо позади Лилы. Он спотыкается об угол, практически ударяясь головой об низкий потолок. Прежде чем я успеваю ответить, он увлекает меня в неловкие объятия своими длинными руками, которые усеяны татуировками. Его серая рубашка пахнет сигаретным дымом, а дыхание - пивом. Он отступает, взъерошивая пальцами свои черные волосы.
- Миша знает, что ты здесь, в его доме?
Я бодро лгу, прекрасно зная, где и чем занимается Миша.
- Уверена, он видел, как я пришла.
- Сомневаюсь. Он искал тебя последние восемь месяцев, - он оглядывается через плечо, кивая Лиле, затем наклоняется ко мне. - Ты в курсе, что он абсолютно подавлен постоянно с тех самых пор, как ты исчезла. Ты действительно взорвала ему мозг, Элла.
- Чистая ложь, - говорю я. Мы с Итаном никогда не ладили, поэтому меня так сильно смутили его объятия. У нас обоих были одинаково тупые позиции, и мы часто сталкивались лбами. Единственной причиной, по которой мы все-таки оставались друзьями, был Миша. Хотя, один раз у нас была секундная связь, но мы никогда не говорили об этом. - Миша не разваливается на части из-за кого бы то ни было. Я его лучше знаю.
Его лицо вспыхнуло, и глаза налились кровью.
- Полагаю, ты не знаешь его так хорошо, как думаешь, потому что он подавлен. На самом деле, все, чем он занимался последние несколько месяцев - это искал тебя.
- Что объясняется вечеринкой, - резко возражаю я. - Предполагаю, это надо так расценивать.
- Первая за пять месяцев, - говорит он. - Думаю, он сделал это только потому, что узнал, где ты, и ему нужно было выиграть время.
- Я знаю его лучше тебя, Итан, он не развалится на части из-за девушек, - говорю я, но съеживаюсь от того факта, что, возможно, не знаю его больше. Многое могло случиться за восемь месяцев. - Эй, Лила, нам нужно идти, уже поздно.
Она смотрит на свои инкрустированные бриллиантами часы "Ролекс" и закатывает глаза.
- Половина десятого.
- Ты уже уходишь? - машет он рукой. - Что за чушь. Ты еще даже не увидела Мишу, и с ним случится полная жопа, если он пропустит встречу с тобой, особенно после того, как ты сбежала от него на подъездной дорожке.
- На самом деле, думаю, мы потусуемся немного дольше, - давит Лила неумолимым взглядом. Она шевелит губами: "он горячий". Затем она соединяет ладоши и продолжает: "пожалуйста, Элла, пожалуйста".