Облокотившись на теплую плиту, Эмбер прилагала отчаянные усилия, чтобы привести в порядок свои мысли. Но, как она ни старалась, ей не удавалось ничего додумать до конца - мешали воспоминания о Максе, его чувственных губах, прижавшихся к ее рту, о трепете, охватившем ее тело в ответ на страстный призыв его губ и рук.
О небо! Что же ей делать? Эмбер тихо застонала, понимая, что никакая сила не может помешать Максу завтра увидеться с дочерью. А что дальше? Он будет настаивать на том, чтобы девочка узнала, кто ее отец?
Эмбер содрогалась при мысли, что спокойный, счастливый мир ее дочери рухнет, а предотвратить беду она не способна. Не исключено, конечно, что Люси, никогда не знавшая отца, обрадуется тому, что она дочь такого красивого и богатого человека. Человека, который может удовлетворить любую ее прихоть, купить, например, пони, о котором она мечтает целых два года.
При этом, если верить мистеру Главеру, Макс не женат. Вряд ли у него, не имеющего своей семьи, возникнет серьезное намерение забрать Люси к себе в Лондон или в другой город, где он сейчас живет. Даже если он предпримет такую попытку, закон будет на ее стороне, в этом Эмбер не сомневалась. Какой судья согласится на то, чтобы ребенка разлучили с его родной матерью? Но, поскольку заверения Макса, будто он приехал из-за покупки дома, чистейшей воды обман, ей следует выведать истинную причину его появления здесь.
Сколько Эмбер ни думала, на ум ей приходило одно и то же: Макс, по-видимому, не только хочет увидеть девочку, но и твердо намерен рассказать Люси, что он ее настоящий отец, долго находившийся в отъезде.
Эмбер пугала мысль, что правда о происхождении Люси получит широкую огласку в городе. Она, конечно, ругала себя за ограниченность взглядов, но стоило ей подумать о том, что в маленьком городке с быстротой пожара распространятся скандальные слухи о ней и поднимется невероятная шумиха, как ее прошибал холодный пот.
- Ах, вот ты где! - в кухню неслышно вошел Макс. - А я не мог понять, куда ты исчезла?
- Платным гостям вход в кухню заказан, - твердо заявила Эмбер, успев заметить, что он сменил пиджак и галстук на черный шерстяной свитер и белую рубашку, выглядывавшую из-под него и подчеркивавшую его загар и крепкие узлы мышц на шее.
- На меня этот запрет вряд ли распространяется, - хладнокровно проговорил Макс. - Прежде всего потому, что, как мы сегодня установили, я фактически являюсь членом семьи.
Эмбер бросила на него уничтожающий взгляд и едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью.
Как нелепо устроена жизнь! Если бы на свете существовала хоть какая-нибудь справедливость, этот испорченный человек давно получил бы по заслугам. Но, по всей видимости, ее подруга Роуз права: вместо того чтобы прозябать, Макс, наоборот, разбогател, сделал блестящую карьеру и стал еще более привлекателен, чем раньше.
- Я слышал, ты отличная кулинарка, - проговорил он, сначала обласкав взглядом ее стройную фигурку, а затем переведя глаза на плиту, где в большой кастрюле варился суп. - Да, запах, признаюсь, замечательный, - добавил Макс с такой очаровательной улыбкой, что у Эмбер сердце замерло в груди.
- Убирайся отсюда, шельмец, - пробормотала себе под нос Эмбер и потянулась за фартуком, висевшим рядом с плитой.
- Ты что-то сказала?
- Да нет, ничего… - Она решительно повернулась спиной к Максу, побагровев от возмущения. Ее непослушные пальцы никак не могли связать тесемки фартука.
- А что ты готовишь матери на завтрак? - спросил Макс и прислонился к огромному кухонному шкафу.
Эмбер в недоумении пожала плечами, вынула готовый хлеб из плиты и поставила на стол поднос.
- Ума не приложу, почему это тебя интересует. Но если ты желаешь во что бы то ни стало знать, то изволь. Я подам ей свежеиспеченный хлеб, домашний суп с луком-пореем и картофелем, а затем яблочный пирог со сливками. Надеюсь, ты одобряешь меню? - ядовито закончила она.
- Бесспорно. Полагаю, у тебя найдется что-нибудь и для меня…
- Что?!
- Мне сегодня пришлось выехать из Лондона на заре. И за весь день крошки во рту не было.
- Рассказывай! - воскликнула Эмбер, едва веря своим ушам. - Подумать только! Сначала ты похищаешь меня на глазах у всех, потом напрашиваешься в постояльцы, потом нападаешь на меня в спальне, а в завершение… - Эмбер энергично помахала деревянной ложкой в воздухе, - а в завершение преспокойно просишь, чтобы я же тебя и покормила!..
- Брось, Эмбер! - оборвал он. - Этот поцелуй наверху вряд ли можно назвать нападением. К тому же я был поражен тем, с какой готовностью ты откликнулась на…
- Ничего подобного! - вознегодовала Эмбер. - Я просто была застигнута врасплох.
- Правда? - протянул Макс недоверчиво, но потом решительно добавил: - Я полагаю, нам обоим лучше забыть этот неудачный эпизод.
- Да-да… Прекрасная мысль, - сказала Эмбер, избегая смотреть ему в глаза и кладя на поднос столовый прибор.
- Но я не шутил. Я действительно голоден как волк, - сказал Макс с обезоруживающей улыбкой. Эмбер упорно молчала, и он продолжил жалобным голосом: - Не можешь же ты не накормить умирающего с голоду человека?
- Не могу? Ты уверен, что не могу? - мрачно поддразнила его она.
Не зная, плакать ей или смеяться, Эмбер подумала, что упорство Макса в достижении своих целей воистину достойно восхищения. Он явно поставил перед собой задачу как можно больше осложнить ее жизнь, превращая все происходящее в фарс.
С ироничной ухмылкой она произнесла:
- Ну что ж! Прекрасно! Я накормлю тебя. Но только потому, что хотя бы один из нас должен вести себя как цивилизованный человек. - С этими словами Эмбер удалилась. Она понесла поднос с едой наверх, к матери.
К сожалению, в этот день Вайолет Грант капризничала. То она говорила, что совсем не хочет есть, то спрашивала, почему дочь так запоздала с завтраком.
В результате Эмбер, твердо решившей не сообщать матери о приезде Макса - а это было нетрудно, так как комнаты Вайолет находились в отдельном крыле здания, - пришлось довольно долго просидеть у постели больной, всячески ее ублажая и успокаивая. Но все было напрасно.
- Если бы дорогой Клайв был жив! Он бы никогда не согласился продать этот дом, - причитала Вайолет. - Клайв был такой добрый, такой щедрый человек. Надеюсь, ты-то понимаешь, как тебе повезло, что ты вышла за него замуж? Такие мужья, знаешь ли, на улице не валяются.
- Знаю-знаю, конечно, не валяются, - закивала головой Эмбер, не желая быть втянутой в бесполезный спор. Все ее силы ушли на то, чтобы уговорить мать съесть суп.
Совершенно неуместные рассуждения матери, объяснявшиеся исключительно ее глубокой депрессией из-за предстоящей продажи дома, в чем-то, однако, соответствовали истине. Клайв и в самом деле был на редкость добрым и щедрым человеком. Но в то далекое теперь время, когда она была без ума от Макса Уорнера, Эмбер и не помышляла выходить замуж за Клайва.
Эмбер до сих пор прекрасно помнила, какие ужас и паника охватили ее, когда лондонский врач подтвердил ее опасения - она была беременна. Их фамильный особняк был продан: иначе она не расплатилась бы с кредиторами отца; мать еще находилась в больнице, и Эмбер жила в Лондоне у тетки, в старом мрачном доме в Кенсингтоне. Крайне нуждаясь в деньгах на пропитание и одежду, Эмбер, к счастью, нашла временную работу на период Рождества в отделе мужского платья в роскошном универсальном магазине.
Ей потребовалось много времени, чтобы осознать, что Макс не намерен к ней возвращаться. И еще больше - чтобы внутренне примириться с этим, подавить в себе боль и чувство унижения. Винить в случившемся было некого, кроме себя самой, прекрасно знавшей, что за Максом с младых ногтей закрепилась репутация отчаянного сердцееда. Однако Эмбер, влюбленная в него по уши, витала в облаках и, давая ему при прощании номер телефона и адрес своей лондонской тетки, даже не задумалась о том, что он ей своего адреса в Америке не сообщил.
Куда ей идти? Что делать, когда родится ребенок? Эти вопросы неотступно преследовали ее ночью и днем. Поделиться своей мукой с теткой, старой девой в летах, было абсолютно невозможно. И прервать беременность Эмбер не решалась. В продолжение бесконечных часов выстаивания у прилавка Эмбер действовала наподобие автопилота в самолете - механически улыбалась вымученной улыбкой клиентам и с отсутствующим видом обслуживала их, а голова ее раскалывалась от напряженных дум. Но вот в один прекрасный день перед ней появился школьный товарищ из Элмбриджа, купивший несколько пар запонок и галстук.
Сын богатого землевладельца, Клайв Станоп рос сиротой и сначала воспитывался в Элмбридж-Холле у дедушки, а после его смерти - в пансионе, в Лондоне. Унаследовав Холл и прилегающие к нему огромные земельные владения, Клайв виделся с Эмбер только мельком, но сейчас обрадовался встрече и настоял на том, чтобы она приняла его приглашение на обед.
Он оказался веселым и приятным собеседником и сумел поднять настроение Эмбер - в течение обеда она не раз хохотала от души. У них оказалось много общих интересов, и Клайв искренне огорчился, услышав о смерти отца и болезни матери Эмбер. Она оттаяла в его обществе и, к своему собственному удивлению, рассказала ему о своей беременности и мучивших ее мыслях о неопределенном будущем.
- Все решается очень просто, - весело заявил он, чокаясь с ней бокалом вина. - Ты выходишь за меня замуж - и никаких проблем. Вот увидишь, мы заживем на славу.
Уверенная, что Клайв пошутил, Эмбер весело рассмеялась. Но, выслушав рассказ Клайва о том, как тоскливо ему одному в огромном старом доме деда, какую бессмысленную он ведет жизнь, в которой главное место занимают карты и вино, Эмбер прониклась глубокой жалостью к якобы удачливому молодому богачу.
- По правде говоря, Эмбер, я исковеркал свою жизнь дальше некуда. Но пока что у меня хватает разума сознавать, что мне необходимо вырваться из этой пучины. Будь со мной рядом женщина вроде тебя, которая помогла бы превратить эту развалюху, мой дом, в уютный семейный очаг, я бы наверняка смог снова стать человеком.
Эмбер возразила, что не может принять столь безумное предложение, но Клайв в ответ стал ей доказывать, что замужество устранит многочисленные трудности, которые так или иначе неизбежно встанут на ее пути.
- Твой единственный источник дохода - твоя работа, правда ведь? Что же будет, когда ребенок появится на свет? Ты отдашь его в приют? Или рассчитываешь жить на те крохи, которые наскребут для тебя в отделе социального обеспечения? Достаточно почитать газеты, чтобы сообразить, какая это кошмарная перспектива!
А твоя мать? - продолжал он. - Вряд ли ей понравится жить в маленькой, заставленной мебелью квартирке, даже если у тебя хватит денег оплачивать ее. Имени твоего любовника ты мне не назвала, из чего я заключаю, что ты еще его любишь. Ну что ж, я вовсе не принуждаю тебя с самого начала лечь со мной в постель. - И Клайв улыбнулся. - Честно говоря, Эмбер, я не вижу, почему двое людей, питающих обоюдную симпатию, не могут, к взаимной выгоде, жить вместе. Не торопись с ответом, подумай, - сказал он в заключение вечера, подвозя ее к мрачному дому тетки.
Эмбер не спала ночами и без конца думала, как ей следует поступить. В конечном счете судьбу ее решило то обстоятельство, что матери Эмбер и будущему малышу требовалась крыша над головой. Клайва согласие Эмбер выйти за него замуж обрадовало чрезвычайно, и он предложил скромно зарегистрировать их брак в Лондоне и вернуться в Элмбридж уже мужем и женой.
В городе, конечно, пошли сплетни, но после рождения Люси большинство горожан приветствовали тот факт, что Клайв Станоп, считавшийся безнадежным гулякой, наконец остепенился и стал примерным отцом семейства. Что же касается Эмбер, то она испытывала к нему глубокую благодарность за его заботу о ней и о малютке, а также за бесконечное терпение, с которым он относился к ее матери, жившей после выписки из больницы с ними.
- Я очень люблю твою мать, хотя иногда она действует на нервы не меньше, чем вязнущее в зубах миндальное пирожное, - смеялся Клайв. - Вообще, я уверен, что впереди у нас годы и годы счастливой жизни.
Так бы оно, вероятно, и было, если бы он не погиб в автомобильной катастрофе, когда Люси едва исполнился годик. Наступили черные дни, на Эмбер обрушилось столько невзгод, что ей некогда было по-настоящему горевать по Клайву. Всю ее энергию поглощала борьба с кошмарными финансовыми трудностями, вызванными его преждевременной кончиной. Семь лет, минувших с той поры, Эмбер худо-бедно, но держалась на ногах, и вот, по иронии судьбы, как раз в тот момент, когда она во второй раз в жизни могла остаться без крова, появился Макс.
Конечно, будь на свете справедливость, судьба не свела бы Эмбер с человеком, который некогда причинил ей столько боли и горя! Но на свете нет справедливости и жизнь нелегкая штука, с горечью думала Эмбер, спускаясь с подносом в руках по лестнице. В глубине души она давно знала: их мимолетная любовь всего-навсего мечта, прекрасный сон и тайная власть над временем, которой наслаждались они двое - Эмбер преследовало видение их двух фигур, залитых ослепительным солнцем среди погруженного в серый туман мира, - не более чем глупая иллюзия.
За эту глупость она в прошлом расплатилась сполна - своими страданиями и сердечной мукой. Но сейчас, по-видимому, ей придется платить снова. Потому что возвращение Макса грозит полным крушением мира, в котором она живет, и она не может предотвратить катастрофу.
Эмбер так разволновалась от этих мыслей, что ей кусок не шел в горло. Сидя за кухонным столом, она лишь ковыряла в своей тарелке, тогда как Макс, напротив, уничтожил гигантскую тарелку супа и гору ломтей горячего хлеба, намазанных маслом, а под конец проглотил две большие порции яблочного пирога со сливками.
- Как вкусно все у тебя! Мой отец, бывало, говорил, что ни один драгоценный камень не выдержит сравнения с хорошей хозяйкой, - улыбнулся Макс, откидываясь на спинку стула и наблюдая за Эмбер, убиравшей посуду со стола.
- Не удивительно, что он так говорил, - кисло заметила Эмбер. - Ведь из-за твоих выходок в юности ни одна экономка не могла выдержать в доме викария больше нескольких недель. Кофе хочешь?
- Да, пожалуйста. - Макс с сожалением кивнул головой. - Ты, наверное, права. Бедный старый отец! Я вел себя тогда отвратительно, да?
- Конечно. - С трудом оторвав глаза от мужественной фигуры Макса, Эмбер дрожащими руками насыпала свежесмолотого кофе в тяжелый металлический кофейник со свистком и водрузила его на огонь. - Честно говоря, я не замечаю в тебе особых перемен.
- Тут ты заблуждаешься. - Макс медленно встал из-за стола. - Поверь мне, Эмбер, ужасная ошибка думать, что я все тот же несчастный наивный юнец, каким был когда-то. Уверяю тебя, с тех пор столько воды утекло!
- Да я в этом и не сомневаюсь. - Эмбер глубоко вздохнула и заставила себя повернуться лицом к Максу. - Послушай, давай прекратим эту пустую болтовню и перейдем к делу. Я хочу знать, почему ты возвратился в Элмбридж и что тебе надо от меня?
Он молча взглянул на нее, а затем пожал плечами.
- Могу и сказать. Но прежде хотел бы получить от тебя ответ на один маленький вопросик, который меня в последнее время очень занимает.
- А именно?..
- История эта, конечно, быльем поросла, но все же… Мне интересно, знал ли Клайв Станоп, что ты в ту пору встречалась одновременно и с ним, и со мной?
Эмбер рот раскрыла от удивления и молча уставилась на Макса. Она приготовилась к новым расспросам, к безжалостным посягательствам на ее дочурку - ждала чего угодно, только не этого. Встречалась ли она одновременно и с ним, и с Клайвом?! Что он несет?
Увидев, что Эмбер взирает на него круглыми от изумления глазами, Макс снова пожал плечами.
- Парня-то уже нет, так что вопрос чисто академический. Но вот одного я никогда не мог понять, Эмбер. - Он помолчал, брови его иронически поднялись вверх, губы искривила усмешка. - Почему, почему из всех людей ты выбрала именно Клайва?
- Он тебе что, не нравился?
- Да, ты права, не нравился, - Макс кивнул. - Я, конечно, искренне огорчился, узнав о его гибели. Но, честно говоря, Клайв всегда казался мне испорченным малым - эдаким слабаком, бросающим деньги направо и налево. Но ты, очевидно, иного мнения?
- Что за вопрос! Конечно, я иного мнения! Клайв был одним из самых симпатичных людей, встречавшихся мне в жизни! - с возмущением воскликнула Эмбер. - Может, он и сбился с пути, когда был помоложе, да и деньги, разумеется, так и не научился считать. Но в остальном это был очень добрый, ласковый и благородный человек, а уж как он ко мне относился!.. Очень, очень хорошо, - заключила она убежденно.
Макс приблизился к ней и саркастически рассмеялся.
- Судя по тому, как хорошо и удобно ты устроилась в одном из самых больших домов в округе, продажа которого сделает тебя богатой женщиной, Клайв был действительно добр к тебе. Очень добр!
- Да как ты смеешь намекать, что я будто бы вышла замуж за Клайва из-за его денег?! Ты… ты абсолютно ничего не знаешь о моей жизни! - вскричала Эмбер, задыхаясь от гнева.
Макс опять недоверчиво усмехнулся, и тут в голове у Эмбер помутилось. Почти не сознавая, что она делает, и желая одного - стереть эту презрительную усмешку с его лица, Эмбер размахнулась и влепила ему звонкую пощечину.
Наступила мертвая тишина. Ее нарушил лишь звук глубокого вдоха, который сделал Макс. Взглянув на Эмбер холодными как лед глазами, он произнес:
- Зря ты это сделала!
- Ты сам виноват… эта твоя презрительная мина! - выпалила Эмбер и в испуге попятилась от рассвирепевшего Макса.
- Ты, значит, не любишь, когда тебе говорят правду в лицо?! - Глядя ей прямо в глаза, он схватил ее за хрупкие плечи. - А правда в том, что ты просто распущенная девка, спавшая одновременно с двумя и охочая к тому же до чужих денег.
- Боже мой, ну это уж чересчур! - вскричала Эмбер. - Кто бы говорил!.. Вспомни свою любимую песню: "Он ее сперва любил, а позднее позабыл"! - Эмбер безуспешно пыталась отодвинуться от нависшего над ней Макса. - Но меня-то ты позабыл, когда я носила под сердцем твоего ребенка. Так что, если хочешь увидеть классический образец негодяя, взгляни на себя в зеркало.
Наступила продолжительная пауза. Макс немного расслабился, его прямая как струна фигура уже не казалась такой воинственной. Побледнев и сдвинув брови, он пристально смотрел на Эмбер.
- И ты хочешь убедить меня в том, что…
- Я и не мечтаю тебя в чем-нибудь убедить! Ты уверен, что во всем разобрался, - бросила зло Эмбер.
Макс медленно провел рукой по ее волосам.
- А когда-то я думал, что знаю тебя, - пробормотал он.
Странная хрипота в голосе Макса заставила Эмбер насторожиться. О Боже! От этого крайне опасного человека ей надо держаться как можно дальше!
- Что ж поделаешь, все мы ошибаемся, - проговорила она, стараясь увернуться, отодвинуться от Макса. Но было поздно: его пальцы погрузились глубже в ее волосы, он ближе притянул ее к себе.
Напрасно Эмбер пыталась удержать в себе злость и возмущение - они быстро уступили место совсем иным чувствам. Она ощутила обольстительный запах мужского одеколона, и в ответ на прикосновение к ней сильных мускулистых ног Макса по ее телу пробежала сладостная дрожь.