– Хорошо, есть у меня несколько талонов за превышение. – Шейна это не волновало. Стиснув зубы и едва дыша, он смотрел на дорогу. На звонок отвечала Мэдди, так что он не слышал голоса Дэни, но Мэдди призналась, что голос был довольно слабым. Дэни сказала только, что ее везут для оказания неотложной помощи и что, если это не доставит много хлопот, хотела бы, чтобы Шейн приехал и подтвердил ее вменяемость, желательно до ее допроса в полиции.
В полиции?
Шейн позвонил на сотовый Дэни, но сработал автоответчик, тогда он попытался позвонить в больницу, но ему сказали, что дают информацию только членам семьи. Затем он попытался связаться с Патриком, но того не оказалось на месте, и Шейн оставил ему сообщение.
Когда Броуди застрял в пробке, Шейна не хватил удар только потому, что он предпринял попытку дозвониться в зоосад. Но коммутатор уже был отключен, так что и здесь ему не повезло.
– Сверни на шоссе номер пять, – подсказал он Броуди.
– Стоим бампер в бампер. Мне что, по тротуару ехать? Что, в конце концов, произошло? Я думал, у вас уже закончился праздник на одну ночь.
– Он перешел на вторую ночь.
– Как? Я думал, это был просто секс.
Так и было. Только потом он вернулся, чтобы заняться этим во второй раз. И в третий хотел бы.
– Я не хочу обсуждать это, тем более сейчас.
– Ты уверен? Судя по тому, как ты выглядишь, Шейн, это гораздо больше, чем секс.
– Броуди?
– Да?
– Заткнись. – Шейн еще раз попытался позвонить на мобильник Дэни, но он по-прежнему был отключен. Он захлопнул крышку телефона. – Проклятие.
– Не отвечает?
– Наверное, стоит снова позвонить в больницу и представиться ее мужем.
Броуди задохнулся и чуть не съехал с дороги.
– Господи, Броуди.
– Извини. Я просто так глупо отреагировал на то, с какой легкостью ты произнес слово на букву "М".
– Ты давай рули.
– Ной прав, – пробормотал Броуди. – Ты совсем дошел.
– Да? С чего это он взял?
– Он сказал, что распознал признаки.
– Какие признаки?
– Невменяемость, например.
Шейн взглянул на спидометр.
– Ты ведешь машину, как старая леди. Можешь переключиться с этой первой передачи?
– Старая леди?
– Серьезно, попробуй вторую передачу…
– Что с тобой, Шейн?
– Что со мной? Дэни в больнице, и никто не может сказать мне почему. Вот что со мной!
Когда они, в конце концов, въехали на больничную автостоянку, Шейн выпрыгнул из машины.
– Шейн, подожди.
– Что?
– Только секс, помни об этом.
Шейн закатил глаза и побежал через двойные двери прямиком к регистратуре.
Там стояла совершенно измотанная женщина в медицинском халате. К одному уху у нее была подведена телефонная, к другому радиосвязь, она просматривала стопку медицинских карт, лежавших перед ней. Телефонный аппарат, раскалившийся от звонков, светился, как новогодняя елка. Женщина давала отрывистые указания кому-то стоявшему позади нее. В двести одиннадцатой нужно было обмыть больного с губкой, в двести сорок третьей сделать переливание крови, а для кого-то из триста шестнадцатой палаты нужно подписать свидетельство о смерти.
У Шейна чуть не случился инфаркт.
– Дэни Питерсон, – сказал он. – Я хочу…
– Подождите. – Она взяла стопку медицинских карт и попыталась переложить верхнюю карту под низ, но вся стопка вывалилась у нее из рук на уже заваленный стол. – О, отлично.
– Дэни Питерсон, – снова обратился к ней Шейн.
– Погодите секунду. Не видите, у меня тут завал.
– Дэни Питерсон.
Она глянула на него, и он понизил тон.
– Это срочно.
– Вы в больнице. Здесь все срочно. – Тем не менее, то ли она заметила что-то в его лице, то ли просто сказалась ее природная доброта, но она согласно вздохнула. – Ладно. Так вы – Дэни Питерсон?
– Нет. – Шейн заставил себя дышать и призвал на помощь все терпение, которое обычно пребывало у него в избытке, но сейчас улетело зимовать куда-то на юг. – Дэни Питерсон у вас. Мне сообщили по телефону о происшествии, и я хочу увидеть ее. Где она?
Сестра склонилась над клавиатурой и напечатала что-то.
– Похоже, в четвертом боксе слева… эй, – окликнула она его, когда он побежал, – вы не можете пройти туда, если вы не член семьи!
Шейн отдернул занавеску четвертого бокса с левой стороны, но он оказался пуст.
Лишь капли крови остались на подушке.
У него остановилось сердце. Просто взяло и остановилось.
– Ой!
При звуке голоса Дэни у Шейна подогнулись колени, но ему удалось обойти кровать.
Она стояла на полу на коленях и держалась за голову.
– Господи. – Он тоже опустился на колени и протянул к ней руки.
– Нет, – очень осторожно прошептала она, стараясь не двигаться. – Не трогай меня, даже не смотри на меня.
– Дэни…
– О Боже! И ничего не говори, пожалуйста… – С осторожностью очень пьяного человека или человека с ужасной ломотой в костях, она медленно выдохнула воздух из легких. – Моя голова еще на месте? Потому что мне кажется, что она сваливается.
– А где чертов доктор?
– У них сейчас аврал, какая-то крупная автокатастрофа. – Она отняла от головы смятое комом полотенце, которое пропиталось кровью.
Господи! Как можно осторожнее, Шейн приложил компресс обратно к ее голове и отвел волосы с ее лица.
От боли у Дэни остекленели глаза. Он наклонился и прижался губами к ее виску.
– Что случилось?
– Долго объяснять.
Кто-то ранил ее, это ясно. Его поразило, сколько ненависти он испытывал к тому, кто причинил ей боль. И это подсказало ему то, что он уже знал. Это не только секс.
Но с этим он разберется позже.
– Мне нужно… надеть эту рубашку. – Дэни с трудом сглотнула. – Но если я пошевелюсь, меня стошнит.
– Я помогу тебе.
– Мне жаль. Не нужно было звонить тебе, но я была напугана и…
– Ш-ш… – Шейн взял ее на руки.
Дэни издала звук, похожий на сопровождаемый болезненным ощущением смешок, но позволила Шейну уложить себя на кровать. Он взял больничную рубашку и развернул ее.
– Ты уже два раза раздевал меня. Интересно, три раза – это чудо?
– Чудо?
– Последний раз.
– Почему?
На ее губах появилась печальная улыбка.
– Дэни? Почему последний?
Она прикрыла глаза. Ее лицо было очень бледным.
– Я думаю, ты или начинаешь паниковать, или, по крайней мере, захочешь удрать от меня.
– Дэни. – Он снял с нее туфли. Ее трясло. Шок?
– Не беспокойся. Я пойму в любом случае.
Поймет ли? Потому что он не понимал.
– Дэни, прекрати. Мы можем поговорить о нас позже. Что с тобой стряслось?
– Честно. Ты можешь идти. Со мной будет все в порядке.
С ней будет все в порядке? У нее вмятина в голове, из которой сочится кровь, а она будет в порядке. Какого черта доктор ушел от нее, когда она в таком состоянии?
И почему она думает, что он тоже уйдет?
Глава 18
Просунув голову в щель между задвижками, в бокс заглянул полицейский в форме:
– Дэни Питерсон?
Шейн посмотрел на него:
– Что вам угодно?
– Вы кто?
– Муж Дэни.
Дэни дернулась и тут же схватилась за голову.
– Нам нужно задать ей несколько вопросов, – сказал полицейский, потом перевел взгляд на Дэни:
– Вы сказали одному из ночных специалистов, что видели труп человека.
Труп человека? Что за черт? Шейн посмотрел на Дэни и увидел, как ее лицо исказила судорога.
– Да, – прошептала она, – это правда.
– Она ранена, – сказал Шейн, испытывая жуткое напряжение. – С этим можно подождать.
– Это займет не более минуты. – Полицейский, видимо, не собирался уступать. – Миссис Питерсон? Где находился этот труп?
– Во встроенном стенном шкафу, в моем кабинете, – тихо ответила Дэни. – Не знаю, был ли это тот же, что я видела до этого.
– До этого? – Эта новость полицейского не обрадовала. – Что это должно означать?
– Дэни, не надо ничего говорить сейчас, – посоветовал ей Шейн и повернулся к полицейскому:
– Вам придется подождать с вашими вопросами, пока ее не осмотрит врач.
У полицейского заходили желваки на скулах, но он кивнул, повернулся и вышел, предположительно, за разрешением произвести допрос. Шейн протяжно вздохнул и погладил Дэни по щеке.
Она схватила его за руку.
– Муж?
Да. Ему не хотелось обсуждать причину, по которой это слово сорвалось у него с языка.
– Сосредоточься. Что за мертвец?
– Ты, наверное, думаешь: "Что за чертовщина?" – да?
– Да. Что за чертовщина?
– Я опять видела мертвое тело.
– Я это слышал.
– Во встроенном шкафу, в моем кабинете. – Дэни с болезненной гримасой легла на спину. – Я и стенные шкафы…
– Ладно.
– Я знаю, это похоже на безумие. – Она судорожно вздохнула. – Я тоже так подумала, поверь мне.
– Так что с тобой-то произошло?
– Не имею понятия. Думаю, моя мать и ее ненормальные связи искалечили мою психику больше, чем я предполагала.
– Дэни, я имел в виду твою голову. Что произошло с твоей головой?
– О! – Она издала звук, который можно было принять за смех. – Увидев труп, я попятилась назад и, по-моему, наткнулась на кого-то.
– На кого?
– Или на что-то. Возможно, я наткнулась на что-то. – Она схватилась руками за голову, будто пыталась удержать ее на месте. – Я не знаю.
– Кто-нибудь еще был с тобой в кабинете? Кроме трупа.
Опустив руки, она посмотрела на него с видом провинившейся школьницы.
– Ты ведь веришь мне насчет трупа, правда?
По правде говоря, ему это казалось невероятным, но он верил в то, что она верила. Прежде чем он успел ответить, в бокс, отдернув занавеску, вошла медсестра.
– Что у нас за дела с этой рубашкой?
Дэни закрыла глаза.
– Я себя лучше чувствую, когда не двигаюсь.
– Мы вас подлечим, не беспокойтесь. Сейчас пройдем рентгеноскопию.
– Может быть, лучше просто возьмете у меня мою голову? – предложила Дэни. – Подлечите ее, а потом пришьете обратно.
Медсестра взяла рубашку из рук Шейна.
– Вот. Давайте я вам помогу.
– Я сама.
– Вы уже говорили это несколько минут назад.
– На этот раз, я имею в виду, именно это. – Дэни подняла руки к пуговицам на свитере. – Дайте мне минуту.
– Минуту, не больше. Вам будут накладывать швы.
– Это необходимо?
– Это нормально, – сказал Шейн. – Я буду держать тебя за руку. – Он будет держать ее за руку? Какой черт тянул его за язык?
Медсестра окинула его оценивающим взглядом:
– А вы, собственно, кто?
Это он и сам хотел знать. Но кто бы там ни тянул его за язык, он свое дело знал туго.
– Я с ней.
– Никому не позволяется находиться здесь, кроме…
– Член семьи, – вставил Шейн, разглядев, наконец, затылок Дэни, когда сестра повернула ее. У него свело живот. – И я никуда не уйду.
– Это мило с вашей стороны, дружок, – похвалила его медсестра. – Но правилами запрещается…
– Я ее муж. – Надо же, как распетушился!
Дэни уставилась на него:
– Ты опять?
– Муж? – недоверчиво переспросила медсестра и повернулась к Дэни: – Почему вы не сказали, что замужем, когда я заполняла вашу карту?
– М-м… потому что я не…
– Новобрачные, – прервал ее Шейн. – Это непривычно для нас обоих.
– Непривычно, – тихо повторила Дэни.
– А, как славно! – Сестра заулыбалась. – И как давно вы вместе?
– Два дня, – пробормотала Дэни, закрыв глаза.
– Два дня? Что ж, неудивительно, что вы забыли!
– Это, как ураган, знаете ли. – Сотовый Шейна завибрировал. Достав телефон, он увидел на дисплее имя Мишель и переключил на голосовую почту. Он разговаривал с ней перед этим и мягко объяснил (снова), что им не следует встречаться. Он понимал, что Мишель так легко не отстанет и ему придется объясняться с ней еще не один раз, но с этим придется повременить.
– Ураган, – эхом отозвалась Дэни, не открывая глаз.
Ладно, это уже начало сводить его с ума.
– С ней все в порядке? – спросил он у медсестры.
– Давайте, вы наденете на вашу жену рубашку, а я пойду, приведу доктора. Тогда и посмотрим, с чем мы имеем дело.
Когда она ушла, Дэни протяжно вздохнула.
– Муж, – пробормотала она.
– Даже не пытайся отвлечь меня. – Она была такой бледной, даже зеленой, и он просто притянул ее к себе, испачкав при этом кровью свою рубашку.
– Извини, – прошептала она.
– Не надо, даже не думай об извинениях. Она судорожно вздохнула и закрыла глаза.
– Дэни?
– Ш-ш…
– Дэни, не засыпай.
– Либо так, либо вытошнит. На минутку только вздремну, ладно?
– Не ладно.
Она доверчиво прильнула к нему, и у него сжалось сердце.
– Дэни.
Она не ответила.
Он словно перестал слышать свое сердце. В его жизни было много травм. В десять лет он вывалился из чердачного окна и с десятиметровой высоты упал на землю. Тогда один из братьев толкнул его, прежде чем он успел ухватиться за висевшую там веревку. Потом были болезненные травмы, когда он играл в баскетбол, занимался сноубордингом… Но стоять здесь, рядом с той, кто ему был небезразличен, когда она ранена, во сто крат хуже.
– Дэни.
– Ш-ш… Она спит.
Облегченно вздохнув, Шейн забрал у нее рубашку и потянулся к ее свитеру.
– Останься со мной.
Свитер застегивался спереди на тысячу крохотных пуговок. Ему удалось расстегнуть три, после чего он решил, что ему ни за что не справиться с остальными, поэтому просто стянул свитер через ее голову.
– Эй.
Ее протест последовал с пятисекундным запозданием и был произнесен таким слабым голосом, что он снова испугался. На ней был бледно-желтый бюстгальтер с маргариткой посередине, между грудей. Его пальцы скользнули по ее груди, но он был так встревожен, что ничего не ощутил при этом.
Оказалось, что трусики у нее тоже были бледно-желтыми. Малюсенькие такие стринги с маргаритками на каждом бедре.
Шейн изо всех сил пытался не смотреть на них.
– Не вздумай снимать с меня белье, – пробормотала Дэни. – Я всегда теряю его, когда ты рядом. – Глаза ее все еще оставались закрытыми, ресницы казались иссиня-черными в сравнении со скулами. – Я не собираюсь лежать здесь голой.
– Не хотелось говорить тебе, детка, но ты уже наполовину голая.
– Не спорь со своей новобрачной.
Шейн успел только засунуть ее руки в рукава рубашки, когда в бокс вошел парень в хирургической робе с медицинской картой в руках.
– Дэни Питерсон? Пора на магнитно-резонансную томографию.
Поскольку аппарат для магнитно-резонансной томографии вмещал только одного человека, Шейн был отправлен в комнату ожидания, где он был волен мерить шагами место вынужденного пребывания.
Броуди, развалившись на стуле, разговаривал по сотовому телефону с Ноем.
– Да, он здесь. – Он стрельнул глазами в Шейна. – Протирает дырку в ковре.
Сидевшая рядом маленькая девочка похлопала Броуди по руке.
Он прикрыл микрофон и повернулся к ней:
– Да?
Ласково улыбаясь, девочка указала на висевшую, на стене табличку, на которой было написано: "В комнате ожидания запрещается пользоваться сотовыми телефонами".
Броуди уставился на девочку.
– Да, не отключайся, – сказал он Ною. – Меня тут воспитывают.
Девочка положила руки на бедра. Броуди ласково улыбнулся ей и поднял палец, показывая, что он почти закончил.
– Говорю тебе, Ной, он такой же чокнутый, как и она. Может, нам стоит вмешаться…
– Она не чокнутая! – взвился Шейн.
– Ной, подожди. С тобой хочет поговорить парень, ухлестывающий за женщиной, которой мерещатся мертвецы.
Шейн вскинул вверх руки.
– Никто не считал сумасшедшим Ноя из-за того, что он влюбился в похитившую его женщину.
– Мы с тобой считали его сумасшедшим, – напомнил ему Броуди. – Ты даже полетел в Мехико, чтобы отговорить его, забыл, что ли?
– Гм! – сказала девочка, выказывая очень серьезное отношение к запрету в отношении пользования мобильниками.
Броуди со вздохом поднялся со стула. При его росте в метр девяносто он возвышался как гора над маленькой девочкой.
Ее это, похоже, не тревожило. Она указала на дверь.
Броуди двинулся к двери, изумленно глядя на Шейна, который, наверное, расхохотался бы над проявлением робости в отношении маленькой девочки со стороны здоровенного хамоватого Броуди, не будь он так сильно встревожен состоянием Дэни. По пути он схватил Шейна за руку и потащил к выходу.
– Эй, я не уйду, пока…
– Да, да. – Броуди не отпустил его, пока они не вышли наружу, где было темно и прохладно. По-прежнему прижимая телефон к уху, он цепким взглядом окинул Шейна. – Я спрошу его, – сказал он. – Ной спрашивает: может, ты влип во что-нибудь и не можешь выпутаться?
– Господи! – Шейн потер лицо. – Я возвращаюсь.
– Подожди. Ной говорит, если ты влип, это хорошо… Что?… Нет, я не собираюсь говорить, что…
Шейн выхватил у него телефон.
– Я возвращаюсь внутрь. Приезжай, забери этого козла, чтобы у меня осталась машина.
– Еще что-нибудь нужно? – спросил Ной.
– Может быть, лоботомию?
Ной тихо рассмеялся:
– Да, это вызывает чувство, немного напоминающее операцию на мозгах без наркоза, да?
– Что это?
– Влюбленность.
– Никто ничего не говорил о… – Господи, он не мог, даже выговорить это слово.
Ной в очередной раз рассмеялся:
– Правильно. Послушай, ты ведь знаешь Броуди. Он станет говорить тебе, чтобы ты убирался вместе со своим членом домой, что ни одна телка не стоит того, чтобы так беспокоиться из-за нее. Но я хочу тебе сказать: поступай по-своему. Потому что это может оказаться самым лучшим событием в твоей жизни.
– Что он говорит? – Броуди хотелось это знать, он пытался подслушать.
– Просто приезжай и забери его, – сказал Шейн, – пока я не расшиб его жирную башку о стену.
– Уже еду.
– У тебя совсем крыша съехала, – сказал Броуди Шейну, когда тот закончил говорить с Ноем.
– Извини.
Из комнаты ожидания выглянула медсестра:
– Кто из вас муж Дэни?
Броуди в ужасе выкатил глаза. Шейн не обратил на него внимания.
– А что с ней?
– Вернулась после томографии, туда сейчас придет врач. Ваша жена страдала повышенным давлением до происшествия?
– Что?
– Доктора интересует ее давление. У нее было повышенное давление?
Шейн забыл о том, что хотел надрать Броуди задницу, и бросился назад в больницу.
– Муж? – услышал он, как пробормотал ему вслед Броуди. – Это уже эпидемия какая-то.
Два неприятных момента досаждают тому, у кого пробит череп. Во-первых, что бы вам ни говорили о наложении швов, но эта процедура очень болезненная. Во-вторых, почему-то с тем, у кого травмирована голова, все пытаются говорить медленно и громко.
Но ощущение от приложенного к голове льда было приятным.