Сиротка наливается кровью и явно готовится высказать мне всё, что она думает о своей новой программе обучения, поэтому я поспешно добавляю:
- Я думала сделать тебе кое-какой сюрприз, когда ты начнёшь преуспевать. Серьёзно.
- Засунь свою сюрпризы туда же, куда и обязанности! Ты просто издеваешься надо мной! И думаешь помахать перед носом какой-то подачкой! Мне они не нужны, слышишь?! Хоть ты мне личный дворец обещай! Поняла?!
- Ну, - я откладываю ручку и засовываю руку в карман пижамных штанов. - Дворца у меня, честно говоря, нет. Поэтому я хотела подарить тебе локон твоей матери… Но раз ты не хочешь…
Я задумчиво верчу в пальцах длинную и вьющуюся серебристую прядь. Я почти машинально стянула её из косы в кабинете Батори, когда он унимал нас с Тотом. Просто очень уж удобно было. Только потом, когда я разглядывала локон, сидя у себя в спальне, смутная мысль оформилась в идею.
- Сучка, - взвизгивает Катарина и кидается на меня. - Отдай! Отдай!
Ну и тяжеленная девчонка! Чуть мне кости не переломала! Некоторое время мы барахтаемся, но силы, надо признать, чертовски неравны. В конце концов Катарина с торжествующим воплем спрыгивает с постели с локоном матери в пальцах. Если бы не чары, применённые Батори, от трофея, пожалуй, осталось бы не так много.
- Моя мать - не твоя собственность, ты, дрянь, - Катарина тщательно наматывает прядь на безымянный палец и зажимает соседними; получается что-то вроде перстня. - И ещё неизвестно, что вообще у тебя останется через месяц-другой. Дома, я смотрю, ты уже лишилась.
Она разворачивается и вылетает в дверь, чуть не сбивая столик с едой и толкающую его Гоську. Якубович с удивлением смотрит вслед умчавшейся сиротке Рац.
- Привет. Ты что, наскипидарила её, что ли? И, кстати, как твоя нога? - интересуется подруга, въезжая в комнату и лягая дверь, чтобы закрылась. - Как у тебя здесь… бедненько, но чистенько. Я хочу сказать, довольно странно придти к кому-то в гости и с порога увидеть кровать. Надеюсь, ты спишь не голая?
- А Шаньи разве уже лёг? - я потираю немного пострадавшую в драке кисть руки. Ну, и здорова же девица, поцелуй её леший!
- Нет, с ним играет Ловаш.
Чёртовы монахи. Теперь меня всегда будет преследовать картина императора, раздирающего на куски собственного сына. А то и пожирающего. Даже волосы на руках дыбом.
Ладно, они сами сказали, что время ещё есть.
- Что ты привезла?
- Всё, что может утешить больную душу. Уж я-то знаю, каково это - получить развод.
Госька плюхается на край постели, извлекает с полочки под столешницей штопор с бутылкой дингача и ловко откупоривает её.
- Мы пока не разводились. У нас просто, ну, ссора, - я осторожно принимаю бокал с тёмно-рубиновой жидкостью. - Дай сюда сразу закуску, а то меня снесёт, не успеем даже поговорить.
Мне на колени увесисто ложится блюдо с нарезанными сырами, пластинками холодной говядины в зёрнышках кориандра и тмина и листиками рукколы - салата, во времена моего детства известного как рокетта.
- Милая, во время ссоры по разным домам не разъезжаются. Ещё и поделив имущество. Ты ведь сюда всё перетащила, верно?
- Только потому, что у меня "всего" было очень мало. Исключительно самое необходимое. И я под арестом, это временно. Кристо ни к чему делить со мной заключение.
- А также ни к чему смотреть на тебя, говорить с тобой и навещать, когда ты больна, - согласное пожатие плеч в Госькином исполнении смотрится исключительно саркастично. - Вот кто бы тебе поесть принёс, если бы не я? Сама ты и не задумалась заказать что-нибудь.
- Да я не очень голодна, - бормочу я.
- Ты говядину по два куска сразу в рот засовываешь. И почти не жуёшь.
Я протестующе мычу, хотя это чистая правда.
- Запивай, запивай. Потом будем сидеть и плакать.
- Не буду я плакать из-за Кристо! Я за него вышла замуж только потому, что мы были обручены его отцом и моим братом. Мне всегда нравились мужчины постарше.
- Ну да, только в позапрошлом году, имея в досягаемости и молодого, и взрослого, того, что постарше ты без колебаний отдала мне, - Госька свой бокал уже опустошила и наполняет снова. - Если бы не выкрутасы Тота, надо бы было тебя обязательно вытащить на шоппинг. Или просто побродить по центру города. Кстати, завтра Ловаш будет с Шаньи весь день, и я намерена пройтись по лавочкам. Тебе купить что-то?
Я облизываю враз высохшие губы и залпом допиваю свой дингач.
- Вообще я хотела отправить за одной покупкой курьера, но никак не могу вспомнить точный адрес. Я там довольно давно была, ещё когда мы с Кристо убегали от вампиров. Ты хорошо знаешь Будапешт?
- Не жалуюсь. Когда только переехала сюда, только и делала, что бродила и осматривалась. Всё-таки новая столица Венской Империи. Странно, что столица сменилась, а название нет. Звучит глуповато, а? - Госька поднимает брови, совсем как Кристо, когда ему что-то кажется забавным.
- Ловаш любит проверенные брэнды, - говядина кончилась, и теперь я набиваю рот сыром. Возможно, он должен тонко оттенять вкус вина, но я, пожирая его, чувствую только то, что реально проголодалась. - Слушай, я помню, что лавочка эта где-то, вот если от улицы Яноша Хуньяди идти мимо, хм-м-м, такой церкви, с чугунной оградой и воротами, и узор на воротах изображает драконов. И, в общем, идти в пригороды. Выкрашенное в томатный цвет здание, вход со двора, в подвал. На двери - чугунная оплётка, с узором в виде рун и всякой такой ерунды. Так вот, там продавали разные штучки для гадания. Можешь мне купить колоду Таро с рыцарем на обложке? Очень интересная рисовка, нигде такой больше не видела. И парочку амулетов, на твой выбор.
- Собираешься податься в гадалки?
- Вроде того. Ну как, сделаешь?
- Ладно. Ты как, уже готова плакать на плече?
- Нет. Меня в сон повело от вина. Сейчас дожую салат.
- Как знаешь! В конце концов, подушка впитывает все слёзы, так говорят, верно? - подруга вынимает вторую бутылку дингача и, прижав её к груди, устремляется на выход. Уже взявшись за ручку двери она спрашивает:
- Прислать к тебе Ловаша?
Я не успеваю отшутиться, потому что сразу за этим следует звонкое:
- Ой, Кристо! Привет. И пока, спокойной ночи.
Мой муж провожает уходящую Гоську сумрачным взглядом и заходит в спальню только затем, чтобы поставить на госькин столик промаслившийся бумажный пакет с эмблемой сети пирожковых "Смачка" и высокий стакан с соком. Моё "спасибо" вряд ли догоняет его стремительно удаляющуюся спину.
Чёрт знает что, затяжную тихую истерику устроил мне муж, а чувствую себя виноватой я. Как он умудряется это делать?
***
- Вам следовало просто попросить. Боже мой, отделка кабинета - не та вещь, из-за которой надо много думать и много волноваться, - так звучит краткий ответ Батори. Почти обидно краткий после того, как я целый час репетировала непринуждённый заход на тему, вопросы и аргументы. - Я распоряжусь, чтобы вам принесли необходимые каталоги. Просто выберите и ни о чём не думайте. Это мой дворец, и мои финансовые заботы. Пока вы у меня в гостях, я хочу, чтобы вы чувствовали себя комфортно.
Надо признаться, что в салоне, где мы сидим на сей раз, мне более, чем комфортно. Пространство не настолько большое, чтобы я чувствовала себя потерянной, и не такое маленькое, чтобы стены давили на меня, как в кабинете; голубые обои с ненавязчивым узором из белых роз и светло-зелёных вертикальных полосок, лёгкая мебель, навевающая ассоциации со средиземноморским курортом. Просто чудесная декорация, нравится мне гораздо больше, чем чёрные стёкла и белизна веранды.
- О. Спасибо, - я вяло шевелю вилкой спагетти под сливочно-грибным соусом у себя на тарелке. Похоже, Ловаш слишком близко к сердцу принял факт, что мне приелась венгерская кухня, и поставил целью кормить меня каждый раз блюдами другой страны. По крайней мере, каждый раз, как вообще вспомнит о том, что мне надо бы поужинать, как сегодня. А завтракала и обедала я пирожками, оставленными с вечера Кристо, запивая водой из графина. Вызывать курьера нарочно я застеснялась, а документов для ознакомления сегодня не приносили. По счастью, горничная наконец принесла зарядку, и мой коммуникатор ожил, давая мне приобщиться к мировому информационному потоку. - Да, я же вас хотела поздравить. Прочитала сегодня в сети, что венгерский дворянский союз признал вас последним представителем венгерской части рода Батори официально. Хороший повод для тоста, да?
Я протягиваю над столиком пустой бокал.
- Ну, вообще токайское, тем более мускатное, пьют уже с десертом, - замечает император. - Спагетти лучше запивать минеральной водой.
- С минеральной водой тоста не выйдет, и вообще, делайте скидку на цыганские вкусы. Тем более, мне сегодня не идти до спальни самой, - я похлопываю по подлокотнику кресла-каталки. - Я могу выпить вина столько, сколько захочу. Вы же не пожадничали и у вас есть ещё бутылка?
- Если понадобится, принесут, - заверяет Батори. - Ладно, уговорили.
Он наполняет бокалы золотистым вином. Вообще действительно шикарным токайское мускатное не считается, но у императора слабость к традиционным венгерским винам. Эта деталь, да ещё длинные волосы, заплетённые на затылке в косичку - как ни удивительно, всё, что в нём есть от вампирского консерватизма. Многие упыри даже мобильные телефоны не признают. Особо престарелые и от домашних аппаратов шарахаются. Неудивительно, что они до сих пор не сумели захватить мир - они не могут совладать с его изменчивостью. Никто, кроме Батори и его "семьи".
Мне приходит в голову, что здесь тоже скрывается какое-то волшебство. В своё время, очутившись на прёмзельской квартире Ловаша, я обнаружила там целый шкаф, забитый книгами по магии, включая даже еврейские.
- За сегодняшнее признание, - провозглашает император, легко касаясь своим бокалом моего. Так легко, что звон рождается почти невесомым.
Сладкое, с мускатным привкусом вино кажется мне куда вкуснее более "изысканных" сортов. Хоть убейся, не удаётся мне уловить их прелесть. Да, вкусы и привкусы, и послевкусия - это я всё различаю. Но проникнуться не могу. Кисло, да и всё.
- Возвращаясь к теме покупок. Я заметил, что ты… вы заинтересовались гаданиями. Просто внезапно появившееся увлечение или за этим стоят какие-то размышления?
Я отпиваю ещё немного, чтобы успеть подумать. По счастью, я совсем недавно вспоминала теории Твардовского относительно ожерелья.
- Ну, пришло в голову проверить одно предположение. Ведь Сердце Луны - единственный жреческий артефакт, использующий цыганскую магию. Мне кажется вероятным, что одно из проявлений его силы - способность к гаданию.
- Интересно. Да, я думаю, стоит попробовать. Точные прогнозы и оценка ситуации лишними не будут никогда. Вы раньше гадали когда-нибудь?
- Да, в детстве, по руке. Потом перестала.
- И как получалось?
- По крайней мере, работницам прёмзельских фабрик нравилось. Это единственная рекомендация, которую я могу предоставить, - неловко усмехаюсь я. - Как и любая цыганская девчонка.
- Мне подходит. Ешьте, наконец. Осталась ещё половина тарелки. Я знал, что у вас вместе с настроением падает аппетит, но ведь не после дня без завтрака и обеда. Или вы не любите спагетти? Я прикажу обезглавить повара, если они вам не по вкусу.
- Вы ведь шутите? - я даже чуть вином не поперхнулась.
Ловаш смотрит на меня поверх поднятого бокала.
- А что такого в том, чтобы отрубить голову? Вы, помнится, раньше не брезговали этой операцией.
- Вы ведь опять шутите? То было на охоте. Или я вампира, или вампир меня. Оставлять за собой упыря израненным, но не упокоенным, было всё равно, что смертный приговор себе подписать.
- Откуда вы знаете? Вы пробовали?
- Я не… но… все знают. Я не хочу, чтобы повару рубили голову.
- Вы просто смотрите предвзято, - Батори ставит, наконец, бокал и откидывается на стуле. Он выглядит пугающе серьёзным. - Давайте я велю привести кухаря сюда и сам, лично, окажу ему такую честь - обезглавлю. Саблей. Вы сможете сравнить. Не отличается ничем.
- Ловаш, но… да, я согласна. Ничем не отличается. Вы абсолютно правы. Мне очень жалко, что я раньше убивала вампиров. Я думаю, никого не надо убивать без особой причины. Никогда, - мне становится страшновато.
- Отвратительный ужин - замечательная причина. Если тебя пригласили на кухню императора, будь добр отвечать за качество еды, - Батори поднимает руку, привлекая внимание побледневшего, я от стола вижу, гвардейца-"волка", вытянувшегося возле двери.
- Нет, пожалуйста, - у меня перехватывает горло, и голос выходит похожим на писк. - Пожалуйста, ради меня. Я сейчас съем все спагетти, они хорошие, правда. Очень вкусные.
- О! Отлично. Это всё, чего я хотел. Ешьте, - опустив руку, вампир расплывается в своей знаменитой сверх-обаятельной улыбке. - Ешьте же. Ну, право, не надо на меня так смотреть. Я всего лишь пошутил. Разве не забавно получилось?
"Забавно"? Да что с ним такое?! Я в жизни не могла представить, что великий гуманист Батори способен на подобные шуточки. Это не может быть старческое безумие вампиров, ещё слишком рано!
- Ну, я… я просто… Святая мать, - я еле успеваю перегнуться через подлокотник качалки, чтобы рвота не попала на стол. Спазмы длятся так долго, что желудок продолжает сокращаться, когда в нём не остается ни грамма злополучных спагетти и ни капли соуса. Я слышу, как император вскакивает и взволновано требует вызвать врача.
- Мне лучше, - бормочу я. - Мне нужно ещё вина. Не надо никого никуда вызывать, пожалуйста. Пожалуйста.
Рука Батори подрагивает, когда он наполняет бокал и протягивает его мне.
Впрочем, извиниться ему не приходит в голову. Так что извинения бормочу я, спешно удаляясь - с помощью санитара - с пустым желудком. В пустую спальню.
По крайней мере, мой вечер может быть ещё спасён. Если Якубович опять зайдёт ко мне сегодня. Я готова сама ей за столом прислуживать, если она сумела найти дом, где я встречалась с фон Адлигарбом и компанией.
Госька приходит, когда я уже теряю всякую надежду - без малого в полночь. Снова вкатывая вперёд себя столик. Я даже успеваю отойти от ужина и просмотреть для начала книгу с рунами. Искомая мной руна - крест с перекошенной поперечной перекладиной, на двери ордена птички вписанный в прямоугольник - называется "Наутиз в германских областях, Наутс в Пруссии или Невилтис в литовских землях Польской Республики". Её соотносят с богиней Скульд, у пруссов известной как Скэлинья, а у литовцев - Сколе, что является титулом Лаймы. Следом я залезаю в справочник по мифологическим существам Европы - толстенную книгу длинной и шириной чуть не с чемодан. Вот тут у меня начинает голова кругом идти. Скульд, равно как и Скелинья, называются богинями долга, а Лайма - счастья. Как поясняется, титул Сколе является для неё поздним, порождённым новоязычниками, считающими её литовским воплощением младшей из норн - и да, действительно, Лайма - одна из трёх богинь судьбы. Как и Скульд со Скелиньей. Как ни странно, все три при этом - я делаю мысленно пометку - отвечают за раскрытие способностей и реализацию потенциальных возможностей. Неудивительно, что волшебство парней в масках так напоминает чарование обычных вампиров - только усиленное многократно. Очевидно, вот оно, реализация всех скрытых возможностей и так имеющегося дара.
Когда Госька толкает столиком дверь, я как раз не без доли удивления знакомлюсь с тем фактом, что новоязычники Литвы считают Гильтине, богиню несчастий и смерти, не сестрой или напарницей, а вторым лицом Лаймы. На мой взгляд, подобные взгляды попахивают нездоровым увлечением восточными философиями и особенно разного рода азиатскими веществами.
- Привет. Теперь я с извинениями, - не очень-то скорбно сообщает подруга. - Насколько я понимаю, я случайно сорвала ваше с Кристо примирение. Впрочем, не уверена, что тебе это сильно навредило. Прискорбнее то обстоятельство, что в результате ты неудачно поужинала кое с кем постарше. В общем, я привезла тебе удачный ужин. Ты же красное любишь больше белого?
В её руке появляется бутылка с уже знакомой этикеткой на хорватском.
- По крайней мере, против хорошей дозы дингача ничего не имею, - я отпихиваю чемоданокнигу к краю постели. - Я тебе показывала помидор на ноге, да?
- Нарочно - нет, но зайти и не заметить я не могла, в тот раз он был не под одеялом. Ещё не дозрел до баклажана? - Госька вручает мне почти полный бокал и спешит наполнить свой.
- Только обещает. А что, весь дворец теперь сплетничает о том, как меня рвало под ноги императору?
- Император изволит утверждать, что бывало и хуже: тебя, мол, выворачивало ему и непосредственно на ноги, - как и в прошлый раз, Якубович водружает блюдо с закуской мне на колени. На этот раз она принесла колбасы, снова сыра, немного нарезанного сладкого перца и… да, сегодня же мне пора есть кровь. - Он мне сам рассказал, так что про дворец не поручусь. Может, обойдётся.
- Брось, там был "волк". То, что знает один цыган, на другой день узнает две сотни. Мы жуткие сплетники. Кроме разве что меня. Хотя, наверное, поэтому я и узнаю всё позже всех, - я нехотя подцепляю вилкой маленькую чёрную лепёшку крови Батори. Мной овладевает отвращение - словно через слизистые моего рта и желудка можно заразиться желанием обезглавливать поваров.
- Значит, я не так уж навредила. Кристо уже завтра узнает, что тебя буквально тошнит от Ловаша, и прекратит думать о тебе всякую гадость, - Госька, радуясь этой мысли, салютует мне бокалом.
- Или решит, что я забеременела от какого-то более подходящего мужчины. Знаешь, у императора репутация человека, который постоянно делает бастардов, - я, наконец, проглатываю жареную кровь и спешно запиваю её сразу половиной бокала дингача.
- Брось, для тебя забеременеть от вампира почти так же смертельно, как и от "белого волка". Ты сама рассказывала что-то такое.
- Только если объединяющее нас Сердце Луны не снимает каким-то образом опасности. Я как раз изучаю этот вопрос.
Госька аж рот открывает:
- Ты изучаешь возможность забеременеть от Батори? Серьёзно?!
- Нет, пока что просто исследую свойства ожерелья. Кто знает, что там откроется. Вот, например, - я вспоминаю о Тоте с его прослушкой, - не увеличивает ли оно способности к предсказанию или точность гадания. Кстати, ты нашла магазинчик с картами?
- Да. То есть нет. То есть… я нашла дверь с чугунной оплёткой, я думаю, это она, другой такой нет. И здание всё ещё томатного цвета. Но там сейчас ничего нет, дверь закрыта, и дворник - такой симпатичный молодой цыган, - Госька мечтательно улыбается, - сказал, что ничего здесь не продаётся года два точно.
- Но, может, ты что-то напутала? Ты шла от Яноша Хуньяди мимо…
- Да, мимо той церкви с воротами, и дошла, и нашла, дом с дверью с чугунными узорами стоит на…
Я задерживаю дыхание.
- На этой улице…. чёрт, на улице… да, неважно. Я её нашла, будь уверена.
- Тогда скажи адрес, раз нашла.
- Слушай, ну, не помню я улицу. Хочешь, крест поцелую. С чего ты взяла, что мне интересно тебя обманывать? Я, между прочим, все ноги истоптала, пока ходила там вокруг да около.