Одарив дам на прощание торопливым воздушным поцелуем, несостоявшийся любовник натянул второй сапог и помчался в конюшню.
У него оставалось совсем мало времени, чтобы выбраться из замка, прежде чем граф и его братья бросятся в погоню. Не то чтобы Мак-Аллистер боялся этих рыцарей. Напротив. Он и вправду мог убить их всех, но в этом-то и была проблема. Брейдену претило убивать человека из-за легкого флирта.
Женщины были забавны. Они были его raisond’etre (8). Однако ни одна женщина не стоила его жизни, и он бы никогда не лишил жизни другого человека из-за женщины.
Много лет назад он уже усвоил один суровый урок.
И вообще, пора домой. Эти англичанки довольно приятны, но все-таки больше других Брейдену были желанны девушки шотландского Нагорья. С нежными, певучими голосами и яркими улыбками, они - словно дарованные землей прекрасные самоцветы. Настало время вернуться в их объятия, которые они вновь раскроют для него. Да и кое-что еще они раскроют перед ним с превеликой радостью.
Горец улыбнулся своим мыслям.
Со скоростью тренированного воина он оседлал своего коня и покинул конюшню прежде, чем граф сумел выбраться из центральной башни своего замка. И разумеется, еще до того, как его преследователь выскочил во двор, Брейден уже промчался через за́мковые ворота.
Перемахнув через живую изгородь - последнее препятствие на пути к свободе - всадник устремился на север.
Вперед, Дьяун! (9), - подбодрил он своего черного жеребца, наклонившись к его чуткому уху. – Посмотрим, какие еще неприятности мы сможем найти на своем пути. Ведь мы же их наверняка найдем?
______________________________
Примечания переводчика:
Генрих II Плантагенет по прозвищу Короткий Плащ, 23-й король Англии (5 марта 1133 г. - 6 июля 1189 г.), первый английский король из династии Плантагенетов, коронован 19 декабря 1154 г. Название Плантагенеты произошло от того, что отец Генриха II - Жоффруа Красивый - украшал свой шлем веткой Дрока (лат. planta genista).
В виду наличия различных вариантов произношения гэльских и прочих имен, все имена персонажей романа даются в авторской транскрипции, если таковая оговорена автором.
Гент- город во Фландрии, (современной Бельгии), в описываемые в романе времена являлся вторым по величине городом Европы, уступая только Парижу.
Piety – "благочестие" (англ.)
Сюрко ("supertunic", "surcote") - европейская верхняя одежда IX-XIV вв., одевавшаяся поверх туники. Развилась из прямоугольного куска ткани с прорезью для головы и рук, позднее стала Т-образной формы, доходила до лодыжек, а затем превратилась в просторный плащ, похожий по покрою на пончо, без рукавов, длиной чуть ниже колена, с разрезами в передней и задней части, часто украшенный гербом владельца.
Здесь в оригинале игра слов, звучащих одинаково: "tale" - рассказ, сказка, история (англ.), "tail" - одно из значений этого слова - "задняя часть" (англ.)
Киртл - облегающее женское платье IX-XV вв., обычно имеющее шнуровку, с коротким или длинным рукавом и юбкой, расклешенной от бедра.
Raison d’être – "смысл жизни" (фр.)
Дьяун (Deamhan) - на языке шотланских кельтов (гэльском), которым во времена, описанные в романе, пользовалось население Северо-Шотландского нагорья, означает "демон".
Глава 2
Килгаригон, Шотландия, три недели спустя.
Локлан Мак-Аллистер был, по мнению большинства, человеком дела и разумным мужчиной. Вождю клана (9) и полагалось быть именно таким.
Но это…
За двадцать восемь лет своей жизни он еще не сталкивался ни с чем подобным.
Где это видано: ни одна женщина в Килгаригоне не будет готовить пищу своему мужчине и не разделит с ним ложе до тех пор, пока он, их лэрд (10) не согласится прекратить вражду с Робби Мак-Дугласом!
Мак-Аллистер всё еще не мог прийти в себя от такого безрассудного требования. Воистину, женщины сошли с ума. Все сразу. Но сильнее всех свихнулась Мэгги инген Блэр (11).
Он уже готов пойти и задушить бабью предводительницу собственными руками.
И он был далеко не единственным, кто жаждал это сделать. Снисходительность мужчин клана быстро истощалась, и до Мак-Аллистера уже доходили слухи о том, что его горцы собираются разобраться с этой девчонкой своими силами.
Каждое утро он опасался, что обнаружит ее несчастный разлагающийся трупик, прибитый гвоздями к дверям его цитадели (12) или свисающий с крепостной стены.
Вождь раздраженно окинул взглядом чистый, богато украшенный зал своего замка.
Его младший брат Ювин, расположившись за столом, раскраивал ножом кусок мяса, который несколько минут назад голодный лэрд самостоятельно попытался поджарить.
Лучше бы он посолил и зажарил свои кожаные сапоги. Определенно, подошвы получились бы на вкус не хуже, чем эта говядина.
Если бы не серьезность положения, Локлан бы рассмеялся при виде Ювина, пытающегося пристроить длинные ноги так, чтобы они не торчали из-под стола. Немного было в клане мужчин, чей рост приближался бы к росту брата, в котором было целых шесть с половиной футов (13). И хотя Ювин было сухопар, тело его было настолько мускулистым, что при взгляде на него даже самые крепкие воины судорожно сглатывали от испуга.
Но гораздо больше, чем размеры, в Ювине пугал его суровый нрав. Улыбался он нечасто. Собственно говоря, он полностью избегал общества большинства людей и очень редко выбирался из пещеры в холмах, которую называл своим домом.
Однако, не смотря на угрюмость, Ювин обладал способностью зрить в корень и называть вещи своими именами. Именно по этой причине лэрд и вызвал младшего брата, прервав его отшельническое уединение.
- Что же мне делать? – обратился он к Ювину, пытающемуся разжевать мясо. Тот старательно работал челюстями и больше напоминал в этот момент корову, которая перетирает зубами жвачку, чем того воина, каким знал его Локлан.
Кое-как проглотив полупережеванную говядину, гигант философски ответил:
- Учись стряпать сам, если не хочешь протянуть ноги с голодухи.
- Ювин! – прорычал Локлан. – Я серьезно!
- Так и я тоже, - пробурчал в ответ здоровяк, отталкивая деревянный поднос с остатками мяса.
Он сделал огромный глоток эля (14), чтобы перебить мерзкий вкус обугленной говядины во рту и заявил:
- Тебе нельзя и дальше питаться такой дрянью, а то не дотянешь и до следующей недели.
- Ювин… - начал Локлан.
Но тот, не обратив внимания на предостерегающий тон брата, перебил:
- По-моему, эту проблему очень даже легко решить.
Локлан замер:
- И как?
- Идешь на церковный двор и вытаскиваешь оттуда эту самую Мэгги инген Блэр, вскинув на плечо. А затем заставляешь ее приготовить нам что-нибудь по-настоящему съедобное.
Вождь шумно вздохнул:
- Думаешь, мне самому такое не приходило в голову? Но ведь она же находится на священной земле, неприкосновенность которой я не могу нарушить.
Ювин медленно поднялся из-за стола:
- Тогда это сделаю я. Скорее в аду покроется льдом трон Сатаны, чем я позволю еще хоть одной женщине сделать из меня посмешище.
- Это верно, - прервал разговор знакомый голос. – Чтобы насмехаться над тобой, Господь послал на Землю меня.
Локлан обернулся и увидел самого младшего своего брата, Брейдена. Тот стоял в дверях зала с растрепанными, словно от быстрой скачки, волосами, небрежно перекинутым через левое плечо черно-зеленым пледом (15), и проказливым, как всегда, взглядом.
Первый раз за последние две недели предводитель клана рассмеялся и, пересекая комнату, чтобы как следует поприветствовать своего вечно странствующего и непочтительного братца, воскликнул:
- Ну-ну, вот и вернулся к нам блудный сын!
Он приблизился к Брейдену и вдруг заметил за его спиной человека, молчаливо стоявшего в тени. Лэрд остановился как вкопанный, с застывшей на лице улыбкой.
Нет, не может быть...
Локлан моргнул, не веря собственным глазам. Много лет прошло с тех пор, как он последний раз видел своего сводного брата Сина (16). Даже будучи ребенком, Син был гораздо серьезнее Ювина и исполнен непонятной ненависти.
Когда юноша, против воли, был отослан ко двору английского короля, к которому питал злобу их отец, он уже тогда поклялся, что нога его больше не ступит к северу от Адрианова вала (17).
Локлан представить себе не мог, что же заставило брата изменить клятве, но он определенно был этому рад, потому что любил его и очень по нему скучал.
Взгляд черных глаз Сина совсем не изменился – он по-прежнему был безрадостным и одновременно пронзительным, словно заглядывал на самое дно человеческой души. Волосы у Сина были такими же черными, как и у Брейдена и Ювина. Что удивительно, он носил их длинными, словно настоящий горец, а не коротко остриженными, как у англичан.
Но вот одет он был полностью на английский манер: в черный сюрко, кольчугу и рейтузы. Даже сапоги на нем были английского кроя. И, что было довольно странно, на его одежде не было никаких опознавательных знаков (18).
- Что это? – спросил Локлан Брейдена, оправившись от удивления. – Ты вернулся из Англии с гостем?
Он протянул руку старшему брату. Син с минуту задумчиво смотрел на нее, прежде чем, наконец, пожал.
Локлан похлопал его по спине и произнес:
- Рад тебя видеть, брат. Сколько лет, сколько зим!
Напряженные черты лица Сина слегка расслабились, и в этот момент Локлан понял, насколько тот был неуверен в радушном приеме.
- Я побоялся отпускать Брейдена одного, - произнес Син, прерывая рукопожатие. - После того, как он столько раз был на волосок от смерти в Англии, я опасался, что он вернется домой не раньше, чем какой-нибудь очередной бедный ревнивый муж или отец проделает в нем хорошую дыру.
Ювин, узнав Сина, издал радостный крик и, подбежав, сгреб его в медвежьи объятия. Сопротивляясь могучей хватке, Син проворчал:
- Поставь меня на землю, ты, огромный уродливый ilbaidh (19).
Ювин засмеялся:
- Вот как, не забыл, значит, свои корни! С этими английскими одежками на твоем горбу я сперва не понял: то ли мой большой братец воротился, то ли Брейден опять кого-то завоевал.
Как всегда, младший брат воспринял подначивание спокойно, но лицо Сина приняло убийственное выражение.
- Кстати, о завоеваниях, - поспешил встрять Брейден. – А где все женщины? Я еще не встретил ни одной с тех пор, как пересек границы владений Мак-Аллистеров.
- О нет! - шумно вздохнув, повернулся к нему Ювин. - Разве Брейден в состоянии провести целый час без девицы? Локлан, скорее пошли за лекарем, пока нашему братцу не сделалось совсем дурно от гнета воздержания.
Брейден прищелкнул языком:
- Это вовсе не повод для зубоскальства. Нехорошо мужчине обходиться так долго без женской ласки. Его мужские соки ударяют в голову, и незаметно для окружающих он превращается в мрачного, раздражительного зверя.
При этих словах Брейден повернулся к Ювину, выпучил глаза и с поддельной заботой в голосе воскликнул:
- Так вот что произошло с тобой!
Он обнял Ювина за плечи:
- Пойдем, брат! Надо поскорее найти женщину, пока тебе совсем не поплохело.
Губы шалопая сморщились в гримасе притворного сочувствия.
Ювин резко сбросил руку Брейдена со своего плеча:
- Может, хватит валять дурака?
Он повернулся к Сину:
- Лучше забери его обратно в Англию, пока я не проткнул его мечом.
Ювин и Брейден не могли общаться без обычного обмена колкостями, поэтому Локлан проигнорировал их привычное добродушное подтрунивание друг над другом.
Он взглянул на старшего брата:
- Я рад, что ты вернулся домой. Слишком давно ты не решался посетить Нагорье.
Син скупо кивнул:
- Из всего, что я оставил в этом забытом Богом месте, я скучал лишь по тебе, Киранну, Брейдену и Ювину. Без обид, но мне больше по вкусу английская роскошь, чем здешнее дикое существование.
Ювин скривился с отвращением:
- Ты говоришь, как настоящий англичанишка.
Син сощурился от нанесенной обиды.
- Хватит! – вмешался Локлан, прежде чем последовал ответ оскорбленной стороны.
Не хватало еще, чтобы между братьями снова пролилась кровь - над Сином нельзя было издеваться безнаказанно.
И несмотря на все слова, произнесенные в гневе в прошлом, двери родного дома всегда были широко открыты перед ним.
Локлан строго обратился к Ювину:
- Никаких оскорблений. По крайней мере, в адрес Сина. Вот на Брейдена можешь нападать, сколько хочешь.
Младший Мак-Аллистер вскинулся в ответ:
- И где же твоя братская любовь?
Локлан коварно улыбнулся:
- А это она и есть. Заметь: я-то тебя пока не дразнил.
- Вроде как. Но я уверен, ты еще исправишь этот промах, - парировал Брейден, обернулся и обвел глазами зал.
Еще до того, как Брейден произнес хоть слово, Локлан уже знал, о чем тот подумал. Ведь впервые на его памяти навстречу возвратившемуся домой младшему брату не выбежала целая армия женщин, расталкивая друг друга локтями, чтобы предложить ему еду и прочие радости, которыми они были бы счастливы его одарить.
- Где все служанки? Почему они не несут нам поесть? – удивился Брейден.
Локлан открыл было рот для объяснений, но Ювин остановил его:
- Нет, пожалуйста, позволь мне самому все объяснить, - в глазах Ювина заблестел так редко появляющийся теперь шаловливый огонек.
- Давай, если это доставит тебе удовольствие, - уступил Локлан.
- О да! – лучась удовлетворением, Ювин повернулся к Брейдену. – Помнишь Мэгги инген Блэр, сестренку Ангуса и Эйдана?
Брейден нахмурил брови:
- Ту маленькую хулиганку? Рыжеволосую, с веснушками и торчащими, как у кролика, зубами? Да разве такую забудешь?
Такие резкие слова поразили Локлана: за всю жизнь он ни разу не слышал, чтобы брат отзывался о женщине иначе, как о красавице, да и зубы у Мэгги совсем не походили на кроличьи.
Хотя хулиганка она – это верно.
- Что-то я не помню, чтобы зубы у нее чересчур торчали, - сказал он неуверенно.
- Это потому что она никогда тебя ими не кусала, - возразил Брейден. – На меня же, наоборот, она так и норовила броситься. Никак не мог взять в толк, почему.
- Должно быть, из-за твоей притягательной личности, - сухо прокомментировал Син.
Ювин поднял руки ладонями вперед, чтобы остановить дискуссию, и шагнул к Брейдену:
- Если ты не возражаешь, я бы хотел вернуться к сути.
Он кинул многозначительный взгляд сначала на Локлана, а затем на Сина.
- Упивайся моментом, - усмехнулся лэрд.
- Спасибо, - ответил Ювин, кладя руки на плечи Брейдену, чтобы сполна насладиться его реакцией. – Так вот, эта Мэгги, не важно, кроличьи у нее зубы, или нет, - тут здоровяк кинул предупреждающий взгляд на Локлана, прежде чем снова повернуться к Брейдену, - увела всех женщин нашего клана в убежище (20)
Брови Брейдена еще сильнее сошлись на переносице:
- В убежище? От кого же они убежали?
- От нас, скверных, похотливых мужчин.
Несколько мгновений Брейден тупо смотрел на Ювина, пока до его сознания не дошел смысл этих ужасающих слов.
Ты наверняка шутишь, - произнес он неуверенно и взглянул на Локлана. – Он же шутит?
- Увы, нет, - вздохнул лэрд. – Он говорит истинную правду. Похоже, женщины вбили себе в головы, что я должен положить конец вражде с кланом Мак-Дугласов, а иначе они больше не будут нас обслуживать.
- Ни в каком из смыслов этого слова, – добавил Ювин для пущего эффекта.
Брейден отшатнулся от него с побледневшим лицом и, протянув руку, ухватил Сина за плащ:
- Клянусь волосатыми ногами Сатаны, Син, я, кажется, умер и попал прямиком в ад.
- Не угадал, братишка, - фыркнул Син в ответ, - холодновато тут для ада.
Брейден покачал головой, все еще отказываясь верить, затем лицо его потемнело, и он встал перед Локланом:
- Ладно, лэрд, тогда рассказывай, что ты умудрился натворить, чтобы так взбесить женщин?
- Я? – переспросил Локлан, ошеломленный тем, что Брейден записал его в виноватые. – Я ничего не сделал. Хотя почему же ничего? Я перепробовал все способы, какие только мне пришли на ум, чтобы заставить их одуматься. Я и угрожал им, и обхаживал их. Черт, я даже попытался соблазнить Мэгги, но…
Брейден прервал его насмешливым фырканьем:
- В этом уже половина твоей проблемы. Могу тебя уверить: приказ женщине задрать юбки – не лучший способ заполучить ее в постель.
Нижняя челюсть Локлана отвисла от негодования:
- Это ты про меня? Я вовсе не такой мужлан.
- Неужели?! Не забывай, я сам не раз был свидетелем твоих неуклюжих попыток соблазнить женщину, - парировал Брейден.
Локлан вскипел:
- Что? Неуклюжих? Да у меня женщин было больше, чем у тебя, щенок!
В ответ младший брат только насмешливо изогнул бровь.
- Ну ладно, - признал Локлан после секундного размышления о том, что вряд ли даже сарацинский шейх с его гаремом мог бы потягаться в этом вопросе с Брейденом. – Может быть, не больше, чем у тебя, но уж точно больше, чем у Ювина.
- Это ни о чем не говорит, - встрял Брейден. – Мой левый сапог поимел больше женщин, чем Ювин.
Ювин зарычал:
- Эй, полегче! Прибереги свои оскорбления для того брата, который может тебя терпеть. Я такое спускать не намерен!
Не обращая на него внимания, Брейден обнял Локлана за плечи и привлек к себе, словно собирался сообщить ему какую-то великую тайну:
- А теперь послушай меня, о мой дражайший братец, который может меня терпеть. Ты – лэрд могучего клана. Женщины клюют вовсе не на твои жалкие попытки их обольщения, а на твое распрекрасное лицо и твой титул.
- Мой что? – переспросил Локлан, обидевшись на снисходительный тон брата.
- Это чистая правда, - продолжал Брейден. – Любая из этих бунтарок была бы рада возможности претендовать на ночь со своим лэрдом. Разве не так, Син?
- А почему ты спрашиваешь об этом меня? Я что, женщина, чтобы знать ответ на этот вопрос? – проворчал тот.
Ну… - Брейден вдруг запнулся и, что бы ни собирался сказать до этого, похоже, внезапно передумал. Он быстро обернулся к Локлану:
- Как я уже сказал, всё, что нам нужно - это твое лицо и твой титул.
- Ага, конечно, - отозвался вождь. - Вот только Мэгги это не впечатлит. Она отшила меня за рекордно короткое время. На данный момент у меня не остается другого выбора. Если она и все остальные не выйдут из убежища до завтрашнего полудня, то я приведу к церкви боевой отряд и выволоку их оттуда силой.
Брейден убрал руку с его плеч:
- Ты же не хочешь поступить так на самом деле? Они же женщины, Локлан. Наши женщины!
- Думаешь, я этого не знаю? – огрызнулся тот в ответ. – И наша мать тоже там, вместе с ними. Ну, а какой еще у меня остается выбор?