Подходит Настя, говорит, что Лиля ей угрожает. Успокаиваю: "Не обращай внимания, она пьяна". Что-то не помню я таких страстей раньше по поводу своей неповторимой личности. Растет популярность, рейтинг поднимается, опять же – харизма. Пока Лиля удалилась в туалет, мы с Настей выходим, довожу до метро, сажаю в такси. Уезжает. Еду обратно. Клик в телефоне. Читаю сообщение от Лили: "Я ее инвалидом сделаю, так ей и передай. П..зда ей пришла за то, что она нас развела. Я утоплю ее в кишкотине! Она как была пешкой, так и будет! Педрила. баная".
О великий и могучий русский, входящий в группу индоарийских языков, способный передать любые оттенки эмоциональных переживаний! Какой слог, какие яркие краски! Я, имеющий два высших гуманитарных образования, владеющий хинди, урду, английским и даже немного японским, под страшными пытками в гестапо не смог бы выдать такой поток сознания. Потому что это – новая постиндустриальная реальность.
Подъезжаю к клубу, забираю подруг. Лиля бросает фразу: "Ничего, я еще повоюю". Повоюй, коль силы есть! Дальше в торжественной тишине, как после гражданской панихиды, едем домой, пришибленные и истощенные. Раздеваемся, ложимся. Обнимаю свою злую, дикую пантеру. В момент отрубается. Засыпаю и я. Вот они, свободные отношения, реальный свинг в большом городе. Сама ведь этого хотела. Что ж, вперед и с песней! Будет чего вспомнить, детям и внукам рассказать, охотница за приключениями. Если не устала, можно будет еще добавить свежих ощущений.
На следующий день к обеду просыпается. Как ни в чем не бывало, внешне спокойна. Ни следа былых переживаний. Ну и психика! Вот что значит современный, в духе жестких требований к конкурентной борьбе и необходимости приспособления к окружающей нас гнусной действительности организм. Едим, говорим на нейтральные темы. Она аккуратненько так спрашивает:
– А можно нам устроить нашу жизнь как-то так, чтобы я гуляла, а ты нет?
Вот куда тебя понесло, хитрованка! Отвечаю:
– Нет, дорогуша. Наши свободные отношения должны быть равными.
– А когда у мужчин наступает это, ну, когда ничего уже не хочется и не можется?
– По-разному. У меня никогда. Даже после реинкарнации. В следующую пятницу в клуб пойдем?
– Пойдем. Как Настенька, о чем говорили?
– Да не грузись ты ею, она замуж выходит и сразу собирается родить ребенка. Правда, уже пыталась, но не забеременела пока, какие-то проблемы у ее парня. Предлагает, чтобы я это сделал, если в ближайшее время у них не получится. Не будет же муж генетическую экспертизу проводить.
– О, сучка, все просчитала! От тебя забеременеет, потом всю жизнь будешь им помогать. Ты же ответственный!
– Да-а-а! Я ответственный.
Замолкает. В глазах злоба, губы трясутся. Отлично! Девчонке нужны впечатления? Будут впечатления. Придумаю еще что-нибудь. Ох, до этих штучек мастер этот самый Джон Ланкастер! Будешь жить по основному закону квантовой механики – неопределенности. В постоянных тревогах и сомнениях. Закаливай свой крепкий, молодой организм в беспощадной конкурентной борьбе.
Договариваюсь с приятелем, чтобы он пришел в клуб с другой моей знакомой, Ириной. Она общительная, веселая и озорная. Чтобы я мог изобразить знакомство с его девушкой, после чего с ней как бы посвинговать. Не играть же мне в лотерею с поисковой суетой в клубе.
Еще до клуба мы зашли в ресторан поужинать. Я как бы встретил знакомого, пообщался, и он как бы представил мне свою подружку. А я, соответственно, познакомил его со своими девушками и пригласил приятеля с подругой в клуб. Пошли. Вечер обещал быть интересным и незабываемым.
Так и получилось, но, правда, абсолютно не по плану. Мои подруги вероломно и предельно глупо сломали хитро закрученный стратегический план. Лиля с Лерой ушли в туалет. Жду, жду – их нет. Спускаюсь вниз, а они сидят на выходе возле охраны. Подсаживаюсь. Лиля мне шепчет на ухо, что их якобы застукали в туалете, когда они пытались нюхнуть кокаина. Ничего не нашли, они успели смыть пакеты в унитаз. И теперь решается вопрос о выдворении их из клуба. Ну, дуры, дуры, дуры! Как так можно! Зачем хозяевам проблемы? Конечно, выдворят и, скорее всего, сдадут полиции или наркоконтролю.
Пауза тянется почти час. Это еще больше настораживает. В итоге объявляют, что они занесены в черный список, вход в клуб им впредь закрыт, предлагают одеться и покинуть заведение. Все вместе одеваемся, выходим. А там нас уже ждут ребята плотного телосложения. Предлагают добровольно проехать с ними и сдать кровь на содержание наркотиков в крови.
Садимся к ним в машину. В висках стучит. Только этих проблем мне в жизни еще не хватало! По дороге осторожно интересуюсь, что им грозит. Административка, штраф четыре тысячи рублей. Ну, это еще ничего. Хотя жутко неприятно. Первая мысль – попытаться их отмазать. Поставят ведь на учет, пятно в биографии. Цена вопроса явно не больше штрафа.
Пока оперработник составляет протокол, сижу у начальника, он мне не спеша рассказывает все ужасы оперативной обстановки в сфере борьбы с наркотрафиком. Мне становится не по себе. Аж подташнивать начинает. Не вытаскивать их надо, а учить, бестолковок, на мелочах. Нужно преподнести урок, чтобы запомнили. Делюсь идеей с собеседником. По дороге на экспертизу начинаем подгружать. Дело серьезное. Уголовное дело надо было бы возбуждать за распространение, но жалко, да и в первый раз. Отделаются по минимуму. Лиля пытается возражать, грамотейка доморощенная:
– Так у нас же только потребление, а не распространение.
Сотрудник отвечает:
– Потребление у тебя. Но подругу ты ведь угостила? Вот тебе и распространение. И в сумочку никто не заглядывал. Заглянули бы – и нашли.
– Так там ничего нет. Можете посмотреть.
– Нашли бы!
После я им объяснил, что у них в крови наркотик, а наркоманы для оперов – люди конченые, рано или поздно их сажают. Поэтому, когда нужно для плана, подбрасывают – и вперед по этапу. Никакой суд не поверит объяснению наркомана, что ему что-то там подбросили. Обещают: наркотиками больше баловаться не будут. Блажен, кто верует. Надеюсь и верю.
Но у самого ломка от пережитого. Рисую воображаемые ужастики. Возвращаемся под утро. Лиля спит целый день. К вечеру встает. Надо поговорить, выяснить отношения. Сидит, подводит ресницы, красит губы. Подкатывает раздражение. Спрашиваю:
– Куда-то уходишь?
Дерзко отвечает:
– Не, накрашусь и спать.
Во говнючка! Еще и хамит. Внутри все вскипает:
– А тебе не кажется, что мы уже куда-то приехали и это конечная остановка?!
– Ты хочешь, чтобы мы расстались? Хорошо, завтра заберу вещи и уеду.
Собирается и уходит. Ну что ж, похоже, к этому мы и шли. Нарыв должен был лопнуть. Так тоже продолжаться дальше уже не могло. Хороши свободные отношения! Она, когда хочет, приезжает, когда хочет – уезжает. А я в вечном ожидании, без права пригласить к себе кого-нибудь в гости. Какого черта я должен по гостиницам шляться? Я холостяк, имею право и дома кувыркаться-расслабляться.
На следующий день, пока я был на работе, она собиралась. Приехал. Погрузил в машину вещички. По дороге пропела дежурные слова о том, что останемся друзьями. Подобное бормотание я уже слышал от бывшей жены. Конечно, останемся. Конечно, друзьями. И любовь будет. Но только дистанционно. Любить иногда как-то сподручнее на расстоянии чуть большем, чем необходимо для полета булыжника. Так безопаснее! Вернулся домой. Оказалось, забрала примерно половину вещей. Въезжала постепенно, тихой сапой, распихивала вещички по шхерам. Богатая невеста, приданого куча.
А дальше? На следующий день позвонила и приехала. И осталась на ночь. Противостоять этому воли у меня не хватило. Все на круги своя. И снова планируем в конце недели посетить свингер-клуб. Не тот, другой, подальше от дома. И не такой популярный. Откуда нас еще не выперли с позором.
Глава 10. Шокотерапия свингом
Едем в свингер-клуб втроем: я и Лиля с Лерой. Сидим час, полтора. Девочки скучают. Лиля предлагает уйти, поехать куда-нибудь в другое место. Но какой смысл в середине ночи барражировать по городу? Говорю: "Давайте еще часок посидим и поедем домой". Лиля заказывает текилу, потом еще, потом еще. Вижу – плывет. Говорит, что подташнивает. Просит проводить в туалет.
Заходим в комнату для секса. Там совмещенные туалет и ванная. Заходит. Я пытаюсь зайти с ней. Просит подождать за дверью и закрывает за собой дверь. Жду минуту, другую. Заглянуть? Может, помощь нужна? Приоткрываю дверь и вижу картину маслом. Стоит парень лет тридцати. Как он там оказался? Принимал душ, когда она вошла? Высокий, худощавый. Перед ним на корточках моя прекрасная, горячо любимая принцесса с его членом во рту. Видимо, как противорвотное средство. Член – ого-го! С таким в порнофильмах снимаются. Не то что мой, лилипутик.
Чувствую, меня ведет. Полное торможение психики от напряжения. Захожу, присаживаюсь на крышку унитаза. Говорю, что хотелось бы посмотреть на столь прекрасный сюжет. Состояние сюрреализма. Внутри все сжалось, как при езде на американских горках. Парень напрягся. Хотя явно пьян, видит мое чумное состояние. Спрашивает, все ли нормально. Любимая, вытащив пенис изо рта, хорошо хоть в презике, объясняет джентльмену, что я ее муж и у нас свободные отношения. Во, для мужика старается! Какой балдеж – совать в рот член женщине в присутствии ее мужа! Кончить можно сразу.
Все верно и про мужа, и про свободные отношения как высший момент счастья в семейной жизни. Здесь ведь полно таких суперсвободных пар. И мы среди них. Мужика, похоже, клинит, чувствует, что что-то не так в отношении свободы у этой прекрасной пары, рабочий инструмент явно начинает сдуваться. И здесь ненасытная гиперсексуалка Лиля предлагает пойти в комнату. Заходим. Чувствуя мою обделенность высокими отношениями, решительно командует мне лечь и снять трусы. Психика у меня ослаблена, воли к сопротивлению никакой.
Покорно ложусь на спину. А она склоняется надо мной и начинает мусолить мой расслабленный орган. Что ж не получается все одновременно? Почему он расслабляется, когда психика разрывается от напряжения? Где командный дух души и тела? Предатель! А мужик, который представился как Федя, в это время тоже пытается вставить свой, с перепугу, видимо, не очень твердый, фаллос Лиле сзади. В итоге кое-как всунул.
Но моя бедная девочка к таким, как у лошади, монтировкам, похоже, еще не привыкла. Закричала, что ей больно. Он моментально выскочил. Долго продолжаться такое насилие над тремя живыми организмами не могло. Даже биомасса наших тел восстала против неестественности обстановки. Начали собираться. Лиля уже совсем ничего не соображала. Путалась в одежде, состоящей из одного предмета в виде тонких полосочек под изящным названием стринги. Которые заботливый "муж" за день до этого купил ей для посещения культурного сексуального мероприятия.
"Муж" и здесь также пригодился: натянул на нее трусики, сгреб чулки, бюстик – и мы пошли за столик на диваны. Лиля при этом манерно пыталась изобразить на лице счастье. А может, оно и было – большое, реальное девичье счастье? Может, в этом великая миссия этой прекрасной телом принцессы? Да и не только ее, а всех красавиц, которым бог подарил счастье наслаждаться физической близостью с мужчинами и дарить это наслаждение им.
Как оказалось, всего произошедшего Лиле оказалось мало. Она снова куда-то рванула. Через некоторое время мы с Лерой начали искать ее. Искали долго. Подключили администратора. Как оказалось, она находилась в закрытой изнутри приватной комнате с мужиком примерно моего возраста.
Когда они открыли дверь, Лиля выбежала и доверительно, как родному, сообщила, что мужик ласкал ее сзади, а затем нагло всунул ей свой член без презерватива. Попросила подняться в гардероб и купить дезинфицирующее средство. Надо же, пьяна вдупель, а все-таки соображает. Интеллектуалка новой волны! Я рысью сбегал, купил, принес, проспринцевали. После чего все стало как-то совсем грустно и неинтересно. Собрались и поехали домой.
В машине я сорвался. Начал орать, что я все понимаю, но так! Неизвестно с кем, неизвестно как! На что она спокойно ответила: "Не психуй. То, что ты не почпокался, – твой косяк. Я тебе разрешила. У тебя был свой шанс. Это свинг. Я тебе не изменила. Я даже имен этих придурков не знаю". Я притих. Что противопоставишь силе сокрушительных аргументов.
Какое интересное слово – косяк! Придется начинать исправлять косяки. Но в другой, более комфортной для меня обстановке. Чтобы хоть как-то самоутвердиться. Я же мужчина! Я что-то в ответ промямлил, что на страшных, обрюзгших теток, которые приходят в этот клуб, потому что их уже даже по пьянке никто нигде не трахает, у меня, убежденного трезвенника, никогда не встанет. Мое старое тело любит молодых, длинноногих, элитных и политически грамотных.
А то, что она, красавица, отдается уродам, которые также приходят на халяву за свингом, потому что бесплатно им тоже никто не дает, а денег, чтобы честно купить возвышенную любовь, у них нет, – это ее суверенный выбор. Начала отдаваться неудачникам по жизни, а следующий этап – ложиться под бомжей на подмосковных свалках. Им это очень понравится. Кстати, слова про бомжей она надолго запомнила и впоследствии периодически цитировала меня, классика.
На следующее утро я снова начал горячиться. Попытался устроить разбор полетов. Но натолкнулся на твердое нежелание мусолить прошлое. Его уже нет, прошлого. Это навсегда исчезнувшее настоящее. Оно нереально. И никогда реальностью уже не станет. А эта девочка идет дальше, вперед по жизни – за эмоциями, за впечатлениями. Зачем грузиться? Вспоминать прошлое и его пережевывать – это старость. Удел проехавших свой звездный час занудных стариков, из активных жизнелюбов превратившихся в брюзжащих моралистов.
Заглянул на страничку Лили в Интернете. Текст обновлен, в тему: "Здесь и сейчас. Прошлого и будущего нет, есть только настоящее". Постулаты буддизма. Прямо как тибетский монах. Все верно. Хотя попахивает цинизмом и философией бомжующих наркоманов. Ей бы не трахаться где попало, а в горах в позе лотоса медитировать. Да, девчонка далеко пойдет! Куда же подевались планы о будущем замужестве, детях, тихом семейном счастье? Были преждевременны? Родилась слишком рано?
Проходит еще несколько дней. Новая концепция: "Дура дурой, а ты такой умный". Это явно для меня послание. Спасибо, не утешает. О том, что ты – дура, а я – умный, мне уже известно, мой внутренний голос доложил. Задергалась, заметалась, как птица в клетке. Колбасит девчонку. Вразнос несется на всех парусах без рулевого управления. Какие процессы происходят там у нее в душе? Но душа-то для меня закрыта, недоступна. Не подобраться.
Хотя я очень, ну очень понятливый по жизни человек. И если бы она была со мной искренней и откровенной, это было бы правильно. Потому что для меня это очень важно. По-другому я не привык строить отношения. Да и тебе, сударыня, исповедаться не помешает. Надо остывать и жить дальше. Прежде всего отдохнуть от эмоций. Небольшим периодом спокойной жизни зашпаклевать раны.
Она собралась и уехала к себе. Я остался заниматься любимым для интеллигентской души самоедством. На следующий день она позвонила и сказала, что приедет ко мне с ночевкой. Не хочет расставаться, терять контакт. Правильно, со мной так можно. Я ведь сдержанный, терпеливый и надежный. Приехала, слово за слово. И я снова в заунывном нравоучении и эмоциях. Она тоже пришла в бешенство. Прыгает, как заяц, дергает руками и орет: "Да, я дерьмо, я полное дерьмо!"
Отвечаю: "Согласен. Конечно, ты дерьмо. А еще врунья, лицемерка и аферистка". Запускает в меня зажигалку. Хорошо, что не стоявший рядом на полу утюг. Спасибо за доброту и гуманизм. Надо снимать напряжение, пока не дошло до смертоубийства. Прошу успокоиться, предлагаю сесть и спокойно поговорить. Не реагирует. Вошла в раж. Орет, визжит и собирает оставшиеся вещи.
Собравшись, уезжает. Все! Кажется, конец. Бурный развод по-итальянски. На душе противно и тревожно. Осознаю: я не хочу ее терять. И быть с ней уже не могу. И в каком качестве поддерживать отношения с ней – уже не знаю. Тем не менее начинает грызть совесть: я обидел ее. Нехорошо расстались, останется осадок. Нельзя так расходиться. Надо сгладить ситуацию. После чего взять паузу на то, чтобы остыть и осмыслить свою горькую судьбу.