- Я склонен думать, что лучше одни. Но это кое-что, что вы захотите услышать в ближайшее время, - последовала значительная пауза. - В самое ближайшее время.
Я лежу на полу, Леон! Очевидно, сегодня плохой день.
- Угу, - удалось сказать мне.
- Тебе следует понюхать это, - Дибс наклонился ко мне, его большой палец приподнял мое веко. Я хотела убрать его руку - черт возьми, это мой глаз! - но не могла набраться смелости, чтобы сдвинуться. - Хорошо? Скажи, что я не единственный.
- О да. Она достигает пика сил и вскоре пройдет становление, основные изменения уже начались, - Леон смотрел на меня. Любопытное выражение прошлось по его лицу: часть горечи, часть чего-то, что я не могла определить. - Что случилось?
О, так он хотел узнать, что произошло.
- Пепел, - прошептала я, и мир превратился в щелчки света, когда мои веки дрогнули.
Парень-оборотень, присевший на корточки у моих ног, издал низкий, несчастный звук.
- Помоги мне перенести ее на кровать, - сказал Дибс, и щелчки света превратились в сонную, помятую темноту.
* * *
Я была вне реальности большую часть дня, и даже теперь не могу сказать, что я действительно видела, а что было... лихорадочными снами. Или кошмарами, поскольку мое тело изо всех сил пыталось справиться.
Видения были странными - ярко окрашенные фрагменты, каждое с собственным статическим гулом, похожие и непохожие на то, что бабушка называла "настоящими видениями". Ясные, настолько ясные! Кричаще яркие и остро-свежие. У них был вес. Дар отозвался эхом внутри головы, показывая мне, возможно, то что было, то что происходит и то что будет, как если бы он находился в месте, слишком большом для него, вращаясь, как безумная карнавальная поездка во времени.
Кристоф, прислонившийся к дереву в затененной поляне. Его глаза стали голубыми, как паяльная лампа, когда он наблюдал, а выражение лица было пугающим. Потому что под мрачным видом парня, наблюдающего за чем-то неприятным, было слабое, страшное развлечение. Он наблюдал, как состоялась борьба, и когда она закончилась, его улыбка - призрак самой себя.
- Просто уберите это с моего поля зрения, - сказал он, и их узкие белые руки подняли другого парня, его длинный, темный плащ развевался, когда он без толку боролся.
Чернота, разрезающая картину, как лезвие ножа.
Голый парень сидел на корточках в каменной клетке, его кончики пальцев прислонялись к мокрой стене. Он кашлянул, его ребра вздымались, и слабое сияние на его коже подсказало мне, что он вспотел. Это плохой знак. Он резко повернул голову, как если бы услышал что-то, и я увидела вспышку бледности у виска.
Его глаза загорелись зеленым, и Грейвс подозрительно принюхался. Это вызвало еще одну череду кашля; он сплюнул в угол клетки. Я рванулась вперед, пытаясь достать до него.
Другое лезвие ножа, состоящее из статики. Удар.
Белая спальня была полна золотом дневного света, а на кровати находилось тело - беспорядок волнистых волос. Дибс шагнул, нервно наблюдая за Сломленным. Зеркало наблюдало за всем этим слепым глазом. Я была в отражении, крича и размахивая кулаками по его гладкой поверхности, когда Натали тоже склонилась над слишком неподвижным телом и взглянула на Пепла.
Который присел возле кровати, уставившись на меня в зеркале глазами с оранжевыми крапинками, как если бы он мог слышать меня.
Удар.
Кристоф неподвижно стоял на коленях на верхней лестничной площадке, смотря немигающим взглядом вниз на грязный, пыльный коридор. Около него присел Бенжамин, его рот двигался. Объясняя что-то. Но вместо этого я смотрела на руки Кристофа. Они висели, сгибаясь и разгибаясь, как если бы он хотел, чтобы в них находилась чья-то шея. И я начала чувствовать себя... странно. Я не боялась, но как будто что-то упустила.
Удар. Более возможно, то что было и то что будет, вливалось в мою голову, как будто пыталось растянуть череп. Бабушкино лицо, мудрое и морщинистое; папа, вращающийся в поле маргариток, пока я хохотала, его большие, умелые руки находятся под моими руками, и весь мир кружится вокруг нас; Грейвс зажигает сигарету; Бенжамин резко припал к стене в переулке и медленно становился белым, поскольку кровь вытекала из отверстия в плече; рот Огаста в ужасе раскрыт, когда он кричал, протягивая руки; мамино лицо, ярче, чем солнце, смеялось, когда она щекотала меня...
Последняя картинка замедлилась и втиснулась в перегруженную голову. Она причиняла боль, пропихиваясь мимо запутанного беспорядка воспоминаний и физического страдания. Сердце работало под напряжением, поднимаясь вверх устойчивыми ударами.
Длинный бетонный коридор простирался бесконечно далеко. Я увидела его, идущего в своей собственной манере, ботинки мягко касались земли, когда он двигался вперед, и крик застрял в моем горле. Потому что это был мой папа, и он направлялся к той двери, покрытой краской, с обитыми краями под ярким светом флуоресцентных ламп, и он умрет. Я знала это и не могла предупредить его, статика разлетелась по картинке, и мои зубы начали покалывать, когда челюсть трансформировалась, потрескивая...
... и Кристоф схватил папу за плечо и потянул его назад, подальше от медленно открывавшейся двери. Через меня прошелся звук, когда дверь ударилась о стену, и из бетона посыпалась пыль.
БАХ!
- Бах, - прошептал кто-то, и горячее дыхание коснулось моей щеки.
Я резко встала, цепляясь за воздух и крича. Пепел превратился в суматоху бледных конечностей. Нэт, засыпая на стуле, который откуда-то вытащила, вскрикнула и вскочила на ноги. Дверь ванной раскрылась, и оттуда выпрыгнул с дикими глазами Дибс, его маленькая черная медицинская сумка была в одной руке, а узкая грудь покрыта тонкими золотыми волосами. Он был совершенно голым и мокрым. Пена встала в его волосах, и я услышала, что работал душ, я выдохнула, пытаясь заставить работать легкие. Комната выглядела странно: каждый угол искривлен, и свет падал как-то неправильно.
Я подавилась стеклянным воздухом. Натали наклонилась и ударила меня по спине. Удар ужалил, но кое-как это сработало. Я вдохнула сладкий воздух, моргая, поскольку дар повернулся и осел в черепе, устроившись, как птица с мягкими перьями.
По-настоящему большая птица.
- Господи, - прохрипела я. - Какого... - свет был очень странным, и через мгновение я поняла почему. Были золотые сумерки, не яркий свет полудня, который укладывается в комнате, как мед, что означало, я была без сознания некоторое время.
Леон, сидя на подоконнике, посмотрел вверх.
- Они вскоре вернуться. Нам нужен план.
Нэт закатила глаза.
- О, да, конечно. План. Как именно план поможет этой ситуации? Вернись в душ, Дибс.
Я покраснела. Дибс тоже покраснел. Он также что-то пропищал и нырнул в ванну, закрывая дверь. Нэт вздохнула, и этому вздоху, возможно, позавидовала бы бабушка.
Вау. Теперь я знала о нем даже больше, чем мне того хотелось.
Я слабо потерла лоб.
- Господи! - я не могла придумать ничего лучше. - Что происходит?
- Тебе нужна еда. Она не горячая, но калории пойдут тебе на пользу, - Нэт потянулась, превращая движение в изящный, скоординированный подъем со стула.
Кое-как она заставила Пепла одеть слишком большие штаны цвета хаки и джинсовую безрукавку с пуговицами. Когда он посмотрел на меня через кровать, мышцы двигались под белой кожей. Оранжевые искры пронеслись через темные радужки глаз, зрачки вспыхнули и уменьшились, когда он исследовал меня.
- Бах, - сказал он мудро и кивнул. Сальные пряди темных волос упали ему в лицо.
- Миледи, - Леон скользнул с подоконника. - Дрю. У меня новости, если, конечно, ты сможешь бодрствовать достаточно долго, чтобы услышать их.
На вкус мой рот был как давно высохшая медь, и каждая частичка моего тела болела. Боль глубоко осела, не как ушиб или ожог, вместо этого центр костей как будто был раздет и заполнен разламывающей болью низкого уровня. Я протерла глаза. Я потеряла в значительной степени целый день, и да будет вам известно, я чувствовала себя так, будто могла бы лечь и проспать еще несколько дней.
- Эй, - Нэт вернулась, неся тарелку в одной руке. - Ни слова, пока она чего-нибудь не поест.
- Это важно, Скайрана, - но Леон утих, когда она послала ему взгляд, способный сломать окна. Вспышка желтого пробежала по радужкам ее глаз, и я поняла, что на самом деле была благодарна Нэт за то, что она находилась на моей стороне.
Я стала дипломатичной:
- Думаю, я могу есть и слушать одновременно, - живот грохотал, и когда она дала мне тарелку, я увидела кучу сэндвичей с ветчиной на пшеничном тосте. Салат и помидор выглядели немного сырыми, но живот снова заговорил, и я схватила с вершины первую половинку сэндвича. - Какого черта, Леон?
- Ты дала мне поручение, - его подбородок приподнялся.
- Конечно дала, - я посмотрела на Нэт. - Спасибо, - это я сказала ему. Он был похож на надутого третьеклассника. Здорово. - Выкладывай, что там у тебя.
Это был тот момент, когда он сказал нечто, и это дошло до меня. Он сказал, что нашел что-то.
Что-то насчет Грейвса.
Леон немного развел руки - любопытное, беспомощное движение.
Я откусила огромный кусок сэндвича, прожевала, и мой живот начал петь осанны. Я старалась не говорить с набитым ртом.
- О, ты имеешь в виду... Ладно, что бы ты не узнал, Нэт может услышать это. Она мой друг.
По каким-то причинам, это заставило Нэт немного выпрямиться. Она скрестила на груди руки, а ее сережки - фиолетовые металлические ободки, внизу с маленькими серебряными кольцами - немного покачивались.
- Ты уверена? - он поднял обе руки, когда я тоже посмотрела на него. - Я не подвергаю сомнению твою дуэнью, миледи. Есть некоторые вещи, которые оборотню лучше не слышать.
- О, вот это да! - Натали села на стул и исследовала свои угги. Сарказм, возможно, мог бы сочиться из нее и капать на пол. - Это заговор, предательство, убийство или открытая война? Мне нужно будет соответственно выбрать помаду.
Пепел все еще наблюдал за мной с края кровати, и я схватила еще одну половинку сэндвича и протянула ему. Он изучал его, изучал меня, потом схватил сэндвич так быстро, что его рука размылась. Он исчез, горбясь, внизу возле кровати.
Лицо Леона немного перекосилось.
- Я не знаю, как можно назвать это с такой точки зрения, - он скрестил на груди руки, тряхнул гладкими, прекрасными волосами. - За исключением того, что это отвратительно.
- Прошу прощения? Я сижу прямо здесь, - я откусила сэндвич. Были ли вы когда-нибудь так голодны, что даже картон казался о-мой-Бог фантастическим? Вот как это было.
- Я также не совсем уверен, как ты отреагируешь, - он уставился на пятно, которое находилось в двух футах над моей головой. - Это касается Рейнарда.
Я проглотила огромный кусок тоста, сыра чеддер, ветчины и помидора. На вкус он был как манна небесная или как пища, приготовленная бабушкой. Все, чего ему не хватало, - это стакан свежего молока.
- Что с ним? - еда ударилась о желудок, и я была удивлена, что не услышала этого удара. Потом у меня появилось очень плохое чувство. - Подожди. Какое это имеет отношение к...
Он порылся под пиджаком, и Нэт ощутимо напряглась. Леон посмотрел на нее, его выражение лица снова стало странным, как будто он был удивлен, потом вытащил гладкую серебряную вещь.
- Я решил начать с того момента, когда твой лупгару исчез. Я думал, что в том секторе должна быть охрана. Поэтому я пошел искать их. Обнаружил, что видеозапись дергалась, но ведь всегда есть резервные копии. Попросил одолжения, и мой друг рыскал до тех пор, пока не нашел призрачную картинку времени. Он принес и начал восстанавливать ее - но в середине работы его сослали в Оклахому. Я не уверен, связаны ли между собой эти два события, но это к делу не относится, - Леон открыл серебряный прямоугольник. Сверху него был экран, а снизу - сенсорная панель, миленькая маленькая вещица. Сбоку он нажал на кнопку, показывая мне, что это, должно быть, был самый маленький DVD-проигрыватель в мире, где маленькая вещица, похожая на поднос, переходила в нижнюю половину. - Поэтому я принес ее другому другу, в этот раз за пределами Школы, и попросил еще одно одолжение. Он закончил, и я продолжил свой веселый путь. Смотри.
Он передал вещицу. Я прекратила теребить лицо, чтобы нажать кнопку воспроизведения, наклоняя экран так, чтобы на нем не играли блики. Дверь ванной снова открылась. Дибс, помытый и высушенный, одетый (слава Богу!) в джинсы и голубую майку со слоном, взглянул.
Он все еще отчаянно краснел, темно-красный окрасил его щеки. Я не винила его.
- То, что ты видишь, - это секретная видеозапись, которая находится снаружи выхода из этого спортзала, - продолжил Леон. - Твой лупгару должен выходить прямо... сейчас.
А вот и оно. Кусок стены, камера находилась под углом, показывая дверь спортзала, две тропинки, бейсбольное поле и трибуны. Двери открылись так сильно, что отвалились маленькие штуки, я почти услышала хлопок, поскольку она широко отлетела и ударила бетонную стену. Грейвс гордо вышел.
Он шел, плащ безмолвно развевался. Он повернул в другую сторону от бейсбольного поля, прошел позади трибун, присел и прыгнул, расставил руки, схватил верхние перила трибун и перескочил их с изящной силой, на которое не способно человеческое тело. Сердце оказалось в горле, но в любом случае я еще раз укусила сэндвич. Мне дважды пришлось сглотнуть, чтобы прожеванная еда прошла вниз.
Теперь он был на трибунах. Он присел на корточки, и было тяжело разобрать что-либо с такого расстояние, на таком маленьком экране, но, возможно, у него тряслись плечи.
О, Боже. Он плачет?
- Теперь смотри, - сказал Леон, наклоняясь вперед с пристальным взглядом, закрепленном на моем лице. Как будто он точно мог бы сказать по моему выражению, что я видела.
Я еще раз откусила сэндвич, брови сошлись вместе, и я почти подавилась.
Грейвс выпрямился и спрыгнул с трибун, пробегая с плавной грацией. В одно мгновение он ушел, но там было кое-что еще.
Тень прибыла с другой стороны бейсбольного поля. Полоса чего-то, что превратилось в форму парня, когда он остановился за трибунами, слегка наклонила голову. Гладкие волосы, темный свитер и резкое, привлекательное изящество.
Изящество дампира.
- Какого черта? - я дышала, снова поднесла сэндвич ко рту.
Это Кристоф. Я бы узнала этот язык тела где угодно.
На мгновение Кристоф остановился, затем пошел в том направление, куда ушел Грейвс. Он прошел мимо камер к небольшой роще, где я нашла куски плаща Грейвса, - это было очевидно по его шагу.
Дар дергался внутри головы. Сцена сама быстро нарисовалась, как эскиз при захвате движения, черная и белая. Я бы нарисовала ее таким темным графитом, какой только смогла бы найти, затем прошлась бы по нему черной ручкой, чтобы сделать тени еще глубже.
Кристоф, прислонившийся к дереву в затененной поляне. Глаза стали голубыми, как паяльная лампа, когда он наблюдал, а выражение лица было пугающим. Потому что под мрачным видом парня, наблюдающего за чем-то неприятным, было слабое, страшное развлечение. Он наблюдал, как состоялась борьба, и когда она закончилась, его улыбка была призраком самой себя.
- Просто уберите это с моего поля зрения, - сказал он, и их узкие белые руки подняли другого парня, его длинный, темный плащ развевался, когда он без толку боролся.
Я резко покачала головой, пытаясь вытеснить мысль. Клип закончился разлетающейся статикой.
- Что?
- Имеет ли Рейнард зуб на твоего лупгару? - в тоне Леона определенно не было издевательства, и было странно слышать это. - Я спрашиваю, потому что... ну, он не упоминал, что видел его последним, не так ли?
- Они сказали, что Спиннинг последним видел его, - прошептал Дибс. Он схватился за дверной косяк, волосы были темными из-за вода и лежали тяжелыми прядями на лбу. - Но... это был Кристоф?
- Спиннинг видел, как тот выходил из спортзала; он остался, чтобы удостовериться в безопасности миледи. Он не мог видеть, что происходило снаружи, - Леон аккуратно вынул из моих пальцев серебряную вещицу. - Есть кое-что похуже, Дрю. Ты уверена, что выдержишь это?
Я посмотрела на него, рука с сэндвичем застыла в воздухе.
- Я... О чем мы говорим?
Но у меня было подозрение, что я знала о чем.
"Просто жди, Дрю. Если бы я услышал что-нибудь, ты бы знала это". Как много раз Кристоф повторял это?
- Кто-то также стер подачу канала безопасности. Кто-то из Совета, как минимум, сослал моего друга, когда они пронюхали, что он возился с видеозаписью. Я решил быть очень аккуратным, и хорошо, что я поступил так. Потому что... - его пальцы снова щелкнули. Адская волшебная штука - белый конверт по волшебству появился в его руке. - Я также узнал, где его держат. И как ты думаешь, я сделал это?
Я опустила руку. Нэт беспокойно двигалась, Дибс держался за дверь так, будто она препятствовала тому, чтобы он утонул, а Пепел снова смотрел на меня с края кровати.
- Бах, - сказал серьезно и с надеждой не-совсем-Сломленный оборотень.
Я передала ему половину сэндвича, и он снова нырнул вниз. Пальцы дрожали, и мчащийся шум заполнил мой череп.
Как хлопанье крыльев, перья отчаянно сталкивались с воздухом.
- Расскажи мне, - прошептала я слова сухими губами.
- Я следовал за Рейнардом, пока не нашел одно его логовище. Он действительно хитрая лиса! Но как только я нашел его последнее логово, я нашел бумаги. Некоторые личные бумаги. И эти были среди остальных, - он предложил мне конверт. - Возьмите его только в том случае, если уверены, что хотите знать. Миледи.
- Дрю? - Натали снова двинулась, как если бы хотела, чтобы я не заходила дальше. - Ешь. Чтобы ни случилось, тебе нужны силы, чтобы встретиться с этим. Оставь это на потом.
Если я так сделаю, то мне не хватит храбрости открыть его. Я поднялась. Мои бессильные пальцы сомкнулись на бумаге.
- Это копия или оригинал?
- Я не вижу здесь копировального устройства, - Леон пожал плечами. - Он узнает, что кто-то был там. У него острый нюх; он может узнать, что это был я. В этом случае, ты единственный человек, способный оградить меня от его мести.
Да, как будто он вообще меня слушает!
- Подожди, - моя голова болела, мчащийся шум угрожал свободно политься из ушей и пойти гулять. Треск прошелся по мне, как будто статика каким-то образом пробегала через кости и выходила наружу. Леон слегка потряс головой, на его лицо с резкими чертами упал любопытный взгляд. - Только подожди секундочку. Дай мне подумать.
- От тебя исходят волны, - Нэт вручила мне еще полсэндвича. Даже ее карандаш для глаз был фиолетовым и блестел в медово-золотом свете. - Пожалуйста, поешь еще; тебе понадобиться это.
Я механически поднесла его к губам и снова опустила, посмотрела на конверт в правой руке.
- Ты говоришь, Кристоф был там, когда что-то случилось с Грейвсом. И что он знал, где находится Грейвс и...