Большинство из них были там прошлой ночью. Но они не относились ко мне как-то по-другому. Бобби Т. показал мне большие пальцы, двигая плечами под кожаной курткой; с другой стороны Нэт худой, темный Пабло сел на корточки в своей кислотно-зеленой Lucky Charms майке, изменение прошлось только под его кожей. Джерри прыгал на кончиках пальцев, его темные завитки подпрыгивали. Они все были взволнованы.
- Хорошо, правила! - Спиннингу не пришлось повышать голос. Все сразу же стали тихими и слушали его. Если оборотни послушали его, значит, он был "верхним". То есть доминантой. Альфой.
"Странный", - сказал Грейвс в моей голове. Я потрясла ее, и Нэт взглянула на меня.
Спиннинг прошел вперед. Его глаза вспыхнули оранжевым, его кожа немного покрылась рябью, как маленькая мышь, бегающая под поверхностью.
- Никаких такси, никаких автобусов. Только бег. Мидпоинт Кони и обратно сюда, на основную базу, но никаких засад, - это было направлено Алексу, который пожал плечами и усмехнулся, его волосы стояли дикими, пружинистыми завитками. - Можно прыгать, можно также использовать толпу. Изменение своей формы разрешено, только если вас никто не видит. Понятно?
Значит, у нас была дневная пробежка, никто не мог зависать на основной базе или в Мидпоинте, ожидая, когда выпрыгнет Дибс, и мы должны выглядеть как обычные люди, чтобы не вызвать переполох. Мое сердце подскочило, пульс помчался галопом. Неверящая улыбка расползлась по моему лицу.
- Мы играем в кролика?
- Я же говорила, что это сюрприз, - Нэт ударила меня своим бедром. По крайней мере, для нее не было странным касаться меня. Может быть, это было нормально для женщины-оборотня, не знаю. Или, возможно, из-за того, что мой запах сводил мальчиков с ума. Учитывая, что теперь я могла, эм, иметь потомство. И была близка к становлению.
Я прыгала вверх и вниз, как Джерри. Я слышала о преследовании кролика - один оборотень убегает, остальные дают ему фору, а потом начинают охоту. Эта игра учит преследователей сотрудничеству и отслеживанию, а кролика - как легко ускользнуть от преследователей.
Плюс, это просто весело. И меня впервые пригласили. Они брали меня на другие пробежки, но игра в кролика означала, что я могу поспевать за ними.
Это означало, что я была частью группы. Мое сердце переполнялось чувствами, как воздушный шарик, и я посмотрела вниз на ботинки. Я не хотела, чтобы кто-либо увидел мою большую, глупую улыбку.
- Приз? - заговорил Алекс. - Давайте, мы не можем играть в кролика без приза!
- Поймайте его до того, как он доберется до основной базы, и мы достанем пиццу, - Спиннинг немного наклонил голову. - Поймайте его до Кони, и к пицце будет пиво.
Я сгримасничала. То же самое сделала Нэт. Но парни загрохотали в одобрении.
- Сколько у меня времени? - Дибс успокаивался, хотя я могла услышать его грохочущий пульс, и небольшая рябь прошлось по его коже. В нем медленно расцветало "альтер эго", заставляя его глаза сверкать. Эта такая штука в оборотнях, благодаря которой они изменяли форму, штука, которая имела связь с их сердцем хищного животного.
Это не пугало меня. В эти дни я боялась других вещей, поэтому оборотни выглядели чертовски безопасными. Плюс, я доверяла им.
Я доверяла всем им.
Спиннинг очень легко ударил в плечо Дибса.
- Ты уже впустую потратил половину его, Дибси. Начинаем!
Несколько секунд Дибс просто стоял на месте. Медленная, очень сладкая улыбка осветило все его лицо, и я моргнула. В эту секунду стеснительный, краснеющий Дибс выглядел... почти привлекательно.
Затем он развернулся на пятках и побежал, огибая край пруда и исчезая в тенях листьев и солнечном свете. На мгновение его волосы сверкнули, но потом ветви переместились, чтобы скрыть то сияние.
Спиннинг посмотрел на меня. Оранжевый цвет в радужке его глаз боролся с жидкими тенями листьев.
- Не отставай, Дрю, детка!
Я фыркнула.
- Ты еще не терял меня, Роберт, - так называл его Кристоф, точно так же, как он все время звал Дибса Сэмюэлем.
Теперь была очередь Спиннинга издавать презрительный шум. Он присел, темная голова дернулась, и эмо-челка скрыла его глаза. По ним пробежала готовность, как масло по поверхности тарелки, снимая напряжение. Нэт дважды повела плечами, глядя на меня. Последние несколько пробежек она держалась прямо позади меня. Когда она схватила меня за руку, я уже была готова броситься на несколько поездов.
Ах, лучше не спрашивайте!
Спиннинг запрокинул голову и завыл. Остальные присоединились к нему, их горла раздулись, а глаза сверкали. Даже под солнцем поздней весны, крик заполнил мою голову лунным светом и сорвал глубокую подсознательную поверхность. Он дразнил, тянул, насмехался, и щипал ту... вещь.
Низкую, пушистую, когтистую вещь внутри всех нас, которая помнит радость ночной охоты.
Мой подбородок поднялся, рот открылся, и стрела серебряного льда задела их гармонию - отличительный крик светочи. Он был похож на охотничий крик кровососов, но я была беспомощна в том, чтобы остановить его, и они никогда не говорили ни слова об этом.
Нэт дернула меня за руку, и мир перевернулся. Он помчался подо мной, время от времени ботинки касались земли, а сердце подпрыгивало к грудной клетке, как будто хотело убежать. Перья касались каждого дюйма кожи, и я бросилась вперед, в середину изменяющейся, прыгающей своры оборотней.
Они охватывали меня по окружности даже на дневных пробежках, мои руки колотились, изменение проходило по ним, как чистая, тяжелая вода, мех не совсем высвобождался на поверхность. Мы обогнули край пруда, под нами размоталась во всю длину, как беговая дорожка, зеленая трава Центрального Парка. Как обычно, было странно тихо, только ветер в ушах, жалящий глаза, внезапно все они объединились в одно существо, бегущее только за взрывающей сердце радостью. Если вы когда-либо видели, как гепард выкладывается на полную скорость, то, возможно, сможете понять меня.
Дыхание разрывалось в горле, я прыгнула, и мой правый ботинок едва коснулся вершины гранитного валуна, слегка задевая мох. Нога распрямилась, толкая меня вперед, как рогатка. Остальные прыгнули, Эван приземлился на ветку дерева и согнулся, бросаясь в чистый воздух. Он приземлился с плавной природной властью и несколько шагов бежал, упершись носом в шею Спиннинга, он отступил назад, поскольку длинноногий парень повернул, и мы выбежали из парковой зелени в настоящие джунгли.
Мы бежали, мелькая в горячем, золотом солнце и сером, изнуряющем полумраке, и на некоторое время я могла притвориться, что с нами бежал кое-кто еще. Парень в длинном, черном плаще, его зеленые глаза светились, а изменение никогда не пробивалось из его кожи до конца, потому что лупгару используют "альтер эго" для умственного господства, а не для физического превращения.
Мы бежали, и призрак Грейвса бежал вместе с нами. Если бы слезы потекли по щекам, то я бы могла притвориться, что они появились из-за ветра. Мы попали в платный тоннель Бруклин Баттери и нарушили несколько законов, полагаясь на чистый эпатаж, чтобы держать людей в неведении от нас - размытого пятна на дороге рядом с гудящим движением. Нэт бежала прямо позади меня, не отставая от меня ни на шаг, время от времени посылая свой особенный крик, который затихал на ноте сопрано, как кристалл, который вскоре разобьется вдребезги. Автомобили медленно свистели позади нас, блики летнего дня исчезли, когда несколько парней свернули с движения, играя в следуй-за-мной-по-пятам с машинами, чьи водители могли уловить только мелькание, или вспышку ярких глаз, или развевающиеся волосы. Визжали тормоза, но мы уже почти добежали до конца тоннеля, попадая в солнечный свет, и внутри головы вспыхнул дар.
Мы разбились на юге, как только достигли входа, беспорядок мелькал в случайных выстрелах впечатлений - химчистка, заколоченный ночной клуб; когда мы достигли улицы, показался ряд особняков. Мамин медальон стукнулся о грудь в теплом, снисходительном прикосновении. Песня ветра и мир, раскачивающийся подо мной, спрятали каждую противную мысль, всю боль, кроме острой боли в боку и сладкого трепета сердца, бьющегося так быстро, что оно могло бы взорваться от восторга.
Он почти добрался до Кони-Айленда! Он почти был у меня в руках, но рванул вправо, когда мы были в половине квартала от него, догоняя его изо всех сил, но еще не осознавая, что он был окружен. Спиннинг прыгнул позади меня, перескакивая через велосипедную стойку, и кувыркался, снова находясь в воздухе. Мое дыхание превратилось в резкий, скребущий звук, все тело пело, бабушкина сова мягко вскрикнула. Остальные сомкнулись вокруг меня, как теплое пальто, и в Кальверт Воск Парке Спиннинг завалил его со скрипучим возгласом, который состоял из равных частей оборотня и парня. Они катались в грязной траве на окраине бейсбольного поля, облако золота раздувалось вокруг них, и мы все затормозили, нас занесло, когда мы останавливались.
Значит, все получат пиво. Бока болели. Половина из нас нагнулась, задыхаясь. И когда я посмотрела на лица, пылающие от волнения, потные, матовые, со здоровым сиянием оборотня, прямо позади груди появился шок от того, что пристальный взгляд зеленых глаз не встретился с моим. Нэт положила руку на мои плечи, а Алекс прислонился ко мне с другой стороны, запрет на прикосновение исчез в течение нескольких коротких секунд, когда все вместе рухнули в кучу.
Но я не была оборотнем. Я все еще оставалась одинокой.
Ладно, полчаса я не думала о нем. Полагаю, этого достаточно.
* * *
Пиццерия выглядела слабо знакомой, даже при том, что я могла поклясться, что до этого никогда не была там. Она находилась на окраине старого района Огги - грязная дыра из бруклинской, кирпичной стены, где толстый, лысеющий хозяин без возражения открывает бутылки Короны для парней. Мы с Нэт взяли содовую, потому что ей не нравились шипучие напитки, и нам обеим не нравилось пиво.
Она описал пиво, как "буль, буль, страдай от газов, детка". И мы вдвоем смеялись до упаду.
Я склонилась над столом аэрохоккея, мои пальцы были все еще жирными от трех кусков пепперони - плюс я ела не пережевывая и отправила шайбу в ее сторону. Трансформация разлилась теплым маслом по коже, зубы дрожали, а жажда крови была грубым пятном в горле, не важно скольким количеством содовой я промыла его. Нэт была жестокой, когда дело доходило до аэрохоккея, и она обладала скоростью и рефлексами оборотня. Трансформация была ненадежной, поэтому мне пришлось прыгать, чтобы оставаться впереди нее, и тем не менее она надрала мне задницу шесть раз из десяти!
Хотя те четыре раза я убивала ее. И прямо сейчас я выигрывала.
Она отбила мою подачу, показывая зубы, ее голубые кристаллические серьги подпрыгивали. Я уже была наготове, дар пылал в голове, отбила шайбу, и она попала прямо в цель, обходя ее защиту.
Нэт зарычала, а я усмехнулась. Это казалось абсолютно естественным.
- Ах ты сучка! - ее глаза пылали, и я мельком увидела, что Спиннинг наблюдал за нами из одной из кабинок. Эван толкнул его, и он толкнул его в ответ, все еще смотря на спину Нэт.
Или, точнее, немного ниже, чем спина.
- Ты сейчас проиграешь, - она продолжила. - Кто-то смотрит на меня?
Я бы сказала, что он пытался раздеть ее взглядом, но это же я.
- Да. Или, по крайней мере, смотрит на отдельную часть тебя.
Шайба снова выпрыгнула, она с трудом отбила ее, наклоняясь немного дальше, чем требовалось. Она была без жакета, шелковая майка на тонких лямках цвета индиго открывала кремовую кожу, наплечная кобура выглядела как украшение. Рельефные мышцы двигались под кожей рук.
- Замечательно! Он пялится, но он не заговорит!
- Неужели все парни-оборотни такие? - я отбила шайбу, толчок прошелся по всей руке. Она наклонилась в сторону, ее рука тряхнулась, и звук шайбы, встречающей молоток, был похож на выстрел из винтовки.
Она так закатила глаза, что могла бы получить за это награду.
- Оборотни в сторону, светоча, парни тупые. Всегда были, всегда будут, и во веки веков, аминь.
- Как ты делаешь так, что он интересуется тобой? Или так, что он становится ближе? - сказала я так, будто меня не интересовал ответ. Сердце трещало в груди, я засунула это чувство подальше, и около полминуты мы полностью были сконцентрированы на игре. Она наконец ударила шайбой по моей обороне и выпрямилась, усмехаясь, когда я застонала.
- Просто! Он либо делает шаг вперед, либо не хочет играть, - она пожала плечами. - Сколько времени?
Я крутанулась, чтобы проверить часы, которые находились над столом.
- У нас есть немного... - но мамин медальон стал холодным на груди, и я подняла голову. Дар затрепетал, не царапая, но покалывая. Тем не менее... - Упс. Пришла беда.
Она с грохотом уронила молоток и схватила пальто.
- Задняя дверь. Туда!
Спиннинг уже стоял на ногах. Остальные оборотни разбросались, и я надеялась, что они заплатили за пиво. Мы с Нэт пробежали в одно мгновение через дымящуюся кухню, окунулись в бродящий, сырный пузырящийся, томатный запах орегано, прежде чем она выставила меня за дверь, которая вела в переулок. Ржавеющие банки Фолджерс, полные кошачьих экскрементов и сигаретных окурков, придерживали дверь, и Нэт шла по пожарной лестнице, останавливаясь только чтобы переставить ноги и подтянуться, предлагая мне руку. Я подпрыгнула и схватила ее, она подняла меня, и мы вовремя оказались на крыше, чтобы увидеть парня в тонком черном свитере с V-образным вырезом и джинсах, прогуливающегося по тротуару перед пиццерией.
Кристоф. Его волосы сияли золотом, и если мы видели его, вероятно, это было потому, что он хотел этого. Позволяя нам знать, что он знает и что следит за мной.
Нэт мягко выдохнула.
Мое сердце подскочило к горлу и сделало все возможное, чтобы задушить меня. Нэт скользнула в жакет и потащила меня за руку; я без возражений последовала за ней. Солнце постепенно садилось, и нам следовало вернуться в Школу, прежде чем наступили бы сумерки.
Даже при том что я была рада выйти наружу, я также не могла дождаться возвращения к единственной безопасности, которая у меня была.
Не странно ли это?
Глава 7
Когда дни становятся длиннее, Школа просыпается немного раньше наступления сумерек. И тогда слышится звук, который не может уловить человеческое ухо. Это звук внимания, осведомленности - и возможного насилия.
Хотя я не сильно беспокоилась по этому поводу. Прямо сейчас я была рада, что съела пиццу и теперь беспокоилась о том, чтобы оставаться на один шаг впереди Кристофа. Палки в форме малайки скользили в воздухе, почти касаясь моей толстовки, и я отпрыгнула, как кошка, нашедшая на дороге змею, ударяя его по колену. Удар не дошел до цели, но заставил его отступиться назад на полшага. Я бросилась прочь, откатилась и пришла к тому, что он выбил из моих рук палки. Я кружилась, чтобы набрать большую скорость, разрезая пустой воздух, потому что он крутанулся в сторону. Это было нормальным. Теперь у меня было достаточно пространства, чтобы вдохнуть, отстраняясь осторожно назад. Каждый раз я перемещала вес, чтобы иметь правильную опору.
Аркус гордился бы мной. "Не теряй равновесия, девочка!" - всегда кричал учитель-оборотень. Перед тем, как появился Кристоф, он был единственным учителем, который начал обучать меня тому, как я могла использовать то немногое, что было со мной, против противника из Истинного мира.
Теперь я не видела Аркуса неделями. Начиная с Судебного процесса Кристофа. Иногда мне было интересно, чем он занимался. Еще один вопрос, который я не решалась задать.
Спортивный зал был пустым, сборочно-разборочные деревянные трибуны стояли возле стен, а весь пол был застелен матами. Лучи сумеречного цвета заглядывали в высокие окна, покрытые проволочной сеткой, пыль танцевала в золотистых лучах. Я была рада, что одела джинсы, потому что я бы содрала кожу, когда делала скользящий-на-коленях трюк, чтобы уйти от него.
Он не упоминал о том, что я выходила в течение дня. Но порвал меня в течение первых двух положений малайек, а теперь надирал мне задницу по всему спортзалу. У меня появилась мысль, что все три вещи были связаны между собой.
Кристоф зарычал, когда использовал первое положение, держа палки решительно, но несильно. Его верхняя губа приподнялась, и тонкая струйка крови текла в том месте, где я ударила его в лицо, стекая из аристократического носа. Возможно, это удачный удар, но в последнее время я все чаще становилась удачливой. Если бы я могла достаточно долго оставаться на шаг впереди него, то синяки и отеки могли бы дать мне небольшое преимущество.
О, и надрать ему задницу перед тем, как он исцелился бы. Это тоже.
Я не зарычала в ответ, но усмехнулась, обнажив зубы, в этой усмешке не было никакого веселья. Мамин медальон был теплым пятном под майкой. Жажда крови дразнила меня, но не достигла того уровня, чтобы захватить контроль надо мной. Я была слишком занята. Если бы я достаточно быстро двигалась, то смогла бы удержать гнев.
- Больно, да?
- Не достаточно! - рявкнул он. - Еще! - он бросился вперед с быстрой скоростью, его палки вспыхнули. Послышался звук, похожий на тот, когда вы готовите попкорн, но с большим потрескиванием, дерево застонало и затрещало, когда столкнулось с другим деревом. Малайки были острыми, а деревяшки - нет. Это была не резня, а просто игра ударов - но я могла взять лом, или палку, или что-нибудь еще и отбиваться от чего-нибудь. Плюс, большинство движений были теми же: напрячь мышцы и уметь пользоваться малайками.
"Тебе придется думать о кругах, - всегда говорил он мне. - Эти круги, похожие на пропеллеры, - твоя защита. Ты двигаешься внутри этого круга. Тогда ты будешь готова к движению в любом направлении".
Я погнала его обратно через маты, и впервые у меня появилась идея, что он не сдерживался и не был осторожен. Теплое масло покрыло кожу, зубы дрожали, и я почувствовала изящные точки своих клыков, касающихся нижней губы.
У светочей не вырастают большие клыки, о, нет. Мы получаем небольшие, аккуратные клыки. Они выглядят достаточно бесполезно, но они чертовски острые. Хотя надо подступить достаточно близко, чтобы во что-то их погрузить.
Иногда я интересовалась этим.
Хотя прямо сейчас мне не было это интересно. Мир, покрытый прозрачным, вязким веществом, замедлялся, и я летела. Это не было похоже на пробежки с оборотнями - ничего подобного - но держало меня подальше от мыслей.
Когда я дралась с Кристофом, мне не приходилось думать. Мне просто приходилось двигаться и делать все возможное. Он знал, что я выкладывалась по полной, и никогда не обвинял меня в том, что я занималась недостаточно усердно.
Даже когда выражал свое, так сказать, недовольство.