– Тут, короче, сыр, колбаса и хлеб, – скороговоркой выпалил парень, воровато оглядываясь, словно опасаясь слежки.
Пожелав приятного аппетита и выложив на стол пакеты, охранник спешно покинул гостиную.
– Ну вот, а кто-то тут боялся умереть голодной смертью! – шутливо заметила Варька, разворачивая пакеты. – Даже порезали все! – радовалась она, сооружая многослойный бутерброд.
А когда ребята утолили первый голод, снова ожили динамики.
– Ну что, следователь, – скрипуче протянула Жадность. – Как идет следствие?
– Нормально, – ответила Лена, чуть не поперхнувшись.
– А поподробнее? – не отставала Жадность. – Учтите, больше вас никто бесплатно кормить не будет. Так что в ваших же интересах найти вора как можно скорей. Хоть один реальный подозреваемый обозначился?
– Пока нет. – Лена отодвинула тарелку с бутербродом. Ей моментально расхотелось есть. – Но я опрашиваю свидетелей, и мне удалось выяснить, что рюкзак все это время провисел в ванной…
– Не густо, – саркастически заметила Жадность и задала следующий вопрос: – Всех успела опросить?
– Кроме Коли, – ответила Лена. – Когда он вошел, нас позвали в гостиную.
– Что ж… – протянула Жадность, будто соображая, что сказать дальше. – Похоже, без моей помощи тебе с ним не справиться…
– Это почему же? – не поняла Лена.
– Да так как-то, – гнусаво захихикала Жадность. – Ну что, Николашка, сам отдашь денежки или тебе помочь?
Тишина, воцарившаяся в гостиной после этих слов, длилась не меньше трех минут. Все взгляды были устремлены на Николая. Он же вертел головой в разные стороны, словно надеясь увидеть человека, который только что прямо обвинил его в краже, и казался совершенно потрясенным и потерянным.
13
– Я н-н-не брал деньги, – заикаясь от волнения, выдавил наконец Николай. – Честное слово…
– Честное слово врать готово! – залилась хохотом Жадность. – Давай, Николя, не тяни резину, доставай бабло!
– Да я в глаза не видел эти деньги! – Мало-помалу Николай начал оправляться от первого шока. – А знаете, я ведь сразу почувствовал неладное, когда вы меня в этой комнате начали спрашивать, не страдаю ли я лунатизмом?
– Так, может, все-таки страдаешь? – с явной издевкой поинтересовалась Жадность и продолжила, сменив тон: – Для справки: люди, страдающие лунатизмом, по ночам совершают поступки, о которых не помнят, проснувшись утром. Как правило, это такие поступки, которые в состоянии бодрствования больной лунатизмом никогда бы не совершил. Вплоть до убийства… – после паузы страшным шепотом добавила Жадность.
– Давайте, давайте! – усмехнулся Николай. – Что же вы так мелко берете – кража? Обвинили бы уж сразу в убийстве!
– Твою иронию считаю неуместной, – зло заметила Жадность. – Тебе не жарко, Коленька? – совершенно не к месту осведомилась вдруг она.
Николай молчал, глядя себе под ноги.
– Не понимаю, как это люди могут в помещении ходить в кроссовках? – рассуждала будто бы о совершенно невинных вещах Жадность. – Коленька, мальчик мой, не желаешь переобуться в тапочки?
Коля по-прежнему угрюмо молчал.
– Сними кроссовки, воришка! – неожиданно выкрикнула Жадность.
– Может, мне еще и штаны снять? – не растерялся Николай, хотя губы его моментально побледнели, а в глазах появился нездоровый блеск. – А что, влегкую!
– Оч-ч-чень остроумно, – отозвалась Жадность и заговорила вдруг быстро и горячо: – А если я скажу, что под каждой стелькой твоих вонючих кроссовок лежит по две с половиной штуки краденых баксов, что ты мне ответишь на это, шутник?
Коля обалдело и как-то завороженно уставился на носки своих кроссовок, будто на каждой из них прямо сейчас, на глазах у всех расцветало по пышному кусту роз. А вслед за Николаем и все остальные устремили свои взгляды на его ничем с виду не примечательные белые с синим кроссовки.
– Разувайся давай! – вдоволь насладившись произведенным эффектом, торопила Николая Жадность.
Оторвав взгляд от обуви, Коля посмотрел на Каркушу. В его глазах читалась мольба о помощи.
– Ложь! – закричала Каркуша. – Это ложь! Коля не виноват! Он не брал эти деньги! Вы все врете! И даже если в его кроссовках действительно лежат деньги, это значит только то, что кто-то их туда подбросил!
Проигнорировав Каркушину пламенную речь, Жадность повторила с явной угрозой в голосе:
– Разувайся, Коленька!
Медленно, словно действуя в замедленной съемке, Николай расшнуровал сначала одну кроссовку, затем другую, подошел с развязанными шнурками к стулу, опустился на него и так же медленно разулся.
– Вытаскивай стельки! – нетерпеливо скомандовала Жадность. – А теперь покажи всем деньги!
В эту секунду ему вдруг подумалось, что все это сон, что просто не может с ним такого произойти в реальной жизни, даже если эта жизнь протекает на проекте "ЖЗР". Если это розыгрыш, то он слишком жесток и ни капельки не смешон…
– Ну что? – ликовала Жадность. – Все убедились? Все всё видели? Следователь, пересчитай деньги.
Дрожащей рукой Лена потянулась за деньгами.
– Тут ровно пять тысяч, – отчиталась она спустя минуту.
– Я не верю! – закричала Варька и, подбежав к Николаю, стала рядом с ним. – Коля не мог украсть деньги! Вы все это подстроили! Должна существовать запись! Тут камеры каждый уголок снимают круглые сутки! Если это сделал Коля, покажите нам пленку!
– А вот это мы как-нибудь сами решим, кому что показывать! – откликнулась Жадность. – Кто еще не верит в то, что Николай оказался банальным воришкой?
– Я не верю! – подтвердила свою позицию Каркуша, подошла к Николаю и встала рядом с ним с другой стороны. Теперь Коля оказался между Каркушей и Варей.
– Итак, пока двое на двое! – досадливо проскрипела Жадность. – А что скажет следователь?
– Я не знаю… – Лена опустила глаза. – Если это сделал не Коля, тогда кто-то ему подсунул деньги под стельки… – пустилась в неуверенные рассуждения она. – Но тогда возникает вопрос: "Кто?" А главное: "Зачем?"
– Ну а что скажет лучший друг подозреваемого? Или уже бывший лучший друг? – обратилась Жадность к Роману.
– Знаете, – выдержав паузу, тихо заговорил Рома, – возможно, я сейчас поступлю не совсем порядочно, раскрыв чужую тайну, но все-таки сделаю это. Сделаю, потому что надеюсь, что это поможет вам всем не судить Колю слишком строго…
– Мразь! – выкрикнул Николай и дернулся было всем телом, но Варя и Каркуша крепко сжали обе его руки.
– Не надо, Колян, все мы люди, и у каждого в жизни бывают такие обстоятельства... Словом, у Коли есть младшая сестренка, в этом году она поступила в платный колледж. Вскоре после этого Колину маму уволили с работы, а отца у них нет… А теперь пусть кто-то попробует назвать моего друга вором! Я первый брошу в этого человека камень!
– Браво, адвокат! – выкрикнула Жадность, и из динамиков грянул оглушительный шквал аплодисментов.
– Я не брал эти деньги, – сказал Коля, когда все звуки стихли. – Хотя про сестру это правда. Но мне бы и в голову не пришло воровать деньги. Я не вор, – выдохнул он и опустил голову.
– Я отказываюсь принимать участие в этом… спектакле! – задрав голову, выкрикнула Каркуша.
– Я тоже, – поддержала ее Варя.
Коля не проронил ни звука. Казалось, что происходящее внезапно перестало его интересовать. Отсутствующим взглядом скользил он по стенам гостиной, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. И казалось, ничто на свете не сможет вывести его из этого странного оцепенения.
14
– Я не хочу, чтобы вы уходили из-за меня, девчонки! – Они втроем сидели в гостиной, Варя разливала по чашкам чай.
– Не знаю, кем это надо быть, чтобы все это выдержать! – сказала Каркуша. – Нет, Коля, ты тут ни при чем, я бы все равно ушла. Днем раньше, днем позже. Какая разница?
– Я тоже тут не останусь, – решительно заявила Варя. – После того, что произошло, я не смогу с Ленкой нормально общаться, а уж об этом Роме и говорить нечего. И вообще, что я тут забыла? Скоро первое сентября, занятия начинаются. Я же в этом году в педагогический колледж поступила, – сообщила она так, будто только что вспомнила об этом.
– По-любому больше пользы! – поддержал Варю Николай.
– А твою сестру… – Каркуша осеклась было, но потом решилась и спросила: – Ее что, теперь выгонят из колледжа?
– Я этого не допущу, – качнул головой Николай. – Устроюсь на работу, в салон мобильной связи. Если постараться, можно неплохо заработать… И потом, мама вчера позвонила, ее приняли на работу редактором в одно крупное издательство. Нет, Аленка наша как училась, так и будет учиться. Так что я в любом случае решил уйти, ну а сегодняшний случай, можно сказать, ускорил дело, вот и все. Главное, вы верите, что я не брал эти деньги… Вы ведь мне верите? – И он такими глазами посмотрел на Каркушу, что у той появился ком в горле.
– Коля, – только и смогла проговорить она, – прекрати.
– В самом деле, – поддержала ее Варя, – хватит уже возвращаться к этой теме!
– Придется вернуться! – раздался из динамиков голос Ревности. У нее был самый резкий и высокий тембр. – Всем собраться в гостиной! Повторяю: всем участникам проекта "ЖЗР" срочно собраться в гостиной!
Рома и Лена демонстративно уселись на диване. Они вели оживленную беседу и даже не взглянули в сторону своих товарищей. Николай, Каркуша и Варя остались на своих местах – за овальным столом.
– Денек выдался трудный, – взвизгнула Ревность. – Можно и расслабиться. Пиво? Джин-тоник? Шампанское? Абсент? Шутка! Сейчас кино вам покажем. Расслабляющее. Комедия. То-то посмеемся все вместе! Ромашка, – игриво пропищала Ревность, – ты не догадываешься, кто в этом фильме сыграл главную роль?
– Это нечестно! – как ужаленный вскочил с дивана Рома. – Вы обещали! Вы мне слово дали! Вы не имеете права! – Он как волчок крутился на месте, отчаянно жестикулируя, щеки пылали, глаза бешено вращались в разные стороны. Таким Каркуша его еще не видела. – Я разобью сейчас этот чертов экран!
– А мы другой принесем, – заверила Ревность. – А за испорченное имущество заплатишь! Короче, детки, успокоились и заняли свои места. Кино называется… Впрочем, сами потом решите, как его назвать. Договорились?
Экран загорелся, и по синему фону медленно поползли титры: "Сценарий: Роман Березин. Режиссер: Роман Березин. Генеральный продюсер: Роман Березин. Ну и в главной роли тоже не кто иной, как Роман Березин".
Зазвучала напряженная музыка. Камера показала крупным планом лицо Романа, его губы шевелились. Потом музыка стихла, и стали слышны слова, которые произносил Роман:
– Я должен подумать… Я не готов ответить вот так, сразу…
– Минута тебе на размышление, – отозвался мужской голос.
Его обладателя в кадре не было. Напряженно затикали невидимые часики, потом раздался писк и голос объявил:
– Время истекло.
– Ну хорошо, – глядя куда-то вниз, протянул Рома. – А где гарантия, что вы не расскажете или не покажете потом, как все происходило на самом деле.
– Не расскажем. Ты не о гарантиях думай, парень, а о победе. И еще о деньгах, которые ты получишь, если станешь победителем. А конкурентов надо убирать. И тут все средства хороши. У тебя есть все шансы выиграть главный приз, но для этого надо немножко потрудиться.
– Я согласен. Когда это нужно сделать?
– Сегодня ночью. Приступишь к операции в два пятнадцать, в два двадцать пять деньги должны лежать под стельками кроссовок.
– Я все понял.
На миг экран потемнел, потом снова зазвучали тревожные аккорды, и из темноты начала медленно проявляться сгорбленная фигура Ромы.
– Хватит! – не своим голосом заорал Рома и, подбежав к экрану, заслонил его своим телом.
– Хватит так хватит, – миролюбиво пропищала Ревность. – Судя по лицам зрителей, все всё поняли, – заключила она, после чего экран погас и над гостиной повисла тягостная, густая и вязкая, как туман, тишина.
Да и о чем им было говорить? Разве могут слова выразить даже малую часть тех чувств, что испытывал каждый из участников проекта в эту минуту?
Николай, Каркуша и Варя молча шагали по мокрому асфальту. Дождь уже кончился, но низкие и тяжелые облака, казалось, давили на плечи. Внезапно Варя остановилась и, тряхнув копной рыжих волос, отрывисто произнесла:
– Вообще-то мне в другую сторону, ребята.
– Мы тебя проводим, – с готовностью предложила Каркуша и, удивившись про себя этому неожиданно вырвавшемуся "мы", тут же поспешила исправить свою, как ей казалось, оплошность: – То есть я подумала, что Коля наверняка сможет тебя проводить. Правда, Коля?
– Конечно, – зябко передернул плечами Николай и улыбнулся, украдкой взглянув на Каркушу.
Этим взглядом он, видимо, хотел сказать, что ее оговорка не ускользнула от его острого слуха.
– Все, ребят, пока! Завтра созвонимся, – затараторила Варя, которая, конечно же, тоже все поняла. – О! Мой автобус! Я побежала!
– Как странно, – проговорил Николай, когда они с Катей остались одни. – Сейчас я провожу тебя до метро, и мы, возможно, никогда больше не увидимся…
– Ты хочешь, чтобы так было? – Катя резко вскинула голову.
– Нет, не хочу, – тихо ответил Николай.
– Зачем тогда говоришь об этом? Или отвык говорить то, что думаешь? Нас никто уже не снимает, Коля, никто не следит за нами! Здесь нет камер! – Катя широко развела руки в стороны. – Для нас шоу кончилось, начинается нормальная жизнь!
– Кать, а пойдем ко мне, – неожиданно предложил Николай и густо покраснел. – Я тебя с мамой познакомлю и с Аленкой… – пробубнил он, опуская голову.
– Пойдем, – просто ответила Каркуша, взяла Николая за руку, и они быстро, словно боялись опоздать на важную встречу, зашагали к метро.
* * *
Черепашка сидела, зажав в руке чашку с давно остывшим чаем. За окном уже начинали сгущаться сумерки. Если бы Люсю спросили, как долго она сидит вот так, отрешенно уставившись в стену, время от времени дуя на холодный чай, она бы, наверное, не ответила. После этого звонка, которому суждено было изменить всю ее жизнь, она как бы выпала из реальности, а потому и совершенно потеряла счет времени. Именно об этом она сейчас и думала – о том, как круто теперь изменится ее жизнь. Вернее, не думала, а просто сидела, позволяя мыслям лениво и тяжело ворочаться в ее чугунной голове.
Сколько раз Черепашка в сердцах говорила, что хочет, чтобы эту программу наконец закрыли, что ей надоели эта бесконечная суета и неразбериха, царящие на съемочной площадке, что она вообще устала от музыки, самовлюбленных рок-звезд и всего, что с этим связано, что хочет забыть про работу и жить жизнью простой школьницы…
"Вот и живи теперь жизнью простой школьницы! Ты же так мечтала об этом! – со злой иронией подумала Черепашка. – Радуйся! Ты свободна! Никаких тебе съемок! Школа – дом, школа – дом! Можно в кружок какой-нибудь записаться. Например, латиноамериканских танцев. Или в секцию спортивную. Чем тебя не устраивает какая-нибудь гребля на каноэ?"
Молодежную программу "Уроки рока" закрыли. Впрочем, для Люси Черепахиной, ее бессменной ведущей на протяжении целых двух лет, это не явилось такой уж неожиданностью. Для такой программы два года можно считать рекордным сроком, потому что телевидение не стоит на месте и чуть ли не каждый месяц возникают какие-то новые проекты, в эфир выходят новые программы. Часто они дублируют друг друга и по форме, и по содержанию, потому большинство проектов не доживают и до года. Ведь ни для кого не секрет, что телевидение – это прежде всего коммерция, а уже потом творчество или искусство. Основным показателем успешности всякого проекта является рейтинг, а он определяется количеством человек, отдающим предпочтение той или иной программе или фильму. Информация собирается с помощью спутников, которые летают на околоземной орбите, а потом все эти голоса подсчитываются специальными службами, которые существуют на каждом телеканале.
Именно он, этот пресловутый рейтинг, а точнее, медленное, но верное падение рейтинга программы "Уроки рока" и явилось причиной душевного переполоха Черепашки.
Впрочем, это уже совсем другая история…