Джеймс получил ранение из-за нее. Из-за ее глупости. Он предупреждал ее насчет Пабло, но она не послушала. Предупреждал, что Пабло опасен.
- Прости меня, - прошептала Эмили, завязывая бинт. Только сейчас она осознала, что последние десять лет только и делала, что избегала его, как избегала всего того, с чем не могла справиться.
А Джеймс всегда был ей не по зубам.
Кроме непреодолимого влечения, которое она к нему испытывала, она боялась его непредсказуемости. Его непостоянства. А больше всего в жизни, и раньше, и теперь, она мечтала о стабильности. О доме, о семье, о детях, о близких людях.
- Прости меня, - повторила Эмили, понимая, что просит прощения за все обиды и боль, причиненные Джеймсу за эти годы.
У нее защипало в глазах, и она сосредоточила внимание на белой повязке. Под многочисленными слоями марли угадывалось расползающееся красное пятно. Кровотечение пока не прекратилось.
- Прости, что не объяснила тебе, почему встречаюсь с Пабло. Прости, что обманула тебя и улетела с ним. Прости, что втянула тебя в это дело.
Джеймс ничего не ответил, и Эмили судорожно вздохнула, осознав, что связывающие их узы стали еще крепче и что теперь все будет по-другому. Рискованнее.
- Пабло назвал тебя Джеймсом Энрикесом, - добавила она хрипло. - Почему?
- Это фамилия моего отца.
- Я сказала, что ты Митчел.
- Спасибо.
Эмили поняла, что Джеймс не лгал ей.
- Откуда Пабло тебя знает?
- Мы с Бертом проводили много времени вместе.
- Откуда он знает Берта? - Эмили впилась глазами в его лицо.
- Берт заключал… сделки в… Западной Африке.
- От имени Банка Англии?
- Нет, самостоятельно.
Именно это и хотела Эмили выяснить. Джеймс был в курсе дел ее мужа. Он знал о них и молчал. Она хотела продолжить расспросы, но Джеймс, предвидя это, сменил тему:
- Ты должна поесть. Должна выпить содержимое фляжки. Важно поддержать себя физически. Мы еще не вышли из леса.
Эмили поняла его намек. Джеймс ничего не расскажет ей о том, что ему известно о деятельности Берта.
- Я хочу знать. Он был моим мужем… - начала она, не желая смиряться со своим неведением.
- И моим лучшим другом, - перебил Джеймс нетерпеливо. - Но я ничего не могу сказать тебе, пока мы не выбрались отсюда.
- Почему?
- Потому что все сложно и запутано. Честно говоря, я не в состоянии обсуждать то, что было два года назад, когда нам сегодня грозит реальная опасность.
Ладно. Уговорил. Эмили смирилась.
- Возможно, ты прав и сейчас не время. Но обещай, что, как только вернемся в цивилизацию, ты расскажешь мне правду.
- Ешь, - сказал Джеймс, смерив ее долгим взглядом.
Эмили отломила кусочек шоколада и встала. Она обошла маленькую полянку, размышляя над тем, что стало ей известно. В Нигерии Берт вел какие-то дела, и Джеймс знал об этом. Что это были за дела? Вчера ее спрашивали об оружии… О контрабанде оружия…
У Эмили внутри все похолодело. Берт и Джеймс не могли быть причастны к преступлению. Они никогда не занимались торговлей оружием. Зачем им вмешиваться в нелегальный и столь рискованный промысел? Джеймс не испытывал финансовых затруднений, а вот Берт… он был с головой в долгах.
Нет. Берт не мог ввязаться в преступный бизнес. Ни при каких условиях. Исключено!
Хотя он совершал какие-то поездки за границу, о которых не распространялся…
- В лесу легче дышится, - раздался за ее спиной голос Джеймса.
Эмили вздрогнула. Она не слышала, как он к ней приблизился. Эмили повернулась, но старалась на него не смотреть, чтобы не видеть шоколадных глаз и твердой линии губ, неумолимо притягивавших ее взор. В памяти всплыл образ семнадцатилетнего юноши-бунтаря, бросившего вызов жизни и судьбе.
- Как тебе удалось разбогатеть? - спросила вдруг Эмили. - Чтобы купить даже одну нефтяную скважину, нужно целое состояние.
- Мой родной отец оставил мне кое-какие деньги. Потом, когда отчим получил травму, ему выплатили солидную страховку. Мы всей семьей выкупили акции одного из совладельцев.
- И со временем ты стал единственным хозяином?
- Точно.
- Значит, первоначальный капитал дала тебе семья? - подытожила Эмили.
Она видела замешательство Джеймса, но не могла поверить, что он мог заниматься чем-то противоправным.
- К тому же у меня имелись и собственные сбережения, Эмми. Я удачно играл на бирже. - Он прищурился. - Почему тебя это интересует?
- Не знаю. Просто я пытаюсь сопоставить кое-какие факты. Пытаюсь разобраться.
- Разобраться в чем, Эмми?
- Во всем. Я ничего не понимаю. Я совсем не знаю тебя. Не знаю, зачем тебя разыскивает Пабло. Не знаю, как ты нашел меня так быстро, если только… - Она осеклась.
Образ Джеймса, нефтяного магната, не вязался с образом Джеймса-супергероя, успешно штурмовавшего на рассвете лагерь.
- Я полагал, что мы отложили обсуждение этой темы до возвращения домой, - заметил Джеймс и, морщась от боли, закинул за спину рюкзак.
- Я хочу знать, как тебе удалось так быстро меня найти…
- У меня есть друзья, - перебил он.
- А кто они?
- Друзья.
Да, Джеймс был немногословен. Судя по слаженным действиям, свидетелем которых она стала, подобными операциями эти люди занимались не впервые.
- А Берт тоже был с вами? - с надеждой спросила Эмили.
- Нет.
Конечно нет. Надежда, не успев родиться, растаяла. Ребята, штурмовавшие лагерь, были настоящими профессионалами. И Джеймс был профессионалом.
- Это они помогли тебе вытащить Берта из заварухи?
- В общем, да.
- Это… эти операции для тебя - не совсем хобби?
На этот раз Эмили намеревалась докопаться до истины.
- С чего ты взяла? Одни увлекаются лыжами, другие - теннисом, третьи - альпинизмом, а я предпочитаю играть в коммандос.
- Может, у тебя и пулемет есть?
- Брось, Эмми. Хватит меня допрашивать. Я сделал все, что было в моей власти, чтобы вызволить тебя из беды. Мне это не по душе. С автоматом на плече я не чувствую себя сильнее. Будь моя воля, я бы прохлаждался сейчас на Гавайях, а не торчал бы в этих чертовых джунглях в компании рептилий. Я вижу, тебя гложут какие-то сомнения. Ты мне не веришь? Считаешь меня холодным, расчетливым и безжалостным?
- Не совсем…
- Поверь, мне самому не нравится мотаться по миру и работать денно и нощно, не разгибая спины, - продолжал Джеймс. - Мне тридцать три. Я хочу обзавестись семьей, детишками, водить их в зоопарк, качать на качелях. - Он помолчал. - Но почему-то в твоих глазах я - бесчувственный робот…
- Вовсе нет! Я вижу и понимаю то, что ты чувствуешь. И твои эмоции пугают меня до смерти. Ты не холодная машина. Машины надежны, практичны и предсказуемы. Машинами управляет автоматика. Ты человек, в котором кипят страсти. Другого такого, как ты, я не знаю.
- Вот как?
Джеймс стиснул зубы, и его глаза блеснули негодованием. Он вспылил по-настоящему.
- Именно так. Я заметила, что ты не в состоянии довольствоваться малым. Ты хочешь все и сразу.
- А что в этом плохого?
- Это… непрактично.
- Непрактично?
- Нереально. Нельзя получить от жизни все. Мы можем иметь только кое-что.
- Глупости! Ты сама обозначила свои пределы. Ты не смела мечтать о большем из страха разочароваться и ограничила свои желания Бертом. И что? Ты утратила иллюзии до того, как жизнь раскрыла тебе глаза. Теперь ты думаешь, что ничего хорошего тебя уже не ожидает.
- Ничего более напыщенного и самонадеянного я в жизни не слышала.
- Но это правда. Позволь еще кое-что добавить. Однажды в прошлом ты струсила и поступила весьма характерно: по-страусиному зарыла в песок голову и просуществовала в таком состоянии почти десять лет. И за это время ни разу не задалась вопросом, почему ты одинока и несчастлива…
Эмили вспыхнула, чувствуя, что Джеймс задел ее за живое.
- Я не несчастлива!
- Пусть будет по-твоему. Только не жалуйся, дорогая, что жизнь обошлась с тобой несправедливо.
- Я не жалуюсь и так не считаю.
Он рассмеялся, чем окончательно вывел ее из себя. В негодовании Эмили подняла с земли подвернувшийся под руку обломок ветки.
- Сейчас же прекрати, а то я… я….
- Что ты сделаешь, маленькая трусливая страусиха?
Маленькая трусливая страусиха?! Эмили вытаращила глаза. Никто еще не называл ее столь обидным прозвищем. Маленькая трусливая страусиха!
Он за это заплатит.
Выставив ветку, как шпагу, Эмили бросилась на обидчика. Но Джеймс перехватил ее импровизированное оружие и обездвижил разъяренную женщину.
- Первый урок выживания, Витте…
- Маккензи!
- Никогда не переоценивай свои силы. - Молниеносным движением он выдернул ветку из ее рук. - Жизнь обошлась с тобой несправедливо много лет назад, Эмили Витте. Если бы этого не случилось, ты не помчалась бы в Нигерию выяснять причину гибели своего мужа.
- Я любила его.
- Чушь! Ты никогда не любила его. Он только тебе нравился. Ты вышла за него замуж, чтобы оставаться страусихой и прятаться от реальной жизни. - Джеймс отшвырнул ветку в сторону. - Я все сказал. А теперь идем.
Джеймс явно остался доволен своей демонстрацией силы. Эмили, от бессилия кусая губы, двинулась за ним, сердито срывая с деревьев листья.
Маленькая трусливая страусиха. Обидное прозвище не давало Эмили покою. С каждым шагом она распалялась все больше и больше и метала в спину Джеймса свирепые взгляды. Она ему еще покажет! Она вывернется наизнанку, но докажет ему его неправоту.
Джеймс назвал ее трусихой, но он и сам не лучше. Джеймс тоже предпочитал уходить от проблем. Взять, к примеру, его семью. Он практически порвал с матерью после того, как она вышла замуж во второй раз. Он отказался общаться с отчимом и почти с ним не разговаривал, хотя тот старался с ним подружиться. И как отблагодарил его Джеймс? Разве он оценил усилия отчима?
Нет.
Зазевавшись, Эмили споткнулась о торчавший из-под земли корень и растянулась на земле.
- Снова зарываешь голову в песок, милая? - саркастически заметил Джеймс, оборачиваясь.
Не подобрав язвительных слов для достойного ответа, Эмили гневно взглянула на Джеймса и яростно вытерла о брюки испачканные руки. Хоть бы на него свалилась и слегка придушила его какая-нибудь рептилия, подумала она мстительно.
- А вот это ты брось, - услышала она голос Джеймса.
- О чем ты?
- О твоем мысленном проклятии на мою голову, - пояснил Джеймс. Уголки его губ тронула лукавая усмешка. - Это уже случилось, хотя тебе еще и невдомек.
- Выходит, ты собираешься лишить меня удовольствия лицезреть, как ты сыграешь в ящик?
В глазах Джеймса сверкнули веселые искорки.
- Мне еще рано отдавать концы.
- Жаль. А то я уже размечталась, что ты сделаешь меня своей наследницей.
- Без проблем. Выходи за меня замуж, и я все завещаю тебе.
- Выйти за тебя замуж? Никогда! Я лучше останусь в джунглях.
- Неплохая идея.
Джеймс задумчиво выгнул брови и устремился вперед, прибавив шагу. Эмили едва поспевала за ним. От духоты и повышенной влажности было трудно дышать.
- Ты меня не запугаешь, Джеймс. Я знаю, ты меня здесь не бросишь одну, как бы на меня ни сердился. Ты упрямый, но не жестокий.
- Разве я говорил, что собираюсь тебя бросить? - спросил он с усмешкой. - Я останусь с тобой, дорогая. Ты и я - хорошая пара.
- Ха-ха.
- Мы поженимся.
Это уже было не смешно. Эмили остановилась.
- Никто не собирается жениться! - прокричала она ему в спину.
- Я рад, что джунгли тебе нравятся, - отозвался Джеймс, не сбавляя скорости.
Ближе к вечеру они сделали привал у реки, и Джеймс приступил к работе. Он натаскал сучьев и с помощью топорика, извлеченного из рюкзака, начал их обстругивать, подгоняя по размеру. Трудился он самозабвенно.
Его ретивость насторожила Эмили. Она даже заподозрила, что Джеймс решил заложить фундамент их первого дома. Понаблюдав еще немного, она догадалась, что Джеймс задумал соорудить нечто вроде шалаша.
- Что, это так необходимо? - съязвила Эмили и тут же прикусила язык.
- Но ты же не хочешь стать для кого-нибудь сладким обедом, - отозвался Джеймс, прилаживая ветки к длинному шесту и связывая их между собой лианами. Поверх остова он укладывал пальмовые листья.
Заразившись его энтузиазмом, Эмили принялась усердно помогать Джеймсу.
- У тебя здорово получается, - заметила она смущенно некоторое время спустя.
Он вынул из рюкзака сеть и натянул между деревьями, над которыми устроил навес. Получился вполне приличный гамак.
- Как долго мы здесь останемся? - спросила Эмили опасливо, осознавая, что в джунглях они с Джеймсом целиком и полностью зависят друг от друга. Находиться с ним наедине казалось Эмили почему-то не менее рискованным, чем в заложницах у Пабло.
- Пару дней, - ответил Джеймс.
- А потом?
- Надеюсь, за нами придет лодка.
- А если нет?
- Тогда нам придется здесь задержаться.
- А кто за нами приедет? - продолжала расспросы Эмили, будто не замечая лаконизма Джеймса.
- Друзья.
- Те же, кто помогал меня освободить?
- Те же.
Джеймс спустился к воде и вымыл руки. Когда он выпрямился, Эмили стояла рядом, подперев руками бока, и смотрела вдаль.
Джеймс невольно залюбовался ее красотой. Длинные золотистые волосы, перехваченные резинкой, спадали между лопаток. Эмили была такой желанной, что он с трудом смог побороть физическое влечение к ней. Дальнейшей жизни без нее Джеймс не представлял.
С первого дня знакомства Джеймс понял, что они предназначены друг для друга, но нежная Эмили боялась сильных чувств и диких страстей. Она боялась мечтать о большем и была готова довольствоваться малым, страшась, что не сможет получить то, что действительно хочет.
Но в их случае она ошиблась. С ним она могла мечтать о чем угодно. И получить все, что хотела.
Нужно было только убедить Эмили в том, что все еще возможно. А это была задача не из легких. Но когда Джеймс Митчел боялся трудностей?
- Мне кажется, это самое красивое место на земле, - произнесла Эмили, нарушая тишину. - Настоящий рай.
Джеймсу послышались в ее голосе нотки сожаления. Похоже, она все еще хотела, чтобы красота вернулась в ее жизнь. Он не мог ее в этом упрекнуть.
- Берт бывал в этих местах? - спросила она вдруг.
Джеймс покачал головой.
- Не думаю.
- Ему бы здесь понравилось, правда?
Глядя на Джеймса, Эмили вдруг ощутила странную смесь многообразных эмоций: тоску, сожаление, нетерпение и печаль.
- Наш брак оказался не очень счастливым, - добавила она, немного помолчав. - Но, вероятно, ты догадывался об этом. Возможно, Берт говорил…
- Никогда.
Эмили покачала головой.
- Мы постоянно ссорились. Мы… - она осеклась, подбирая слова, - мы не совсем подходили друг другу. Мне кажется, мы с Бертом ладили только тогда, когда ты находился рядом. Ты словно дополнял каждого из нас. Но, как только мы поженились, ты исчез из нашей жизни. Нам с Бертом даже не о чем стало разговаривать. Он был такой несчастный, Джеймс. Такой потерянный…
И я тоже была потерянная.
Джеймс молчал, и Эмили почудилось, будто в этот миг все проблемы мира вдруг легли ей на плечи, грозя раздавить.
- Помнишь, ты сказал, что я совершила ошибку? Ты это верно подметил. Я не должна была выходить за Берта замуж. Я пожалела об этом сразу же, как только ответила согласием на его предложение. Я сожалела об этом каждый час на протяжении всей последующей жизни… - Она закусила губу и уставилась себе под ноги, чувствуя, что к глазам подступают слезы. - Я не должна была допускать этого. Мне следовало разорвать помолвку, но я очень уважала отца Берта и боялась его огорчить.
- И еще ты боялась оставаться свободной, иначе тебе пришлось бы иметь дело со мной, - подсказал Джеймс.
- Я не представляла, что значит брак. - Эмили смахнула с ресниц слезу. - Я не представляла, во что превратится моя жизнь.
Она подняла на Джеймса глаза. Ей нестерпимо хотелось запустить пальцы в его густую шевелюру и притянуть к себе его голову. Но она поборола искушение и отвела взгляд. Как бы ей хотелось вновь ощутить себя молодой и желанной! Снова любить и быть любимой! И хоть раз в жизни принять верное решение.
От пустоты на сердце у Эмили защемило в груди. Боже, она все испортила. Но страшнее было то, что она жила в полной уверенности, что поступила правильно.
- Прости, я тебя так и не отблагодарила за то, что ты пришел на похороны Берта, - произнесла Эмили после паузы. - Я была очень рада видеть тебя. Одна я бы с этим не справилась.
- Я не мог не прийти.
- Да, но тебе пришлось бросить все свои дела. Хотя мы так и не нашли времени поговорить.
- Разве после заупокойной службы мы не разговаривали? - удивился Джеймс.
- Ты не помнишь?
- Это был тяжелый день.
Бесспорно. Кэтрин рыдала, не переставая. В церкви собралось много народа, включая газетчиков и фотографов. Джеймс приехал на службу бледный и отрешенный. Вспоминая тот день, Эмили чувствовала печаль, но горя уже не было.
- Он очень старался быть ко мне добрым.
- Он мог бы стараться лучше.
- Это можно сказать о каждом.
- Я говорю о Берте, - сурово сказал Джеймс. - Ты заслуживала лучшего. Ты заслуживала большего.
- Он не хотел умирать. - У Эмили к горлу подступил ком, и она откашлялась. - Он был еще совсем молодым. Он о многом мечтал.
- И его мечты оказались для него важнее тебя.
- Нельзя жить чаяниями другого человека. Берт любил меня, но у него имелись и свои дела. Свои цели…
- Ты только послушай себя! - с негодованием воскликнул Джеймс. - Неужели ты веришь этой чуши, которую себе внушила? Неужели всерьез полагаешь, что было важнее колесить по свету, чем проводить время с тобой?
Вопрос привел Эмили в замешательство. Она не могла на него ответить. Это был удар ниже пояса.
- Вот что я тебе скажу. Если бы ты стала моей, я бы никогда не оставлял тебя одну. Я бы дорожил каждой минутой, проведенной вместе. Если бы ты была моей женщиной, я бы знал, о чем ты мечтаешь, я бы предупреждал твои желания и заботился о твоих нуждах. Я бы сделал все, чтобы ты была счастлива и всем довольна.
Эмили зажмурилась.
- Если бы ты была моей женщиной, - продолжал Джеймс, - я бы не отпускал тебя спать без поцелуев, без любви. Я бы не выходил из дома, не сказав, как много ты для меня значишь и что жизнь без тебя пуста и не имеет смысла.
Из глаз Эмили брызнули слезы. Горькие. Жгучие.
- Ты не имеешь права так говорить…
- Имею. Я чувствовал это с первого дня нашей встречи. Ты была такая красивая, чертовски остроумная и находчивая. Ты не представляешь, как было с тобой весело и интересно. Ты объездила с отцом половину земного шара и везде чувствовала себя как рыба в воде.
- Я ненавидела переезды, - пробормотала Эмили, открывая глаза.