Не слушая возражений, он взгромоздился на ее утлый плотик, едва не потопив при этом их обоих. Силясь сохранить равновесие, чтобы не перевернуться и не оказаться в воде, Дженифер крепко обняла его за плечи.
- Не двигайся, - предупредил Бертолд, однако сам медленно откинулся на спину.
- Без тебя знаю, что мне делать, - огрызнулась Дженифер, одновременно заводясь от негодования, радости и чего-то еще, чему вряд ли сейчас могла бы дать определение.
Она все же сделала попытку хоть чуточку отодвинуться от своего спутника.
- Тсс! Тихо! - прошептал Бертолд. - Кажется, цапля возвращается! Сейчас ты ее увидишь.
- Сам не шипи... - едва слышно сказала она.
Он вдруг взял ее за бедра и усадил верхом на себя, оставаясь лежать на спине. Протест так и не вырвался наружу, застряв у Дженифер в груди. Необходимость соблюдать тишину и удерживать равновесие заставила ее смириться с новым сомнительным положением. Кроме того, он ведь, кажется, обещал показать цаплю. Или это ей послышалось?
Чтобы самому было удобнее смотреть, Бертолд решил чуть развернуть матрас и для этого сел, прислонившись вплотную к ее груди.
- Придержи меня за плечи, - попросил он шепотом и, опустив обе руки в воду, принялся слегка подгребать ими. Каждый его гребок означал еще более тесное соприкосновение с Дженифер...
- Бертолд, - свирепо прошептала она, однако послушно сделала то, о чем ее просили. - Ну, где же твоя цапля?
- Тихо, - пробормотал он и, вынув руку из воды, нежно прикрыл ей рот ладонью.
Его большой палец попробовал раздвинуть ее губы. Она с молчаливым возмущением воспротивилась и еще более плотно сомкнула их. Тогда он убрал свою руку и нежно поцеловал Джен.
Все это походило на сон. Она уступила. Делать резкие движения было опасно, так как они могли тут же перевернуться. Под этим жалким предлогом Дженифер отбросила последние крохи здравого смысла. Чем более дерзким и агрессивным становился его язык, тем выше было ее наслаждение. Упиваясь им, она сама жадно целовала Бертолда.
Руками она буквально впилась ему в спину. И тогда он, чуть отстранившись, развел их и, не обращая внимания на протесты, стащил через ее голову мокрую футболку. Однако после этого Бертолд не прильнул к ней, а, наоборот, откинулся назад. Под его пристальным взглядом Джен смутилась и опустила глаза.
Ее груди - высокие, с затвердевшими сосками, похожие на крупные бутоны роз - сияли в лунном свете.
- Бертолд... - взмолилась она внезапно дрогнувшим голосом.
- Успокойся, кроме меня тут никого нет.
- Не могу успокоиться... - призналась она.
- Я тоже...
Его руки легко прикоснулись к ней, пальцы стали поглаживать соски, и она едва не вскрикнула от необычного ощущения. Казалось, будто у самого сердца натянулась серебряная струна.
И тут, прежде чем Дженифер успела понять, что происходит, он вдруг подался в сторону и увлек ее за собой в безмолвную темную глубину озера.
8
Такого с ней еще не бывало. Обняв ее, Бертолд поплыл, работая ногами и одной рукой. Второй он так плотно прижимал Дженифер к себе, что она ощущала каждый мускул его плоского живота, сильных бедер и ног.
- Ненормальный! - хрипло прошептала она, изо всех сил стараясь удержать рот над водой.
- Тише, моя милая обольстительная длинноногая русалка! - попросил он. - Ты нас обоих утопишь!
Она покорилась и подняла лицо как можно выше, прильнув щекой к его шее.
Из воды Бертолд вынес ее на руках, у нее не было сил взбираться по крутому скользкому берегу, по нежной мокрой от росы траве.
- Моя футболка, - беспомощно прошептала она.
- Я дам тебе свою рубашку, - пообещал он с удовольствием, которого не мог скрыть.
Ночной неподвижный воздух был теплым. Однако все же Дженифер знобило. Видимо, она замерзла в воде. Откуда бы иначе могла взяться эта неудержимая дрожь?
- Сейчас согреешься, - пообещал он, вводя ее с террасы в теплую тьму дома и по пути включая свет.
Когда она приняла душ и вышла из ванной в халате, накинув на мокрые волосы махровое полотенце, он, уже одетый, ждал ее в гостиной.
- Давай-ка, высушим волосы, хорошо?
- Хорошо... - согласилась Дженифер, несколько растерявшись от его предложения.
К тому же ей неловко было смотреть ему в глаза после того, как она ответила на его ласки.
- Сегодня ты вела себя получше, чем в прошлый раз, приободрил он ее.
- Это был всего лишь условный рефлекс на представителя противоположного пола, - пояснила она, как бы оправдываясь, в то время как Бертолд принялся тщательно растирать ее волосы полотенцем. - Мне теперь все понятно, это была игра. Манго исполняло роль резиновой саламандры, а я - роль рыбы.
Оба стояли друг против друга в гостиной, и она, чтобы ему удобней было, прижалась лбом к его груди.
- Что ты там придумываешь? - чуть насмешливо спросил Бертолд, умело орудуя полотенцем, словно каждый день вытирал женщинам волосы.
Язвительная шутка сама собой слетела с ее языка:
- Возьмите одного Бертолда Гринвуда, добавьте женщину любого сорта, разведите водой и быстро перемешайте - вот вам рецепт моментального секса.
Его руки остановились.
- Да, я же совсем забыл о своем громком прошлом! А этого делать, как видно, нельзя!
- Зато я все прекрасно помню. И если сейчас, в трудную минуту моей жизни, я попалась тебе под руку, это не значит, что я стала доступной.
Потоком всех этих малоубедительных слов она как бы пыталась оградить себя от вероломства своей же собственной страсти.
Откинув полотенце, он заглянул ей в глаза.
- Мне казалось, ты не возражала... Между прочим, некоторые женщины обожают такие вещи. А разочаровывать даму не в моих правилах.
- Некоторые, но не я, - произнесла она уже не столь решительно, почти желая, чтобы он попытался довести дело до конца хотя бы даже силой. Тогда у нее появился бы повод выставить мучителя со своей территории. - Я тебе уже говорила, секс меня мало интересует. В жизни есть дела и поважнее. Так что, если я купаюсь в озере с мужчиной, это вовсе не значит, что ему позволено соблазнить меня.
Бертолд промолчал, но в его глазах сверкнула обида.
Похоже, она не на шутку завелась и, резко отвернувшись, принялась быстро вытирать волосы.
- Ничего, если я подымлю? - спросил наконец Бертолд.
- Пожалуйста, - ответила Джен и отправилась в ванную, чтобы повесить полотенце и причесаться.
Стоя там перед зеркалом и расчесывая все еще влажные пряди, она отругала себя. Ей не следовало обижать своего гостя. Он ведь ничего плохого ей не сделал. Более того, ее невероятно тянуло к нему и с каждой новой встречей ей все труднее было противиться этому. Нет, не стоило говорить ему колкости и язвительно шутить. Ее психоаналитик доктор Бергман наверняка не одобрил бы подобный стиль поведения.
Вернувшись в гостиную, она застала Бертолда, сидящего в кресле и докуривающего сигару. И, стараясь как-то ослабить возникшую по ее вине натянутость в их отношениях, она спросила как ни в чем не бывало:
- Послушай, а почему тебя тянет заниматься сексом именно на озере? Разве ты не боишься водяных змей? А еще, говорят, черепахи больно укусить могут...
- Ничего страшного! Меня десятки раз кусали и змеи, и черепахи. Как видишь, пока жив-здоров! - бодро ответил Бертолд.
- Прости. Я погрязла в своих проблемах и иногда сама не понимаю, что говорю, - вдруг призналась она.
- Все нормально, - улыбнувшись, успокоил он ее. - Не ругай себя. Нам, бывшим плейбоям, и не такое приходилось выслушивать. Так что, давай-ка, ложись спать, а я поехал. В следующий раз договорим.
- Следующего раза может и не быть, - сказала она с досадой.
- Почему? - Бертолд настороженно взглянул на нее.
- Завтра я возвращаюсь в Линневорд, - вдруг неожиданно для себя объявила она.
- Вот как? И давно ты это решила?
- Какая разница? Решила, вот и все...
- Не увиливай, пожалуйста. Мы оба с тобой прекрасно знаем, почему ты хочешь убежать.
И, прежде чем Дженифер успела возразить, он поднялся с кресла, шагнул к ней, обнял и отыскал горячими губами ее рот. В ту же секунду она из воплощенного здравого смысла превратилась в комок ненасытных желаний. Единственной реальностью стали губы Бертолда, его язык и руки.
Ее груди под халатом заранее похолодели в страстном ожидании прикосновения. И когда он прижал ее к себе, она почувствовала, как ей передается его учащенное сердцебиение.
Но поцелуй все еще оставался легким, мучительно дразнящим и длился он бесконечно долго. Руки Бертолда, замершие на ее плечах, были напряжены и подрагивали. Джен первая не выдержала этой взаимной скованности. Отбросив всякое стеснение, она чуть отстранилась, заглянула в глубину его зрачков и разомкнула губы, уступая и подчиняясь.
Эта маленькая уступка, похоже, была воспринята им как должное. Поцелуй из легкого и дразнящего сразу же превратился в страстный и даже яростный. Кроме того, сняв с ее плеча руку, Бертолд развязал пояс у нее на халате, полы которого сразу же раздвинулись, подобно занавесу, выпустив на свободу упруго торчащую прекрасную грудь.
- Что ты со мной делаешь, Джен? - прерывисто прошептал он, когда оба остановились, чтобы перевести дыхание. - Ни с одной женщиной у меня такого не было...
Она же, опустив глаза, молчала, не в силах что-либо ответить. Да и требовался ли ответ? Сейчас Дженифер была податлива и послушна в его руках, как скрипка, которую настраивал мастер, решая, до какой степени следует натянуть струны, чтобы добиться нужного звучания.
Губы Бертолда тем временем уже проделывали неспешный путь от ее правого уха - он тронул его языком и слегка прикусил мочку, вызвав в Дженифер такой внутренний трепет, которого ей никогда прежде не доводилось испытывать, - до бесстыдно и заносчиво торчавших грудей. Тут он задержался, наклонил голову, поочередно обхватывая губами затвердевшие соски и играя с ними языком.
Дженифер обняла его голову ладонями и, подняв вверх лицо, глубоко вздохнула, сдержав стон. Ей не терпелось прервать эти сладкие муки и одновременно хотелось, чтобы они длились как можно дольше.
И ей еще много раз пришлось сдерживаться. Но вот Бертолд оставил в покое груди и опустился на колени, начав целовать ее живот, продвигаясь при этом все ниже. Дженифер вздрогнула и инстинктивно отстранила от себя его голову. Он словно опомнился от забвения страсти, в которой шел напролом, как кабан сквозь чащу.
- Прости, что не сдержался, - смущенно сказал он, успокаивая дыхание. И, поднявшись с колен, обнял ее за плечи, нежно поцеловал в шею, заботливо запахнул халат и завязал пояс.
- Н-н-ничего... - произнесла Дженифер, глядя в сторону, изумленная неожиданной остановкой и все еще плохо понимающая, что она говорит и что делает.
- Я не могу с тобой, как с другими...
- Как с другими... - Эхом отозвалась она и явно невпопад спросила: - Но почему же?
- Да потому что ты не такая, как все, - ласково пояснил он.
- Не такая? А какая же?
- С тобой нужно только всерьез... - с грустью признался он. - Но ты сейчас вряд ли готова к этому. А сам я, как бы мне ни хотелось, просто не смею втягивать тебя в свою жизнь.
Сбитая с толку, она смотрела в его лицо и не могла подобрать нужные слова. Ей хотелось погасить адский пламень, пылавший в ней и рвавшийся наружу.
- Бертолд, пожалуйста... - произнесла было она, но опять замолчала, в отчаянии взглянув на него.
- Ничего не говори сейчас. Я найду тебя. Тогда и придумаем, что нам делать дальше.
Он поцеловал ее в щеку, невесело улыбнулся и вышел, буркнув:
- Пока.
Через минуту рядом с домом послышался звук заведенного мотора, потом он стал удаляться и наконец смолк. Это означало, что Бертолд Гринвуд умчался в ночь на своем серебристом пикапе, и Дженифер не увидит его больше здесь, на лесном озере, потому что завтра сама уедет отсюда.
Она постояла, будто оглушенная наступившей тишиной, затем пошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Ну и вид! Волосы растрепаны, взгляд все еще отрешен, губы полуоткрыты, как бы в ожидании продолжения прерванных ласк. Нет, пора возвращаться в действительность.
Что он там говорил ей? Кажется, что-то важное, касающееся их возможных отношений в будущем. Но что именно, она так и не смогла понять. Ведь он завел ее до такой степени и разогрел так сильно, что еще немного - и она сама пошла бы вразнос.
Ей вспомнился урок рыбной ловли, устроенный для нее Бертолдом, и все остальное, что произошло потом между ними. Сначала было совместное плавание на надувном матрасе, объятия, поцелуи, от которых она потеряла голову до такой степени, что позволила ему снять с себя футболку, - она, как, впрочем, и оба матраса, до сих пор путешествовала где-то по озерной глади. Потом были ласковые движения рук Бертолда, вытирающих ее волосы махровым полотенцем. А затем - уже как бы ставшая привычной - сцена размолвки. Все это, включая внезапное странное расставание, вновь промелькнуло перед ее мысленным взором...
Неужели он действительно играл с ней, как с той рыбой, подманивая лишь для того, чтобы, поймав, подержать и потом великодушно отпустить? И как с его богатым опытом общения с женщинами можно было не понимать, что она не нуждалась в подобном великодушии, но и не могла преодолеть свой собственный стыд и гордость, чтобы признаться ему в этом?
Ночью Дженифер долго не могла уснуть. Ей было грустно.
9
Дом в Линневорде встретил ее телефонными трелями. Захлопнув за собой входную дверь, она стремительно вбежала в гостиную, бросила на диван сумку и плоский портфель из цветной кожи, схватила трубку и, задохнувшись, одними губами прошептала:
- Алло, я слушаю!
В трубке привычно зазвучал голос ее подруги, секретарши главного редактора, которой Дженифер оставила запасной ключ от дома, чтобы та во время ее отсутствия поливала цветы.
- Алло! Привет, это Джеки!
- Да, Джеки, здравствуй... - ответила она и подумала, мол, вот и началась прежняя жизнь, в которой крутишься как белка в колесе: работа, дом, снова работа и бесконечные разговоры по телефону...
- Давно вернулась? Как поездка? Что интересного?
- Только что вошла, даже туфли снять не успела...
- С цветами все в порядке, уход был обеспечен, можешь убедиться! - жизнерадостно отрапортовала Джеки.
- Ты специально звонишь, чтобы рассказать мне об этом? - поинтересовалась Дженифер, сразу же заподозрив, что подруга беспокоит ее совсем по иной причине. И не ошиблась.
Та пропустила мимо ушей ее вопрос, заговорщицки понизила голос и сообщила:
- Сегодня тебе трижды звонил мужчина! Представился старым знакомым, сказал, что по его расчетам ты должна быть в редакции, поскольку дома к телефону не подходишь...
- Какой еще старый знакомый? Как он, говоришь, представился? Алло, Джеки?! - Дженифер пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться и взять себя в руки.
- Я же сказала, сначала он называл себя только старым знакомым. Был очень любезен, но настойчив...
- Ну, а потом? Ты сумела узнать его имя? Как его зовут?
- Бертолд Гринвуд! Да, именно так! Кажется, я читала какой-то захватывающий любовный роман, и там тоже героя так звали...
- Какой еще роман?! О чем речь?! - пере-, спросила она, стараясь за мнимым непониманием скрыть волнение.
- Везучая ты, Дженифер! Я представляю, что это за мужчина... От одного голоса можно с ума сойти!
- У Бертолда Гринвуда голос как голос. Самый обычный... - пожала она плечами, стараясь вложить в каждое слово весь имевшийся запас равнодушия.
- Ну, я бы так не сказала, - усмехнулась на другом конце провода Джеки. - Обворожительный баритон с легкой хрипотцой. Мужчина, по-моему, что надо. Поверь, уж я в этом толк знаю. Так что держи его, подружка, крепко...
- Ладно, Джеки, спасибо за ценный совет, - сухо проговорила Джен. - А теперь, пожалуйста, выкладывай точно, что он сказал. Ты дала ему мой адрес?
- Я что, по-твоему, чокнутая? По телефону я могу болтать о чем угодно, но у меня хватит ума не выдавать такую информацию первому попавшемуся типу. Впрочем, если ты надумаешь ему позвонить, то сможешь найти его номер в городской телефонной книге...
- Так я и сделаю, - почти бесстрастно сказала Дженифер. - Спасибо, Джеки, телефонная книга у меня под рукой.
- Да, он еще предупредил, что звонит не из дома, но я не расслышала, откуда именно, отвлеклась на что-то более важное...
Дженифер послышались злорадно-завистливые нотки в ее голосе, и это показалось странным. Ведь они с Джеки всегда ладили.
Сделав глубокий выдох, она прогнала досаду. В конце концов ведь сама же просила никому и никогда не давать свой домашний адрес: мало ли странных людей может оказаться среди читателей ее статей и очерков? Будут потом донимать ненужными визитами... Так что Джеки всего лишь следовала ее же просьбе.
- Вот что, если сегодня он позвонит опять... - начала было Дженифер.
- Слушай, взгляни на часы! - прервала ее секретарша. - Я уже ухожу из редакции, вот только выключу из розетки кофейник...
- Вот как? Прости, совсем забыла, что рабочий день кончился! - удивившись, улыбнулась она. - Ну хорошо, тогда пока! До завтра.
- Пока, - произнесла Джеки и, прежде чем закончить разговор, добавила: - Да ты не переживай. Он, может быть, уже завтра до тебя доберется или, по крайней мере, позвонит!
В трубке раздались короткие гудки, и Джен, положив ее, пошла по комнатам, чтобы осмотреться в доме, по которому соскучилась за время командировки.
Растения на подоконниках, казалось, застыли в радостно-немом приветствии. Благодаря заботам Джеки, они действительно выглядели прекрасно, некоторые из них, кому было положено по времени, цвели и благоухали.
Зато коллекция, которой были увешаны стены кабинета Норберта, выглядела в сочетании с массивной дубовой мебелью, как показалось Дженифер, особенно удручающе. Приколотые булавками к подложке, накрытые стеклом бабочки и жуки, собранные в разных концах света, были безучастны ко всему, что происходило вокруг. Ни фантастические по красоте узоры на распростертых крыльях, ни золото и бронза, которыми отливали тельца экспонатов, ни их диковинные усы, ни замысловатые крошечные клешни, - ничто не могло заставить Дженифер любоваться ими. Напротив, она тут же вспомнила, что, живя с мужем, чувствовала себя составной частью этой самой коллекции, и поскорее вышла из кабинета, плотно затворив за собой дверь.
Да, с этим добром, оставшимся от прежней семейной жизни, надо будет расстаться, причем как можно скорее, вновь решительно подумала она.
И тут же, словно эти мысли услышал тот, кому необходимо было услышать, раздался телефонный звонок. Ее беспокоил энтомолог из Принстона. Вежливо представившись, он осведомился, правильно ли набрал номер, действительно ли это вдова профессора Стоуна?
- Конечно, - подтвердила она. - Дженифер Стоун слушает вас. Говорите, пожалуйста.
Энтомолог прежде всего выразил глубокое соболезнование по поводу безвременной кончины профессора, с которым был знаком по переписке. Причем выразил так, будто это печальное событие произошло только вчера. Что нимало огорчило Дженифер, вернуло ее к прежним переживаниям, напомнив о несчастье.