"Тогда зачем он заставляет тебя сомневаться? – спросила сама у себя, размешивая в пшеничной каше кусочки каких-то сушеных фруктов. – Почему, слушая его, глядя в его синие глаза, тебе кажется, что Бес говорит искренне? Не обманывай себя, мартыха! Такого быть не может. Не бывает сказок про красавца, влюбившегося в девчонку вроде меня. Это Золушке несказанно повезло. И то… исключительно по протекции доброй тети феи. У меня такой нет. И даже красивые глазки и рыжие космы не делают меня мечтой и совершенством. А значит, закатала губу обратно, пришила пуговку и застегнула, чтобы оная часть тела не самовольничала при виде одной особи мужского полу иностранной и иномирной национальности".
Еще нужно уговорить сердце не биться чаще, а мозг – не отключаться в самый ответственный момент, с показом пошлых картинок вместо приличных и умных мыслей. А еще успокоиться и не волноваться перед встречей с графом. Даже наедине с Бестелионом я так не трусила, как сейчас.
"Есть ли у меня план, есть ли у меня план? – спросила я себя. – Есть у меня план".
План действий подсказал тот же самый демон, но думать сейчас нужно не о нем. Бес прав. Все эти люди уверены, что я умею колдовать. Может, и умею, после выходки стула в голове роятся сомнения. Вне замка все старались держаться от меня подальше, но не внутри. Из-за серебристых кленов граф и его подданные уверены, что я не представляю для них угрозы. Даже одурачить пытались…
Дорисовав в намеченном плане пару штрихов, я гаденько захихикала. "Вы хочете песен? Их есть у меня!"
Вернулась служанка со стопкой моей выстиранной и выутюженной одежды. Быстренько одевшись и сложив в сумку то, что не пострадало от вчерашнего дождя, велела проводить меня к графу. По коридорам мы прошествовали безмолвной процессией. Я натягивала на лицо самое серьезное выражение.
У одной из запертых дверей дорогу нам перегородил вчерашний соблазнитель-неудачник. Сегодня Теор выглядел куда хуже, чем за ужином. Я бы даже сказала, что мужчина как-то в одночасье постарел. Или мне кажется, или вчера меня пытался охмурить мой прадедушка.
– К его милости Авессаломию Алекторисскому сейчас нельзя! – заявил Теор, попытавшись оттереть меня в сторону.
Служанка тихо ойкнула и моментально сбежала.
– Вчера вы были куда учтивее, – заметила я. – И, кажется, моложе.
Теор попытался прожечь меня взглядом, но у него ничего не вышло. Будь на моем месте какая-нибудь другая девчонка, она бы давно уже билась в предсмертных судорогах. Но после устных зачетов по психологии я получила противопожарную закалку, мне не светит даже тепловой удар.
– С дороги ушел! – рявкнула я ему.
И не важно, что со стороны сцена похожа больше на то, что мелкая болонка пытается рычать на волкодава. Окончательно расхрабрившись, сцапала Теора за жилетку и прошипела:
– Я по-хорошему прошу!
Мужик взвыл и отпрянул в сторону, в ужасе глядя на мою руку. Не понимая, что случилось, я тоже посмотрела на свою конечность, после чего чуть не заорала громче Теора. Моя родная аккуратная левая лапка блистала потемневшей кожей с мелкими чешуйками на костяшках и возле… когтей, в которых я сжимала кусок жилетки инкуба.
– Очаровательно… – прошептала я.
"Похоже, спектакль удастся на все двести процентов, – отрешенно подумала, открывая дверь кабинета графа. – Зрители останутся довольны".
А вслух сказала:
– Здравствуйте, милорд граф. Хорошо устроились, заведя себе такого секретаря.
Авессаломий поднял на меня взгляд и хрипло недовольно спросил:
– Что вам нужно?
– Ну как же, господин граф! – воскликнула я, пряча руку за спину и усаживаясь напротив Авессаломия в неудобное кресло. – Жалоба на вас имеется. О порче государственного имущества.
– А вам какое до этого дело? – Толстячок зло выплюнул слова через стол. – И почему вы решили, что я буду перед вами отчитываться? Если удалось запугать моих людей, то это не значит, что я вас боюсь. Эти стены защищены от магии. Да и… не уверен, что вы что-то умеете, хоть и раскусили уловку Теора.
– А вы стали храбрее со вчерашнего дня, граф, – промолвила я, закидывая ногу на ногу и многообещающе улыбаясь. – Но… Вы бы, граф, поостереглись мне хамить.
И картинно погрозила Авессаломию пальцем с острым когтем. Увидев мою черную звериную руку, граф ойкнул и откинулся назад.
– Кто вы? – прохрипел он. – В этом доме ни у кого не получится колдовать.
– Откуда вы знаете? Говорят же, что магов в этих землях давно не видели… – рассеянно отозвалась я, рассматривая ладонь, на которой чернота начала растворяться, растекаясь знакомым рисунком веточек и листиков от запястья к локтю.
Заметив это изменение, граф побелел и попытался вскочить. Пресекая попытку спастись бегством, я негромко фыркнула:
– Куда вы собрались? Неужели думаете, там вас не достану?
Граф вжался в кресло, стараясь на меня не смотреть.
– Так что, будем признаваться или как? – жестко уточнила я, поднявшись и принявшись вышагивать по кабинету, заложив руки за спину.
– В чем? – проныл граф.
Я, всерьез разозлившись, метнула в Авессаломия грозный взгляд. Граф дернулся, когда висевшая за его спиной картина свалилась на пол, и истошно заверещал:
– Да! Каюсь! Я!..
Пару секунд приходила в себя, пытаясь понять, что произошло. Совпадение, или это я свалила картину?
Когда немного пришла в себя, граф уже вовсю завывал что-то неразборчивое.
– Стоп! – гаркнула я басом. – Сначала и по порядку. И начните с того, кого вы так боитесь?
– Ее, – простонал Авессаломий, – Гизельду. Этой весной, когда Карина отправилась навестить родственников, в Алекторис приехала одна дама, путешествующая инкогнито… Я предложил ей кров. Невероятно красивая и привлекательная женщина. – Граф тяжело вздохнул.
Оценив его комплекцию и ум той барышни, что на этого колобка позарилась, я спросила:
– Нет такого мужа, который не мечтал бы хоть на час стать холостяком?
Авессаломий обреченно согласно затряс головой.
– И что вы ей пообещали? – поинтересовалась я, уже зная ответ.
– Развестись с Кариной! – взвыл граф. – Но… Почти никто не знает об этом. Если графине расскажут… Она же меня собственными руками…
– Что же вы, граф, так неосторожно? – сочувственно хмыкнула я. – А дальше?
– Карина сообщила, что возвращается раньше, – прохрипел Авессаломий.
– И вы выпроводили чудесную Гизельду, не очень хорошо понимая, с кем связались? – хихикнула я.
– А потом она прислала письмо, что наймет мага, чтобы тот наказал меня, – продолжил граф.
– И вы решили обезопасить себя?
– Мне и без угроз проблем хватает, – сообщил Авессаломий.
– Вы только не подумали поискать средство понадежнее и попроще, – сказала я.
– Теор уверил, что средство самое надежное.
– И как, по-вашему, оно работает? – усмехнулась я, рассматривая шевелящийся на руке рисунок.
Граф не ответил.
– Что же с вами делать? – Я задумчиво постучала подушечками пальцев по губам. – Не могу позволить вам и дальше рубить редкие и уникальные деревья.
– Если вы знаете другой способ, то заплачу любые деньги! – воскликнул граф.
– Так уж и любые? – хмыкнула я.
"Не в деньгах счастье, но без них плохо", – одобрительно поддакнул внутренний голос.
– Сто серебром! – объявил Авессаломий.
– За кого вы меня принимаете? – опешила я, хотя слабо представляла, какую именно цену за услугу мне предлагают. Но мама всегда учила меня, что соглашаться на первую же сумму глупо, особенно если ты знаешь, что деньги у клиента есть.
– Сто двадцать, – насупился граф.
– Это несерьезно. – Я сложила руки на груди.
– Сто пятьдесят, – заявил Авессаломий.
– А ваша жизнь сколько стоит, не знаете? – полюбопытствовала я, склоняя голову набок и оценивающе разглядывая графа. – Может, Гизельда мне заплатит больше?
– Двести пятьдесят! – почти выкрикнул граф.
– А за молчание? – приподняла одну бровь.
– Триста.
– Триста пятьдесят, и дам вам пожизненную гарантию, – улыбнулась я.
– Триста пятьдесят и лошадь. И я вас больше не увижу, – буркнул граф.
– Но деревья вы рубить перестанете, – добавила я повелительно. – Иначе если узнаю, то вернусь по вашу душу.
– По рукам.
– Отлично, – пропыхтела, копаясь в своей сумке. – Знаю я один способ. Очень надежный. Сто лет гарантии.
Продолжая тараторить, отцепила от связки упакованных мне силиалой побрякушек мелкий камушек, похожий на бирюзу, на кожаном ремешке.
"Нужно будет эту кучу разобрать", – вздохнула я мысленно, трогая спутанные веревочки и цепочки.
– Деньги вперед. И велите коня запрячь.
Авессаломий позвал Теора и приказал ему распорядиться насчет лошади. А сам отпер небольшой ларец и отсчитал мне семь небольших мешочков. Когда они были надежно припрятаны в сумке, я встала, теребя в руках камушек, шипя нечто неразборчивое, что граф мог бы принять за заклинание. Через четверть часа, услышав сообщение о том, что лошадь стоит у крыльца, решила заканчивать спектакль. Пока граф увлеченно за мной наблюдал, я, вышагивая мимо очень подробной карты континента, висящей на стене, уже зазубрила названия всех близлежащих городов, определившись с маршрутом.
Передав графу ремешок с камушком и велев носить всегда и даже в бане не снимать, я направилась к выходу.
– Куда теперь направляетесь? – спросил Теор, решивший меня проводить.
– В Тавий, – сообщила я, наблюдая за реакцией мужчины. И не удивилась, когда он довольно заулыбался.
Еще бы! Вряд ли они меня так просто отпустят. Но мы тоже подкованные. Зря, что ли, весь этот спектакль разыгрывала? Дороги, уходящие от замка, я изучила особенно тщательно. Так что пока все будут ждать меня на пути в Тавий, сверну раньше, отпущу коня – а то мне еще кражу коня припишут – и пойду пешком. Если верить карте, и если я не промахнусь мимо реки, то, идя по ее течению, непременно попаду в соседнее королевство. А если буду вести себя тихо и умно, то окажусь там еще и незаметно.
– Счастливого пути.
– И вам тут не хворать, – кивнула я, со стоном и навернувшимися слезами помещая свое тело в седло.
Держать нос гордо вздернутым к небу удалось недолго. Как только отъехала достаточно далеко, чтобы меня нельзя было услышать, то разразилась продолжительной тирадой о своей неприспособленности к здешней жизни и требованием переписать сценарий. Меня, естественно, никто не услышал. А если и услышал, то, скорее всего, спешно заткнул уши и спрятался подальше, потому что через полчаса моих причитаний завопил даже внутренний голос, требуя прекращения кошачьего концерта.
Вот за что мне все это, спрашивается? Даже внутренний голос со мной не согласен. Все против меня!
"Потому что ты ведешь себя глупо, – заявил упомянутый голос Иркиным тоном. – Вот чем тебе плохо было? Хотела принца? Получи! Целых двоих. Один тебе нравится, а второго просто так предлагают".
– И ничего он мне не нравится, – фыркнула я из чувства противоречия, только чтобы позлиться на упомянутого демона. – Он бессовестный, бессердечный, беспринципный… гад!
"Но ты почти в него влюбилась тогда… помнишь? – хихикнул голос. – Когда тебе было так хорошо!"
Обидевшись на это заявление, я прошипела:
– Меня обманули. Я думала, это только сон. Так что ничего не считается.
"Но ты ведь хочешь повторить?"
– Ничего подобного! – взвилась я, чувствуя, как щеки наливаются свекольным оттенком.
"Не ври, – мягко заметил голос. – Тебя к нему тянет. Во всех смыслах. Если бы вы встретились при других обстоятельствах, то ты, не задумываясь…"
– Молчи! – грозно велела я. – Ты ничего не понимаешь! Здесь все сложнее. Столько всего смешалось в одном котле, и событий и чувств. Я не могу игнорировать себя и собственную жизнь, дав возможность кому-то решать за меня. Ведь именно так и случится, если я скажу Бестелиону, где нахожусь. Он отведет меня к этому их Повелителю, а тот решит мою судьбу. Только в мечтах девушки готовы броситься на шею первому же парню с табличкой "Принц". И… я никогда не была из их числа, ты же знаешь. Хочу сама решать, с кем и где мне быть. Этот мир явно не предназначен для меня, а я для него.
"Твой отец отсюда".
– И что? Я родилась там, дома. Родилась человеком. – Вздохнула, теребя кончик косы. – Что вот им, ситрам и эллам, от меня нужно?
"Удачный династический брак", – хихикнул голос.
– Вот именно! Я только пешка, случайно попавшая в давно идущую партию. Обитатели двух царств давно соперничают между собой.
"Ты еще не решила, какая именно ты пешка. Черная или белая".
– Полосатая в фиолетовый горошек, – обиделась я. – Зачем вот напоминать…
И так переживаю. Раньше все было понятно, девятнадцать лет я все про себя знала. А тут… изменение за изменением. Глаза и волосы – ладно. Мой мозг еще как-то способен осознать это, но вот все остальное…
Я взглянула на собственную руку, на которой все еще виднелись прорисованные, словно кистью по бумаге, веточки и ромбовидные листочки с мелкими тонкими прожилками.
– Непонятно, что имел в виду Бес, когда говорил про рисунок. Что это все значит в моем случае? Я не рожденный демон и не невеста.
"Разве?"
– Конечно нет. Я еще не совсем сошла с ума, чтобы не помнить, как кто-то просил моей руки, – обиженно пробормотала я себе под нос. – А наглое заявление каких-то сомнительных прав не считается.
"А как же та ночь? – уточнил голос. – Помнишь, ты как-то обещала себе, что первый раз у тебя будет с любимым человеком…"
– Да, обещала, – кивнула, охнув, когда конь споткнулся и я подскочила в седле. – Но то обещание не имеет никакой связи с реальностью. На Празднике Зимней Ночи я была влюблена… почти. Но это оказалось лишь колдовство, магия. Более тонкая и искусная, чем у Теора. Но только магия.
"Ее действие ты ощущаешь до сих пор…"
– Бес не может не нравиться. Воплощенный соблазн.
"Для тебя".
– Эх… – Я прервала этот странный разговор.
Обернувшись, обнаружила, что замок Алекторис давно скрылся с глаз.
– Неплохо, – одобрительно хмыкнула я, натягивая поводья неспешно бредущего серого жеребца. – Но хорошего понемножку.
Сползала со своего транспортного средства я минут пятнадцать, пытаясь при этом как можно меньше тревожить натруженные мышцы. Охая и причитая так, что конь начал подозрительно коситься, съехала на землю, сразу почувствовав предательскую дрожь в коленках.
И вот куда меня несет? Как я на таких конечностях еще собираюсь куда-то идти? Но лучше медленно и верно избавиться от преследования обитателей замка, чем оказаться закопанной под первым же камушком, "от греха подальше" и "на всякий случай". А в том, что со мной хотят так поступить, я уверена не просто на все сто, а даже на двести процентов. Если и ошибаюсь, то лучше перестраховаться.
Осмотревшись и не обнаружив ничего примечательного, кроме виднеющейся на западе реки, вытащила из мешка чуть помятую карту и развернула ее прямо на обочине. Зрительная память у меня, конечно, плохая, но я так старалась все запомнить, что теперь без проблем могла бы дорисовать недостающие на пергаменте детали.
Я специально выбрала именно эту дорогу. И назвала ее Теору тоже неспроста. Ни в какой Тавий, естественно, не собиралась, но этой компании знать о том не нужно.
На карте в кабинете графа обнаружила, что от замка в нужную мне сторону – а я решила направиться в центр континента, в какое-нибудь более населенное королевство, – ведут две дороги. Одна в этот самый Тавий, а вторая в некий Олирик. Вероятно, и то и другое – небольшие поселения, ну или что-то вроде городов. Не поймешь тут ничего.
Так что мне прямая дорога в соседнее королевство, благо оно совсем рядом. Всего каких-то десять сантиметров на карте. Это если по прямой. Я обходными путями пробираться буду. Ну а делать это лучше всего живой и умеренно здоровой.
Проверив притороченные к седлу торбы, я переложила в свою сумку мешочек с овсом и развернула коня, несильно хлопнув того по крупу. Удивленно на меня обернувшись, серый медленно потрусил в обратный путь, к замку. А я столь же неспешно сошла с наезженной дороги.
Если не ошибаюсь, то Сай и братья Двое-Из-Ларца-Одинаковых-С-Лица будут поджидать меня в том месте, где тракты на Тавий и Олирик почти сходятся, неспроста я выбрала из них самый извилистый, наведя таким образом мужчин на идею перехватить меня там. Они явно собрались появиться неожиданно. И никто из них не подумал, что я избавлюсь от лошади и пойду в совершенно другом направлении. А если и сообразят, то уже буду далеко.
Теперь, главное, не заблудиться и дойти до реки, не сломав себе шею, ноги и руки. Судя по моему внешнему виду после аварии, собрать меня смогут и из каши, но как-то совсем не улыбается просить Беса о помощи.
– Лена, ты взрослая девушка, – уговаривая себя вслух, я потопала к реке, обходя редкий кустарник.
Вообще, я бы не отказалась посмотреть, как удивятся мужчины, не дождавшись меня на тракте. Но идти смотреть на них опасно. Лучше пусть никогда не узнаю, что там и как. Это только в кино и книгах герои обязательно, из чистого любопытства, лезут проверять свои догадки. Я лучше бы обменяла любопытство на свой школьный конспект по Основам безопасности жизнедеятельности. Такая, оказывается, ценная книжица была! Я даже помню темы изученного мной курса, потому что со смехом зачитывала их маме, перед тем как отправить сей шедевр в помойку. В конспекте жирным крупным детским почерком были записаны способы ухода от погони, методы выживания в лесу, пустыне, степи, чужом городе, при условии незнания языка и отсутствия денег. Обо всех способах добычи воды при помощи подручных предметов, о разжигании костра, ну и как тушить оный. Да! Там был целый раздел, посвященный обороне от маньяков и лиц с сомнительными намерениями. А у меня тут как раз целая стая этих "лиц".
Найти бы сейчас тот конспект! В следующий раз примотала бы его к себе скотчем и никому не отдала бы даже за большие деньги. Если будет у меня следующий раз…
К немалому моему удивлению, до реки добралась без особых приключений и целехонькая. Даже не оцарапалась и не упала, хотя нога несколько раз проваливалась в кротовые норки. То, что на карте художник изобразил как реку, на деле оказалось широким ручьем, бегущим по дну неглубокого оврага. Я спустилась по пологому берегу к самой воде, долго принюхивалась и с любопытством лазила среди камней, пока не нашла место, где ключ бил прямо из земли. Посомневавшись и на всякий случай перекрестившись, я наполнила флягу водой и ополоснула лицо, хотя холодный воздух сразу же высушил кожу, стянув ее неприятной коркой. И только после этого, сложив ковшиком ладошки, напилась сама.
– Не пе-е-ей, Ленушка, ко-о-озочкой станешь! Бе-е-е! – проблеяла я собственному отражению в быстрых летящих струях. – Ну или заработаешь несварение желудка.
На вкус вода показалась достаточно чистой и свежей, но кто может мне здесь точный состав этой жидкости указать? Никто. Да с их сельским хозяйством это и не нужно. Вряд ли местные крестьяне пользуются пестицидами и "минералами".
Осмотревшись напоследок и удостоверившись, что на поросшем невысокой травой берегу ручья не остается явных следов моего присутствия, я, повздыхав для порядка, отправилась в путь.