- Из-за этого у вас с утра плохое настроение? Вы боитесь проиграть мне?
Алекс собрался было ответить правду - что боится будущего и того, что случится, если их схватят, - но не стал этого делать. Он просто опустил взгляд и сказал:
- Я думал о том, что будет ужасно резать такие роскошные волосы. Но дело в том, что с такими волосами, развевающимися за спиной, вы слишком красивы.
Алекс был готов к тому, что Кей сейчас обзовет его мешком дерьма и ускачет прочь, но она взбила волосы и лучезарно улыбнулась.
- Вы действительно так считаете?
- Да, - искренне ответил Алекс.
- Наверное, я слишком вспыльчива, слишком скора на гнев, - сказала она. - Это всегда было моей проблемой. Адам говорил, что это мой главный недостаток.
- А Адам, естественно, всегда прав, - пробормотал Алекс.
Кей сердито посмотрела на него, пытаясь понять, издевается он над ней или нет.
Алекс приложил все силы к тому, чтобы сохранить спокойное выражение на лице и не дать выход рвущемуся наружу смеху.
- Так вы поедете со мной?
- Только если вы будете обращаться ко мне по имени и мы перейдем на ты - заявила Кей. - Я знаю, тебе называли мое полное имя, но обычно все зовут меня…
- Кей, - договорил за нее Алекс. - По первой букве у имени "К" и "Э". Твой брат Нат думал, что тебя так зовут, когда мама перед твоим рождением вышивала инициалы на твоем гардеробе. Она была уверена, что родится девочка. Итак… Кей, ты готова ехать? Скоро мы въедем в город.
С этими словами Алекс пустил лошадь шагом, уверенный, что Кей последует за ним. Однако она не двинулась с места.
Как же много дядя Ти-Си рассказал ему! По ее мнению, он рассказал чужому человеку об их семье слишком много. Хмурясь, она все же поехала вперед.
Услышав позади себя стук копыт, Алекс улыбнулся и подумал, что, возможно, он кое-что понял насчет женщин. С одной стороны, размышлял он, он запятнал свою честь, извиняясь перед Кей и упрашивая ее ехать с ним, но с другой - он победил, так как она едете за ним. Вероятно, гордость и женщины - это две несовместимые вещи. Как бы то ни было, он радовался, что Кей поступает разумно и не мешает ему защищать ее.
- Мне это не нравится, - прошептала Кей, когда Алекс принялся ковырять в дверном замке гвоздем.
- А мне, думаешь, нравится? - прошептал он в ответ. - Мне бы тоже хотелось сидеть дома рядом с женой, а не торчать здесь.
- Прости, - раскаянно произнесла Кей. - Я иногда забываю о твоей утрате.
Алекс надавил гвоздем на что-то в замке, и дверь открылась.
- Быстро, - сказал он, пропуская Кей вперед.
Он на несколько мгновений задержался на крыльце, чтобы оглядеться и проверить, не заметил ли их кто-нибудь. Судя по всему, в это воскресное утро все население крохотного городка собралось в церкви, так что пока им ничего не грозит.
- Милый магазинчик, - сказала Кей, разглядывая забитые товарами полки вдоль стен. В шкафах со стеклянными дверцами плотно висела одежда. - Это не Чарлстон или Нью-Йорк, но для такого городка вполне сносно.
Алекса не интересовало, насколько хорош магазин, главным для него было то, что здесь можно раздобыть все, что им необходимо.
- Надо побыстрее убираться отсюда, - тихо сказал он. - И постарайся не шуметь.
- Тебе все время кажется, что я ничего не знаю, - фыркнула Кей и прошла в заднюю часть магазина.
Позади длинного прилавка стояли коробки и бутылки, а также ящики с галетами и бочка с соленьями.
Алекс достал из-под прилавка холщовый мешок и принялся собирать в него галеты и сушеные яблоки. Он не рассказал Кей, до какой степени его беспокоит, что мистер Грейди узнает о причастности Ти-Си к побегу и станет искать человека с приметами Алекса. Он опасался, что они с Кей проделают весь этот долгий путь и окажутся в ловушке.
С той стороны магазина, где была Кей, не доносилось ни звука. Алекс решил, что Кей переодевается, и не счел нужным беспокоить ее. Он положил заполненный мешок у двери и прошел к шкафам с одеждой. Она была добротной, прочной и хорошо сшитой, правда, не того качества, к которому привыкла Кей. Алексу понадобилось несколько секунд, чтобы снять с себя грязные лохмотья и надеть бежевые, обтягивающие бедра бриджи, белую рубашку с галстуком и длинный темно-зеленый жилет. На полке он выбрал одну из широкополых соломенных шляп - она защитит его от солнца во Флориде.
Оглядев себя в зеркале, Алекс остался доволен своим видом. Теперь он напоминал богатого плантатора, а не беглого преступника, недавно прибывшего из горной Шотландии.
Улыбаясь, Алекс пошел к Кей, чтобы узнать, какой нaряд она подобрала для себя. Увидев ее, он замер как вкопанный.
Кей стояла перед высоким, в рост человека, зеркалом и расчесывала щеткой волосы. Алекс впервые видел ее без плаща. Хотя платье дорвалось по подолу и запачкалось, оно все равно оставалось роскошным. Вырез был глубоким и открывал часть груди. Натренированные мышцы предплечий свидетельствовали о том, что Кей привыкла управлять норовистыми лошадьми, однако это не умаляло изящества ее рук, и короткие рукавчики только подчеркивали его. Подрез под грудью был украшен широкой лентой, юбка мягкими складками ниспадала до самого пола.
Алекс смотрел на Кей и размышлял о том, что это платье она надела для бала в Чарлстоне. Наверное, она предвкушала свидания с молодыми кавалерами, готовилась принять очередное предложение руки и сердца, воображала, как будет рассказывать об этом своим внукам.
Но из-за своей добросердечности она согласилась на то, на что никогда не пошли богатые - и даже бедные - юные дамы. Она рисковала своей жизнью, чтобы спасти совершенно незнакомого ей человека, которого, кстати, считала виновным в убийстве - думать иначе у нее не было никаких оснований.
Алекс наблюдал, как Кей расчесывает волосы. Вероятно, она думает, что расчесывает их в последний раз. Судя по печальному выражению лица, она согласится их отрезать.
Как жаль, что нельзя повернуть время вспять! Если бы он мог, он бы вернулся… Алексу было больно думать об этом, потому что он знал: он вернулся бы в то время, когда был безмерно счастлив, когда женился на Лилит.
Глубоко вздохнув, он подошел к Кей.
- Позвольте пригласить вас на танец, мисс Кей.
Подавая ей руку, он надеялся, что ее не оттолкнет его неопрятный вид и запах, сохранившийся после долгого пребывания в тюрьме.
Кей отлично выучила правила хорошего тона. Она лучезарно улыбнулась ему, одной рукой приподняла юбку, а другую вложила в его ладонь. Алеке обнял ее за талию. Сожалея, что нет музыки, он принялся напевать старую шотландскую балладу, которую когда-то пела ему мать. Танец получился не формальным, со сложными фигурами и сменами партнеров, а очень интимным, для них двоих.
Кей начала подпевать, показывая, что знает эту балладу, и Алекс, широко улыбнувшись, закружил ее по комнате между шкафами и вокруг прилавка. Когда Кей, изловчившись, схватила с полки темно-коричневый флакон и поставила его на прилавок, Алекс от души расхохотался: она не забывает о деле, она помнит, зачем они здесь.
Алекс остановился перед зеркалом, поклонился партнерше и отступил на шаг.
- Должен признаться, мисс Кей, я в жизни не получал такого удовольствия от танца.
- Я тоже. - Она присела в реверансе, прихватив пальчиками юбку и разведя ее в стороны.
Как же она хороша в этом белом платье, подумал Алекс. Ему захотелось запомнить ее - девушку, которая спасла ему жизнь, - именно такой.
- Тебе придется мне помочь, - сказала Кей.
Алекс продолжал любоваться ею. За все годы переписки Нат ни разу не упомянул, что его младшая сестра так красива.
- В чем?
- Раздеться!
Алекс не сразу сообразил, что она имеет в виду.
- Ты хочешь, чтобы я помог тебе… раздеться?
Кей одарила его милой улыбкой.
- Раз уж мы собираемся путешествовать вместе, тебе придется исполнять роль моего брата. - Она повернулась к нему спиной и приподняла волосы. - Можешь начать с того, чтобы расстегнуть платье.
- Да здесь тысячи пуговок! Мы провозимся весь день.
- Ты женатый мужчина, значит, должен знать, как расстегивать платье.
- Я был женат всего несколько часов, - сказал Алекс, сражаясь с четвертой пуговицей. Они были крохотными, а петельки тоненькими.
Кей оглянулась на него.
- Несколько часов? Значит, вы не…
- Не твое дело, но да, мы этим не занимались. - Расстегивая пуговицы, он все больше и больше хмурился.
- Хоуп говорила, что ты заснул в первую брачную ночь, но я не верила.
- Я не заснул. Меня опоили.
- Ах да, стаканом вина, вот и заснул. Кто тебя опоил?
- Если бы я знал, суд бы меня оправдал. - Алекс уже стегнул две трети пуговиц.
- Хоуп говорила, что дверь была заперта изнутри и что в комнате были только ты и твоя жена.
- Это единственное, в чем законоведы были правы. - Алекс справился с последней пуговицей. - Все, теперь вылезай из платья и поторопись. Сюда могут зайти.
- В воскресенье? Никто наверняка не придет. Даже мой отец не работает по воскресеньям.
- Из этого должно следовать, что и никто не работает, - хмыкнул Алекс.
Он смотрел на расстегнутые пуговицы так, будто взобрался на высоченную гору и был горд своим достижением.
- Отвернись, - велела Кей. - Я все еще девушка, а ты мужчина, и… - Она изумленно уставилась на него, только сейчас сообразив, что он в новой одежде.
- Нравится? - спросил Алекс, разводя в стороны руки.
- Ты похож на плантатора, - тихо проговорила Кей. - Тебе идет такой наряд. - Она снова повернулась к зеркалу, и продолжала наблюдать за ним в отражении. - Только весь эффект портит то, что ты до ужаса грязный.
Алекс провел рукой по волосам. Обычно он тщательно следил за ними, собирал в хвост на затылке и завязывал черной лентой, но сейчас они сильно отросли и выглядели бесформенной копной. И он действительно грязный, в этом Кей права.
- Может, мне удастся помыться, когда мы доберемся до места.
- Нет. Ты помоешься сегодня, иначе я не переоденусь в парня.
Алекс улыбнулся:
- Поздно. Без моей помощи тебе не застегнуть пуговицы.
Кей схватила с полки первое попавшееся под руку платье и развернула его перед собой. Оно было простым, из коричневой шерсти с черной тесьмой по вороту. Глаза ее угрожающе вспыхнули.
Алекс не стал говорить, что предпочел бы, чтобы она осталась в белом, если не собирается переодеваться в мужскую одежду. Однако Кей, как ни удивительно, поняла - видимо, женская интуиция подсказала, - что примитивное коричневое платье ему не понравится.
- Ты должен принять ванну.
- Обещаю, что помоюсь. - Алекс весело улыбался. - Я не варвар, хотя ты таковым меня и считаешь.
Кей посмотрела на свое отражение в зеркале. Она бросила долгий взгляд на роскошное платье, которое придерживала на груди, покосилась на Алекса, повернувшегося к ней спиной, и развела руки. Платье упало на пол, и Кей осталась в корсете, длинных, до колен, панталонах и рваных чулках. Это были ее последние минуты в женском обличье.
Она сообразила, что ей не обойтись без помощи Алекса, чтобы снять корсет. Горничная зашнуровала его много дней назад, и с тех пор она его не снимала.
- Тебе придется расшнуровать меня, - сказала она.
- Тогда мне нужно повернуться. Или мне надеть повязку на глаза?
- Повязку тебе наденут, когда будут расстреливать за то, что ты расшнуровывал корсет против воли женщины, я же тебя об этом прошу, так что ничего противозаконногo нет.
Рассмеявшись, Алекс повернулся, и Кей с удовлетворением услышала, как он тихо ахнул. Он был единственным мужчиной, который видел ее в нижнем белье. Кроме отца и братьев, мысленно добавила она, но они не считаются, Однажды Тэлли насыпал ей за корсет порошка, вызывающего сильный зуд, а ей предстояло встретиться с давним другом матери, Томасом Джефферсоном, который стал губернатором Виргинии. Сейчас, вспоминая, как она отомстила за это Тэлли, Кей не могла сдержать улыбку.
- С чего начинать? - спросил Алекс.
- Представь, что это конская сбруя.
- Я же не могу взять нож и…
- Нет! - воскликнула Кей. - Никаких ножей!
Алекс едва не сказал "пока", имея в виду, что он не будет ничего резать, пока не доберется до ее волос. Он вовремя сообразил, что лучше этого не говорить. Узел на завязках за последние дни сильно затянулся, и пришлось повозиться, чтобы расслабить его. Как только он начал распускать шнуровку, Кей вдохнула полной грудью и с наслаждением выдохнула.
- Горничная затянула его сильнее, чем обычно, из-за бала, - пояснила она, делая новый глубокий вдох.
- А это не больно? - Шнуровка поддавалась с трудом, и Алексу ужасно хотелось достать нож и разрезать эти чертовы завязки.
- Естественно, больно, но вам, мужчинам, нравится тонкая талия.
Алекс нагнулся к шнуровке. Похоже, горничная сделала в середине такой же узел, как наверху.
- Но платья, которые вы, женщины, носите сейчас, скрывают талию.
- Вот как? - с невинным видом осведомилась Кей.
Наконец Алексу удалось расшнуровать корсет, и он, отступив на шаг, улыбнулся. Она права. Платья с высокой талией скрывают очень мало.
- Нет, они почти ничего не скрывают. Когда женщина стоит против света, можно увидеть… - Он прокашлялся. - Готово.
Кей повела плечами, сбрасывая бретельки. Алекс собрался отвернуться, но, увидев, как она, извиваясь, стаскивает корсет через бедра, не смог оторвать взгляд - и рассмеялся.
- Теперь можно дышать!
Кей закинула руку за спину и почесалась через тонкую хлопчатобумажную сорочку. Чувствуя, что ей этого мало, она подошла к косяку и стала чесаться о его выступ. На ее лице было написано выражение блаженства.
- Зря ты боялась медведя, он принял бы тебя за свою.
- Заткнись, - беззлобно бросила Кей. - Если бы ты столько времени проходил в корсете, не снимая его даже на ночь, ты бы… - Она повернулась к нему спиной. - Не простаивай без дела, почеши мне спину. Зудит так, что можно сойти с ума.
Поколебавшись, Алекс подошел к ней и принялся осторожно водить пальцами по ее спине через сорочку.
- Я знаю, что ты слаб, но уж чесать сильнее можешь.
Он нажал сильнее, но так как ногти у него были короткие, результата это не дало. Тогда он достал нож и стал чесать его рукояткой, все время опасаясь, что сдерет ей кожу.
Наконец Кей отстранилась.
- Так-то лучше. Значительно лучше.
Она поводила плечами, покрутила руками, разминая мышцы. И Алекс снова с восхищением отметил, что она очень красива. Почему Нат ни разу не написал об этом в письме?
- Ну что, леди, теперь можно одеваться?
- Конечно. Что мне надеть?
- Что угодно, главное прикрыться, - пробормотал он и пошел по магазину, прикидывая, что может им понадобиться.
На прилавке стоял флакон, который Кей поставила туда во время танца. На этикетке было написано "Жасминовое масло". Даже если она нарядится в мужское, наверняка ей захочется, чтобы от нее хорошо пахло. Он, естественно, предупредит ее, что так поступать неправильно, но предупредит не сейчас, чтобы не портить ей настроение. Алекс поставил масло обратно на полку.
Тем временем в глубине магазина Кей подбирала себе одежду, что оказалось непростым делом. Она оставила сорочку и надела на нее мужскую рубашку, однако это не помогло скрыть грудь, которая подрагивала при ходьбе. Кей не собиралась рассказывать шотландцу об этой проблеме и тем более интересоваться его мнением. Порывшись в шкафах и на полках, она нашла рулон белого муслина и ножницы и, отрезав полоску ткани, перевязала грудь. Утянула Кей ее несильно, так, чтобы она не очень выделялась под свободной рубашкой.
Дальше все было значительно проще. Кей сменила рваные шелковые чулки на белые вязаные мужские и надела бриджи, которые оказались велики в талии, но ей все желалось добиться того, чтобы они не сваливались с нее. Дополнив наряд жилетом, она отыскала легкий шерстяной плащ. По дороге к двери она прихватила широкополую соломенную шляпу.
- Ну? - спросила она, останавливаясь у Алекса за спиной. Тот повернулся, окинул ее внимательным взглядом и ничего не сказал. - Тебе не нравится? Я что-то сделала не так? Я не привыкла к бриджам, но, кажется, застегнула их правильно.
Алекс молча обошел ее, положил руки ей на плечи и подвел к зеркалу. Там отразилась девушка в мальчишеском наряде, - с пышными распущенными волосами и жемчужными серьгами в ушах. Кей удивило, что серьги не потерялись.
Алекс молча вытянул руку, и Кей поняла его жест. Она сняла серьги и положила их ему в ладонь.
- Я уберу их в сумки вместе с остальной твоей одеждой.
- Мы обязательно возьмем с собой платье. Возможно, его удастся починить. Я не намерена всю жизнь носить эти уродливые тряпки. Как только ты уедешь в экспедицию, я снова стану девушкой и поеду домой.
- И будешь путешествовать одна в женском обличье? Нет, не выйдет. - Алекс тут же пожалел о своих словах, однако Кей никак на них не отреагировала и принялась крутить руками, сгибаться и выпрямляться.
- Что ты делаешь?
- Двигаюсь. Странно не чувствовать корсет. Я носила его целыми днями с двенадцати лет.
- С двенадцати? - изумился Алекс. - Тебя ребенком засунули в эту штуку?
- Естественно. А откуда, по-твоему, у взрослой женщины берется тонкая талия? Неужели ты думаешь, что мать будет ждать, когда ее дочь вырастет, чтобы потом пытаться втиснуть ее в корсет?
- Скажу честно, я никогда не задумывался о том, откуда у женщин тонкая талия. Вероятно, я считал, что она такая от рождения.
Кей покачала головой.
- А сейчас ты скажешь, что считал, будто у женщин от рождения блестящие волосы и румянец на щеках? - Она угадала правильно, поэтому Алекс промолчал, продолжая смотреть на нее. - Ты много потерял в жизни из-за того, что у тебя не было матери и сестры.
- Наверное, я вообще был дикарем до знакомства с тобой, - еле слышно проговорил Алекс и громче добавил: - Вы готовы ехать, леди?
- Теперь, когда я изображаю из себя мальчишку, тебе придется перестать называть меня "леди".
- Когда мы что-нибудь сделаем с твоим волосами, чтобы ты не напоминала девицу, тогда и перестану.
У Кей тут же испортилось настроение.
- Если я их вымою и зачешу мокрыми, то, думаю, их легко будет спрятать.
Алексу не понравилось грустное выражение в ее глазах.
- То же самое можно сказать о львиной гриве, - сказал он и обрадовался, увидев, что она улыбнулась.
- Серьезно?
- Абсолютно. Знаешь, я никогда прежде не видел, чтобы у одного человека было столько волос. Причем такого потрясающего цвета. - Продолжая говорить, Алекс шел к входной двери, Кей следовала за ним.
- Тебе не кажется, что они слишком рыжие? - с невинным видом спросила она, отвлекая его, чтобы он не заметил, как она по пути складывает в холщовую сумку всякие мелочи.
Бросив на нее взгляд, Алекс поднял с пола мешок и открыл дверь.
- Цвет роскошный, я бы ничего в нем не менял. - Пропустив Кей вперед, он убедился, что оставленные за вещи деньги лежат на прилавке, и закрыл за собой дверь. - Когда-то у меня был пони с гривой такого же цвета, как твои волосы. Я его очень любил.
Кей оглянулась на закрывшуюся дверь магазина.
- Ты говоришь все это только для того, чтобы вынудить меня поступить так, как тебе надо?