Эмма боялась, что интерес к Харриет не что иное, как проявление материнского чувства, которое, сколько бы она ни старалась, ей не подавить. Харриет в свои семнадцать лет была выброшена семьей на улицу, где ее ждала участь воровки и проститутки. Как такой девчонке выжить в Лондоне? У Эммы болела за нее душа, и, хотя она знала, что некоторым несчастным уже ничем не поможешь, она все-таки решила рискнуть.
Тонкие пальцы Харриет сжимали палку, с которой она не расставалась каждую ночь. Эмма наклонилась, чтобы забрать это "оружие" из кулачка девочки, но передумала. Кто знает, какие кошмары преследуют ее во сне? А если то, что она видела в жизни? Если девочке это нужно, чтобы заснуть, то пусть спит с дубинкой хотя бы еще несколько дней.
- Эй ты, франт! - выкрикнула Харриет и резко села в кровати с поднятым в руке "оружием". - А ну, гони назад мою гинею, гнусный подонок, не то выпущу тебе кишки!
Эмма вздрогнула и нагнулась, чтобы вытащить палку из кулачка девочки.
- Харриет, Харриет, проснись! Это тебе снится. Слышишь меня? В этом доме тебе ничто не угрожает. - И здесь нет… - Эмма запнулась, - гнусных подонков, здесь твои друзья.
- Леди Лайонс? - Харриет заморгала, просыпаясь, и сконфуженно улыбнулась. - Будете знать, как тихонько подкрадываться. Все-то вам неймется. Я чуть вас не оглоушила палкой.
Было бы два человека, которых оглоушили за один день… Это уж слишком, подумала Эмма.
- Харриет, я предупреждала - не употребляй просторечных форм и следи за тем, как ты произносишь слова. Ты глотаешь буквы, и голос у тебя такой пронзительный, что может распугать конную гвардию на параде.
Харриет засмеялась:
- Вот уж скажете, мэм! - Она обхватила худенькие коленки и устроилась поудобнее, чтобы поболтать. - Вы что-то припозднились. Небось, были с его светлостью? Красавчик, ничего не скажешь. От таких мурашки по спине бегают.
У Эммы зажгло затылок. Либо Харриет обладает сверхъестественной проницательностью, либо у нее, Эммы, виноватый вид.
- Тише, Харриет, и воздержись от неприличных замечаний. Eгo светлость… Господи, он еще не стал герцогом. Для нас он - лорд Вулвертон.
- Он Волк, и все тут, - со знанием дела улыбнулась Харриет. - А что это значит, мы с вами знаем, да?
Эмма удивленно подняла бровь.
- Даже если и знаем, то ни в коем случае не станем об этом говорить, а тем более - обсуждать то, о чем мы с тобой догадываемся, с другими, менее опытными девочками.
- Но кто-то же должен их просветить? - с ехидной улыбкой сказала Харриет.
Эмма чувствовала удивительное легкомыслие. Вероятно, это запоздалая реакция после собственного любовного опыта.
- Нет, моя девочка, это сделаем не мы с тобой. Когда женщина выходит замуж, ее наставником в таких делах становится муж.
Харриет фыркнула.
- Разговор слепого с немым. Если вы хотите, чтобы мы всему научились, то отправьте нас на парочку ночей к миссис Уотсон, в бордель на Брутон-стрит. Я слыхала, она дает уроки по любовной части.
- У меня кровь стынет при одной только мысли.
- Там кровь не застынет.
- Харриет, успокой меня и скажи, что ты никогда не работала в подобном заведении, - в ужасе прошептала Эмма.
- Я там как-то работала, - прошептала в ответ Харриет, - но всего лишь служанкой на побегушках, да и то недолго, пока меня не застукали, когда я подглядывала в щелочку. Ну! Чего я насмотрелась! Некоторые такое вытворяли… словно они ненормальные. Понимаете, о чем я? Ну, куда мужчины пихают свои…
Эмма закрыла глаза.
- Никогда, слышишь, никогда никому не обмолвись о том, что ты работала в этом притоне. Поняла? С этим покончено! Забудь об этом, словно ничего не было!
Такой совет всегда давал отец Эммы, когда кто-либо из детей прибегал к нему пожаловаться на обиду. Правда, Эмма не была уверена, что человек всегда может все забыть.
Харриет так пристально смотрела на Эмму, что той сделалось неловко.
- Леди Лайонс, а вы хоть раз в жизни сделали что-нибудь плохое? Небось, нет.
- Конечно, делала. Как и все.
- Да я не про то говорю. Ну, не про то, чтобы стянуть лишнее печенье с подноса. Я про настоящий грех, когда вы стали взрослой. Что-то такое, от чего страшно заснуть.
Эмма покачала головой:
- Леди не задают таких вопросов, а ты, нравится тебе или нет, обязательно станешь леди. А теперь спи. Ты разбудишь девочек.
Харриет улеглась, но тут же снова села, опершись на локоть.
- Я вас не выдам, если вы будете ко мне хорошо относиться.
Эмма резко обернулась. У нее волосы зашевелились. Конечно, было бы лучше оставить это замечание без внимания.
- Не выдашь меня? Ты о чем?
- Я про вашу соперницу, мэм. Про эту тощую леди Клипстоун. Она настрочила письма родителям девочек и пообещала учить их три месяца бесплатно.
Эмма сощурилась.
- Мстительная женщина.
- Ага. И это еще не все. Хотите узнать?
- Нет, не хочу.
Хотя, конечно, Эмме очень хотелось узнать.
- Она и меня переманивает. Moi. Во! Здорово я сказала по-французски?
У Эммы было такое ощущение, будто она стоит на краю дурно пахнущей выгребной ямы.
- Но почему, скажи на милость, леди Клипстоун хочет тебя переманить?
Харриет постучала себя указательным пальцем по виску.
- Ей нужны мои мозги.
- Что? - не поверила Эмма. - Но ты ведь только начала обучаться всему необходимому для молодой леди.
- Ага. Но я знаю много секретов. Я же все вижу, и я не оглохшая.
- Не глухая, - машинально поправила ее Эмма. - Харриет, ты здесь всего две недели, даже меньше. Не представляю, что такого интересного ты могла увидеть и услышать.
- А вот и неправда. - Харриет хитро усмехнулась. - Я же как мышонок - везде поспеваю.
Эмма огорченно смотрела на свою ученицу.
- Харриет, надеюсь, что все увиденное или услышанное ты будешь держать при себе. Ты должна сосредоточиться на уроках.
- Неужто я такая неблагодарная? - хмыкнула Харриет.
- Хочу думать, что нет.
- Я вас не предам, леди Лайонс.
- Как мне повезло, - пробормотала Эмма и повернулась к кроватям других девочек. Господи, неужели ей удастся превратить этого сорванца в воспитанную юную леди?
- Не вешайте нос, леди Лайонс. И не позволяйте ей вас обставить.
- Что ты хочешь этим сказать? - прошептала сквозь зубы Эмма.
- Да я про леди Клипстоун. Если она унюхает скандал - а этот Волк так на скандал и нарывается, - то… - тут Харриет провела ладонью по горлу, - вам крышка.
Эмма прищурилась.
- Ты полагаешь, что меня так легко победить?
Харриет нырнула под одеяло.
- Если я на вашей стороне, то нет. Услуга за услугу. Сговорились?
- Никаких сговоров, Харриет. Но… пожать твою руку в знак доверия я могу.
Харриет выждала четверть часа после ухода Эммы, потом спрыгнула с кровати и начала будить остальных девочек.
- Ну, во что поиграем сегодня? - спросила она.
Девочки, недовольно зевая и потягиваясь, просыпались. Мисс Лидия Поттер сложила руки на пышном бюсте.
- Только чтобы не бегать по мокрой аллее и не подглядывать в окно борделя.
Харриет смерила ее презрительным взглядом.
- А кто хочет посмотреть на герцога и защитника леди Лайонс?
Девочки прекратили верещать и с опаской уставились на Харриет.
- Что ты сказала? - переспросила старшая из воспитанниц.
- То, что слышала, - огрызнулась Харриет. - Ну как, играем? Или вы все трусите? Неужто страшно увидеть живьем мужчину, за которого вам всем не терпится выскочить замуж?
Женский голос нарушил приятный сон. Эйдриану на мгновение показалось, что это Эмма. Преодолевая дурман, он хотел было ответить ей, но… что за нелепое хихиканье у его постели? Это не может быть Эмма.
Он со стоном открыл глаза и увидел у себя перед носом девчонку, лицом смахивающую на уличную беспризорницу. Она нахально улыбалась и уже протянула руку, чтобы стянуть с него одеяло. Эйдриану словно вылили на голову ведро соленой морской воды. Он мгновенно проснулся и закричал:
- Ах ты, дьявольское отродье! Где моя сабля? Я сейчас отрублю тебе башку!
Девчонка отскочила. Эйдриан огляделся и, к своему ужасу, заметил за ее спиной еще несколько юных особ женского пола, выпучивших на него глаза.
Он спрыгнул с кровати, споткнулся о стол и шагнул к ним, путаясь в простынях, обмотавшихся вокруг ног. Девушки, испуганно повизгивая, отскочили в сторону. На Эйдриана вдруг навалилась дурнота, все кругом потемнело, но он успел разобрать, что Эммы среди этих хихикающих дурочек не было. Может, он все еще спит?
- Убирайтесь вон, наглые чертовки! - гаркнул он, угрожающе махнув в их сторону рукой.
- Вот, значит, как выглядит герцог, - прошептала та, что посмелее. - Даже не представляла, что у них все такое большое.
Такое большое? Неужели с него свалились штаны? Нет, слава Богу, штаны под халатом на месте. Но с ногами что-то неладное - они окаменели.
Словно в дурмане, он слышал приглушенные, испуганные крики, видел, как девицы разбежались в темноте подобно жалким мышкам. Какая наглость! Заявиться в комнату спящего мужчины, чтобы поглазеть на него. А он беспомощен… Как она его назвала? Беспомощен, как бабочка.
Эйдриан сделал еще одну неуклюжую попытку догнать непрошеных гостей или хотя бы отругать, но сил не было. Снотворное, которое он проглотил по настоянию Хита Боскасла, погрузило бы в сон обычного человека, по крайней мере, на три дня, а на такого железного, как Эйдриан, могло подействовать только до утра. Сейчас он чувствовал, что голова разламывается, руки и ноги налились свинцом и еле двигаются.
Он еще разок сердито крикнул, чтобы показать, как он разгневан, и тяжело опустился на кровать.
Возможно, утром к нему вернутся силы, и тогда он отыщет назойливых мышек и покажет им, что с лордом Вулвертоном шутки плохи. Но вначале он найдет Эмму Боскасл и попросит извинить его за ту обиду, что ей нанес.
Вообще-то, честно говоря, он не чувствовал себя виноватым. Их встреча стала самым ярким впечатлением с тех пор, как он вернулся в Англию. Она единственный человек - вернее, единственная женщина, - кто проявил искреннюю заботу о нем, не думая о том, что получит взамен. И еще - он всегда питал слабость к женщинам, обладающим острым умом.
В этой проклятой стране все лебезили перед ним, едва узнав, что он наследник герцога. Словно титул, который он получил при рождении, сам по себе является предметом гордости.
Он имел несчастье родиться тем, кем родился, и все сознательные годы жизнь Эйдриана была такой, что он убеждался в этом: в том, что родился в грехе.
Особенно он не переживал по этому поводу - по большому счету ему безразлично, правда это или нет. Но это было до того, как Эмма Боскасл стащила для него засахаренные цветочки со свадебного пирога.
Эмма легла спать со слабой надеждой на то, что, когда проснется, вдруг окажется, что событий предыдущего дня просто не было. Но первое, о ком она подумала, открыв глаза, был он. Раненый скандальный лорд. Волк, лежавший в постели. Он действительно болен или затаился? Она не знала, чего ждать, поскольку похожих случаев в ее жизни не было.
Но она была уверена, что стоит ей приступить к каждодневным обязанностям, к урокам с ученицами - этими дикими бутонами, которым предстоит расцвести полным цветом и превратиться в благовоспитанных леди, - и она сможет выкинуть Эйдриана Раксли из головы. Трудности воспитательной работы - лучшее лекарство.
Шел мелкий дождь. Камин погас, оставив запах золы. В комнате было сыро.
Эмма свернулась калачиком под одеялом и лежала, прислушиваясь к шуму экипажей и стуку копыт по лужам за окном. Дождь ритмично барабанил по крыше, с улицы доносился крик продавца пирожков, предлагавшего свой свежеиспеченный товар. У нее забурчало в животе от голода. Ужасно захотелось есть, но не обычный завтрак, состоявший из чая, тостов и тонкого ломтика сыра. Хочется чего-то основательного: бифштекса с поджаристой корочкой и лукового пирога, например.
Она медленно отбросила одеяло. В теле ощущалась непривычная бодрость, и даже холодный воздух ласкал тело.
Как он осмелился?!
Интересно, он спокойно спал ночью?
Эмма быстро умылась дорогим апельсиновым мылом, привезенным из Испании. Это мыло она приберегала для особых случаев: когда готовилась к приемам во дворце или на Рождество. Сегодня тоже особый день. День, когда она твердо решила ни за что не отвлекаться от жизни, которую выбрала, - посвятить себя обучению юных особ, сделать из них образцовых леди и оправдать надежды родителей, отдавших на ее попечение своих дочек.
За завтраком она осведомилась о лорде Вулвертоне, и Хит сообщил ей, что Эйдриан, очевидно, еще жив, но спит. Эмма не осмелилась спросить, что это означает.
Лучше не тревожить спящего зверя. Интересно, Эйдриан провел такую же беспокойную ночь, как она?
- Если ты о нем беспокоишься, - раздался голос Хита из-за развернутой утренней газеты, - то я с удовольствием могу сопроводить тебя к нему.
Эмма покачала головой:
- Может, позже. У меня сегодня много дел. Навещу его, когда он отдохнет.
Хит вопросительно приподнял бровь. Или ей это показалось, так как его лицо было наполовину скрыто газетой? Эмма сделала вывод, что, по крайней мере, о драке на свадьбе в газете не упоминалось.
- Пожелать ему доброго утра от твоего имени? - спросил Хит, когда она встала из-за стола.
- Конечно.
- Я ему объясню, - ровным тоном продолжал брат, - что ты очень занята и у тебя совершенно нет времени, чтобы посидеть у его постели.
Эмма была глубоко привязана к своим четырем братьям. Она их очень любила, даже если они пытались ее поддеть.
- Ты мог высказать это не столь прямо.
- Пусть тебя не волнует Волк, Эмма. Он не отличается чрезмерной чувствительностью.
- Уверена в этом.
- Я позабочусь о нем вместо тебя.
- Какое утешение, - буркнула Эмма, взявшись за ручку двери.
- Я был уверен в таком ответе, - засмеялся Хит.
Глава 7
Проснувшись утром, Эйдриан ощутил лишь незначительную боль в голове, как напоминание о тех неприятных моментах, которые довели его до столь унизительного положения. Он тут же подумал об Эмме. Увидит ли он ее снова, или она будет его избегать? Зевнув, он откинул полог кровати и услышал женский голос, доносившийся из-за двери. Но он не узнал мягких интонаций Эммы. Наверное, это опять одна из тех мышек, что подглядывали за ним, пока он спал.
Он встал, подошел к обитому розовым атласом диванчику и уселся, с трудом поместившись среди вышитых подушек. От предпринятого усилия у него застучало в висках, но это была тупая боль, на которую можно не обращать внимания.
В дверь осторожно постучали, затем, женский голос спросил:
- Вы не спите, лорд Вулвертон?
Это не голос одной из мышек.
- Нет, не сплю.
- Мы с Шарлоттой можем войти? Это жена Хита Джулия. Со мной кузина мужа. Мы ненадолго.
Джулия - жена лорда Хита, и она точно не принадлежит к категории дам, способных глазеть на спящего незнакомого мужчину. Вот ее муж - совсем другое дело. Он на многое способен. Эйдриан усмехнулся, вспомнив о скандале, в который Хит угодил из-за рыжеволосой дочки виконта как раз перед их свадьбой в прошлом году. Она нарисовала его обнаженным, как Аполлон, а потом потеряла свой рисунок. Весь Лондон веселился, когда рисунок всплыл на плакатах, расклеенных по городу.
- Пожалуйста, входите.
- Вы проснулись - это хорошо, - войдя, сказала Джулия. - Наверняка умираете от голода. Омлет с беконом еще теплый. Хотите, чтобы ваш камердинер побрил вас до завтрака или после? Он уже давно здесь с вашими вещами. Вот уж никогда не думала, что вас можно сбить с ног, Эйдриан.
Он откинул голову на спинку диванчика. Чего он хочет? На самом деле он хочет, чтобы позади Джулии стояла Эмма, а не ее миловидная белокурая кузина, голубые глаза которой искрились от смеха.
Эйдриан вздохнул. Он, конечно, обещал Эмме не напоминать о том достопамятном вечере, но это не означало, что он не надеялся все повторить. Его вдруг охватила злость на самого себя. С какой легкостью он лишился расположения Эммы, и все из-за нетерпения склонить ее к интимной близости!
- Лорд Вулвертон? Мне послать за доктором? Вам стало хуже? - спросила Джулия, обеспокоенная его молчанием.
- Может, следует позвать леди Лайонс? - предложила Шарлотта.
- Подожди. - Глаза Джулии смотрели очень шаловливо. - Сегодня утром она обучает поведению за столом. Ты же знаешь, она не любит, когда ее отвлекают во время такого важного урока.
Манеры за столом!.. Эйдриан едва не рассмеялся. Он почти услышал, как она своим мягким голосом с изящными интонациями объясняет ученицам, почему абсолютно недопустимо пользоваться ножом, когда ешь горох.
- Лорд Вулвертон, - снова раздался голос Джулии, на этот раз более громкий, - позвольте взглянуть на ваши глаза.
Он заморгал и уставился на нее.
Джулия - высокая решительная женщина, с которой невозможно не считаться. Как утверждают, Хит Боскасл был влюблен в Джулию много лет, но едва не потерял ее, когда отправился на войну. Эйдриану припомнилось, что любовь между Джулией и Хитом возникла после того, как она выстрелила ему в плечо. Он счел это случайностью, но кто знает… Боскаслы имели склонность жениться на волевых женщинах, способных увековечить в потомстве их страстные натуры.
- Зачем вам смотреть на мои глаза? - спросил он.
- Чтобы понять, в состоянии вы отвечать на вопросы или нет.
- Разве я не отвечаю вам должным образом?
У Джулии многозначительно изогнулась бровь.
- Шарлотта, мне кажется, что твое предложение привести Эмму вполне разумно.
- Почему? - удивилась Шарлотта.
- Потому что она привыкла иметь дело с упрямцами.
- И с неисправимыми, - с улыбкой уточнила Шарлотта.
- Простите, - сказал Эйдриан, - вы обе пришли сюда, чтобы насмехаться надо мной?
- Мы всего лишь думаем о вашем здоровье и благополучии, - как ни в чем не бывало ответила Джулия.
Он удивился. Неужели за его долгое отсутствие женщины в Англии научились свободно высказывать свое мнение? Или это особое влияние мужчин семейства Боскаслов? Вникать в это он не собирался, но если он когда-нибудь женится, то предпочтет женщину, которая не боится собственной тени. Или его самого.
Брак. От него будут этого ждать, когда он примет титул.
Титул подразумевает рождение сыновей и разведение лошадей. Что ж, такие виды на будущее его прельщают.
- Упрямый, - пробурчал он. - И безнадежный.
- Возможно, последнее определение несколько преувеличенно. Но моя невестка - семейный образец благопристойности, и мы все немножко ее побаиваемся.
- Немножко? - Шарлотта тоже засмеялась.