- Вы только послушайте! Он явился в синий сад, драгоценный синий сад Флоры, без приглашения и заявил Флоре, что она навсегда останется калекой. Он назвал ее маленькой... - но она не смогла повторить слово, которое он произнес. Не следует заходить слишком далеко, а то Дэниел почувствует ее сильнейшую личную ненависть к Джонатону. - Я думаю, он один из тех людей, которым доставляет удовольствие причинять другим вред. Как же после этого он может быть желанным гостем?
Дэниел отвернулся, чтобы она не могла разглядеть его лицо.
- С этим вы должны обратиться к моей жене, мисс Херст. Это она хочет, чтобы мистер Пит гостил у нас.
- Но так ли, мистер Мерион? Быть может, он ее чем-то запугивает?
- Запугивает? - Он резко повернулся к ней. - Полноте, мисс Херст, это маловероятно. Я думаю, он всячески играет на том, что они с ней в некотором родстве, и просто хочет какое-то время попользоваться бесплатным кровом. Поэтому он невероятно льстит моей жене, а она слушает,
- Льстит?
Его брови снова удивленно взметнулись.
- Это более правдоподобное объяснение, чем ваше, мисс Херст. Во всяком случае, я слышал, как он ей льстил. И Шарлотта, по всей видимости, находит его забавным и интересным гостем, а в данный момент это весьма важное обстоятельство. По правде говоря, мисс Херст, мне отвратительно пребывание мистера Пита в нашем доме, так же к нему относится мой дядя, но, если это может помочь Шарлотте, мы вытерпим его присутствие до конца Рождества.
- Но как это поможет ей? Этот человек!
Теперь она поверила в то, что говорила Элиза: его лицо приняло глубоко озабоченное выражение, стало невыразимо грустным и недоумевающим.
- У моей жены, как вы, должно быть, заметили, мисс Херст, бывают такие вот нервные срывы, и тогда ей решительно ни в чем нельзя перечить. Завещание ее тетки вызвало один из самых сильных срывов, какие когда-либо у нее случались. Сейчас она поправляется, но ее самочувствие, по какой-то непонятной причине, видимо, зависит от того, будет ли здесь находиться Пит. Она говорит, что в доме будет слишком грустно без гостей, что ее тетка хотела бы, чтобы он был здесь, и что вообще он ее развлекает.
- Я уверена, он не столько ее развлекает, сколько пугает.
Дэниел внимательно посмотрел на нее:
- Вы это говорите потому, что он пугает вас?
- Да, он пугает меня своими мелкими жестокими выходками, - с жаром воскликнула Лавиния. - Например, напоминает Флоре, что она калека, и хохочет. Что бы вы ни сказали в его пользу, меня это не убеждает.
- Я вовсе не собираюсь ничего говорить в его пользу. Но я сомневаюсь, что еще какие-то несколько недель в его обществе могут причинить нам вред. Я думаю, он прибыл сюда, надеясь, что ему что-то перепадет по завещанию, но теперь, когда эти надежды не оправдались, он намерен вознаградить себя тем, чтобы в максимальной мере воспользоваться даровым гостеприимством. Я вам обещаю, мисс Херст, что в январе я его прогоню. - Он рассмеялся. - У вас в самом деле такой вид, будто вы боитесь его. Да ведь у этого малого просто куриные мозги. И к тому же он страшно вульгарен, как сказал бы мой дядя. Неужели вы не можете просто спокойно его презирать?
- Я давно это делаю.
- В таком случае... - Дэниел словно что-то понял. - Может, он досаждает вам особыми знаками своего внимания? Я хочу знать правду, мисс Херст.
- Нет, мистер Мерион. Он мне не досаждает. Если угождать во всем миссис Мерион так важно, конечно, мы будем это делать. Я только думаю, что все мы должны быть настороже.
- А вы думаете, я не настороже? - последовал спокойный ответ.
Она облегченно вздохнула:
- Мистер Мерион, пожалуйста, останавливайте меня, если вам покажется, что я начинаю охотиться за несуществующими драконами.
- А мне нравится наблюдать вас за этим занятием. Вы преследуете их с таким увлечением! А теперь вы, может быть, согласитесь сесть и выпить рюмочку мадеры?
Глава пятнадцатая
Позднее в тот же день Шарлотта приказала оседлать лошадь и привести ее к двери. Одетая в свою светло-серую амазонку, она сбежала по лестнице, говоря на ходу, что ей надо подышать свежим воздухом - в доме просто задохнуться можно. По пятам за ней бежала Сильвия. Незаметно, словно призраки, стройная женщина и крохотная собачка скрылись, скользнув через парадное.
Берта спустилась за Шарлоттой по лестнице, заявив встревоженным голосом, что, когда на хозяйку находит подобное настроение, ее ничто не остановит. Ехать верхом ей просто необходимо - и с такой скоростью, на какую только способна ее лошадь. Один Бог знает, от чего она пытается ускакать, но обратно она вернется спокойной, а это самое важное.
Шарлотта вернулась через час, когда было уже совсем темно. Она потеряла свой цилиндр, волосы ее распустились и темной волной падали через одно плечо. Она походила на ведьму, но, как и предсказывала Берта, была совершенно спокойна. Она заявила, что быстро переоденется и придет пожелать детям спокойной ночи. Шарлотта впервые появилась в их спальнях после катастрофического дня похорон и оглашения завещания.
Поразительно, как заметно изменилась атмосфера в доме теперь, когда странная болезнь хозяйки, по всей видимости, прошла.
Фиби, работая, напевала, а маленькая Мэри, у которой было не так много сил, зато энергии хоть отбавляй, наполняла водой фарфоровую ванну, которую установили перед камином, чтобы искупать Флору. При этом она чирикала словно воробушек, повествуя о событиях дня:
- Элиза говорит, она никак не может привыкнуть к тому, что колокольчик в комнате миледи теперь не звонит. Я помню, когда моя бабушка умерла, мы плакали оттого, что она лежит такая тихая. При жизни она нас вечно бранила, и видеть, что рот у нее закрыт, было как-то странно. Раньше она его ни на миг не закрывала. Я хотела, чтобы она вернулась и снова начала нас колотить, хоть это и было страшно как больно.
- Она тебе что-нибудь оставила? - спросила Флора. Мэри удивленно уставилась на нее, а потом разразилась ироническим смехом.
- А что она могла оставить, кроме старого тряпья? У нее были хорошие башмаки на пуговицах, они оказались впору Линде, а маме досталась ее воскресная шляпа.
- Бабушка Тэймсон оставила мне свое состояние, - произнесла с достоинством Флора. - Я даже толком не знаю, что с ним делать. Думаю, что там будет фунтов сто, не меньше. Я собираюсь купить к Рождеству подарки всем. Ты бы хотела поехать с нами в Лондон за покупками?
Миниатюрная фигурка Мэри с медным кувшином в руке так и застыла.
- Я?! Вы это всерьез, мисс?
- Конечно, - снисходительным тоном ответила Флора. - Мисс Херст, мы ведь возьмем Мэри с собой в Лондон, а?
- Да. Собственно говоря, твой папа сам об этом сказал, - ответила Лавиния.
- Бог ты мой! - воскликнула Мэри, на лице которой были написаны ужас и волнение.
Флора захихикала:
- Ничего там такого замечательного нет, дурочка. Это ведь не Париж, Женева или Венеция. Но все-таки город неплохой. Нам надо составить список подходящих подарков. Саймону я собираюсь купить биту для крикета, но что подарить этому избалованному Эдварду...
- Кто это здесь говорит, что Эдвард избалован? - послышался ласковый и веселый голос Шарлотты. - Лора, дорогая моя, как ты себя чувствуешь? Двинулись снова твои ленивые пальчики?
Она стремительно вошла в комнату, одетая теперь в одно из своих изящных вечерних платьев и благоухающая какими-то приятными духами.
- О мама! Тебе теперь лучше?
- Намного лучше, детка. Я совершила продолжительную верховую прогулку и сбросила с себя всю налипшую паутину.
- Значит, ты уже больше не ненавидишь меня?
- Любимая моя, как я могу тебя ненавидеть?
- За то, что мне достались все деньги бабушки Тэймсон. Ты можешь взять себе все драгоценности, мама. Я не слишком люблю бриллиантовые броши. Но денег мне действительно надо много - для подарков, которые я хочу купить.
- Солнышко! - Шарлотта рассмеялась и распростерла руки, по-актерски демонстрируя переполняющее ее чувство любви. - Денег у тебя хватит на несколько рождественских праздников. И, сказать тебе правду, я сама не очень-то люблю бриллиантовые броши. Их надо положить на хранение в банк до той поры, пока ты не вырастешь. Папа позаботится об этом.
- Выходит, я действительно богата. Мистер Пит сказал, что это так.
По лицу Шарлотты скользнула гримаса.
- Мистера Пита это не касается, но ты и в самом деле богата, моя маленькая смешная дурочка. И не кстати ли это, если учесть...
Эта недосказанная фраза погасила весь блеск в глазах Флоры. В один миг выражение восторга исчезло с ее лица, оно стало замкнутым, сдержанным.
- Ты думаешь, что бабушка Тэймсон сделала это только потому, что я калека? Так сказал мистер Пит.
- А я тебе говорю, мистера Пита это не касается.
- В таком случае почему он обязательно должен оставаться, мама? Почему ты не скажешь ему, что его не хотят здесь видеть?
Веселость Шарлотты оказалась весьма поверхностной. В глубине ее души все еще таилось сильное напряжение, которое заставило ее нахмуриться и заговорить вдруг торопливо и резко.
- Но его-то как раз хотят видеть, детка. Я хочу, чтобы он меня развлекал. Разве ты видишь в этом что-то странное? Я не переношу притихший дом, а поскольку у нас траур, звать большое количество гостей мы не можем. Не будь такой хмурой. Ты знаешь, я не выношу, когда ты в дурном настроении. Глупое дитя! Как если бы ты сама не была вконец избалована - наследница, это в твоем-то возрасте! Да ведь ты сможешь выйти замуж за кого захочешь, если станешь хорошенькой и снова будешь ходить. - Жалостливый взгляд Шарлотты ясно говорил, что ни того, ни другого не произойдет. Она снова обняла Флору и сказала так, словно сердце ее переполняло великодушие: - Хоть ты и без того избалована, я пойду еще дальше: я отдам тебе Сильвию.
- О мама! - Флора явно ей не поверила. - Но ведь ты ее любишь?
- Я, конечно, все равно буду выводить ее на прогулки, но весь день она может проводить у тебя в комнате.
- Каждый день?
- Конечно. Ну, рада? Тогда и я рада. Видишь, все о тебе думают - папа, мама... мисс Херст. Мисс Херст, мне нужно сказать вам несколько слов, если у вас найдется свободная минутка.
Лавиния вышла из комнаты следом за Шарлоттой. Шарлотта прошла к дивану возле окна в конце коридора и, нервно присев, приложила ладони к пылающему лицу.
- Это бедное создание! Беспомощное! Некрасивое! Обреченное на инвалидную коляску! Теперь она станет добычей охотников за деньгами. Какой-нибудь мужчина женится на ней ради ее состояния, а потом будет всячески ее преследовать и ждать с надеждой ее смерти. - Шарлотта, вероятно, поняла, что эти слова можно было истолковать как выражение ее собственных желаний. Брюзгливым тоном она сказала: - Нечего смотреть на меня с таким ужасом, мисс Херст. Такова человеческая натура. Почему у меня не родилась нормальная дочь?
- Флора нормальный ребенок! - убежденно воскликнула Лавиния.
- Нормальный! Это жалкое существо! - Шарлотта коротко засмеялась. - А теперь она еще отягощена всеми этими деньгами. Триста тысяч фунтов, а то и больше. Громадное состояние. Может, у вас были добрые намерения, мисс Херст, но вы оказали ей плохую услугу, поддерживая в моей тетке чувство жалости к ней.
- Но, миссис Мерион, я ничего подобного не делала. Жалости к Флоре я всегда испытывала меньше, чем каких-либо иных чувств.
Шарлотта нетерпеливо махнула рукой:
- Ах, только не уверяйте меня, что вы тут ни при чем. Может, вами руководили самые лучшие побуждения. Так, по крайней мере, считает мой муж.
- Миссис Мерион, я уже говорила, что не оказывала никакого влияния...
- Напротив, мисс Херст, оказывали, и очень большое. Особенно на представителей другого пола. Мне не разрешено каким-либо образом вас порочить. В моем собственном доме! Они говорят, я вас обижаю...
- Они? Кто это?
- Мой муж и мистер Пит. Они отказываются верить...
- Вы слушаете, что говорит вам мистер Пит? - прервала ее потрясенная Лавиния. - Интересно, в какой же степени Джонатан Пит считает для себя допустимым вмешиваться? Почему к нему прислушиваются?
- Это человек, игнорировать которого не так-то легко, согласитесь. Он говорит весьма убедительные вещи. Но не будем отклоняться от темы. И мой муж, и мистер Пит отказываются верить в то, что вы приносите несчастье...
- Несчастье! - прошептала Лавиния.
- Быть может, ненамеренно. Некоторые люди обладают такой аурой - она опасна. Я вижу ее вокруг вас. У вас есть способность предчувствовать события.
Странная туча, давившая на Шарлотту, коснулась и Лавинии. Шарлотта права. Она и в самом деле, сама того не желая, навлекла опасность. Джастин успел, правда лишь на миг, в этом убедиться...
- Ну вот, у вас самой испуганный вид, мисс Херст.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, миссис Мерион.
Шарлотта попыталась перейти на чисто деловой тон:
- Ну, разумеется, не понимаете. Дэниел говорит, что меня одолевают всевозможные фантазии. У меня всегда было слишком живое воображение. В этом отношении Флора пошла в меня. Вы должны бороться с ее истериками, мисс Херст. Если бы о моими боролись должным образом, когда я была молода, думаю, я теперь была бы крепче и, может быть, не страдала этими убийственными головными болями. - Она снова прижала пальцы к вискам, и Лавиния, внутренне содрогаясь, вспомнила жестокие слова Джонатона о том, что Флора унаследовала от матери ее безумие.
- Вот почему, когда Флора чрезмерно возбуждена, ей полезно дать несколько капель опия. Вы не забудете, мисс Херст?
- После похорон они, несомненно, принесли ей пользу, - признала Лавиния.
- Вот и я то же самое говорю. - Шарлотта встала. Она вновь оживилась. - Я сейчас же пошлю вниз Сильвию, мою обожаемую маленькую собачку. Стану ли после этого менее противоестественной матерью?
Лавинии очень хотелось расценить этот жест как искренний. Но, может, и Шарлотта смотрит на свою дочь как на наследницу, как на существо, к которому следует проявлять пусть запоздалую, но любовь?
Когда Лавиния вернулась в комнату Флоры, неприятный разговор не выходил у нее из головы. При всем ее скептицизме ей почему-то казалось, что Шарлотта обращалась к ней за помощью. Конечно, может быть, та боялась всего лишь темных туч, теснившихся в ее болезненном сознании, или своей неукротимой страстной любви к Эдварду и столь же не поддающейся обузданию неприязни к Флоре. Флора некрасива, она калека, оскорбляющая своей внешностью придирчивый взгляд матери, но теперь матери приходится любить дочь из-за ее богатства.
Лавиния всерьез ощутила опасность. Она решила про себя самым внимательным образом следить за своей подопечной - столько времени, сколько сможет. После Рождества, если Джонатан Пит приведет в исполнение свою угрозу, ей придется позабыть о Винтервуде и его обитателях.
- Мисс Херст, те, кто отдают вам что-то, что сами любят больше всего, должны питать к вам настоящее расположение, как вы считаете? - требовательно спросила Флора.
- Да, ты совершенно права.
- Тогда, раз мама отдает мне Сильвию, это означает, что она меня все-таки любит. Я просто счастлива, ведь теперь такое множество людей меня любит! Вы, папа, мама, бабушка Тэймсон на небесах и, может быть, даже Эдвард. Мисс Херст, можно мне на Рождество сделать высокую прическу!
- Что это еще за вольности? На кого ты собираешься произвести впечатление?
- Так ведь... Саймон приедет домой. Он так важничает. И кроме того, - Флора отчаянно покраснела, - мне показалось, что мистер Буш смотрит на меня с некоторым восхищением. Если бы я могла выглядеть постарше... - Флора заметила, что Лавиния улыбается, и докончила фразу своим обычным наступательным тоном: - Видите ли, он слишком молод и застенчив для вас, но для меня это могло бы послужить началом!
- Боже мой, Флора, какие тайны раскрываются! Да пусть себе на здоровье мистер Буш сгорает от любви к тебе. Вам обоим это будет только на пользу.
- Мисс Херст! Я намеревалась только попрактиковаться на нем. Надо же обладать каким-то опытом во взаимоотношениях с противоположным полом.
- Весьма разумно.
- Он хотел посмотреть мои рисунки. Может быть, завтра, если день будет солнечный, мы могли бы спуститься к озеру с альбомами для рисования.
- Конечно. Давай разработаем план завоевания сердца мистера Буша!
Хотя пальцы у Флоры больше не приходили в движение и никто не был уверен в том, что это не плод ее воображения, ее отец все же решил, что ей надо показаться лондонским специалистам.
Поездка была предпринята ровно за три недели до Рождества. Элиза поехала, чтобы помогать поднимать Флору, а Мэри потому, что Флоре хотелось взять ее с собой.
Мэри еще никогда в жизни не ездила поездом. Она визжала от страха и возбуждения. Сначала она решила, что ее вырвет, потом заявила, что ничего такого уже не грозит. Элиза ее бранила, а Флора снисходительно улыбалась, как если бы была лет на двадцать старше Мэри.
- Какая мне будет от тебя польза, - суровым тоном произнесла она, - если ив Лондоне ты все время будешь скакать туда-сюда, как сейчас?
Мэри угомонилась, напустив на себя смиренный вид.
- Да, мисс, я буду сидеть неподвижно - Она перехватила взгляд Дэниела, не поняла, то ли он сердится, то ли нет, и сконфуженно прошептала: - Честное слово, с такой скоростью я никогда в жизни не передвигалась.
Дэниел явно не поддался царившей вокруг него веселости. Он не улыбался и был каким-то отчужденным. Лавиния полагала, что он думает о Шарлотте, которая осталась дома, настойчиво заявив, что Лондон слишком ее утомляет и что в обществе Эдварда она будет чувствовать себя вполне счастливой. А может, он думает о том, как это грустно, что Мэри, дочь одного из его батраков, в состоянии скакать от окошка к окошку, в то время как его собственная дочь прикована к своему креслу? Или он мысленно спрашивает себя, как часто Джонатан Пит будет в их отсутствие посещать свою дорогую кузину?
Визит к врачу, одному из виднейших на Харли-стрит специалисту по суставам, оказался в какой-то мере обнадеживающим. Врач объявил, что в общем состоянии психики Флоры произошло значительное улучшение, и выразил уверенность, что это важнейшее условие ее выздоровления.
Дэниел настоял на том, чтобы Лавиния присутствовала при вынесении врачом его вердикта, поскольку уход за Флорой лежал на ней.