Андрей поманил меня за собой, и вместе мы зашли в комнату, где также сидела его родня: шесть человек. Но этот хмырь почему-то молчал, рассматривая людей.
- Добрый вечер, - осторожно поздоровался я, плюнув на манеры друга.
- Привет.
- Привет.
- Здаров.
- Как жизнь?
- Доброго.
- Ты кто такой?
Заткнулся и решил найти спасение в Андрюхе. Тот лишь посмотрел на меня с усмешкой и поплелся к свободному креслу, уселся, уставился куда-то в стену.
Да вашу ж мать!..
- Я друг его, - кивнул в сторону Андрея, уверен, с раздраженной мордой. - Или тупо одноклассник. Уже не знаю. А еще сосед.
- Какой набор, - присвистнул пацан без парика. - Я Костя, - вскочил на ноги, ближе ко мне и повис у меня на шее, наклонив вперед, чуть не завалил на диван.
Я таки саданулся в кого-то башкой. Тот человек обернулся, улыбнулся мне и протянул руку.
- Сергей Иванович, - представился мужик. - Отец этого шалопая, - ткнул пальцем Костю в лоб. - Не цепляйся к человеку.
- Да ладно вам. Мне же скучно! Вы все такие серые, хмурые. Понимаю, что разговор о родителях Андрея, но это не повод так коситься на его друга. Мальчиш и так уже…
Нервно дернулся, выбираясь из объятий пацана, посмотрел на Андрея. А он все такой же. Вообще никакой реакции.
- Лена, - спокойно представилась мне девушка, сидящая рядом с Сергеем Ивановичем.
Черт, до чего же хорошенькая…
- А… - замялся с ответом, вспоминая, как меня-то звать, и на выручку мне пришел Андрей.
- Кирилл, - произнес он мое имя. - Вот он, - указал друг на парня напротив него. Лет двадцать, серьезный, в строгом костюме. Да все остальные были одеты под стать ему. Все, кроме Кости, - Дмитрий, мой двоюродный брат по линии отца. Это ― Анастасия Игоревна, - указал он на худощавую женщину в другом кресле, - жена Сергея Ивановича и сестра моей матери. Лена и Костя их дети и мои двоюродные брат и сестра. И Александр Владимирович, - представил он последнего. Мужчина лет тридцати пяти, темный, чем-то похожий на Андрея. - Младший брат моего отца.
- Спасибо, - кивнул я, продолжая беситься. Какого хрена надо так выделываться?
- Говорил же тебе, расслабься, - усмехнулся тот. - Сейчас все не в настроении. Только и всего.
- Не отмазка, - насупился я, хоть и понимал, о чем речь.
Здесь все близко знали его родителей и каждый горевал о… А я все больше чувствовал себя лишним, еще и взвинченным, даже взбешенным.
- Леха завтра приедет? - поинтересовался Дмитрий хорошим басом. У них все в семье громкие?
- Да, - кивнул Андрей, потер глаза. Точняк, его еще в поезде сморило. Все так же спать хочет?
- Не отошел-таки от вчерашнего? - вырвалось раньше, чем смог сдержать.
- А что было вчера? - тут же спросил Костя. - Днюху праздновали? Напились?
- Не совсем, - качнул я головой, видя, как мрачнеет Андрей. - Мы на кладбище были.
Мои слова заставили друга вздрогнуть, посмотреть на меня с удивлением, мгновенно сменившимся злостью, остальные же просто замерли в диком шоке.
- Где были? - осторожно уточнила Анастасия как-то там ее по отчеству.
- На кладбище, - повторил я. - Не знаю, что у вас с Андреем за отношения, но ему сейчас очень плохо. Так что…
- Неужели он согласился?.. - ошарашенно прошептала та в ответ.
Похоже, этого события они ждали уже очень давно. Интересно почему?
Мы не говорили на тему смерти родителей, но как Андрей переживал подобное? Что было? Может… он… хотел себя…
Андрей нервно вскочил с кресла, пробежал мимо меня и удрал по лестнице на второй этаж. Зашибись.
- Ты не кипятись, - с улыбкой произнес Костя, - он всегда такой. Сложный.
- Да я понимаю.
- Правда? - усомнился он, продолжая глядеть на меня с ухмылкой. Не верит? Бесит это.
- Конечно, - серьезно проговорил я. - У меня на глазах мать повесилась.
Тишина. Костян прямо обмер, смотрит ошалело. И что я завелся? Использую это, как… Противно.
- Простите, пойду я, - коротко извинился я и следом за Андреем.
Нехорошо вышло. Он ведь просил. Только я не понял его.
Постучался. Молчание. Сорвал надпись, скомкал ее со злостью, выбросил на пол, плюнул на все и вошел.
Андрей лежал на кровати и сверлил потолок взглядом.
- Недопонимание вышло, - сразу с порога заявил я, шагая к кровати. - Я думал, мне о другом говорить нельзя.
- Проехали, - отмахнулся тот, тяжело вздохнув.
Жалко его. Я знал, что так просто ничего не проходит. Пусть вчера он и был на кладбище, но это мало что меняло. Я все еще не мог его понять и хоть чем-то помочь.
- Двигайся, - нагло заявил я, и тот повиновался. Упал с ним рядом, также уставился в потолок.
Странно. Сейчас между нами не было стены, но я чувствовал, что она есть и намного толще, чем раньше.
5. Ты пытался себя убить?
Не знаю, сколько мы вот так лежали. Но мне не становилось легче, только беспокойнее. Я о многом хотел спросить. Хотел понять, что происходит, почему Андрей так себя ведет. Однако боялся. Сейчас я чувствовал, что нельзя лезть ему в душу. Сам хорошо помню, как вел себя накануне даты смерти матери. Даже лишь при одной мысли об этом становится нехорошо, тревожно в душе. Он тоже чувствует подобное. Когда мне говорили о матери, я злился и готов был послать всех куда подальше.
Нельзя сейчас. Нельзя. Должен просто поддерживать его. Быть рядом. Он и обнял меня, скорее всего, по-братски, просто ищет защиты. Да! Вот и все. И не надо придумывать всякую хрень!.. А чушь мелет, потому что злится на всех и вся, а в первую очередь на самого...
- Ты пытался себя убить?
Вопрос не в бровь, а в глаз, или даже под дых. Все прежние мысли просто разбежались в страхе. Осторожно посмотрел на Андрея. Он все так же в потолок.
- Ну, я чудил без баяна и вечно встревал куда-то, - честно признался я, не собираясь что-то утаивать и ожидая от него того же. - Вряд ли намеренно, просто тормоза слетели. Хотелось… исчезнуть хотелось.
- Вот и мне хотелось, - согласился он с хрипотцой в голосе. - Так хотелось, что меня брат из петли вытаскивал.
Вот оно что… Я не был удивлен, даже знал, что услышу нечто подобное, но все равно вздрогнул.
- Он за это меня и побил в первый раз, а потом у него вошло в привычку меня запугивать, чтобы я не натворил чего.
- Почему говоришь это только сейчас?
- Не знаю. А когда должен был?
- И то верно.
Снова замолчали, размышляя каждый о своем.
Я ведь и правда ничего не знаю. Все, что могу, быть рядом, пытаться понять…
- Я ведь помню почти все, - снова начал разговор Андрей. - Это я родителей из машины вытаскивал. Точнее, пытался. Потом мужик этот, что виноват был, помог. Крови столько… И лица… лица помню. Искаженные, какие-то ненастоящие, будто они оба… маски надели.
Лежу, сжимаю кулаки. Хоть ногти и коротко стригу, они все равно врезались в ладони, но чувствую это как-то приглушенно.
Андрей не заикался. Вот что беспокоило больше всего. Я не знал, зачем он мне это рассказывает, но чувства свои он не выдал даже сейчас.
- У меня тогда ни слез не было, ни криков. Я на дороге сидел, держал мамину голову. А у нее руки не было, представляешь? И глаза открытые, а один пустой. Тело исколотое, изуродованное. Что бы ты чувствовал на моем месте?
Голос пустой, без эмоций или даже с потаенной издевкой. Почему его забавляет наш разговор? Пытается объяснить мне, что я не смогу понять его боль? Конечно, не смогу. Это невозможно! Мы ведь разные! И ситуации у нас разные!..
- Не знаю, - коротко ответил я. - Когда мать повесилась, был только страх и непонимание того, что произошло.
Еле заметно, но Андрей кивнул, усмехнулся чему-то.
- То-то и оно, что страх и непонимание. Я видел тела родителей, то, в каком они состоянии, и продолжал звать их, разговаривать с ними, уговаривать подождать, ведь скорая скоро приедет. Им помогут, - он резко смолк, наконец, напрягся, не в силах сдерживать эмоции. - А еще… я боялся, что нас машины задавят, если будут ехать. Все повторял им и повторял: "Вставайте, надо с дороги уйти, опасно ведь". А они все лежали и лежали. Не слышали меня.
Хотелось, чтобы он замолчал, чтобы его монотонный голос затих, чтобы перестал все это говорить. Но понимал, что другого случая не будет. Только сейчас и только здесь он может рассказать. И только именно так.
- Ощутимее страх стал, когда скорая, которая должна была им помочь, почему-то решила передать их полиции. А те стали что-то изучать, записывать, накрыли их… Когда лица перестал их видеть, в голове что-то клацнуло. Я… я стал звать родителей. Голос срывался, и я все не мог внятно и четко хоть что-то произнести. А потом каменное лицо брата, будто и он в маске. Он смотрел на меня, но меня не видел. Совсем. Ничего не видел. Оглушенный, бледный… Я не знаю, почему рассказываю это тебе. Никому ведь не рассказывал. Просто… просто…
Он замолчал, вздрогнув от моего прикосновения. Крепко сжал его ладонь, понимая, что не смогу произнести хоть что-то. Это будет похоже на помесь всхлипов и хрипов с буквами.
Никто не мог его понять. Никто не сможет. Именно поэтому так хочется, чтобы он успокоился. Просто успокоился. Отпустил это все.
- Больше всего на свете я хочу забыть все это и никогда не вспоминать. Будто я потерял тогда сознание. Будто не видел ничего.
Я лишь крепче сжал руку, усиленно вглядываюсь в потолок.
- А чего ты хочешь от жизни?
- Я? - немного удивленно переспросил у Андрея, не ожидав такого вопроса. - Чего хочу? - Даже не задумывался, просто ответил: - Сейчас я хочу сделать тебе такой подарок, чтобы ты на всю жизнь запомнил, ну или хотя бы улыбнулся.
Я говорил спокойно и искренне, поэтому малость обиделся, услышав на это:
- Тогда поцелуй меня.
Снова включил свой защитный панцирь?
- Не смешно, - устало вздохнул я, отпуская его руку, только он сжал пальцы, чем и смутил.
- А кто смеется? - повернув голову ко мне, спросил он.
Я растерялся. Просто смотрел ему в глаза какое-то время, пытаясь понять, что Андрей от меня ждет, что мне сделать. И почему он о таком говорит? Что происходит?!
- Ты в своем уме? - одичало уточнил я, надеясь, что Андрей сейчас улыбнется или скажет, что это еще одна неудачная шутка.
- Не знаю, - признался тот, продолжая до боли сжимать мою ладонь.
- Ты пугаешь меня, - выдал я в ответ, пытаясь вырваться. Только фиг там. В силе я ему проигрывал, как и в росте.
- Да я сам себя пугаю, - серьезно проговорил тот и повернулся на бок, заставляя меня ошалело отползти в сторону, сколько длина моей руки позволила. - Не хочешь? - поинтересовался он. А в глазах вообще ничего. Как стекло. Только себя испуганного вижу.
Отрицательно мотнул головой, будто нервный тик, чуть не вскрикнул от ужаса, когда кто-то ухерачил в дверь, похоже, ногой.
- Есть будете? - Костян оттуда. Почему не вошел?
- Д-да! - отозвался я, желая свалить от Андрея подальше.
- Тогда спускайтесь! - проорал тот недовольно и снова долбанул в дверь. Ушел.
- Слышь, отпусти, - охренело таращась на друга, попросил я. Тот даже не моргнул. - Да в чем дело? Что происходит?
- Почему ты здесь?
- Что? Не понимаю.
- Почему ты здесь? - уже по словам повторил Андрей.
- Потому что ты мой друг, потому что ты пригласил, потому что беспокоюсь за тебя, потому что…
Заткнулся, когда он придвинулся. Смотрит на меня, глаза бегают, будто ищет во мне что-то. Кажется, не нашел, тяжело вздохнул, наконец отпустил мою руку.
- Пошли, - уж в который раз произнес он, садясь, медленно встал, бегло осмотрел меня с ног до головы. - Ты подумай над моей просьбой, ладно?
Нервно кивнул в ответ, охреневая дальше некуда, дождался, когда Андрей отойдет, после этого встал.
Еще несколько секунд мы пялились друг на друга, и он наконец пошел вперед. Лишь тогда я поплелся следом, почему-то ощущая дрожь во всем теле и еще большую тревогу в душе.
6. Все не так плохо. Или так только кажется?
Меня обидел его вопрос, да и его поведение тоже. Было такое ощущение, что он испытывает меня, как в прошлый раз, только теперь как-то иначе. Будто он и правда ждет, что я его поцелую.
От одной мысли об этом тошно становится.
Ну серьезно! Почему? Что на него нашло? Или я сделал что-то странное? Разве что мой вопль: "Хочу и пялюсь!". Но он первым начал всякую хрень нести!
- Давайте уже садитесь, - поторопила нас Анастасия, бля, как там ее, короче, тетя Настя ― сестра матери Андрея (если ничего не путаю).
- Руки помоем, - ответил друг, утаскивая меня в дверь в той комнате, где и до этого все заседали. Правда теперь диваны и кресла были отодвинуты к стенам, а их места заняли стулья и стол.
Мне же Андрей ничего не сказал.
Молча вымыли руки, вернулись, уселись на свободные места (рядом друг с другом). Справа от меня оказался Костя.
- Приятного всем аппетита, - спокойным голосом пожелал дядя Саша, брат отца Андрея, и все приступили к трапезе.
Однако я все же заметил, что дядя Сережа и тетя Настя как-то не очень тепло отреагировали на эту реплику. Похоже, отношения между ними были натянутые. И речь не только о дяде Саше. Насколько я понял, Дмитрий, его сын, тоже был не в своей тарелке…
Война между родней матери и родней отца?
Если приглядеться, то те четверо (со стороны матери) выглядели зажиточнее: золотые украшения с камнями, ролексы, дорогой планшет в руках у Кости… Дядя Саша и Димка были проще, даже ели как-то сдержанно.
Виной всему деньги?
Этот дом, наверное, принадлежит родне матери Андрея. И ролексы его подарены кем-то из них…
Кажется, я начинал понимать, что в этой семейке не так.
- Ты почему не ешь?
Блять, шарахнулся от Андрюхи в сторону, из-за его шепота мне в ухо. Ударил Костю плечом, и тот громко закашлялся, проглотив что-то непрожеванное, жадно приложился к компоту, после чего ошалело уставился на меня.
- Ходячая неприятность, - усмехнулся Андрей в ответ на его взгляд.
- Да пошел ты! - вмиг взбесился я, вызывая за столом затяжное молчание. - Простите, - извинился, понимая, что веду себя отвратительно. - Прости, - посмотрел на Костю, и тот кивнул, принимая мой лепет, правда, взгляд не изменился.
Я же стал усердно сражаться со своей порцией супа.
Жесть. И что меня так задело? Почему не получается расслабиться в присутствии Андрея? Скотина. Во что он меня превратил?!
Вашу ж мать, еще и в туалет приспичило.
Нехотя притулился к Андрюхе, шепнул ему:
- Мне выйти надо. Пошли проводишь.
Тот, вероятно туго соображая от своего сегодняшнего припадка сознания, долго смотрел на меня не моргая.
- В туалет ему надо, - громко выдал Костян, продолжая жевать, - проводи гостя.
- А, - отозвался Андрей, - хорошо. - Быстро поднялся.
- Спасибо, - сквозь зубы поблагодарил я Костю и поплелся за другом.
Туалет оказался прямо под лестницей. Андрей указал на дверь и оперся на стену.
- А что, не все так плохо, - решил высказаться я, и тот в недоумении посмотрел на меня. Где он вообще летает?
- А разве я говорил обратное? - наконец произнес друг с миной равнодушия.
Пипец он меня пугает.
Промолчав в ответ, пошел в указанном направлении, думая о продолжающихся странностях.
Вообще-то, теперь я понимал, что не совсем успокоин для Андрея, скорее соратник. Сейчас друг был единственным звеном, которое объединяло две стороны. А я его в этом поддерживал. И, ясное дело, мне это деление на бедных и богатых родственников совсем не нравилось. Однако такое в мире далеко не редкость, и приходилось принимать это как данное. Но нервы-то уже на пределе. Еще и Андрей вытворяет невесть что.
Когда я вышел, друг все также стоял у стены, отлепился от нее и молча прошествовал в комнату, к столу. Мне же оставалось проделать путь до кухни в одиночестве, чтобы помыть руки (хрен знает, где еще это можно сделать), после чего вернуться на свое место.
Вторая часть позднего ужина проходила веселее. В попытке разнообразить звуки над столом Костян за свое поведение два раза выгреб от отца по башке, один раз нахамил дяде Саше и был грубо послан Андрюхой на хутор бабочек ловить. Однако стало действительно веселее.
Уже за чаем, когда ни думать, ни говорить не хотелось, потому что отпустили нервы и появилось желание завалиться спать, тетя Настя между делом заявила:
- Тебя мы с Андреем положим, а то еще прие…
- Нет! Только не к нему! - вырвалось это непроизвольно, будто мне иголку в палец воткнули.
Затишье длилось долго. Уж не знаю, о чем подумали эти шестеро, но лица у них были заинтересованные. Даже у Лены. Прям такое любопытство в глазах загорелось.
- Ну, в смысле, - неуверенно начал я объяснение.
- Давай ко мне тогда, - осторожно предложил Костя, тоже с удивлением посматривая на меня.
Я же затылком чувствовал, как пялится на меня Андрей, благо я обернулся к тете Насте во главе стола.
- То есть, к этому трансвеститу тебе не страшно, - раздался голос Андрюхи позади. - Ну-ну.
Господи, когда этот день закончится?!
- Потом не жалуйся, - окончательно добил меня Андрей. - Я в душ. - И свалил под пристальными взглядами родни.
- А…
- Не спрашивай, - заткнул я Костю, уставившись на свою кружку с чаем и искренне надеясь, что сделал правильный выбор.
7. Ночь вторая
Комната Кости оказалась рядом с Андрюхиной. Прям судьба с ним через стенку общаться. Сам же этот говнюк даже не пожелал мне спокойной ночи, а просто ушел к себе. Пришлось завалиться к нему в комнату, чтобы сумку забрать, покоситься на его спину (лежал лицом к стене) и молча выйти.
А словно и не выходил. У Кости комната была точно такой же, за исключением нескольких деталей: плакаты каких-то баб не на мой вкус, куча электроники и кровать побольше не у нужной стены.
И почему не у нужной-то? Нах мне сдался этот упырь?
Однако матрац я все же кинул напротив кровати Кости, и от него подальше, и к Андрею ближе. Положил руку на стену, прислушался. Вряд ли он ответит, даже если постучу. Да и зачем?! Дебилизм.
Нервно перевернулся на другой бок и нарвался на заинтересованный взгляд Костяна. Подушку обнял, значит, поперек кровати лег, чтоб на меня было удобнее смотреть... Че-то стремно как-то…
- Что надо? - пока спокойно спросил я у пацана.
- Да вот интересно мне, что у вас с Андреем. Ладно бы Леха, - откровенно поведал он, - с тем и я бы побоялся в одной комнате спать, но Андрей… Или вы друг друга ненавидите? Подеретесь?
Сложно было с ним не согласиться. Ну, отчасти.
- Любопытной Варваре на базаре…
- Хер оторвали, - закончил Костя на свой лад. - Но в принципе я рад, что ты-то нормальный. Нам и Лехи хватает.
- М? А что он вам-то? - удивленно задал я вопрос. - Живет далеко, вас не трогает. Пусть делает, что хочет.