– О нет, – пробормотала Джемайма.
Она видела боль в глазах Лучиано, представляя, что он чувствует.
– Этот Алесио де Кампо, известный продюсер, был любовью всей жизни Джиджи. Во всяком случае, если она была способна кого-то любить, любила именно его. У него была семья, а когда его жена умерла, эти двое решили больше не прятаться. Я много раз говорил ей, что, если она решит бросить меня, дочь Мелита останется со мной.
– Как ты можешь ей доверять? – Санса, указывая на Джемайму, попыталась перевести разговор. – Она может хоть завтра пойти и рассказать все прессе.
– Джемайма не сделает этого, а даже если эта история и выплывет наружу, что с того. Все это в прошлом. В довершение ко всему, Джиджи сообщила, что Мелита не моя дочь, а Алесио. У меня был несчастливый брак. Я держался только ради дочери, а оказалось, и она не моя. Это чуть не подкосило меня. Даже больше, чем отъезд Джиджи и дочери в тот день.
– Эта жестокая ложь! – воскликнула Санса. – Никогда этому не верила.
– После крушения вертолета были проведены анализы, подтвердилось, что Мелита не была моей дочерью. Но, хотя и не была моей, я любил ее, как собственного ребенка, и если бы она выжила, несомненно, взял бы ее к себе. Но… Они погибли в вертолете, который Алесио прислал за ними сюда.
Глаза Джемаймы щипало от слез. Если бы не Санса, она бы бросилась на шею Лучиано и сказала все, что думает. Сердце обливалось кровью за него. Он скрывал правду, а она и подумать не могла, что его первый брак был настолько несчастен, считала, что Джиджи идеальна, а оказалось, та была неверной, бесчестной супругой. Теперь она поняла, почему Лучиано запросил тест на установление отцовства прежде, чем признать Никки своим.
– Пойдем. – Он обнял ее за талию.
– Я могу продать реальную историю жизни Джиджи за целое состояние, – тихо, но отчетливо заявила Санса.
– Пожалуйста, меня это больше не беспокоит. Однако если собираешься использовать имена реальных людей, помни, можешь нажить себе много врагов, в частности, из числа тех, кому собираешься продать эту историю. Кроме того, я не буду больше оплачивать твои счета. Мой пилот ждет тебя на вертолетной площадке, и, наверное, не стоит подчеркивать, что с этого дня тебе здесь не рады.
На этом финальном аккорде Лучиано и Джемайма вышли на солнце и свежий воздух. Ошеломленная всем случившимся, Джемайма обняла Лучиано и прижалась к нему всем телом. Ей было необходимо почувствовать его сильное мускулистое тело и приятный, такой знакомый запах его кожи. Она думала о том, что он, должно быть, перестал доверять женщинам. Сначала его обманула Джиджи, потом Джули, а потом и она. Как он может в полной мере простить ее за ложь, если ему пришлось пережить такое в своем первом неудачном браке, да и после него?
– Знаешь, когда ты прилетел раньше запланированного времени, я подумала, что ты передумал жениться на мне, вернулся, чтобы бросить меня.
– Нет, нет, что ты. Я просто боялся потерять тебя, не зная, что Санса могла тебе наговорить, хотя и понимал, что она может навредить.
– Но как ты вообще узнал, что я была у нее? Т ел охранители?
– Нет, Агнесса. Она как ищейка. Позвонила и сообщила, что Санса пригласила тебя в гости, это было подозрительно, ведь она недружелюбна к другим женщинам.
– А почему ты платил по ее счетам?
– Сначала мне было жаль ее, она была все время в тени популярности Джиджи. Конечно, она знала все страшные секреты сестры, работая ее ассистентом в поместье в Палермо, где мы тогда жили. В день катастрофы никто не подозревал, что эта поездка – попытка бросить меня. Тогда я решил, что, раз это не афишируется, пусть так и остается моим личным делом. Однако предпочел спасти мою репутацию, нежели рассказать правду. На протяжении всей нашей совместной жизни папарацци преследовали нас повсюду. Ходили слухи о Джиджи и ее изменах, но она ни разу не была поймана с поличным.
– Я понимаю, почему ты не хотел, чтобы все знали о ее любовнике. Измена Джиджи сильно била по твоей гордости и самолюбию, а Санса пользовалась этим, потому что ей было так комфортно.
– Она заработала неплохие деньги, написав книгу о Джиджи в угоду фанатам. Никто не желал знать правду о том, что Джиджи была охотницей за деньгами, в буквальном смысле шла по головам, совратила меня, когда мне было двадцать два года. Я был очень богат и слишком наивен, чтобы почуять обман. Естественно, она уже была беременна, когда впервые переспала со мной.
– И ты ничего не заподозрил?
– Я был полностью околдован ее красотой. Это было чем-то похоже на то, когда ты первый раз встретилась со своей сестрой-близняшкой. Я видел только то, что хотел видеть. К тому же мне льстило, что такая красавица, поп-дива, обратила на меня внимание.
– Ты сохранял брак только ради Мелиты?
Лучиано не мог скрыть разочарование.
– Брак умер уже через месяц после рождения ребенка. Я любил малышку, а она любила меня. Джиджи не обращала внимания на дочь, однако стремилась везде появляться с ней, полагая, что, если бросит дочь, это может навредить ее репутации.
– А это правда, что ты поклялся больше никого не любить после ее смерти?
– Да. Любовь к Джиджи была для меня кошмаром наяву, и я не мог простить себе, что был таким дураком и поддался ее чарам. После катастрофы решил, что будет безопаснее, если я буду любить только ребенка. У него чистая душа, он не может предать. Поэтому и принял решение использовать суррогатное материнство. В то время мне казалось, что я поступаю правильно. Джиджи почти разрушила меня изнутри. Я не хотел снова оказаться жестоко обманутым.
– Да, однако с суррогатным материнством ты явно перестарался. Каждому ребенку хочется, чтобы у него были мама и папа.
Лучиано нетерпеливо посмотрел на нее:
– Возможно, я эгоист и не продумал все до конца, но ты же видишь, как это обернулось. У меня появилась ты. Ты ведь все еще со мной?
– Чтобы отпугнуть меня от тебя, нужно нечто большее, чем байки Сансы.
– Однако всерьез подумала, что я могу тебя бросить. И почему ты такая скромная? Я летел к тебе через полмира, сократил деловую поездку на один день только потому, что узнал, как ты расстроена.
– Кто тебе сказал, что я расстроена?
– Я пообещал не раскрывать имен.
– Я вовсе не была расстроена, просто было много дел, я много размышляла, свадьба – это серьезное и ответственное дело.
– Особенно если выходишь за такого, как я, слишком гордого, чтобы признать, что его первый брак не удался, а первый ребенок вовсе не его.
– Я понимаю, почему ты так поступил, хотя это и не значит, что я одобряю скрытность.
– Кроме того, замужество представляется еще более сложным занятием, когда жених боится признаться, что любит тебя. Этого бы всего не было, если бы ты знала, как сильно я люблю тебя. Ты бы рассмеялась в лицо Сансе, а я не мчался через полмира, чтобы убедиться в том, что ты не бросишь меня.
– Я бы никогда тебя не бросила. Ни тебя, ни Никки. А ты правда любишь меня?
– Безумно, – ответил Лучиано, и Джемайма впервые увидела, как его щеки залились краской. – Одна мысль о том, что придется жить без тебя, привела меня в ужас. А те две недели без тебя лишь подтвердили мое опасение. Признаюсь, я никогда и ни по кому не скучал так сильно.
Джемайма вдруг осознала, что разговор, очень личный, почти интимный, происходит на лестнице, где каждый их может услышать. Она ускорилась и рывком открыла дверь в его спальню.
– Никогда ни по кому не скучал?
Лучиано быстро вошел и захлопнул за ними дверь.
– Джемайма, мне что, нужен молоток, чтобы вбить такие простые истины в твою голову? Я звонил тебе каждый час, и ты думаешь, это нормально? Я привез сюда всю твою семью, чтобы у тебя даже мысли не возникло смотреть в сторону других мужчин, пока я в отъезде. Ты не задумывалась об этом, моя малышка? Полагаешь, я не знаю, что этот зануда Стивен только и ждет момента, когда я сдамся и ты вернешься к нему?
– Но мне не нравится Стивен. И даже когда ты меня огорчаешь или раздражаешь, я все равно продолжаю любить тебя.
Лучиано расплылся в своей хитрой улыбке, отчего ее сердце забилось чаще.
– Это правда? У меня была несбыточная мечта. Вот я прилетаю домой, и все хорошо, а мы тут же отправляемся в постель. Правда, не представляю, что бы мы делали с гостями.
– Все в порядке, гости прекрасно развлекают себя сами. И я люблю тебя, правда. Это не имеет ничего общего с деньгами, как думает Стивен.
– Да? Ты меня любишь? А почему?
– Странно, но я не знаю. В одно мгновение я почувствовала, что меня сильно тянет к тебе, а в следующее мгновение захотелось сделать твою жизнь лучше.
– Со мной тоже случилось что-то странное с самого первого взгляда, когда ты открыла дверь. Потребовалось много времени, чтобы осознать, что нежелание снова любить было боязнью еще раз обжечься. Я был трусом. А потом появилась ты, мне все в тебе понравилось, не только секс. Стоило рассказать тебе о Джиджи правду гораздо раньше, но я не хотел, чтобы ты думала обо мне плохо.
– Как я могу думать плохо о тебе, ведь это она вела себя неправильно?
– Мне нравится, как ты обращаешься с Никки. Джиджи была так холодна и безучастна с Мелитой. Конечно, сравнивать нехорошо, но…
– Тогда не сравнивай.
Джемайма медленно расстегнула молнию на платье. Оно с шелестом упало на пол, обнажив соблазнительные формы.
– А твои родители?! – Лучиано был немного ошарашен.
– Я думаю, все пока заняты своими делами, а не нашими. Тем не менее ты так и не признался, кто тебе сообщил, что я расстроена.
– Твой отец.
Джемайма остолбенела:
– Повтори.
– Он считает, что я сделаю тебя счастливой, ему нравится, что я честен с ним. Я очень рад, что он позвонил мне.
В глубине души Джемайма порадовалась тому, что отец, которого она так сильно любит, доверяет мужчине, за которого она собралась замуж.
– У меня нет возражений. Мы любим друг друга, и это что-то особенное.
– Просто встретить тебя – уже что-то невероятное, моя малышка, – ответил Лучиано, пока Джемайма расстегивала ему рубашку, ремень и брюки и запускала руку туда, куда раньше не осмелилась бы даже смотреть.
Задыхаясь от наполняющего его желания, Лучиано прохрипел:
– О боже мой, как же я люблю тебя.
– И я тоже. Так сильно.
Лучиано впился в нее голодными губами и закружил в вихре страсти.
Джемайма в свадебном платье, подчеркивающем ее фигуру, спустилась по лестнице маленькой местной церквушки. Нежнейшие кружева ниспадали на землю.
Лучиано был сражен наповал красотой и изысканностью своей избранницы, не отводя от нее сияющих счастьем глаз. Рядом с ним на коленях у бабушки сидел Никки. Увидев Джемайму, малыш потянул к ней ручки. Лучиано счастливо улыбался.
Джемайма сосредоточила взгляд на мужчине, которого любила, и сердце заколотилось от волнения. "Наконец-то официально навсегда мой!" Она видела безграничную любовь в его глазах и с нетерпением ждала будущего, уготованного для них и сына.
Эпилог
– Хозяин! – оповестила Агнесса.
Джемайма вспомнила, как четыре года назад та была не уверена в том, что она подходит обожаемому хозяину в качестве жены. Они с Агнессой старались быть очень вежливыми друг к другу с самого начала, хотя с ее дочерью Карлоттой сложились более дружественные отношения.
Вскоре у них с Лучиано родилась дочка Кончетта, и Агнесса растаяла, едва увидев малышку. Она оказалась невероятно заботливой и любящей женщиной.
После рождения Кончетты забот прибавилось. Затем родились близнецы Матео и Марко, и Джемайма решила сделать перерыв хотя бы на несколько лет. Три мальчугана были очень активны и доставляли немало хлопот. Кончетте исполнилось три, она была спокойной, хорошо воспитанной девочкой, с ней было легче, чем с сыновьями-сорванцами. Малышка любила копировать мимику отца и вскидывать брови, глядя на шалящих неподалеку братьев.
Жизнь Джемаймы изменилась сразу после того, как она стала мамой, и теперь уже только смутно помнила свою жизнь до встречи с Лучиано. Иногда она с грустью вспоминала работу в Англии, но с появлением Кончетты убедилась в том, что получает огромное удовольствие от заботы о детях и муже. Такая жизнь могла бы показаться кому-то неидеальной, но для Джемаймы была лучше всех.
Она обожала Лучиано, детей, дом и персонал, неустанно благодарила Бога за свою судьбу. Лучиано купил ее родителям маленький домик в Англии, однако они были частыми гостями на острове и отлично ладили с зятем, он стал им как сын. Он высоко ценил их заботу и вовлеченность в воспитание малышей. Редкие визиты в Англию обходились без того, чтобы он не приглашал пожилую пару на ужин. Элли тоже часто приезжала к Джемайме. От Стивена, слава богу, вестей не поступало. Несколько лет назад он женился.
Сейчас в ожидании мужа Джемайма нарядилась в элегантное голубое платье и туфли на невообразимо высоком каблуке. Лучиано привозил ей обувь отовсюду, зная, что очередная пара красивых туфель порадует жену.
Радостные крики мальчишек и тоненький голосок дочки оповестил Джемайму о том, что Лучиано в холле. Она улыбнулась, услышав, как он немного повышает голос, чтобы перекричать голосящих наперебой малышей. Затем шаги, открытая дверь – и вот перед ней прекрасный Лучиано, который, как и пять лет назад, заставляет ее трепетать.
– Вы выглядите великолепно, синьора Витале. – В его глазах блеснул озорной огонек. Она бросилась ему на шею. – Я так скучал! – Лучиано нежно и страстно посмотрел на нее сверху вниз.
– Дети ждут в холле, тоже хотят побыть с отцом.
– Я не могу находиться в двух местах одновременно, любимая!
– Думаю, Карлотта их отвлечет ненадолго.
– Мы эгоисты, – прохрипел он, лаская ее шикарные формы, – но я не могу удержаться.
– Да, я тоже. Я люблю тебя, – прошептала Джемайма, отдавшись захлестнувшей ее страсти.
Так здорово чувствовать себя любимой и желанной человеком, которого любишь без памяти.
– Я люблю тебя больше, моя малышка.
Джемайма опустилась на диван. Это было приглашением окунуться в мир блаженства, ярких эмоций и бесконечной любви.
Примечания
1
Б у л и м и я – психическое расстройство, при котором за неконтролируемым обжорством следует искусственно вызванная рвота или любые другие очистительные процедуры. Иногда эту болезнь так и называют – синдром обжорства с последующим очищением желудка.