Закрыв "Умелец" сразу после полудня, она направилась в самый центр, где полно дорогих магазинов. В одном из них оказалось как раз то, что соответствовало ее вкусу: короткое льняное платье кремового цвета с простым круглым вырезом и другое – из черного шелкового трикотажа с белой отделкой у ворота. Поразмыслив, Даниэлла остановила выбор на черном – строгом и одновременно элегантном.
В субботу с утра она вымыла голову, приготовила белье, черные замшевые туфельки на шпильках, которые не помнила когда в последний раз надевала. День тянулся медленно. Даниэлла даже позволила себе подремать, зато когда проснулась, почувствовала себя свежей и бодрой.
С прической возилась довольно долго. Пушистые после мытья волосы не слушались и никак не укладывались в высокий пучок. Одна длинная прядь постоянно выбивалась и завитком ниспадала на шею.
Макияж тоже занял немало времени. Тонкими черными линиями она обвела контуры глаз, подкрасила ресницы и слегка тронула неяркой помадой губы.
Наконец надела платье, стараясь сделать это как можно аккуратнее, чтобы не смять прическу и не смазать косметику. Шелковая материя приятно холодила кожу, обтягивала грудь, бедра, поэтому талия казалась необычайно тонкой. Туфли' на шпильках зрительно удлиняли ноги.
Даниэлла внимательно рассматривала себя в зеркале, и ее постепенно начинало охватывать радостное возбуждение. Еще никогда она не выглядела столь эффектно!
Раздался звонок в дверь. Последний раз бросив взгляд в зеркало, Даниэлла вдруг заволновалась, выдержит ли она сравнение с другими женщинами, с которыми столкнется на приеме.
Решив, что уже поздно волноваться, она направилась к лестнице, нарочно заставляя себя идти медленно, чтобы в спешке не растрепались волосы. На самом же деле оттягивала мгновение, когда Чарльз увидит ее, ибо опасалась его критической оценки.
Но ей удалось с собой справиться; уняв внутреннюю дрожь, Даниэлла распахнула дверь. Каково же было ее изумление, когда вместо Меррея она обнаружила на пороге его шофера.
– Здравствуйте! – вежливо поклонившись, сказал тот. – Я Гленн Лэрд.
– Я знаю, кто вы. Здравствуйте. А... ваш хозяин здесь? – напряженно спросила она.
– Мне приказано привезти вас. Надеюсь, не возражаете? Мистера Меррея в последнюю минуту отвлекли дела.
– Дела? – с сомнением в голосе повторила Даниэлла.
– Да. Ему позвонил один из деловых партнеров и попросил встречи, чтобы решить какой-то срочный вопрос. А сейчас... Не смею вас торопить, но мы можем опоздать к началу. В субботу всегда на дорогах пробки.
На секунду ей стало не по себе – Чарльз мог хотя бы предупредить, что посылает за ней шофера, а не ставить перед фактом. Однако теперь Даниэлле не оставалось ничего иного, как запереть дверь и последовать за вышедшим Гленном. Тот уже ждал ее, любезно открыв заднюю дверцу автомобиля.
Выведя машину из переулка, он негромко включил музыку, и в салоне зазвучал этюд Шопена. Это почему-то сразу успокоило Дани-эллу. Какая разница, в конце концов, кто привезет ее – шофер или сам Меррей?..
Она откинулась на спинку сиденья, вся погрузившись в мелодию, которая всегда доставляла ей глубочайшее наслаждение. Вот и сейчас ей не хотелось, чтобы концерт, транслировавшийся по радио, вдруг оборвали какими-нибудь новостями или сводкой погоды.
– Вы можете подремать, – сказал Гленн, посмотрев на нее в зеркальце. – До дома еще далеко.
– Как до дома? Разве мистер Меррей устраивает прием не в клубном ресторане? – Для нее это была совершеннейшая неожиданность. Знай она наперед, тысячу раз подумала бы. А что, если никакого мероприятия нет вообще и Чарльз просто заманил ее к себе, чтобы провести вечер наедине?
– Это особый, домашний прием. Ресторан не всегда подходящее место...
Глава 18
– Вероятно, я была не очень внимательна, когда мистер Меррей приглашал меня, – оправдывая свое явное замешательство, сказала Даниэлла.
– Я не исключаю, что он просто упустил это из виду.
– Возможно... – с некоторым облегчением произнесла она. – Надеюсь, торжество не продлится слишком долго? Я, во всяком случае, особенно задерживаться не собираюсь.
– Даже если будет очень весело?– заметил Гленн.
Только тут Даниэлла сообразила, как глупо прозвучало ее заявление, и судорожно вздохнула.
– А обратно домой меня доставите тоже вы?
Гленн пожал плечами.
– Если пожелаете.
– Да, я не хотела бы доставлять хозяину лишних хлопот.
Гленн не ответил, поскольку они уже выехали на одну из центральных улиц Лондона, застроенную дорогими особняками и сплошь заставленную у тротуаров роскошными автомобилями. У одного из ярко освещенных подъездов Гленн притормозил. Неужели я прибыла последней, испуганно подумала она.
Только бы Меррей встретил, иначе все уставятся на меня, когда я появлюсь.
Гленн заглушил мотор и вышел, чтобы открыть для Даниэллы дверцу.
– Не стоит так волноваться, – тихо сказал он, увидев, что та дрожит. – Поверьте, все будет нормально.
– Разве мое волнение настолько заметно? – жалобно произнесла она.
– Почти нет, – добродушно улыбнулся Гленн. – Но не позволяйте отрицательным эмоциям испортить вам вечер. Мистер Меррей устроил этот прием в вашу честь.
– В мою честь?! – не поверила собственным ушам Даниэлла.
– Именно. Вообще-то хозяин небольшой любитель пышных мероприятий, хотя в прессе о нем пишут прямо противоположное.
Тут за их спинами отворилась дверь и по ступенькам быстро сбежал Чарльз.
– Дани, я совсем заждался! – воскликнул он, глядя ей в лицо и обнимая за талию, словно это было самым естественным делом.
– Вы не учли, что дороги по субботам загружены, а еще забыли сказать даме, куда я обязан ее доставить, – сказал Гленн.
Чарльз обезоруживающе улыбнулся.
– Я боялся, что ты не поедешь, – признался он Даниэлле, отвечая на замечание шофера. – Но сейчас ты здесь, и, надеюсь, тебе понравится мой дом.
– Дайте мне знать, в котором часу мы отправимся назад, – слегка помявшись, опять вклинился в разговор Гленн.
– На сей счет можешь не беспокоиться. Мы с Даниэллой сами разберемся.
– Я просила Гленна отвезти меня, когда прием закончится.
– Забудь об этом! – решительно возразил Чарльз. – Пойдем. И для начала сразу выпьем по бокалу шампанского!
Поднимаясь по ступенькам, Даниэлла беспомощно оглянулась на Гленна, дружески помахавшего ей рукой.
В залитом светом холле ее буквально ослепили зеркала, в которых отражались разноцветные огоньки хрустальных люстр и бра. Ей никогда еще не приходилось видеть подобного великолепия.
– Ты сегодня очаровательна, – хрипло произнес Меррей, склоняясь к самому ее уху. – Просто красавица!
Искренняя взволнованность Чарльза наполнила каждую ее клеточку трепетом. Бесполезно делать вид, будто он ей абсолютно безразличен. Она и сияла, и смущалась одновременно, и уже не жалела, что оказалась в его доме.
– Боже, как мне хочется, чтобы мы сейчас остались одни! – шептал он, касаясь губами локона, ниспадавшего ей на шею.
– А твои гости... – сказала она срывающимся от переполнявших ее чувств голосом. – Они не станут волноваться, куда ты вдруг исчез?
– Идем. Нас действительно заждались. И ради Бога, не тушуйся. Будь такой, какая ты есть, и всех очаруешь. Я все время буду рядом, Дани. Ну же, смелее, вперед!
Они поднялись по полукруглой лестнице с резными дубовыми перилами, отполированными до блеска. Каблучки Даниэллы утопали в толстом ковре, которым были накрыты ступени. Ей казалось, она попала в сказку.
На верхней площадке Чарльз распахнул обе половинки высоких дверей и ввел ее в огромный зал. Здесь было множество гостей. Они беседовали и смеялись, попивая шампанское в ожидании приглашения к столу. Возбужденные голоса и звуки откуда-то доносившейся музыки сливались в едином праздничном гуле.
Надежда Даниэллы не привлекать к своей персоне особого внимания оказалась совершенной утопией. Как только они с Чарльзом переступили порог, гости тут же окружили их. Кто-то подал им бокалы, завязалась светская беседа, и никто вовсе не требовал, чтобы хозяин представил новую гостью. Даниэлла почувствовала себя чуть свободнее. Единственный вопрос, на который пришлось ей ответить, относился к серебряным серьгам в виде колец, покрытых чеканкой. Они привели в восторг одну из дам, особенно, когда Даниэлла сказала, что лично знакома с мастерами, работающими по старинным технологиям и поставляющими свои изделия в магазин, который она держит в Уотфорде. Но на самом деле ее маленькое предприятие вряд ли могло всерьез заинтересовать кого-либо из присутствующих. И неудивительно! Некоторые из драгоценностей, которые она заметила здесь, стоили столько, что не хватило бы и всей ее годовой выручки, чтобы их купить.
Чарльз совершенно не делал тайны из того, что Даниэлла является его личной гостьей, и был при ней неотлучно, но окружающие как-то уж очень демонстративно скрывали свое любопытство. Она отличалась наблюдательностью, потому и обратила на это внимание. Открытие подействовало на нее отрезвляюще. Рассматривая роскошный зал, украшенный лепниной, бронзовыми светильниками и изысканной мебелью, Даниэлла корила себя за то, что несколько забылась. Не следует принимать всерьез ни открытое ухаживание Меррея, ни его комплименты, тем более слова Гленна, будто Чарльз устроил прием в ее честь. Чушь! Будь она ему невестой – другое дело, но тогда именно в таком качестве Мерей представил бы Даниэллу своим гостям. Поэтому они и воспринимают ее скорее всего как очередное увлечение хозяина, не более того.
Не следовало приезжать сюда. Даниэлле претила сама мысль оказаться в столь несвойственной ей роли. И неважно, что половина присутствующих в зале женщин, очевидно, находилась примерно в таком же положении. Даниэлла не желала принадлежать к их числу.
– С тобой все в порядке? – Чарльз, похоже, почувствовал перемену в ней. Ласково поправил выбившуюся из прически .прядь волос и слегка прикоснулся пальцами к щеке.
Искушение хотя бы в последний вечер считать его своим охватило ее. Она подняла глаза, мучительно сопротивляясь желанию припасть к его груди.
Чарльз расценил этот порыв по-своему.
– Ну же, Дани, не стесняйся, – тихо произнес он, склоняясь к ее лицу. – Поцелуй меня!
Затем, не обращая ни на кого внимания, сам прильнул к ее губам в глубоком поцелуе.
Все происходящее показалось Даниэлле нереальным, особенно поцелуй в присутствии такого количества людей!
– Прекрати. Ты ведешь себя неприлично, – протестующе прошептала она, когда он отстранился. Но встретившись с его взглядом, Даниэлла заметила в глубине его глаз лукавые искорки. Стало понятно: Чарльз точно знает, что делает, и совершенно уверен в своих действиях, а она просто дура набитая, коли такое ему позволяет.
– Ладно, не буду, – нарочито покорно сказал он и снова погладил ее по щеке горячей ладонью. – У нас впереди еще масса времени, – добавил Чарльз, подхватывая два бокала шампанского с подноса проходившего мимо официанта. – Как ты находишь прием? Тебе, надеюсь, не скучно?
Втайне радуясь возможности переключиться на нейтральную тему, Даниэлла сказала:
– У меня слишком маленький опыт, чтобы судить о подобных мероприятиях. Но неужели ты действительно знаешь всех этих людей? Ведь здесь не менее пятидесяти человек!
– На самом деле их около восьмидесяти. И по правде сказать, всех близко я не знаю, многие приглашены согласно протоколу. С людьми из общества необходимо считаться. Вторая категория – мои деловые партнеры с женами, потом друзья, они притащили приятельниц, о которых я понятия не имею...
– И часто ты устраиваешь такие вечера?
– Нет, – досадливо нахмурился Меррей, почуяв скрытый укол.
– А мне кажется, ты чувствуешь себя как рыба в воде.
– Возможно, ты будешь удивлена, но в моей жизни почти нет места развлечениям. Я получаю удовольствие от работы, на остальное не трачу времени. И уж чрезвычайно редко приглашаю гостей в дом. Предпочитаю общаться с ними на людях. А сейчас пойдем к столу. Пора перекусить.
Даниэлла последовала за Мерреем.
– Ты давно живешь здесь?
– Шесть лет, с тех пор как развелся. Прежний дом я оставил жене. – Заметив, как отчужденно покосилась на него Даниэлла, Чарльз усмехнулся. – Я не был виновной стороной, если это тебя интересует. Наш брак был ошибкой, во всяком случае моей. – На ее лице читалось нечто вроде скептического недоверия. – Это правда. Можешь спросить любого, кто меня знает, – вот все, что он мог добавить в свое оправдание.
– А... дети у вас есть?
– Нет. Слава Богу, нет. Если бы они были, моя бывшая женушка стянула бы с меня последнюю рубашку. Она никогда не стремилась обзавестись детьми. Ее интересовала, как бы это сказать, возможность жить на широкую ногу, а не собственно семья...
– Скорее всего, ты преувеличиваешь.
– Ничуть.
– Но ты, наверное, любил ее когда-то, если женился?
– Какое отношение к браку имеет любовь? – мрачно усмехнулся Чарльз.
Самые изысканные закуски стояли на столе. Меррей буквально завалил ими тарелочку Даниэллы.
– Попробуй хоть что-нибудь. Хочешь рыбы, икры?
Вообще-то ей нравилась икра, но сегодня даже сам запах показался Даниэлле до тошноты неприятным.
– А где здесь э-э... туалетная комната? – смущенно спросила она, с отвращением отодвигая тарелку. – Мне что-то нехорошо.
Чарльз озабоченно подхватил ее под локоть.
– Ты действительно побледнела. Идем, Дани, я провожу тебя.
В коридоре было прохладнее, и в первый момент ей вроде полегчало, но тошнота не проходила. Заперев за собой дверь, Даниэлла сразу направилась к раковине.
Измученная приступом рвоты, она села потом на обитую кремовой кожей скамеечку перед туалетным столиком и посмотрела на себя в зеркало: под глазами круги, осунулась, на губах не осталось и следа помады.
– Дани! – нетерпеливо позвал Чарльз. – Пожалуйста, открой! С тобой все нормально?..
– Подожди. Я еще не привела себя в порядок.
Ее страдальческий голос озадачил Меррея.
– Открой! Иначе я выломаю эту чертову дверь!
– Подожди минуту.
Даниэлла торопливо прополоскала рот. Чарльз колотил с силой, способной снести дверь с петель. Если это произойдет, в смятении подумала она, скандального внимания к своей персоне ей не избежать. Пришлось открыть.
– Дани, я вижу, что тебе плохо. – Чарльз ласково провел ладонью по ее щеке. – Хочешь, я выпровожу гостей и мы сможем лечь в постель?
Даниэлла замерла.
– Нет.
– Ты отдохнешь, и все пройдет.
– Мое самочувствие не имеет никакого отношения к усталости, – дрожащим голосом промолвила она, отстраняясь. – И вообще, я хотела бы уехать домой. Извини, если испортила тебе вечер...
– Хорошо, я отвезу тебя.
– Ты не можешь сделать этого.
– Почему?
– Ты же пил.
– Всего два бокала шампанского, – пожал плечами Меррей.
– Для дорожной полиции и этого достаточно.
– Даже не думай, что я отпущу тебя!
– Но ведь ты обязан развлекать гостей...
– Я придумаю какое-нибудь объяснение.
– Чарли, прошу тебя, – взмолилась Даниэлла. – Ты же видишь, я и так достаточно смущена тем, что случилось. Я хочу потихоньку удалиться, и все. И вообще... Мне нужно побыть одной и подумать.
– О чем?
О твоем первом браке, об отношении к любви, обо всем, могла бы сказать она, но не отважилась на такую откровенность.
– Так, о разном, – произнесла Даниэлла наконец.
Рядом с туалетной комнатой была курительная для дам. Как хорошо, что здесь никого нет, подумала она, окинув себя взглядом в зеркалах, сплошь заполнявших стены.
– Боже, ну и вид у меня!
Меррей обхватил ее сзади за талию, привлек к себе.
– Для меня ты все равно самая прекрасная из женщин, Дани. – Горячее дыхание Чарльза обжигало ей шею, а ладони, овладевшие ее грудью, приводили все тело в трепет; она задыхалась. – Ты сводишь меня с ума!.. Я люблю тебя, Дани!
Неужели он сказал то, о чем она не смела и мечтать? Вихрь поднялся в ее душе. В глазах заблестели слезы.
И в этот момент их окликнули.
– Ну и местечко ты выбрал, дорогой Чарли! – В резком женском голосе звучала насмешка. – По-моему, дамская курительная не самое подходящее помещение для интимных дел.
– Лиз?– с досадой произнес Меррей. – Чем читать мне мораль, лучше скажи, почему вы с Дейвом позволяете себе опаздывать? Я ждал вас еще два часа назад.
Только тут Даниэлла поняла – эта женщина его сестра, но, значит, и Мортон здесь? Ужасно! Все ужасно!
– Разве ты не хочешь познакомить меня со своей дамой? – спросила Лиз, нетерпеливо выглядывая в коридор. – Дейв, где ты там? Иди скорей сюда. Я Лиз Мортон, сестра Чарли, а как вас зовут, позвольте узнать?
– Даниэлла?! – в изумлении воскликнул Дейв, возникший на пороге. – Ничего не понимаю, – растерянно бормотал он.
Зато Лиз поняла.
– Так это и есть... Даниэлла Гифорд?..
– Послушай, Лиз, я все объясню, – Меррей чувствовал, в каком состоянии сейчас находятся обе близкие ему женщины. – Ты отчасти сама виновата в этом... этом недоразумении, вернее, твоя глупая ревность.
Лиз всплеснула руками.
– По-моему, ты издеваешься или морочишь всем голову.
Примерно о том же думала в этот миг Даниэлла.
– Помолчи и дай сказать. Мне плевать, как лично ты расцениваешь сложившуюся ситуацию, но вовсе не безразлично, как воспримет ее Дани...
– Дани?– удивленно вскинул брови Дейв. – Как ласково звучит. Похоже, ты на самом деле увлечен?
– Едва ли, – оборвала Лиз мужа. – Он просто бросил нам обоим вызов, пригласив сюда эту маленькую шлюшку...
– Не смей! – взорвался Чарльз. – Я позвал Дани, потому что она по-настоящему дорога мне...
– Вот как? Неужели провинциальная продавщица может что-то значить для тебя?
– Да.
– Не верю! – Лиз бросила на Даниэллу уничтожающий взгляд. – Ты привел ее, чтобы поставить всех разом в неловкое положение, и своего добился! Еще скажи, будто хотел предложить ей выйти за тебя замуж! Или это уже слишком даже для тебя?
Меррей стиснул зубы и ничего не ответил. В душе Даниэллы как будто что-то оборвалось. Слова любви, услышанные ею всего несколько минут назад, казались теперь абсолютно пустыми. Чувствуя себя до предела униженной, оскорбленной, даже не оглянувшись, она стремительно убежала. Если бы Чарльз и попытался ее догнать, он получил бы пощечину, означавшую конец всему.