Ей все еще не верилось, что она выдала Нику всю эту гору сведений о тараканах. Хотела произвести впечатление. Сейчас она чувствовала себя такой униженной, особенно когда вспоминала, как он вошел в ее комнату, когда на ней не было ничего, кроме белья. И что самое ужасное - тогда она совсем не желала бежать и прятаться. Напротив, ей хотелось выпрямиться, расправить плечи, втянуть живот, сделать все, чтобы быть в его глазах привлекательной.
- Будьте добры, еще колы, - попросила она у рыжеволосой официантки.
- Конечно. - Женщина взяла стакан Энелайз, добавила льда, налила колы. - Не расстраивайтесь так. Ваш парень не собирается вас бросать. - С этими словами она поставила перед Энелайз стакан с напитком и начала собирать тарелки со стола.
- О, нет. Он не мой парень! Он частный детектив, я наняла его, чтобы найти кое-кого. Это для моего жениха. Даже не для жениха, а для его отца. То есть…
Энелайз замолчала, она понимала, что не стоит рассказывать все незнакомому человеку. Улыбнувшись и пожав плечами, она сказала:
- В общем, это сложно.
- Жизнь вообще сложная штука.
- Хотя иногда бывает чересчур сложно. Женщина - судя по табличке, ее звали Хейзел - улыбнулась и протерла стойку.
- Абсолютно точно. Особенно когда в деле замешан мужчина. Мы, рыжие, наверное, притягиваем неприятности.
Энелайз отпила колы:
- Я, пожалуй, покрашу волосы. Хейзел засмеялась:
- Не поможет. Когда я встретила своего пятого мужа, я была блондинкой. Он, кстати, владелец всего этого, - она небрежно махнула рукой в сторону зала. - Вообще-то у меня волосы сейчас почти седые, а в рыжий цвет я крашусь для мужа. Правда, ни в какой краске нельзя найти такой естественный цвет, как у вас. У вас прекрасные волосы.
- Спасибо. У меня бабушка с маминой стороны рыжая была.
- А ваши родственники живут неподалеку?
- Нет, в Техасе. А здесь мы с Ником ищем кое-кого.
- А кто вам нужен? Я тут всю жизнь прожила, знаю многих в этих краях.
Энелайз прямо-таки засияла, услышав это предложение.
- Женщину по имени Джун Мартин. Она шатенка, невысокого роста, скорее невзрачная. Сейчас ей должно быть чуть больше пятидесяти. У нее есть дочь Сара. Тоже рыжая, как и я, приблизительно моего возраста. Сюда они приехали в семьдесят девятом году, Саре тогда семь лет было. Людей они, скорее всего, сторонились. Джун была довольно жесткой мамой, а Сара - тихим и забитым ребенком.
Хейзел задумалась.
В этот момент к стойке подошел Ник и сел на соседний табурет.
- О'кей, Энелайз, все улажено. Сегодня летим в Миннеаполис, как раз успеем к вечернему рейсу в Техас.
Энелайз кивнула:
- Да, спасибо. Здорово.
Все действительно было здорово, и если бы у нее осталось еще хоть немного здравого смысла, она была бы счастлива.
- Хейзел, можно еще одну булочку с корицей?
- Конечно, милая. Я их каждое утро сама пеку. - Она протянула Энелайз большую булочку на пластиковой тарелке.
- Серьезно? Они великолепны! Хейзел повернулась к Клейборну:
- Еще кофе, Ник?
- Мм, да, спасибо.
Она налила ему кофе и направилась к другим клиентам у стойки.
- Вы когда-нибудь общались с человеком больше пяти минут так, чтобы он не стал вашим лучшим другом? - проворчал Ник. Но где же его радость, ведь ему практически удалось от нее избавиться. Если судить по голосу, то он был зол как никогда.
Отхлебнув кофе, он сказал:
- Отвратительная штука. Какие-то помои.
- Но ведь первая чашка вам понравилась, - напомнила Энелайз. - А что до вашего вопроса, то да, был в моей жизни один человек, который не стал мне другом после пяти минут общения. Это вы.
Ник опустил чашку и посмотрел на девушку. Ее слова его явно ошеломили. Она, правда, выглядела такой же ошеломленной, как и он.
- Н-ну, вы, конечно, и не должны были становиться моим другом. Я только клиент, вы выполняете свою работу. Да к тому же я сегодня вообще уеду. Улечу. Мы, конечно, и не враги…
- Деловые партнеры, - подсказал он. - Ни друзья, ни враги, только партнеры. Ничего личного.
Ник допил остатки кофе и встал со стула.
- Мне еще нужно позвонить, выяснить насчет подлинности свидетельства о рождении и узнать, где конкретно жила Джун Мартин. Не будем забывать о деле.
- Да. - Энелайз откусила кусочек булки, которая почему-то показалась сухой и невкусной.
- Хейзел, можно разменять немного четвертаков для автомата? - спросил Ник.
- Конечно, милый. - Хейзел взяла купюры Ника и вернула ему пригоршню мелочи.
Ник направился к телефону. Энелайз быстро наклонила голову и еще раз откусила от безвкусной булочки, чувствуя на себе пристальный взгляд Хейзел. "Он не мой парень", - хотелось ей сказать.
- А эти Мартины - ваши родственники? - наконец спросила Хейзел.
Энелайз покачала головой и отважилась взглянуть на собеседницу, так как та явно не собиралась обсуждать Ника.
- Я тут поговорила с Глэдис и Хенком Нельсон, - кивнула она в сторону пары средних лет на другом конце стойки, - они в семьдесят девятом построили новый дом, а старый сдали в аренду людям, которые очень похожи на тех, кого вы ищете.
Энелайз выпрямилась. Неужели она все-таки нашла Джун и Сару?
- Не знаю, как я могла хотя бы на минуту забыть об этом ребенке, - продолжила Хейзел. - Я тогда второй раз была замужем, у нас был овощной магазин на Кленовой улице. Сара была таким тихим, застенчивым ребенком. И до смерти боялась матери. Я ей, то есть Саре, частенько давала леденцы или жвачку. Мать никогда не покупала ей ничего, кроме самого необходимого. Мой муж часто говорил, что с этой женщиной происходит что-то непонятное. Надежда Энелайз медленно угасала.
- Вы говорите в прошедшем времени. Это потому, что они здесь уже не живут? Хейзел отрицательно покачала головой.
- Глэдис сказала, что они жили здесь только два года, а потом уехали среди ночи.
- Ого! А можно еще колы?
- Конечно, милая. - Хейзел добавила льда в стакан Энелайз и налила в него колы. - Малышка Сара тоже любила колу. Каждый раз, когда я предлагала ей газировки, ее зеленые глазищи загорались, и она всегда выбирала колу.
- Вы из-за этого подумали, что мы можем быть родственниками? - наконец спросила Энелайз. - Из-за рыжих волос и зеленых глаз?
- И из-за этого тоже. Но я не сообразила до тех пор, пока ваш парень не назвал вас Энелайз. Сара всегда таскала с собой старую рыжую куклу. На моей памяти единственный раз, когда Сара осмелилась противиться матери, - это когда та попыталась отобрать эту жалкую куклу. Девчушка не спорила, вообще не говорила. Она только опустила голову и вцепилась в эту куклу как можно крепче. Джун в конце концов отстала от нее. Просто не хотела устраивать скандал. А когда однажды я спросила у Сары, как зовут ее дочурку, она ответила, что это не дочка, а сестра и зовут ее Энелайз. Я еще подумала тогда, какое красивое и необычное имя. Я его потом даже записала, чтобы назвать кого-нибудь из своих детей. Прости, милая, я вижу, Лютер смотрит в мою сторону. Он, наверное, еще кофе хочет.
Она ответила, что это не дочка, а сестра. И что зовут ее Энелайз.
Энелайз была рада, что Хейзел оставила ее одну. Новость так ее ошеломила, что девушка просто не знала, что сказать. Сестру, которую выдумала она сама, звали Сара. А потом точно такое же имя получила и рыжая кукла. А у Сары рыжеволосую куклу, которую та считала сестрой, звали Энелайз.
На соседний стул уселся Ник, провел пятерней по волосам и облокотился на стойку бара.
- Свидетельство о рождении - это обычная фальшивка. В Лос-Анджелесе такого свидетельства не числится. Оно даже составлено неверно. И больницы такой нет. Мы вернулись к тому, с чего начали. На след каких-нибудь записей о Джун мне тоже напасть не удалось. Они наверняка снова переехали. А куда делась ваша подруга-официантка? Я хочу еще кофе.
- Вы верите в виртуальных сестер? Виртуальных близнецов?
- Как-как? Виртуальных близнецов? У меня сестры-близнецы, но они абсолютно материальные. Если бы это было не так, мне не пришлось бы одалживать им спортивные свитера, которые возвращались мне вымазанными в лаке для ногтей, или машину, которая каждый раз возвращалась с новой царапиной…
Нахмурившись, он замолчал, понимая, что не следует делиться с ней семейными секретами, знать которые ей совсем не обязательно.
- Я не то имею в виду, - возразила Энелайз и повторила только что услышанный рассказ Хейзел. - Помните, я говорила, что чувствую какую-то связь с Сарой? Что найти ее - это цель моего существования и… - Она развела в стороны руки в знак беспомощности. - Я не знаю. Но теперь вы верите мне? Это что-то доказывает?
Ник слушал внимательно, но рассказ, казалось, не произвел на него особого впечатления.
- Энелайз, вы слишком увлеклись. Успокойтесь и постарайтесь мыслить логически. Хейзел разговаривала с Сарой около двадцати лет назад. Ее куклу могли звать Лайза, или Энни, или Лайза-Энни. Сегодня Хейзел услышала, как зовут вас, и у нее в голове все перепуталось. Здесь нет ничего мистического. Да даже если девочка и назвала куклу Энелайз, то это всего лишь совпадение. - Он внимательно посмотрел на кого-то на противоположном конце стойки бара. - Но если те двое сдавали дом Джун, то мне надо с ними поговорить.
- Конечно, нам надо поговорить, - согласилась Энелайз.
Его челюсти вновь напряглись, и на виске начала пульсировать жилка. В конце концов он поднял вверх обе руки:
- Ладно, идет.
Вероятно, он не обрадуется тому, что сегодня она не поедет в Техас, но она должна найти Сару. Слишком много всего случилось, чтобы посчитать это простым совпадением.
Глава 7
- О, Ник, это ужасно! - Энелайз выглянула из окна, как только они подъехали к дому, где когда-то жили Джун и Сара Мартин.
Дом был полуразрушен, покосился на один бок, одно из окон фасада было разбито, на крыльце не хватало ступеньки.
- Здесь уже лет двадцать никто не живет. Энелайз медленно пошла к дому сквозь заросли сорняков. Ник остановился рядом с приехавшими с ними Нельсонами, чтобы осмотреться.
- С тех пор как те люди уехали, мы здесь ничего не делали, - сказал Хенк, растягивая слова.
- Сначала мы еще пытались сдать дом снова, - добавила Глэдис, - но никто не хотел жить так далеко. Потом у нас здесь был сарай до тех пор, пока не начала протекать крыша.
Энелайз медленно поднялась на крыльцо и немного задержалась перед дверью.
- Там не заперто, - сообщил Хенк. - А замки так, для отвода глаз. Их еще Джун повесила, а у нас и ключа-то от них никогда не было.
Энелайз надавила на ручку, но та сразу же рассыпалась в ее ладони. Просунув два пальца в образовавшуюся щель, она потянула, но так же безрезультатно.
- Дерево могло деформироваться, - сказал Хенк. - Я принесу лом из машины.
Ник осторожно взобрался на крыльцо и встал рядом с Энелайз.
- Странное чувство, да? - оказала она так тихо, что ему пришлось наклониться к ней, чтобы услышать. - Дом, в котором они жили. Я почти вижу, как маленькая Сара играет со своей куклой на этих ступеньках и как Джун открывает дверь и зовет Сару ужинать. А вы видите?
Он тоже представил картину, которую она нарисовала. Причем картина эта была чересчур живой. Он даже почувствовал, как внутри у него что-то сжалось при мысли о тихом ребенке и о той несчастной жизни, которая, по всеобщему мнению, была у этого ребенка. И чувство это ему определенно не понравилось. Расстраиваться из-за того, что ты не в силах изменить, - бесполезная трата энергии.
- Энелайз, прошлого не воротишь. Зачем так переживать? Тем более, если это связано с человеком, которого вы даже ни разу не видели.
Она не успела ответить: пришел Хенк с ломом, дверь открыли, и все вошли внутрь.
Пара мышей метнулась к стене. Отовсюду свисала паутина, пол был покрыт толстым слоем пыли, сквозь рассохшиеся доски проглядывала земля. И над всем этим стоял запах пыли и забвения.
- Когда они уехали, здесь все было чисто, - сказала Глэдис, словно и она почувствовала заботу Энелайз. - Джун Мартин была хорошей хозяйкой, регулярно ходила в церковь и за жилье всегда вовремя платила. Странная женщина. Вся в себе. Люди к ней относились доброжелательно, но она на это даже внимания не обращала. Нацепила на дверь замки и заколотила окна.
- Ничего, если мы тут осмотримся? - спросил Ник. Он не надеялся на то, что найдет здесь хоть что-нибудь, что сможет им помочь.
- Конечно. Но ходите осторожно, пол сильно прогнил.
Ник начал было осматриваться, но остановился, поняв, что Энелайз осталась на месте. "Это не должно меня волновать", - напомнил он себе. Ведь он же этого и хотел - заниматься работой самостоятельно, не обращая внимания на нее.
Он вернулся, взял ее за руку и повел за собой.
- В первой спальне спала Джун, во второй - Сара, - крикнула им вслед Глэдис.
Ник остановился у комнаты Джун, но Энелайз направилась прямиком в комнату Сары. Она остановилась на пороге, и ужас отобразился на ее лице. Перед Ником вихрем пронеслись самые жуткие картины, которые могли так напугать Энелайз, и он тут же бросился к ней.
Посреди комнаты, подняв хвост, сидел скунс и внимательно смотрел на вошедших.
- Не надо его пугать. Просто медленно отойдем назад. - Ник крепко обнял ее за талию и потянул из комнаты.
Скунс метнулся к дыре в полу и исчез.
Энелайз рассмеялась и повернулась к Нику, не пытаясь убрать его руку, и уже другое напряжение охватило его. Он сам не помнил, как его вторая рука оказалась у нее на спине. Видимо, тело перестало слушаться логичных и правильных предостережений разума.
Но Энелайз, казалось, чувствовала себя уютно. Она смотрела на Ника сверкающими глазами, смех замер у нее на губах, оставив их приоткрытыми в полуулыбке.
Она подняла руку и провела пальцами по его щеке. Ощущение было таким острым, ее прикосновение - мягким, как крылья бабочки, и обжигающе эротичным.
- След остался. - Она почти не дышала.
Энелайз была почти уверена, что не собиралась падать в объятия Ника. Просто поиск секретов старого дома настолько поглотил ее внимание, что она забыла о необходимости избегать Ника. А руки, обнявшие ее, были такими сильными и надежными. И несмотря на то что ее все больше охватывало возбуждение, она чувствовала себя в полной безопасности.
Но ведь эта ситуация не может быть безопасной по определению! - напомнила она себе. Отдернув руку, она попыталась оттолкнуться от его груди.
Из расстегнутого ворота его джинсовки выглядывали вьющиеся волоски, и рука ее вдруг позабыла, что ей следовало делать, вместо этого ее пальцы погрузились в эти волоски, пытаясь прикоснуться к твердым мускулам и почувствовать тепло его кожи.
Ник порывисто вздохнул и притянул ее ближе, так что Энелайз почувствовала, что твердыми были не только мускулы на его груди. Мысль о том, что она так сильно взволновала его, и ощущение его тела так близко - все это не приведет ни к чему хорошему. Она была готова броситься в его объятия, забыв обо всех предостережениях.
Ее рука скользнула вверх, пытаясь дотянуться до его шеи, и… и тут, как последнее предупреждение, на ее пальце блеснул бриллиант. Тот самый, подаренный Лукасом. Символ его доверия и любви, напоминание о том, что она помолвлена, приказ поступить правильно хотя бы теперь.
На этот раз ей все-таки удалось отстраниться от Ника, и тот отпустил ее. Энелайз старалась дышать глубоко.
Ник молчал, но она знала, что он рядом. Его присутствие было настолько осязаемым, словно он все еще прикасался к ней.
- Я всю жизнь… - оказалось, нужны немалые усилия, чтобы голос звучал ровно, - всю жизнь старалась делать то, чего боюсь. Для самоутверждения. Я знаю, что доставляла родителям кучу неприятностей и переживаний, но всегда надеялась, что они поймут, насколько беспочвенны их страхи. Я ни разу никому сознательно не сделала больно и никого не предала. А рядом с тобой хочу предать Лукаса, который никогда мне ничего плохого не сделал, это лучший друг из всех, которые были у меня в жизни.
Энелайз вдруг поняла, что только что сказала.
- Нет, не правильно. То есть он не только друг. Он… - Она запнулась, подбирая слова. - Он мне очень нравится, я его уважаю. И восхищаюсь им. Я…
Она снова запнулась. Почему ей так сложно сказать, что она любит Лукаса? Ему самому она говорила это, наверное, раз сто на протяжении нескольких лет…
- Давайте осмотрим комнату Джун Мартин, - предложил Ник так, словно недавнего безумства и не было.
Может, для него все это действительно ничего не значило…
Энелайз вошла в спальню Джун Мартин, расправив плечи, словно собиралась драться, если хозяйка вдруг окажется в комнате. Девушка всеми силами старалась сосредоточиться на поисках, избегая любых мыслей о Нике.
- Даже если они что-то здесь и оставили, - послышался голос Ника, - прошло уже слишком много времени.
Он заглянул в небольшую кладовку.
- Даже вешалки не осталось. - Он зашел внутрь, посмотрел вверх. - Паутины здесь… А это что такое?
Энелайз поспешила в кладовку и посмотрела наверх, где было чердачное окно. Доска, закрывавшая его, сместилась, и в отверстие выглядывал кусочек ткани, покрытой грязными пятнами.
- Энелайз, идите отсюда. Вы испачкаетесь.
- Я всегда могу принять ванну, - ответила она несколько грубовато: еще немного, и он начнет выдавать предупреждения вроде "будь внимательна, смотри, куда идешь; прежде чем перейти дорогу, посмотри налево-направо…".
- Что ж, если вы так хотите… - Он пожал плечами и потянулся, чтобы отодрать доски, закрывавшие чердак.
Грязь, пыль и целая куча всевозможных вещей обрушились вниз. Ник успел выхватить из падающего потока нечто, покрытое тканью неопределенного цвета, которая когда-то, по всей вероятности, была белой.
При ближайшем рассмотрении это нечто оказалось рыжеволосой куклой.
Взяв куклу из рук Ника, Энелайз отступила назад. Крыша над чердаком, очевидно, еще не прохудилась, и кукла сохранилась великолепно.
Ник вышел следом:
- Энелайз…
- Да, - шепнула она. - Думаю, да. Это Энелайз, кукла Сары.
- Наверное.
- А что она делала на чердаке над спальней Джун?
- Не знаю.
Она посмотрела ему прямо в глаза, и он отвел взгляд. Если он не знал ответа, то только потому, что не хотел знать.
- Вы детектив. Я всего лишь дилетант. Но лично мне все понятно. Сара любила эту куклу. Джун пыталась ее отобрать, тогда - помните? В магазине у Хейзел. Но на виду у всех не посмела. Не хотела привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому она отобрала куклу дома и оставила ее здесь, на чердаке, когда они в очередной раз переезжали. Эта женщина сущий дьявол!
Ник обнял ее обеими руками и притянул к себе. Энелайз пыталась сопротивляться, но ей не хватало ни сил, ни желания. Склонить голову к нему на грудь, чувствовать исходящий от него особый запах - все это так успокаивало.
И совершенно не было похоже на те ощущения, которые она испытывала в его объятиях всего лишь несколько минут назад…
- Не надо так, - говорил он, поглаживая ее волосы. - Эту Сару ты совсем не знаешь и даже не видела никогда. Ты не можешь считать себя ответственной за ее боль. Эти волнения только измотают тебя, но ни к чему не приведут.