– Да уж, хлебнула бедняжка на своем веку. Вот и не хочу я, чтобы мою дочурку снова кто-нибудь обидел, – как бы старую ошибку не повторила. Сколько времени на него извела, а парень-то оказался барахло. Сорвался, да и след простыл, как только мокрыми пеленками запахло. А по мне, так еще легко отделалась малютка моя: рожа у него была, как у верблюда, который шербет почуял. Да-а, никчемный фрукт. Пошлешь его, бывало, купить банку краски нового ухажера нашла. Хорош собой, ничего не имею возразить, и лицом вышел, и обходительный, слова грубого не скажет, только работает всю неделю в Манчестере. Как уедет в воскресенье – и до пятницы его нет. Только на выходных и видятся. Вот вам и любовь на расстоянии, не по нутру мне все это, ой, не по нутру. А я дружу с Мэгги, – продолжает она на одном дыхании, – так вот, у ее дочки Сэди есть подруга. Пола ее зовут, живет в Эдинбурге, и у нее парень, милый такой, заботливый – так сначала все думали. Он все в разъездах был: две недели там – две здесь. И однажды – Ангелочек, ты слушаешь? – однажды я столкнулась с ним лицом к лицу на Аргайл-стрит: а он с этакой цацей гоголем выхаживает. И выясняется: у него жена есть; ведет этот подлец двойную жизнь: чередует женщин, как трусики на веревке. Знаешь, хотела я ему прямо тут же, на месте, башку оторвать, да удержалась: не лезь куда не просят – так я считаю.
Молча улыбаюсь – жду, когда Глэдис завершит свой монолог.
– Только я Мэгги-то рассказала все как на духу; а Мэгги – Сэди, а Сэди – Поле все выложила, а та, конечно, совсем спятила, бедняжка. Приятелю своему от ворот поворот дала, а потом нашла себе хорошего человека, и стали жить. Видишь, Ангелочек, вот так оно, по-хорошему когда. Мужчина должен при доме находиться, чтобы жена присматривала за ним, кормила бы его – от заботы-то, от нее крепче семья становится. А когда порознь – это все новомодные штучки: не знаю, что и за любовь такая.
Вот она, наша Глэдис: сама гордость и независимость.
– Так вы опасаетесь, что Лесли может оказаться в сходной ситуации, Глэдис?
– У меня, конечно, доказательств-то нету; но только риск-то, он всегда присутствует – в такое время живем. Мужичье нынче не то пошло: все им мало. И дома им подавай, и на стороне не прочь. Да уж, девочка моя, вот так.
– Хм, н-да…
– Ну, при мне-то не забалуешь: чуть что узнаю – сразу в полицейский участок отправится; таких на воле держать – только девчонок портить. Но разве уследишь за ними, кобелями-то? Глаз да глаз нужен, а как тут проверить, если он в Манчестере все время обретается. Верно говорю, Ангелочек?
Хмыкаю в знак согласия, не решаясь вызывать собеседницу на откровенный спор.
– Но с другой стороны, мы ничего и не знаем наверняка, – осторожно возражаю я. – Все держится на доверии.
– Ну и до чего Пола досиделась со своим доверием? В наши дни от доверия проку мало. Ну все, милочка, бежать мне надо: пирог горит. Главное, сказала я тебе, как отношусь к этим выкрутасам: хочет – приехал, хочет – уехал. Не больно-то и разберешься.
– Мы, женщины, всегда пребываем в неведении, – говорит вторая собеседница, которая представилась "Кейси родом из Калифорнии, но теперь истинная шотландка" (она произносит это слово с забавным акцентом – "шатланка").
Кейси у нас новенькая – так и вижу, как руководство довольно потирает руки. Аудитория постепенно растет.
– У меня была такая история: мой мужчина остался в Штатах, когда я впервые сюда приехала по работе, – я юрист. Шесть месяцев жили порознь, а между нами – Атлантический океан.
Черт, не нравятся мне эти аналогии. Лучше бы ей принести добрые вести, а то придется отключить мерзавку, будь она хоть сто раз новой слушательницей.
– В общем, я-то любила его по-прежнему, когда вернулась, – поверяет свои тайны новоиспеченная "шатланка", – только смотрю: глазки бегают. Как это ни горько, а загулял он, пока я была в отъезде, да не с кем-нибудь, а с моей подругой. Я сначала даже не поверила! Вы представьте, она же блондинка с огромными силиконовыми сиськами, и к тому же спасатель – ну просто Пэмми Андерсон, и все тут. А я адвокат, у меня уровень интеллекта – вам и не снилось: да я умнее многих умников, и сто-о-олько денег загребаю! Как он вообще с ней оказался? Чего ему не хватало?
"Член по ветру, и вперед", – кисло отвечаю про себя.
– Отхватил райскую птичку, – стонет в наушниках Дэн – как видно, за стеклянной перегородкой уровень тестостерона уже зашкаливает, даже переборка запотела.
– Бывает, что поделать. – Во мне медленно закипает злоба.
Я хоть и пытаюсь пробудить в себе хоть каплю сострадания к Кейси, только вместо этого еще больше ненавижу ее за то, что она озвучила мои страхи относительно Коннора и его красоток-моделей… и за то, что она такой даровитый адвокат, зашибает ну столько денег и еще чем-то недовольна!
– Да, несчастье так несчастье, – говорю я, корча из себя сочувствие.
Дэн же тем временем очерчивает руками круг – "круглая" и пишет в воздухе букву "Д" – "дура", значит.
– А как давно это с тобой произошло?
– Месяца четыре назад, но я уже оправилась. Почти о нем и не вспоминаю. Ему, конечно, плохо без меня – нисколько не сомневаюсь; все равно рано или поздно, а наскучат силиконовые буфера.
Дэн изо всех сил трясет головой.
– И кроме того, – продолжает слушательница, – я больше не одна.
– Правда? Я так за тебя рада, Кейси. Значит, у истории все-таки счастливый конец?
– Конечно. Я не одна больше в этом городе, со мной удивительные глазховцы. Просыпаясь по утрам, я благодарю Бога, что направил меня в эту прекрасную страну, где люди говорят с таким очаровательным акцентом; я слушаю компакт-диск с волынками – и тогда понимаю, что нашла свой дом.
Спасибо, милая, у нас здесь не шоу Опры. А сама так и слышу, как несколько тысяч "удивительных глазховцев" подавились своими любимыми пудингами по-шотландски – а именно это блюдо они бы и ели, если бы все обстояло так, как рассказала нам Кейси.
– Итак, спасибо, что поделилась с нами, Кейси, – улыбаюсь я, поглядывая на Дэна, который отчаянно полосует ладонью по горлу – мол, отключай ее. – Обязательно звони еще.
– Конечно, Энджел, я ваша постоянная слушательница и без ума от этого шоу. Тебе каждый день звонят замечательные глазховцы, и всем становится теплее от того, что есть такие прекрасные…
– С нами была Кейси из Калифорнии, друзья мои. – Закашливаюсь и отключаю линию, пока девица не разогнала мне всю аудиторию. – А теперь насладимся чудным голосом Шарлоты Черч. Передаем наилучшие пожелания Норе из Пейсли, которой недавно удалили катаракту: поправляйся и не унывай, Нора. Мы ждем ваших звонков по нашему обычному номеру. А это для Норы.
– Мне очень хочется, чтобы моя благоверная жила где-нибудь подальше, – ворчит Эдди, таксист из Говэна.
Передача близится к завершению, а интерес к сегодняшней теме по-прежнему не ослабевает.
Я узнала кое-что новое о ситуациях, когда влюбленные поддерживают отношения на расстоянии, и, должна признать, не только плохое. Фрэн и Джули не видели друг друга два года и целыми днями писали любовные письма, в которых можно сказать куда больше, чем в рядовом телефонном разговоре; Кэролин и Кел поженились после пяти лет таких отношений, когда их разделяло десять тысяч миль; немаловажна история Хэтти и Брюса, которые живут вдали друг от друга вот уже пятнадцать лет, встречаясь только по выходным, и даже боготворят время, проведенное по отдельности. "Ценишь возможность побыть самим собой, – говорит Брюс, – зато в выходные мы наверстываем упущенное, если вы меня понимаете". Спасибо, Брюс, намек понят. И все-таки я по-прежнему в замешательстве: в конце недели мой парень отбывает в Америку в сопровождении… ну, вы в курсе – и кто знает, возможно, на этом наш роман завершится. Отсчет пошел.
– Джанет, моя жена, продохнуть не дает, – продолжает Эдди. – Все пилит и пилит с утра до вечера. Сделай то, почини это, отвези ее туда, подкинь сюда. Я на работе баранку кручу целыми днями, так еще и дома извозчиком служить – увольте! Вот хотя бы футболист – тот весь день на поле бегает, и глупо от него ожидать, чтобы он и после игры по парку с мячом гонялся. Или возьмите Пош и Беке. Наш Бекхэм со своей цыпочкой, они постоянно в разъездах – то один, то другая, – так ничего, живут как-то, я про них читал – у жены журнал позаимствовал. Он улетает со спокойной душой, капитанствует над английской сборной, оттачивает штрафные удары. Ох, кем бы я стал, если бы моя не полоскала мне мозги всю мою жизнь, – страшно подумать.
– Хватит болтать, скотина. Кому сказано?! – Женский вопль прерывает тираду Эдди, не дав мне возможности прокомментировать его выступление.
Похоже, Джанет добралась до параллельного телефона.
– Эй, у меня здесь личный разговор, Джан, обожди.
– А меня не волнует! Будь там хоть принц Чарлз, так его рас так. Забыл, что у меня дел по горло?! Воск через час – так что давай пошевеливайся! Ишь, разговорчики у него.
– Спасибо за звонок, Эдди, – с улыбкой говорю я, когда связь прерывается, хотя так и подмывает расхохотаться. – Благодарю всех, кто нам сегодня позвонил и высказался по теме дня. Беседа завершена, но, как водится, еще о многом предстоит подумать. Завтра будет новый день и новый разговор. Хорошего вам понедельника, несмотря на дождь за окном; настраивайте приемники на нашу волну завтра в полдень, и я, Энджел Найтс, прощаюсь с вами до следующего трехчасового шоу "Энджел в эфире". А напоследок – рок-группа "Европа" со своим незабываемым "Последним отсчетом", слушайте гитарное соло и отрывайтесь.
– "Последний отсчет"? Гос-с-поди, Энджел, несчастные слушатели. За что ты их так? – фыркает Мег.
– А разве тебе не кажется, что это в самую точку получилось. Ну, вроде знака…
– Не выдумывай. Это говорит лишь о том, что ты работаешь на второсортной радиостанции, где слабо разбираются в музыке, – упрекает Кери, аккуратно поднося к губам чашку. – Не удивлюсь, если у вас и "Битлз" считают модной группой для тинейджеров.
– Ну ты и преувеличиваешь, подружка.
– Знаешь, поразительно – втиснуть под конец передачи такое старье, – хихикает Мег и тянется за очередным шоколадным пирожным. – Надо будет провести у себя ревизию – может, подберу тебе что-нибудь свеженькое. Я слышала, тут новая звезда на подходе. Клими Фишер зовут, подойдет?
Подруги заливаются веселым смехом – Мег широко разевает рот, выставляя на всеобщее обозрение пережеванную вязкую массу, когда-то бывшую шоколадным пирожным. Мне же не остается ничего другого, как прикусить язычок и хмуро уставиться в чашку. Слишком многое меня сейчас беспокоит, чтобы ввязываться в пустую перебранку. Совсем не до шуток.
Сидим в "Старбаксе" на углу Уэст-Найл-стрит и Сочи-холл-стрит, в северной части города, недалеко от медиа-центра, где Кери работает помощницей ассистентки редактора отдела еженедельного журнала в глянцевой обложке, носящего громкое название "Звезда". Кери далеко не самая первая скрипка в оркестре, но умудряется держаться так, словно именно она тут всем заправляет; высоко вздернув подбородок, она пролезет на любую шикарную вечеринку и даже получит представительский подарок. Да что говорить – у нас на глазах официант из "Старбакса" делает для нее умопомрачительную скидку: парень буквально готов слизывать кофе недельной давности с подошв ее туфель, если это сулит ему свидание с божественной Кери Дивайн. Итак, благодаря нашей несравненной у нас на столе дымятся чашечки зеленого чая с двумя пакетиками в каждой с очаровательными пирожными, которых даже не коснутся ухоженные ручки Кери, не говоря уже о ее блестящих губках, – и все по сверхнизкой цене. Согласитесь, это стоило пяти минут ходьбы от магазина Мег, где я присоединилась к подружкам после работы.
– А нельзя ли получить здесь капуччино? – ворчливо просит Мег и, отхлебнув немного из чашки, воротит нос. – Такого даже в передвижных кухнях для бедных не подают. Трава.
– Тебе полезно, – обрывает ее подруга. – В зеленом чае полно антиоксидантов, которые вымывают из организма свободные радикалы.
– Я подкрепиться сюда пришла, Кери, а не выслушивать трактат о пользе и вреде кофеина.
– Это очистка, – ровно продолжает та. – Тебе, дорогуша, она не помешает.
Наша красавица с отвращением воротит нос, видя, как подруга засовывает в рот песочное пирожное с карамельной начинкой и начинает смачно жевать.
– Да нет, девчонки, я ведь серьезно, – говорю я с явным разочарованием, беспокойно ерзая на пунцовом бархатном кресле. – Я как раз думала, что на этой поездке в Штаты у нас может все закончиться, а тут еще позвонила та янки, у которой парня спасательница увела, и мне стало совсем невмоготу. Сижу и ужасаюсь: уедет в пятницу моя половина, – как вдруг смотрю, следующий по списку "Последний отсчет". Это знак.
– В пятницу! – взвизгивает Мег. – Ты ничего не говорила про пятницу. То есть как на этой неделе? В пятницу, которая наступит через четыре дня? На следующий день после вашей годовщины?
Грустно киваю, и подруги обмениваются понимающими взглядами.
– Да, крошка, – продолжает толстушка. – Шутки кончились. В эту пятницу твой Коннор будет уже черт знает за сколько миль отсюда, на другой стороне земного шара, и ты останешься здесь в одиночестве, как я. Ну, не совсем как я, потому что у меня парня нет, а у тебя есть, только он где-то там, за тысячу миль, и ты понятия не имеешь, чем он занят…
– Спасибо, Мег, – хрипло вскрикиваю я, – а то мне без тебя не было тошно!
– Не за что, подружка, – улыбается та, радостно возвращаясь к деликатесам на пирожковой тарелочке.
– А ты, Кери, что скажешь? – спрашиваю я, нервно прикусив губу.
Кери скрещивает длинные ноги и отводит волосы с плеч.
– Что я скажу? – неторопливо говорит она и проводит языком по своим полным губам (положа руку на сердце, если бы у меня были такие губы, я бы тоже их без конца облизывала). – Тебя интересует мое мнение о том, почему Коннор так внезапно сорвался в Америку на полгода?
– Да, – нетерпеливо подтверждаю я.
Блондинка приглаживает рукава своего кашемирового джемпера карамельного цвета и пожимает плечами:
– Я думаю, что Коннору просто стало тесно. Он согласился на эту должность, даже не потрудившись посоветоваться сначала с тобой, – подруга делает особое ударение на последних словах, – чтобы показать тебе, что ему нужно какое-то время пожить для себя, посмотреть мир, сменить круг общения и все такое. Не знаю, может, он просто устал и хочет порвать с тобой.
– Боже, Кери, ты что говоришь? В "Самаритяне" записалась? Тренируешься спасать самоубийц? Не очень-то у тебя здорово получается, смею уверить. Ты же меня так до белого каления доведешь.
– Я просто откровенна с тобой, Энджел, – отвечает Кери, снова тряхнув волосами. – А иначе какой смысл в друзьях? К сожалению, правда не всегда приятна.
– Ну а я уверена, что у вас с Коннором все будет прекрасно, – своевременно вклинивается Мег – секундой позже, и мое сердце разбилось бы вдребезги. – Вы отличная пара, и сколько бы лет ни прошло, а вам по-прежнему хорошо друг с другом. Вот она, романтика.
Глаза ее заволакивает мечтательная дрема. Взгляд Кери устремляется к потолку.
– Ну и подумаешь, каких-то шесть месяцев, – продолжает Мег. – Это ничто по сравнению с тринадцатью годами.
– Спасибо, милая. – На моем лице появляется улыбка, я тянусь к подруге и касаюсь ее руки.
– А я тебе говорила, – продолжает Кери, встряхивая гривой, – чертова дюжина добра не принесет. Сначала та девица в ювелирном, а теперь он куда-то намылился.
Она вскидывает бровь, словно в ее словах подразумевался скрытый смысл. Тяжело вздыхаю, и мой полный безысходности взгляд застывает на тарелочке с жалкими остатками пирожных, большая часть которых нашла последний приют в желудке Мег.
– Та женщина – жена его босса, Кери.
– По словам Коннора.
– К тому же он не говорил, что хочет со мной порвать. Ему всего лишь предложили интересную работу. – Подруги смотрят на меня, не скрывая жалости, пока я распинаюсь, пытаясь их в чем-то убедить. – Думаю, Мег, ты права: все образуется. А пока придется привыкнуть к тому, что некоторое время его не будет рядом.
– Ну и какой смысл? – хмыкает Кери. – Масса обременительных обязательств и ноль физического удовлетворения. По мне, так пустая трата времени.
– Поживем – увидим, – с дрожью в голосе отвечаю я, уткнувшись взглядом в свои красные, надраенные до блеска кроссовки и стирая с них какое-то невидимое пятнышко.
– Вот и чудненько, – сияет Мег, – а теперь давай поищем тебе какие-нибудь туфельки в честь предстоящего праздника. До смерти охота поразмяться.
– Что-то у меня и настроения нет, – горестно вздыхаю я, когда толстушка вскакивает с кресла и натягивает пушистую зеленую куртку. – Праздника-то как такового не будет. Подарком моим он воспользоваться не сможет, – взгляд останавливается на билетах на концерт "Джеймсов" и сумке с сувенирами, которые отхватила на работе заботливая подруга, – а на следующее утро уедет в Америку, ни много ни мало – на полгода. Веселенький праздничек.
– Да ну, перестань, подружка. Все от настроя зависит, – отвечает Мег, хватая меня за руку, и ненавязчиво тянет за собой. – Вручишь Коннору футболку, он будет ее носить в Штатах, а на концерт сами сходим, отметим вашу годовщину – вот только Кери билет достану…
– Э-э, прошу не беспокоиться, – поспешно вставляет та. – Не люблю шум и потное дерганье.
– … и еще сильно удивлюсь, если моя Ангелочек, – продолжает Мег, – моя Обувная Волшебница, соберется на какое-нибудь важное мероприятие, не порадовав себя какими-нибудь новенькими туфельками. Давай поднимайся – что это за кислая физиономия? Натянули улыбочку и вперед!
Ну как тут не улыбнуться, когда тебя треплют за щеку, словно любимую внученьку.
– Отлично, прошвырнемся до закрытия, – говорю я и хватаю куртку с порывистой решимостью молодой модницы, которой срочно необходима новая пара туфель, – давно мечтала купить себе потрясные шпильки.
Поход за покупками – испытанное средство от депрессии, и оно практически никогда не подводит.
– Так-то лучше, милая моя, – бросает Кери через плечо, цокая вслед за Мег.
Я радостно семеню позади.
– Купи что-нибудь новенькое, приведи себя в порядок, стань девушкой на миллион. Пусть подумает хорошенько, прежде чем тебя бросить, словно какую-то дешевку.
– Премного благодарна, – бормочу я, лишившись последних крупиц самообладания, едва мы успели покинуть злосчастное кафе. – Знаешь, может, тебе стоит попробовать себя в психоанализе? Отбоя от клиентов не будет. Все, девчонки, в четверг гуляем! Жду не дождусь.